Баку 14°C
Преемственность в нашем деле необходима
КУЛЬТУРА
Далеко за пределами древнего Азербайджана разнеслась слава об Ичеришехер – Старом городе, окруженном крепостными стенами. Практически каждая улица здесь, каждый дом – историческая достопримечательность страны, что доказано включением всего комплекса Ичеришехер в списки Всемирного наследия ЮНЕСКО.
Но сегодня речь пойдет о старинном доме, в котором вот уже пять лет располагается Театр марионеток – творческая организация, которой могут похвастаться далеко не все и даже развитые страны. А у нас в Азербайджане такой театр есть, и появился он благодаря вниманию к национальному искусству со стороны первых лиц государства, открытых поддержке перспективных новаций.
24 декабря 2016 года состоялась церемония торжественного открытия Театра марионеток, которая прошла в присутствии Президента Азербайджана Ильхама Алиева и Первой леди страны Мехрибан Алиевой. С тех пор Театр марионеток радует нас своим удивительным искусством.
Немного истории: здание, в котором разместился театр было построено в 1880-м году представителями знатного семейства Салимхановых. Экспроприация здания, позже – сильный пожар, годы послепожарья… И только в 2016 году оно воспряло из пепла.
С этого времени здесь, по улице Муслима Магомаева, 20, зародилась новая жизнь – Театр марионеток, которым с первого дня его существования руководит Тарлан Горчу – талантливый режиссер, художник, мастер классической и современной восточной каллиграфии.
«Наше производство всегда говорит о нас более красочно, чем любое словесное описание, в процессе которого не исключена субъективная оценка мнения, - как бы размышляя вслух, отмечает Тарлан муаллим. - Такая субъективность включается, когда нереализованными мыслями можно усилить эффективность работы: «я хотел сделать так-то и так-то», «не все задуманное пока удалось воплотить», «со временем процесс будет более динамичным» и т.д. Согласитесь, все это звучит, как оправдание.
- Тарлан муаллим, простите за прямолинейность: есть ли у вас такие «нереализованные мысли», и как вы с ними поступаете?
- (после краткого раздумья) Я один из немногих режиссеров, который за свою творческую жизнь сделал в театре слишком мало: пару спектаклей за рубежом, пару в Азербайджане. Все, что сделано вне этого театра, теперь уже существует только на потрепанных от времени фотографиях. К сожалению, архивная культура у нас слабенькая, да и у меня нет личного архива. Мне – позволительно, а стране – урон.
- Вы только что отметили невысокую творческую продуктивность, но что или кто вам мешает создавать, творить?
- Прежде всего, я сам, моя медлительность, желание долго осмысливать задуманное. Я излишне придирчив к самому себе – это мои тиски, избавиться от которых не могу – не получается, так как точно знаю, что все эти путы даны мне природой.
К театру марионеток потому и пришел - из чувства перфекционизма. Я видел сценические произведения, поставленные в картонно-фанерных театрах, которые в силу своих, скромных (если не бедных) возможностей, не должны рассматриваться как основное звено в общем объеме театральной культуры, а составлять лишь ее малый процент. Признаюсь, меня такой театр не устраивал. Я мечтал о роскошном, красивом театре, но распад СССР, нестабильность, призрачное будущее… Именно тогда я понял: театр может быть и маленьким, но с большими возможностями.
- Что вы подразумеваете под «большими возможностями»?
- (с улыбкой) Посудите сами: из одного антикварного платья из «бабушкиного сундука» можно соорудить весь задник сцены, а из маминого некогда платья – сшить несколько костюмов, да и на аксессуары пойдет совсем немного затрат. Полметра бархата для оперного театра – ничего, а для нас – богатство. Так мои мысли и стремления привели меня не в бедный (фанерный) театр, а пусть в маленький по масштабу, но позволяющий делать исключительно выверенные во всех отношениях спектакли. У меня, наконец, появилась возможность реализовывать свои творческие мечты, пусть даже в гипермаленьком формате.
Ограничиваться «бабушкиным сундуком» - не мое, а потому появилось неотвратимое желание улучшить абсолютно все: освещение, игру кукол-актеров, декорации, запись звука - обязательно в хорошей студии, с привлечением хороших актеров и т.д. Результатом достижения такой цели стала опера «Лейли и Меджнун», поставленная на маленькой марионеточной сцене. Конечно, хочется активно продолжать постановочный процесс, но такое продолжение требует затрат, вернее, весомых затрат (примерно в 50 раз больше, чем на постановку в обычном кукольном театре).
