Яркая личность в разных ипостасях

СТАРИННЫЕ ИЗДАНИЯ
Признанный идеолог тюркизма, врач и журналист, философ и художник, автор многочисленных научных и публицистических статей, а также создатель азербайджанского триколора и оформитель первой национальной оперы «Лейли и Меджнун», Али бек Гусейнзаде был всесторонне талантливым человеком. Но в этой статье мы хотим остановиться на его публицистической деятельности в газете «Каспiй».
К слову сказать, А.Гусейнзаде короткое время возглавлял редакцию газеты «Каспiй», после того как ее редактор А.М.Топчибашев был привлечен к уголовной ответственности за подписание Выборгского воззвания - документа, составленного в городе Выборг и подписанного значительной группой депутатов Государственной думы I созыва через два дня после ее роспуска указом императора Николая II.
В начале 1900-х впервые появилось имя А.Гусейнзаде на страницах «Каспiя», иногда подписывавшегося под псевдонимом «Табиб». Он поднимал вопросы медицинского просвещения народа, в этих целях предлагал подготовку кадров учителей, которые «могли бы явиться прекрасными помощниками врачей в проведении в сознание народа гигиенических и медицинских сведений, что крайне необходимо и важнее лечения болезней».
Здесь же увидела свет его статья под названием «Что такое младотуречество», в которой он анализировал идейно-политическую разницу между староосманцами и младотурками. Своеобразный художественный стиль автора наблюдается в повествовании статьи, где он монархическую власть султана Абдул Гамида II уподобляет кораблю, который «все более и более подвергается грозным ударам волн, идущих с Запада» в лице младотурок.
Созданное в конце ХIХ века в форме тайного комитета, движение младотурок объединялось в рядах политической организации «Единение и прогресс». Партия ставила своей ближайшей задачей замену режима султана Абдул Гамида II конституционным строем. Под ее руководством в июле 1908 года было поднято вооруженное восстание. Партии младотурков были образованы в Османской империи, в том числе и в арабском мире. Анализируя программу египетских младотурок, составленную, по мнению Али бека Гусейнзаде, без сомнения, англичанами, ибо в «Аравию для арабов» не включаются даже наиболее арабские города, такие как Мекка и Медина, которые должны составить отдельное духовное государство.
«Другими словами это значит, - объясняет публицист, - что Мекка и Медина, подобно католическому папству или ламайскому Тибету, должны быть настолько слабыми государствами, чтобы туда в случае необходимости легко можно было бы проникнуть с горстью английских солдат какому-нибудь лейтенанту вроде Юнгхесбанда!».
В одной из предыдущих статей, опубликованных под рубрикой «Старинные издания», мы приводили данные о численности армянского населения в Османской империи накануне Первой мировой войны, которая, по сведениям самой же армянской прессы, составляла не более 1200 тыс. человек. Причем это цифра, надо полагать, также была преувеличена, поскольку еще задолго до событий 1915 года Али бек Гусейнзаде в своей статье под названием «Несколько слов о турецких армянах» писал, что армяне с помощью тюрков-христиан пытались фальсифицировать данные о численности армянского населения Османской империи, привлекая немусульманскую часть тюрков в свою церковь.
«Здесь существуют целые деревни и даже области, где «эрмени» (армяне) не знают ни одного армянского слова, а говорят исключительно на турецком языке. Таких очень много и в самом Константинополе. Точно так же многие «румы» - греки Анатолии - говорят только по-турецки. Такие турецкие армяне и греки не только не знают, кроме турецкого, другого языка, но и Евангелие читают только в турецком переводе, церковное богослужение во многих местах отправляют на турецком языке, и все молитвы их написаны на турецком же языке».
Автор пишет, что долгое время турецкое правительство не придавало значения этому обстоятельству и заботилось исключительно о своих мусульманских подданных, представляя широкие возможности для религиозной пропаганды разным миссионерам из различных конфессий.
«Но вот в последнее время, - пишет он,- взгляды оттоманов на это несколько изменились. Явились ученые, вроде турецкого энциклопедиста, историка Неджиба Асима, доктора Риза и др., которые стали утверждать, что эти армяне - христиане, не знающие армянского языка, эти «румы», не знающие греческого языка, вовсе не армяне и не греки, а просто-напросто тюрки-христиане. Они потомки тех именно идолопоклонников тюрков (джигатаев, сельджуков, тюркменов), которые до распространения ислама, подобно другой туранской ветви - мадьярам - венграм, принимали христианство».
