Кяманча в руках Мирназима

На протяжении веков сохранению мугама в немалой степени способствовали народные торжества и свадьбы в бакинских поселках, на которых исполнялись целые дястгяхи.С детских лет не только у исполнителей мугама, но и у слушателей формировалась зачарованность сложными и проникновенными переливами разных мугамов, любовь к непреходящей ценности азербайджанского народа. Бережное и трепетное отношение жителей этих поселков к мугаму, плюс еще и хорошее знание его тонкостей и правил, а также требовательность к ханенде, сыграли значительную роль в том, что исполнители всегда с большой ответственностью и серьезностью выступали перед бакинской публикой.
Однако надо признать, что среди коренных бакинцев профессиональных ханенде очень мало, хотя у многих прекрасные голоса, они отлично разбираются в особенностях мугама и классической поэзии. Скорее всего, это объясняется особенностями менталитета жителей бакинских сел. Однако, если бы не было бакинских сел и их торжеств, ханенде не стремились бы к постоянному саморазвитию, поскольку именно свадьбы и предъявляемые к ним особые требования способствовали совершенствованию их исполнительского мастерства. В пригородных селах днем, перед свадьбой, выслушивали ханенде, и если не одобряли его пение, отправляли обратно, чтобы подучился. Публика здесь очень требовательная и перед ней может спеть не каждый, даже известный, ханенде.
Что касается бакинской школы мугама, то это сплошная импровизация. Один и тот же мугам десять ханенде или инструменталистов исполняют по-разному, и в этом его ценность. У каждого свое восприятие мугама, - слуховое, духовное и интеллектуальное. Возраст также имеет большое значение. «Сегях» в двадцать пять и «Сегях» в пятьдесят лет - совершенно разные исполнения и осмысления.
Однако инструменталистов-мугаматистов, - выходцев из бакинских сел, в отличие от ханенде, немало, и, можно сказать, ни один из них не остался незамеченным в мугамном искусстве,- напротив, все они внесли свою долю вклада в развитие инструментального мугамного исполнительства. Об одном из таких музыкантов мы хотим рассказать в настоящей статье.
Заслуженный артист Азербайджана, исполнитель на кяманче, профессор Национальной консерватории Мирназим Асадуллаев родился в древнем бакинском поселке Бузовна. Несмотря на свою популярность, он не изменил ему до сих пор и предпочитает жить там, где живут его родственники и воспоминания об ушедших родных людях, нашедших в этой земле свой вечный покой. Более того, он гордится родным поселком, земля которого для него воистину священна и незаменима. Отец Мирназим муаллима родился в Бузовнах, но дедушка Мирджавад ага приехал сюда из Тебриза и пустил корни на благословенной земле, куда, по преданию, ступала нога святого имама Али (ДБМ).
В семье было десять детей, отец, работавший шофером, сильно любил народную музыку, мугам и классическую поэзию, и страстно желал, чтобы кто-нибудь из детей занялся музыкой профессионально, но как назло все семь мальчиков с детства тяготели к машинам и технике. Однажды отец пообещал Мирназиму купить кяманчу, чтобы он учился игре на этом замечательном инструменте, голос которого был созвучен струнам человеческой души. Но у маленького Мирназима на уме были только игры с соседскими мальчишками, и он более чем прохладно относился к занятиям музыкой. Учитель Албенде Алиев, с которым музыкант дружит до сих пор,был старше него всего на три года, попросил однажды Мирназима заменить его на уроке, поскольку играл в ансамбле знаменитого Ахмедхана Бакиханова. От такой огромной ответственности юноша страшно растерялся, - сможет ли он, не проявлявший серьезного отношения к урокам, чему-то научить других детей, хотя был старше их на три-четыре года?
Тот день перевернул сознание юного Мирназима, он в корне поменял свое отношение к музыке, и всего лишь за один год стал совершенно другим человеком. Потом была учеба в легендарном музыкальном училище имени А.Зейналлы, затем, - в Азербайджанской Государственной консерватории (ныне БМА им.У.Гаджибейли).
С 1971г. будущий профессор начал работать в составе ансамблей народных инструментов под руководством народных артистов А.Бакиханова, А.Дадашева, Б.Салахова, затем в оркестре народных инструментов под управлением композитора Сеида Рустамова. Еще совсем молодым он сопровождал пение таких выдающихся ханенде, как народные артисты Гаджибаба Гусейнов, Рубаба Мурадова и многих других. Появились приглашения на телевизионные выступления, народные торжества, расширялся круг общения, в доме появился достаток.