- В настоящее время в репертуаре Театра марионеток произведения Узеира Гаджибейли: музыкальная комедия «Аршин мал алан» и опера «Лейли и Меджнун», получившие в вашей интерпретации, без сомнения, обновленное звучание, о чем мы обстоятельно говорили в нашем предыдущем диалоге, также опубликованном на страницах газеты «Каспий» (https://www.kaspiy.az/news.php?id=89520). Чем сегодня живет Театр марионеток?
- Дальнейшие наши планы связаны с расширением жанрового начала. Мы уже представили нашим зрителям комедию и трагедию. Сейчас я хочу поставить нечто среднее – более динамичное и обязательно со счастливым финалом. Выбор пал на сюжет дастана «Ашиг Гариб». Выдержанную в мугамной эстетике оперу на этот сюжет, как известно, написал в 1916 году композитор Зульфугар Гаджибеков. Попутно отмечу: «Ашиг Гариб» - широко известный и столь же широко востребованный фольклорный сюжет, присутствующий в искусстве ряда народов, но именно азербайджанская версия была записана, в том числе, и М.Лермонтовым. Что привлекает в сюжете указанного дастана? Безусловно, идея всепобеждающей силы искусства.
- Ваше внимание привлекают музыкально-сценические произведения. Что для вас первично в постановках – музыка или визуально-изобразительный ряд?
- Для меня, как для художника, изобразительность в спектаклях имеет огромное значение, но в постановках Театра марионеток ведущее значение приобретает все же музыка.
- С вашего, Тарлан муаллим, позволения выскажу собственное мнение, сложившееся после просмотров постановок в Театре марионеток. В ваших спектаклях довольно сложно определить перевес в одну или другую сторону, так как музыка, сценическое развитие, декорационные решения, световая драматургия - все составляющие сценического действа находятся в органичном взаимодействии, подчиняясь созданию ярких образов, раскрытию основной идеи произведения.
- Спасибо. Такое единство очень ценно для любого произведения. И все же именно музыка становится для меня ориентиром в создании сценического действия. Так было и в опере «Лейли и Меджнун», в которой мугамное пение плавно переходит в авторскую музыку композитора. Две линии намечены и в «Аршин мал алане», где разговорные диалоги чередуются с пением и танцами. В «Ашуге Гарибе» я вновь планирую применить полифонию речевых диалогов с нечто иным, приближенным к манере китайской распевной речи, не свойственной нашей культуре. Такое решение позволит не держаться за рифму как за спасательный круг, а быть более свободным в произнесении или пении текста. Нечто такое имеется в шекспировском театре.
Но есть еще одна линия, раскрывающаяся через определенный набор народных азербайджанских песен в композиторской обработке. Цель такого вмешательства в фольклор – расцветить его образцы новыми красками, благодаря оригинальным ритмическим решениям и гармоническому сопровождению. Я долго искал песни для этой цели, и могу с удовлетворением сказать, что нашел и отобрал довольно редкие и даже забытые уже песенные образцы, порой с неожиданными текстовыми решениями. К примеру, песни, в которых девушка признается в своих чувствах парню, что не характерно для народной поэтической образности.
- Какое время требуется для создания марионеточного спектакля?
- От трех до пяти лет. К примеру, основатель и бессменный руководитель Тбилисского театра марионеток Резо Габриадзе за 36 лет успешной работы создал четыре спектакля. Не густо, конечно же, но таковы реальные возможности марионеточного театра. Внесу ясность: под «марионеточным», я имею ввиду театр, в котором кукловоды управляют своими кукольными персонажами сверху, «оживляя» их посредством нитей.
- Какие виды кукольных театров существуют сегодня в мире?
- Штыревые, тростевые, перчаточные и теневые. Классическим марионеточным спектаклем можно считать поставленный в нашем театре «Аршин мал алан». На протяжении всего спектакля актеры-кукловоды не видны зрителям, находящимся в зале, в результате чего все внимание сконцентрировано на куклах. Но, чтобы добиться такого результата, надо обладать актерским мастерством вождения кукол. Зато в «Лейли и Меджнун» артисты-кукловоды намеренно выводятся на сцену, как бы, поддерживая своих героев в радостные и сложные мгновения жизни…
- … и делают это столь искренне, столь трогательно – до слез…
- Мы часто такое наблюдаем. Иной подход предназначен для спектакля «Ашиг Гариб», в решение которого я предполагаю вплести несколько видов технологий. Но процесс создания спектакля и его составляющих – долог, так как и куклы, и все конструкции, декорации, костюмы в нашем случае – ручная работа, причем при отсутствии какой-либо стандартизации. Представьте, только создание кукол для полноценного спектакля занимает около двух лет, но есть еще декорации, музыка, озвучка – вот и растягивается года на три.
