Солнечные нити Камиля Алиева

«Галерея солнечных ковров» – не просто музей выдающегося художника по коврам Камиля Алиева, а место силы, куда однажды войдя, не хочется уходить, а выйдя – тянет вернуться снова и снова. В день рождения мастера корреспондент «Каспия» встретилась с хозяйкой галереи, дочерью народного художника Нарминой Алиевой.

 

 

В галерее по улице Хагани (у Союза театральных деятелей) Нармина ханым каждого гостя встречает лично. Просит надеть бахилы, чтобы в третьем зале, где на полу выложены уникальные ковры Камиля Алиева, ступать смело. И правильно делает, потому что ковры Камиля Алиева – это произведения искусства, к которым возникает необъяснимый трепет на подсознательном уровне, даже если вы ничего не смыслите в ковроткачестве.
«Все, что вы видите здесь, результат работы моего отца за 65 лет – с момента, как он вернулся с войны и до самого последнего дня. Я собрала на этом пространстве эскизы, ковры из семейной коллекции, а также памятные фотографии, – говорит Нармина ханым и добавляет: – Правда, эскизов у меня в три раза больше, поэтому со временем буду менять экспозицию. Большое пространство порой мешает восприятию, а здесь уютно. Те, кто приходит сюда, уходить не хотят. Посмотрите, в последнем зале представлены семь портретных ковров и ювелирные работы.

 

 

 

Уникальный золотой колорит

Нармина Алиева доступно и профессионально объясняет принципы сложнейшего искусства ковроткачества по двум причинам: во-первых, она профессиональный художник по ковру, а во-вторых – искусствовед. Галерея – ее детище, ее второй дом. «Имея такую коллекцию, не показать ее и не расскать людям об уникальном даре отца, не поделиться этой красотой, просто грешно», – считает она.

Нармина Алиева назвала музей «Галерея солнечных ковров», конечно, не просто так. «Посмотрите, они же реально солнечные! Папа создал новый золотисто-охристый колорит, какого ранее не было в азербайджанских коврах.

Нармину ханым часто спрашивают, и мы не стали исключением, продолжает ли она дело отца, а она в искреннем недоумении пожимает плечами: «Зачем? Разве у Пикассо или Дали есть последователи? А если кто-то и пытался, то смог сделать лучше? Настоящий, большой художник создает уникальное произведение в единственном экземпляре, не повторяя даже самого себя, а когда уходит, то уносит свой дар с собой, оставаясь лишь в творениях. К тому же никто не сможет повторить цветовую гамму Камиля Алиева…».

 

 

 

Как меняется цвет листьев

Нармина ханым рассказывает об отце с неподдельной любовью и нескрываемым восхищением. Говорит – и те, кто знал Камиля Алиева, подтверждают: у него была необыкновенная, светлая, щедрая душа. И сейчас я уверена, что не имея такой души, он бы не смог создать такую красоту. «Вообще, у папы было очень нестандартное восприятие мира, уникальный взгляд. Он мог часами смотреть на деревья, наблюдая, как меняются цвета на листьях. Дул ветер, он смотрел на тополь и говорил: «Посмотри, шестой цвет уже меняет, был серый и зеленый, а теперь желтизной отдает». Он так тщательно, с таким вниманием, так зорко рассматривал цвета в природе. На даче папа держал голубей. Чтобы они далеко не улетали, бережно перевязывал птицам второе и третье перья крыльев. И тогда повторял: посмотри на его хохолок – сколько здесь цветов – от белого до сизого, фиолетовый, лиловый, голубой… Он был удивительным эстетом с уникальным взглядом и чувством цвета. Когда к нам приходили гости, отец спускался во двор, собирал листья с деревьев и ветки причудливой формы, чтобы, как сказали бы сегодня, «декорировать вазу с фруктами».

 

Кропотливый труд мастера

Авторские ковры ручной работы – большой кропотливый труд. Сначала художник создает эскиз будущего ковра. После переносит изображение с акварели на миллиметровую бумагу и окрашивает. По этой схеме мастерицы уже начинают ткать ковер, после того как другие – специально обученные только этому мастерству – натягивают основу из белой хлопковой нити. От того, как натянут ковер, зависит его плотность, которую задает художник. У ковров Камиля Алиева очень высокая плотность – 60x60, поэтому узлов не видно, а ковры мягкие, нежные, будто шелковые, хотя выполнены из шерсти. И тканый рисунок на них за счет удивительно точной работы с цветом на этапе рисования и, конечно, плотности выглядит максимально реалистичным. Производство каждого экземпляра занимает не меньше девяти месяцев.

Конечно, ковры Камиля Алиева узнаваемы, но каждый – совершенно уникален, неповторим, каждый – целая история!

Работа над ковром, в том числе и портретным, у Камиля Алиева всегда начиналась с исследовательской работы. Например, когда художник приступал к ковровому портрету Шота Руставели, то начал изучать колористику грузинских ковров, к которой добавил национальные цвета. Перед тем как создать шедевр с изображением Александра Пушкина, Камиль Алиев запросил и получил из архивов петербургского музея А.С.Пушкина редкие его изображения.

«Вот меня постоянно спрашивают, почему я не продолжаю дело отца, – говорит Н.Алиева. – А я продолжаю, но по-другому. Я пишу о нем статьи и книги, сняла фильм; я рассказываю о нем всегда и везде, планирую ежегодно устраивать выездные выставки его ковров – в Европе, Средней Азии, России. Лучше, чем он, я не сделаю, да и не хочу пытаться. Моя миссия в другом. Я хочу, чтобы его имя жило».