По мнению автора, принятие некоторыми анатолийскими тюрками восточного (греческого) христианства стало поводом для того, что на Востоке долгое время западных тюрков называли так же, как греков, «руми». «Даже такой знаменитый мусульманский поэт-мистик, как Джелаледдин, не избежал этого названия: он и до сих пор называется «Молла Руми», т.е. западно-тюркский молла», - пишет публицист. Слово «руми» происходит от арабского слова «рум», означающего «римлянин, римский», а впоследствии «византийский» (восточно-римский) и «греческий». «Румами», или «урумами» принято называть тюркоязычные группы греков. Слова, начинающиеся с согласного «р», были нетипичны для тюркских языков, поэтому для облегчения произношения добавляли к началу слова гласную. Однако подобная форма произношения свойственна исключительно разговорной, бытовой речи. В качестве литературной нормы принято написание «рум».
Во многих источниках Джелаледдин Руми представляется как персидский поэт и философ. Касаясь этого вопроса, Али бек Гусейнзаде подчеркивает его тюркское происхождение, отмечая, что хотя он «написал главное свое произведение - «Месневи» - на персидском языке, благодаря чему историк Шерр, как и многие другие, по ошибке говорят о нем как о персидском поэте, тем не менее был тюркского происхождения: писал он по-тюркски, родители его - среднеазиатские тюрки, жил он в столице сельджукских тюрков в Коньи, где похоронен, и гробница его ныне наиболее чтится оттоманскими тюрками».
Как нам кажется, писавший на фарси Джелаледдин Руми, как и гениальный Низами, были, несомненно, тюрками, и вместе с тем общемусульманскими поэтами, отождествлявшими Бога и мировое целое, воспевавшими идеи ценности человека вне зависимости от его происхождения и статуса в обществе. Вот главные их качества, за что каждая из мусульманских народностей считает их своими. А для подтверждения тюркского происхождения Низами достаточно взглянуть на его поэзию, советуют известные исследователи творчества великого поэта Б.Набиев и Т.Керимли. «В финале поэмы «Хосров и Ширин», - пишут академики НАНА, - описывая смерть Ширин, Низами сравнивает боль утраты с кончиной любимой жены, прекрасной тюрчанки Афаг, и слезно молит Господа уберечь своего сына-тюрка (тюркзаде):
Eqər torkem şod öz xargəx nexani,
Xodayya, törkzadəmrə to dəni.
Перевод:
Ежели моя тюрчанка
(мой) покинула шатер,
Господи, моего тюркзаде убереги.
Спрашивается, не будь Низами тюрком, стал бы он называть своего сына «тюркзаде», то есть сыном тюрка?».
Трудно не согласиться. Как говорится, все гениальное просто, как и сам Низами, и в этом его неординарность.
Наука, образование, просвещение - постоянные темы русскоязычной прессы исследуемого периода. Проблема высшего образования, не всем доступного в Российской империи, не сходила со страниц местных газет. Этот вопрос особенно часто поднимался лицами еврейской национальности, живущими в Баку и желающими продолжить свое образование в высших учебных заведениях империи. «Бакинские Известия» опубликовали письмо жителя г.Баку С.Бернштейна, в котором автор рассказывает о трудностях поступления в вузы для нехристиан: «Если для еврея, окончившего гимназию в России без медали, трудно попасть в университет, то для кавказца это прямо недостижимо! Являясь повсюду «абитуриентом из чужого округа», он в лучшем случае зачисляется лишь тогда, когда оказывается свободная вакансия по зачислению всех кандидатов своего округа!».
Это был период господства политики обер-прокурора Святейшего Синода К.П.Победоносцева (1827-1907). Ближайший советник Александра III, он был автором манифеста от 29 апреля 1881 года, провозглашавшего незыблемость самодержавия. Он играл ведущую роль в определении правительственной политики в области народного просвещения и национальном вопросе. Яростный поборник национально-религиозных интересов, в памяти нерусских и нехристиан империи, К.П.Победоносцев остался как «бездушный старец, душивший почти четверть века все живое в России». «Недаром его прозвали «О! Бедоносцев»! - писал о нем А.Гусейнзаде в пору первой русской революции. - Сколько бед и несчастий он причинил многострадальной нашей родине вообще и всем инородцам, главным образом мусульманам в частности!».