- Репертуар театра предельно скромен, но, насколько известно, интерес к вашим спектаклям не ослабевает.
- Это действительно так, что подтверждается количеством зрителей и обращений к нам прессы. Такое отношение не удивительно: театр марионеток - единственная серьезная театральная форма, создающая условия для путешествия в детство, подчеркну: серьезного путешествия, совсем не такого, как в детских сказках. Кукольные театры увлекают малышей в мир приключений, утверждая победу добра над злом. А в нашем театре посредством инструментария детства (кукол) обращаются ко взрослым. Согласитесь, амбивалентность присуща далеко не всем театральным сценам.
- Какая тема особо вдохновляет вас?
- Моя главная тема в жизни и творчестве – любовь. Любовь можно передать через разные ипостаси, но визуально, в моем понимании, она неразрывно связана с красотой. В одном из Хадисов сказано: «Бог красив и любит все красивое». Когда ты занимаешься красотой, когда тобой движет желание создать нечто красивое, то в столь прекрасном процессе невольно начинаешь заниматься медитацией.
- В вашем театре спектакли идут на азербайджанском языке. Предусмотрены ли технические средства для перевода текстов на иностранные языки?
- К сожалению, нет. Но любовь и красота – в некотором роде, международный язык, когда ты вбираешь в себя все происходящее, когда тебе пусть непонятны слова, но ты настолько проникаешься чувствами героев, они настолько тебя захватывают, что все ясно без слов.
В нашем театре часто бывают иностранцы, и никто не остается равнодушным. Гости из Праги (а Чехия – один из центров кукольного искусства) с таким воодушевлением выражали свое восторженное отношение к увиденному! Признаюсь, мне было приятно слышать искренние мнения столь искушенных в этом виде искусства людей. Недавно были приезжие из Турции, которые после спектакля и знакомства с пространством Театра марионеток искренне сокрушались, что в их стране такого театра нет.
- О чем вы мечтаете, какие мысли, желания преследуют вас?
- Надо попытаться сделать еще хотя бы один спектакль, а потом стараться сохранить в рабочем состоянии то, что уже готово. Есть и другая важная задача: взрастить молодые кадры, которые смогли бы продолжить мое дело, ставя спектакли для Театра марионеток. Преемственность в нашем деле необходима.
- Собственного сына вы не видите в качестве преемника?
- Возможно, но не в качестве управленца. Мой сын архитектор, можно сказать, вырос в этом театре… Уверен, с постановочной работой он мог бы неплохо справиться. Надеюсь, что он поможет мне с постановкой «Ашига Гариба», тем более, что визуальный ряд спектакля я вижу с большим количеством восточной и христианской архитектуры. Меня интересует и тема маргинальной зоны – Азербайджан, Грузия, Алеппо (Сирия), что легко объяснимо: ашиг Гариб родом из Азербайджана, во сне ему привиделась возлюбленная, проживающая в Тбилиси. Следующий шаг – вынужденные странствия. У меня путь приводит героя в сирийский город Алеппо. Отсюда – обязательное присутствие в изобразительном ряде архитектурных образцов мусульманского Востока и христианской Грузии.
- Насколько я знаю, с Грузией вас связывали тесные творческие контакты.
- Грузия – важная составляющая моего профессионального выбора. Почти все куклы для спектакля «Лейли и Меджнун» сделаны замечательным грузинским профессионалом Тенгизом Халваши, костюмы, сценография –дело наших рук. Поэтому указанный спектакль я воспринимаю, как дань уважения культурам наших народов – различных по конфессиональным принадлежности, но близких по культуре, принципам толерантности, любви к своему национальному наследию. В некотором смысле, здесь можно говорить и о продолжении темы «Али и Нино» – пусть через века, но еще раз возвеличить тему любви без преград и границ.
- Простите, но из приведенного ряда выпало имя Резо Габриадзе, о котором в свое время вы много и часто говорили.
