Хочу полюбить своего Гамлета

В Азербайджанском государственном академическом Русском драматическом театре состоялась долгожданная премьера. Главный режиссер театра Александр Шаровский поставил «Гамлета». 7 марта заглавную роль исполнил заслуженный артист Азербайджана Теймур Рагимов.

– Высокий уровень Теймура Рагимова признают все коллеги. Сразу говорят: «Ну, Тима – понятно, он на сцене родился!». И действительно: мама – народная артистка Александра Никушина, отец – заслуженный артист Аскер Рагимов...

– (с улыбкой) И это еще не все! Мой дед Константин Никушин тоже был актером нашего театра, а бабушка – Александра Андреевна Приходько служила в театре оперетты, сейчас это Музыкальный театр. И я уже ребенком не раз появлялся на сцене. Но путь был не так прост. Родители отца категорически настаивали, чтоб я пошел по «более серьезной» стезе, стал технарем.

– И 1990-е годы для актеров были очень непростыми...

– Очень! Мизерная зарплата, мама бегает по каким-то подработкам, пишет сценарии для школ, преподает хореографию, то есть хватается за все возможности, чтобы прокормить нас с братом... Отец ушел из театра, занялся бизнесом, несколько раз разорялся... Все это било по семье.

Но мама при всем этом не оставила театр, продолжала верно служить. Я смотрел на это, душа разрывалась и действительно сомневался, стоит ли заниматься этим ремеслом. Но с другой стороны... «Мама, я вырос в этом театре. Чем еще я могу заниматься?»... Произошел перелом, мне удалось преодолеть все преграды, и я поступил на актерское отделение.

– Легче ли в театре «театральному ребенку»?

– Труднее! У актеров старшего поколения было недоверие ко мне – они полагали, что природа на мне обязательно должна отдохнуть. Поэтому с меня был самый большой спрос. Меня как кутенка тыкали носом во все ошибки, говорили, что я должен быть примером. И я прошел большую, долгую школу, отыграл множество сказок, примерил на себя десятки масок...

– В чем основа грамотности актера?

– Во-первых, актер, как и режиссер, должен быть образованным. Во-вторых, актер должен быть очень работоспособным. Артист это пахарь. Работа актера не в том, чтобы выучить текст и пересказать его зрителю. Он должен убедить зрителя! Артист – проводник эмоций. Да, это сложно, но этому можно научиться. И учиться нужно постоянно, заниматься саморазвитием.

– Признаюсь, не все артисты на сцене органичны, не все убедительны...  

– Наверное, их неправильно научили. Уровень преподавания в нашем институте оставляет желать лучшего. Многое показывают машинально, физиологически. Иной раз я не понимаю, как ребята вообще попадают на курс, кто их набирает. Ведь нужно уметь вывернуть себя наизнанку. Необязательно на разрыв аорты, но приложить не только силы, но и душу. Тогда возникнет та самая органика. Ее развить, думаю, можно. При желании. Если выйдя на сцену понимаешь, зачем ты вышел и что говоришь, тогда можешь быть максимально убедителен. Однако прежде всего артист должен быть честен перед самим собой – понять свой диапазон. Что умеешь, а чего не тянешь...

– Чего не должен делать актер?

– Врать самому себе. Это значит, что он будет нечестен и по отношению к зрителю.

– Как вы узнали, что будете играть Гамлета?

– Гамлет был моим незакрытым гештальтом – я мечтал об этой роли 15 лет. Своей мечты не скрывал, но когда речь зашла о постановке Гамлета, не был уверен, что эта роль достанется мне, потому что готовился принять участие в другом проекте. Но тот проект отложился, завтруппой позвонила и сообщила, что я буду играть Гамлета. При этом будет работа в паре: среднее поколение и молодое, два состава.

– Сколько вы готовили Гамлета?

– Я работал над ролью больше полугода. Постановка на некоторое время законсервировалась, пока Александр Яковлевич Шаровский ставил «Женитьбу Белугина». Это время мы с Ярославом Трифоновым (Лаэрт) посвятили репетициям сцены боя. Отдельно работал над текстом, который был у меня на руках.