Талантливый и ставший известным в городе и затем во всем Азербайджане сын-музыкант вызывал у отца большую гордость и радость. Сам Мирназим муаллим говорит, что кяманча – это его хлеб насущный, благодаря которому он построил дом, помог сыновьям получить отличное образование и создать семьи. Кяманча для него – это святое, бесценное сокровище, которым он дорожит больше жизни.
М.Асадуллаев считает себя счастливым человеком еще и потому, что ему довелось аккомпанировать и работать с подлинными корифеями мугамного искусства, - народными артистами Рубабой Мурадовой, Гаджибабой Гусейновым, Сарой Гадымовой, Шовкет Алекперовой и многими другими ханенде, оставившими яркий след в национальной музыке Азербайджана. Музыкант с грустью говорит, что после них сегодня ощущает большую пустоту, хотя на сцене каждый день появляются молодые и очень талантливые исполнители мугамов. В то время, добавляет Мирназим муаллим, отношения между музыкантами отличались от нынешних, - Мы питали друг к другу глубокое уважение и почтение, дружили семьями, соблюдая незыблемую дистанцию старшинства». Наверное, не случайно легендарный Гаджибаба Гусейнов, отличавшийся требовательностью и бескомпромиссностью к правильному исполнению мугамов, как-то произнес слова, как нельзя точно характеризующие профессиональное мастерство и духовное богатство личности М.Асадуллаева, - Без Мирназима кяманчи не существует!
Музыкант, пару лет назад переступивший 70-летний рубеж, так вспоминает былые дни:
- Я никогда не отмечал свои дни рождения... У нас был сосед, которого мы звали Рза дайы. Можно сказать, половина города знала его и числилась в друзьях, хотя сам он был простым и скромным человеком. Однажды он попросил, чтобы мы посидели где-нибудь, т.к. в то время домой я приходил за полночь, поскольку каждый день и вечер у меня были заняты или съемками, или гастрольными концертами, или выступлениями на торжествах. Чтобы не отказывать ему, я назвал день встречи 27 августа. Через несколько дней Рза дайы пришел к нам домой, и с досадой сказал, что назначенный мною день падает на четверг, когда многие посещают поминальные церемонии ушедших знакомых и родственников. Но у меня не было другого свободного дня, и день 27 августа мы так и оставили. Этот день наступил, и мы поехали в ресторан, куда я захватил с собой тариста Мохлета Муслюмова и только начинающего ханенде Забита Набизаде. Впятером мы начали отмечать мой день рождения, и я обратился к Рза дайы, заметив, что опередил его, потому что сегодня мой день рождения. Бедный Рза дайы не поверил мне, тем не менее, заметно сконфузился и расстроился. Для пущей убедительности я вытащил свой советский паспорт и показал дату рождения. После этого мы решили каждый год отмечать вместе этот день, но тот первый день рождения с ним я запомнил на всю жизнь...
Бакинские поселки всегда отличались более строгим и патриархальным укладом жизни, понятия мужской чести и благородства не претерпели особых изменений и в начале ХХI века. Мирназим Асадуллаев также являет собой традиционный тип настоящего бакилы-киши, - внешне сурового, внутренне мягкого, но при этом принципиального и твердого, не изменяющего своим морально-ментальным ценностям. Именно поэтому не удивительны его слова, как-то раз сказанные в живом эфире, - Явсегда старался дружить с теми коллегами, которые могли бы приходить в мой дом и знакомиться с членами моей семьи.
Вот что рассказывает Мирназим Асадуллаев о своей любимой кяманче:
- Из источников известно, что в 1844году некто по имени Мирза Саттар прибыл в Баку из Ардебиля и впервые привез с собой кяманчу. Кяманча – очень нежный инструмент, и если на нем сыграть колыбельную, младенцы тут же уснут. Но этот инструмент еще и очень уязвимый и обидчивый.Если оставить его в сторону и не играть долгое время, он расстраивается, и играть не будет. Кяманча- это моя жизнь, с ней связаны все этапы моей жизни, ее содержание, самые значительные события были так или иначе связаны с ней…Каждый день я беру в руки этот родной инструмент и вкладываю в него свою душу и мысли, переживания и боль, а он дает мне силы для преодоления и, что греха таить, средства к существованию моей семьи…
По словам музыканта, однажды один телеканал собирался снять о нем передачу, но в последний момент позвонили и сказали, что передачи не будет. В качестве причины сообщили, что почти все записи его выступлений, а это были исключительно мугамы или фрагменты из мугамов, приходятся на траурные события, поэтому они отказались от этой мысли:
«Знаете, - рассказывает артист. - Я вырос и сформировался как музыкант на мугаме, но, тем не менее, рад тому, что моя игра помогает людям успокоиться, обрести душевное равновесие, ведь мугам по природе наполнен мудростью, он очень философичен и глубок. Я не согласен с тем, что мугам – это траурная музыка, потому что мугам настолько высок и надчеловечен, что относить и связывать его с каким-то периодом человеческой жизни нельзя, он универсален. Не случайно мугамы исполняются на классические газели, преисполненные вселенской философии и Божественной мудрости.