- Резо Леванович – большой мастер, талантливейший человек, с которым нас неоднократно сводили дороги творчества. Но наши пути разошлись, и вот по какой причине. Габриадзе увидел мой спектакль по «Деде Горгуду» на одном из фестивалей, где он участвовал в качестве председателя жюри. К этому времени Резо Леванович уже руководил созданным им же самим Театром марионеток в Тбилиси. Я не был знаком с ним лично, но знал об успешных работах Габриадзе в кинематографе в качестве сценариста.
Уже после просмотра фестивальных спектаклей Габриадзе поделился своим мнением, отметив именно мой спектакль. А я в то время был совсем молодым режиссером, и похвала столь именитого человека меня, конечно же, безмерно порадовала. Мы прогулялись по городу, беседовали по волнующим нас проблемам, и он пригласил меня в свой театр, где и предложил мне поставить спектакль для его театра. Позже я понял, что это была большая ошибка: в именных театрах невозможно ставить постановки других авторов. Потому-то Резо Леванович обмолвился: «Даже Стуруа хотел поставить у меня свой спектакль, но я не согласился».
Его предложение вызывало у меня некоторое сомнение. Пока я раздумывал, он предложил мне конкретную тему – «Аршин мал алан» - музыкальную комедию Узеира Гаджибейли, завоевавшую безграничную популярность. Я начал делать спектакль, но моя стилистика его не устраивала –в том, что я показывал, Габриадзе не хватало собственной ментальности. Нас развели творческие взгляды, совершенно иная постановочная эстетика, а подстраиваться под кого-то ни он, ни я не хотели. Особо подчеркну, что такая ситуация не отразилась на нашем взаимном уважении.
Много позже я завершил работу над изданием «Волшебных сказок» и, поехав в Тбилиси, захватил экземпляр для Резо Левановича. Как оказалось, он был в отъезде. Увидеться нам не удалось, но книгу для него я оставил.
- Тарлан муаллим, изданные вами книги отмечены великолепной полиграфией, волшебными по красоте и продуманности иллюстрациями, не говоря уже об скрупулезно отобранных текстах. Добавлю издаваемые вами сувенирные закладки для книг, открытки с изображением героев ваших спектаклей, настольные календари – все отмечено трепетным отношением к героям ваших постановок. Что нового у вас на издательском фронте?
- В настоящее время я работаю над книгой, в которой будут собраны пять любовных дастанов (с обработанным текстом), которые в общем контексте прозвучат как апофеоз любви. Начал с «Ашуга Гариба» - истории, воспетой представителями разных народов, отраженной в различных видах искусства. Поэтому для меня важно внести в издательскую работу что-то новое, интересное. Каждый дастан будет сопровождаться десятью одностраничнымм иллюстрациями и одним разворотом.
- В конце прошлого года Театр марионеток отметил свое пятилетие. За этот период ваш театр получил самое широко признание, став одним из любимых мест интеллектуального обогащения и общения. Что вы чувствуете, переступая порог театра?
- Если не возражаете, я смещу акценты и скажу о тех, кто приходит в наш театр и с какими чувствами уходит. Прогулка по Ичеришехер – от такого удовольствия не откажется ни один приезжий в Баку, да и наши соотечественники любят соприкоснуться с историей своей страны и своего народа. Двери нашего театра открыты. Мало кто проходит мимо: люди заглядывают, интересуются, когда будет спектакль, уже с порога восхищаются неприкрытой стариной помещения. Уходя, искренне благодарят, говоря, что испытывают гордость за свою культуру. А разве может быть что-то дороже, чем чувство гордости за прошлое и настоящее своей страны! И если Театр марионеток рождает у людей такие чувства, то мы испытываем особую радость и удовлетворение от осознания, что труд всей нашей театральной команды не напрасен.
Рая АББАСОВА
Далеко за пределами древнего Азербайджана разнеслась слава об Ичеришехер – Старом городе, окруженном крепостными стенами. Практически каждая улица здесь, каждый дом – историческая достопримечательность страны, что доказано включением всего комплекса Ичеришехер в списки Всемирного наследия ЮНЕСКО.
Но сегодня речь пойдет о старинном доме, в котором вот уже пять лет располагается Театр марионеток – творческая организация, которой могут похвастаться далеко не все и даже развитые страны. А у нас в Азербайджане такой театр есть, и появился он благодаря вниманию к национальному искусству со стороны первых лиц государства, открытых поддержке перспективных новаций.