– Текст оригинальной трагедии был сокращен?                                   

– Да, оригинальная трагедия – это четыре с половиной часа игрового времени. Но наш зритель нетерпелив, избалован тик-током, и мы сократили до двух часов. Александр Яковлевич решил поставить драмеди, сосредоточившись на истории, где сын мстит за отца. Опустили историю Фортинбраса, который идет оспаривать престол, ушли другие линии. Осталась трагедия семьи и трагедия человека – Гамлета. Да, для меня Гамлет – это прежде всего человек, а не Принц Датский. Роль Гамлета для артиста – это кладезь: там столько эмоций, столько переживаний! И мне было чем поделиться со зрителем.

– Какой самый трудный эпизод в спектакле?

– Конечно, монолог «Быть или не быть». С самого начала Александр Яковлевич придумал, что этот текст принц Датский произносит будучи совершенно пьяным. Что у трезвого Гамлета на уме, то у пьяного Гамлета на языке. И видно, что он очень боится смерти, понимает, что ему грозит смертельная опасность... При этом Гамлет далеко не положительный персонаж. Если дядя Клавдий ради трона и королевы убивает брата, то на совести Гамлета в пьесе пять смертей – начиная с убийства Полония.

– И все-таки он не злодей… Вы оправдываете его?

– Это его правда! У него есть причинно-следственная связь. Даже если играешь последнего подонка, ты как артист должен оправдать его.

– Расскажете о партнерах?

– Я испытываю огромную благодарность своим коллегам, с которыми мы прошли этот путь. Я не вправе говорить о другом составе – они тоже молодцы. Хочу сказать о своих партнерах, о которых можно только мечтать. Потрясающая работа была с Машей Дубовицкой (Офелия). Даже уходя за кулисы, даже во время обеда, во время перекуров, в гримерке мы все время были в поиске, все время обсуждали нюансы. Чувство партнера очень ценно, важно посмотреть партнеру в глаза. Может, звучит, пафосно, но «химия», которая была между мной и Машей, «химия», которая была между мной и Хаджар Агаевой, которая играла Гертруду, мою маму, дорогого стоит. Большое спасибо Мураду Мамедову – королю Клавдию, моему давнему партнеру. Мы не первый год проходим вместе этот тернистый путь. И низкий поклон Ярославу Трифонову, на которого выпала двойная нагрузка: он работает сразу с двумя Гамлетами. Честь и хвала прекрасному Салману Байрамову и всем остальным моим партнерам.

– Есть ли жизнь после Гамлета? По мнению многих, это такой театральный Эверест, выше которого ничего нет.

– Гамлет – определенный возрастной этап. Я отношусь к этому совершенно спокойно. Мой давний гештальт закрыт, роль продумана и простроена. Она будет развиваться и обрастать еще большим «мясом». Я надеюсь полюбить своего Гамлета... А после нужно переходить в другую возрастную категорию. Есть очень хорошие роли.

– Чего хочется?

– Хочется чего-то более спокойного, менее энергозатратного.

– Что значит «надеюсь полюбить своего Гамлета» – он пока не родной?

– Когда роли были распределены, ко мне подошел один народный артист и сказал: «Как же тебе повезло, достался Гамлет!». А я считаю, что это не совсем везение. Можно вытащить выигрышный лотерейный билет, но надо еще суметь правильно распорядиться этим выигрышем. Получить роль Гамлета – это полдела, но Гамлета еще нужно сделать. Поэтому пока была огромная нелегкая работа. На мне лежала большая ответственность, ведь Гамлетом сегодня никого не удивишь, а я хотел представить зрителю своего Принца Датского – Гамлета Теймура Рагимова. На премьере всегда значительное волнение, мы выкладываемся невероятно. А спустя несколько спектаклей, когда все садится полностью – и тексты, и мизансцены, когда в спектакле чувствуешь себя как рыба в воде, тогда уже начинаешь считать его своим и любить свою роль.

Фото Лалы Гусейновой