Мирназим муаллим является профессором Национальной консерватории, своих учеников и студентов он рассматривает как своих детей и друзей.За полвека преподавательской деятельности среди них немало заслуженных артистов, преподавателей и лауреатов фестивалей. Профессор всегда ими доволен, и не жалеет усилий для их развития.
Во время первой Карабахской войны Мирназим муаллим часто выступал перед солдатами в составе концертных бригад, побывал в Агдаме, Физули, Тертере. В связи с этим музыкант рассказывает интересную историю, произошедшую с его родственником в стародавние времени, которая передавалась из уст в уста несколькими поколениями этой фамилии:
- В Физули шли очень ожесточенные бои. Мы оказались в селе Керимбейли, и я вспомнил историю названия этого села. Одного моего предка звали Керим бей, и он, собираясь совершить хадж, проезжал через это село, называвшееся в то время совсем по-другому, держа путь в Мекку. Жители села, увидев человека, собиравшегося совершить хадж, недовольно говорили вслед, что они еле-еле перебиваются, а этот настолько богат, что может позволить себе ехать в Мекку. Керим бей, до которого дошли эти разговоры, недолго думая, все свои сбережения, припасенные для хаджа, раздал бедным жителям села, и вернулся к себе в поселок Бузовна. На вопрос домочадцев, почему он вернулся так рано, Керим бей рассказал эту историю, на что все в один голос сказали, что титул гаджи ему полагается и без совершения хаджа и поездки в Мекку.Так все и звали его Гаджи, причем, Керим бей каждый год оказывал посильную помощь жителям той деревни, а село после этого и до настоящего времени стало называться Керимбейли.
Среди его студентов в Национальной консерватории есть музыканты, защитившие научные степени, и, по словам Мирназима муаллима, один из них живет в его доме (смеется). Сын Тогрул Асадуллаев, президентский стипендиат, имеет почетное звание заслуженного артиста и степень доктора философии по искусствоведению. Конечно, в том, что Тогрул стал таким искусным исполнителем кяманчи и обрел всенародную известность и любовь, есть прямая заслуга и труд его отца, хотя нельзя исключать природный талант и трудолюбие самого сына.Говорят, кяманча всегда плачет в руках музыканта, но Мирназим муаллим считает, что его кяманча заставляет задуматься, она не плачет, потому что находится в надежных руках, - сын Тогрул достойно продолжает его дело, возвысив исполнительское искусство на этом инструменте до новых высот:
- Я никогда не изменял этому инструменту, и в нашей семье кяманча всегда будет петь в руках моих потомков, мастерство которых будет выше и сильнее того, что удалось достичь мне. То, чего я добился за полвека, Тогрул достиг за считанное количество лет, и это - закон жизни!Я рано поседел, и многие называют меня агсаггалом, но считаю, что этот статус нужно заслужить добрыми делами, честностью, порядочностью, возрастной субординацией.
Его дом всегда полон гостей, их принимают с неизменным радушием, хлебом-солью и радостью. Мирназим Асадуллаев исполнил и записал все основные семь азербайджанских мугамов, но самый любимый, - это «Чахаргях», который он любит за борцовский характер, несгибаемость и мужество. В сопровождении ансамбля народных инструментов он записал несколько произведений, - «Песню слепого араба» из постановки «Шейх Санан» Ф.Амирова, некоторые песни Сеида Рустамова, музыку, написанную к драме «Тебриз туманный» А.Бадалбейли и многие другие произведения. Мирназим муаллим много раз представлял азербайджанское национальное искусство за рубежом. На 60-летний юбилей М.Асадуллаева была выпущена книга «Преданность искусству», в которой освещена его биография, путь в искусство и творчество, воспоминания друзей, деятелей искусства, мнения коллег, - 100 человек поделились мыслями о музыканте, его творчестве, особенностях исполнительской манеры и личностных качествах.
Разговор о замечательном исполнителе кяманчи, заслуженном артисте Азербайджана, профессоре Мирназиме Асадуллаеве хотелось бы завершить четверостишием из стихотворения«Kəman nə vaxt güləcək?», которое на 50-летний юбилей ему посвятил известный поэт и филолог, профессор Шахин Фазиль:
Gülşəndə ayaqaltda qalan güllərə baxdım,
Gördüm, kəman ağlayır Mitnazim əlində.
Dad eyləyən mənim kimi bülbüllərə baxdım
Gördüm, kəman ağlayır Mirnazim əlində...

АФЕТ ИСЛАМ