24 декабря 2016 года состоялась церемония торжественного открытия Театра марионеток, которая прошла в присутствии Президента Азербайджана Ильхама Алиева и Первой леди страны Мехрибан Алиевой. С тех пор Театр марионеток радует нас своим удивительным искусством.
Немного истории: здание, в котором разместился театр было построено в 1880-м году представителями знатного семейства Салимхановых. Экспроприация здания, позже – сильный пожар, годы послепожарья… И только в 2016 году оно воспряло из пепла.
С этого времени здесь, по улице Муслима Магомаева, 20, зародилась новая жизнь – Театр марионеток, которым с первого дня его существования руководит Тарлан Горчу – талантливый режиссер, художник, мастер классической и современной восточной каллиграфии.
«Наше производство всегда говорит о нас более красочно, чем любое словесное описание, в процессе которого не исключена субъективная оценка мнения, - как бы размышляя вслух, отмечает Тарлан муаллим. - Такая субъективность включается, когда нереализованными мыслями можно усилить эффективность работы: «я хотел сделать так-то и так-то», «не все задуманное пока удалось воплотить», «со временем процесс будет более динамичным» и т.д. Согласитесь, все это звучит, как оправдание.
- Тарлан муаллим, простите за прямолинейность: есть ли у вас такие «нереализованные мысли», и как вы с ними поступаете?
- (после краткого раздумья) Я один из немногих режиссеров, который за свою творческую жизнь сделал в театре слишком мало: пару спектаклей за рубежом, пару в Азербайджане. Все, что сделано вне этого театра, теперь уже существует только на потрепанных от времени фотографиях. К сожалению, архивная культура у нас слабенькая, да и у меня нет личного архива. Мне – позволительно, а стране – урон.
- Вы только что отметили невысокую творческую продуктивность, но что или кто вам мешает создавать, творить?
- Прежде всего, я сам, моя медлительность, желание долго осмысливать задуманное. Я излишне придирчив к самому себе – это мои тиски, избавиться от которых не могу – не получается, так как точно знаю, что все эти путы даны мне природой.
К театру марионеток потому и пришел - из чувства перфекционизма. Я видел сценические произведения, поставленные в картонно-фанерных театрах, которые в силу своих, скромных (если не бедных) возможностей, не должны рассматриваться как основное звено в общем объеме театральной культуры, а составлять лишь ее малый процент. Признаюсь, меня такой театр не устраивал. Я мечтал о роскошном, красивом театре, но распад СССР, нестабильность, призрачное будущее… Именно тогда я понял: театр может быть и маленьким, но с большими возможностями.
- Что вы подразумеваете под «большими возможностями»?
- (с улыбкой) Посудите сами: из одного антикварного платья из «бабушкиного сундука» можно соорудить весь задник сцены, а из маминого некогда платья – сшить несколько костюмов, да и на аксессуары пойдет совсем немного затрат. Полметра бархата для оперного театра – ничего, а для нас – богатство. Так мои мысли и стремления привели меня не в бедный (фанерный) театр, а пусть в маленький по масштабу, но позволяющий делать исключительно выверенные во всех отношениях спектакли. У меня, наконец, появилась возможность реализовывать свои творческие мечты, пусть даже в гипермаленьком формате.
Ограничиваться «бабушкиным сундуком» - не мое, а потому появилось неотвратимое желание улучшить абсолютно все: освещение, игру кукол-актеров, декорации, запись звука - обязательно в хорошей студии, с привлечением хороших актеров и т.д. Результатом достижения такой цели стала опера «Лейли и Меджнун», поставленная на маленькой марионеточной сцене. Конечно, хочется активно продолжать постановочный процесс, но такое продолжение требует затрат, вернее, весомых затрат (примерно в 50 раз больше, чем на постановку в обычном кукольном театре).
- В настоящее время в репертуаре Театра марионеток произведения Узеира Гаджибейли: музыкальная комедия «Аршин мал алан» и опера «Лейли и Меджнун», получившие в вашей интерпретации, без сомнения, обновленное звучание, о чем мы обстоятельно говорили в нашем предыдущем диалоге, также опубликованном на страницах газеты «Каспий» (https://www.kaspiy.az/news.php?id=89520). Чем сегодня живет Театр марионеток?