Под влиянием К.П.Победоносцева министр просвещения И.Д.Делянов подписал ряд документов, ограничивавших доступ учащихся по национальному и социальному признаку. Недаром административная машина во главе с И.Д.Деляновым, как писал А.М.Топчибашев, «называлась на обыкновенном житейском языке министерством народного затемнения, стремившимся в точности выполнять все советы и инструкции департамента полиции «О вреде света ученья и пользе схоластических наук…».
Так, в отношении евреев была установлена процентная норма, которая, по мнению исследователей истории евреев в России, мотивировалась тем, что евреи обладали большими денежными средствами, а потому имели возможность лучше обставлять воспитание своих детей. Ограничения еще в большей степени распространялись на мусульман, среди которых лишь имущие имели возможность получить образование. Что касается высших учебных заведений, то даже молодым людям из имущих семей не всегда улыбалось счастье стать студентом российского университета. Подчас поступить в какой-нибудь западный университет было проще, чем в «отечественный». Об этом поведал в своем очерке о Петербурге Ахмед бек Агаев, в 1888 году поступавший в Санкт-Петербургский технологический институт.
«Меня экзаменовал по тригонометрии какой-то молодой профессор, - вспоминал публицист. - Он был в мундире, что резко выделяло его из остальных сотоварищей. Это обстоятельство в связи с его неприветливо глядевшими глазами смутило меня, робкого по природе. Заданную задачу я решил моментально, но при этом позволил себе пользоваться для упрощения формулой, не входившей в эту задачу. Профессор сказал мне вывести эту формулу. Я ответил: «Не могу!» - «Ах, не можете! Вы пользуетесь формулой, которую не можете вывести. Так вы получите три. Довольно, ступайте». У меня в глазах потемнело, голова закружилась, как будто кто-то обухом ударил меня. С удивительною быстротою вырисовывалась предо мной картина своего непоступления, горе и отчаяние моих родителей от этого известия, унижения пред товарищами, разрушения всего своего «фантастического мира». Забывая стыд, забывая самолюбие, достоинство, я стал плакать, плакать навзрыд на всю аудиторию, умолять экзаменатора задавать мне еще вопросы. Но он оказался неумолимым и сухо, бессердечно отвечал мне сквозь губы: «Не могу, уходите».
Из-за педантичного преподавателя провалив экзамен в Петербурге, через год А.Агаев поступил в Парижский университет и блестяще окончил сразу два факультета этого знаменитого университета, став учеником известного французского ученого Эрнеста Ренана.
Реакционный курс внутренней политики Александра III, направленный на укрепление самодержавия, насаждение православия и русификацию окраин России, способствовал тому, что «по вероисповеданиям более чем наполовину сократилось число учеников». Эта политика не обошла стороной и мусульман всей России. Как писал об этом периоде А.М.Топчибашев, «из школы было изгнано все живое, в ней оказались не учителя и руководители, а начальники и подчиненные, жандармы и вечно поднадзорные, подследственные, не учащие и учащиеся, а полицейские и подозреваемые, не воспитатели и питомцы, а сокрушители и испытуемые».
В 1904 году, по данным газеты «Бакинские Известия», в Баку было «около 20 мусульман с высшим образованием, затем около 50 учителей со средним образованием и, пожалуй, сотни людей также со средним и низшим образованием, занятых разного рода службами и проч., женщин с образованием, около десятка замужних и немногим больше девиц».
Среди них одним из самых высокообразованных должен считаться и Али бек Гусейнзаде. Воспитанный дедом Ахмедом Гусейнзаде, являвшимся в течение 32 лет шейхом уль-ислам Кавказа, он окончил два престижных университета - физико-математический факультет Санкт-Петербургского и медицинский факультет старейшего Стамбульского университетов. Благодаря своей высокой образованности он был одинаково компетентен в вопросах, касающихся естественных наук и медицины, а также гуманитарных - философии, филологии, истории и востоковедения.
Лала ГАДЖИЕВА,
доктор философии по филологии