- Дальнейшие наши планы связаны с расширением жанрового начала. Мы уже представили нашим зрителям комедию и трагедию. Сейчас я хочу поставить нечто среднее – более динамичное и обязательно со счастливым финалом. Выбор пал на сюжет дастана «Ашиг Гариб». Выдержанную в мугамной эстетике оперу на этот сюжет, как известно, написал в 1916 году композитор Зульфугар Гаджибеков. Попутно отмечу: «Ашиг Гариб» - широко известный и столь же широко востребованный фольклорный сюжет, присутствующий в искусстве ряда народов, но именно азербайджанская версия была записана, в том числе, и М.Лермонтовым. Что привлекает в сюжете указанного дастана? Безусловно, идея всепобеждающей силы искусства.
- Ваше внимание привлекают музыкально-сценические произведения. Что для вас первично в постановках – музыка или визуально-изобразительный ряд?
- Для меня, как для художника, изобразительность в спектаклях имеет огромное значение, но в постановках Театра марионеток ведущее значение приобретает все же музыка.
- С вашего, Тарлан муаллим, позволения выскажу собственное мнение, сложившееся после просмотров постановок в Театре марионеток. В ваших спектаклях довольно сложно определить перевес в одну или другую сторону, так как музыка, сценическое развитие, декорационные решения, световая драматургия - все составляющие сценического действа находятся в органичном взаимодействии, подчиняясь созданию ярких образов, раскрытию основной идеи произведения.
- Спасибо. Такое единство очень ценно для любого произведения. И все же именно музыка становится для меня ориентиром в создании сценического действия. Так было и в опере «Лейли и Меджнун», в которой мугамное пение плавно переходит в авторскую музыку композитора. Две линии намечены и в «Аршин мал алане», где разговорные диалоги чередуются с пением и танцами. В «Ашуге Гарибе» я вновь планирую применить полифонию речевых диалогов с нечто иным, приближенным к манере китайской распевной речи, не свойственной нашей культуре. Такое решение позволит не держаться за рифму как за спасательный круг, а быть более свободным в произнесении или пении текста. Нечто такое имеется в шекспировском театре.
Но есть еще одна линия, раскрывающаяся через определенный набор народных азербайджанских песен в композиторской обработке. Цель такого вмешательства в фольклор – расцветить его образцы новыми красками, благодаря оригинальным ритмическим решениям и гармоническому сопровождению. Я долго искал песни для этой цели, и могу с удовлетворением сказать, что нашел и отобрал довольно редкие и даже забытые уже песенные образцы, порой с неожиданными текстовыми решениями. К примеру, песни, в которых девушка признается в своих чувствах парню, что не характерно для народной поэтической образности.
- Какое время требуется для создания марионеточного спектакля?
- От трех до пяти лет. К примеру, основатель и бессменный руководитель Тбилисского театра марионеток Резо Габриадзе за 36 лет успешной работы создал четыре спектакля. Не густо, конечно же, но таковы реальные возможности марионеточного театра. Внесу ясность: под «марионеточным», я имею ввиду театр, в котором кукловоды управляют своими кукольными персонажами сверху, «оживляя» их посредством нитей.
- Какие виды кукольных театров существуют сегодня в мире?
- Штыревые, тростевые, перчаточные и теневые. Классическим марионеточным спектаклем можно считать поставленный в нашем театре «Аршин мал алан». На протяжении всего спектакля актеры-кукловоды не видны зрителям, находящимся в зале, в результате чего все внимание сконцентрировано на куклах. Но, чтобы добиться такого результата, надо обладать актерским мастерством вождения кукол. Зато в «Лейли и Меджнун» артисты-кукловоды намеренно выводятся на сцену, как бы, поддерживая своих героев в радостные и сложные мгновения жизни…
- … и делают это столь искренне, столь трогательно – до слез…
- Мы часто такое наблюдаем. Иной подход предназначен для спектакля «Ашиг Гариб», в решение которого я предполагаю вплести несколько видов технологий. Но процесс создания спектакля и его составляющих – долог, так как и куклы, и все конструкции, декорации, костюмы в нашем случае – ручная работа, причем при отсутствии какой-либо стандартизации. Представьте, только создание кукол для полноценного спектакля занимает около двух лет, но есть еще декорации, музыка, озвучка – вот и растягивается года на три.
- Репертуар театра предельно скромен, но, насколько известно, интерес к вашим спектаклям не ослабевает.
- Это действительно так, что подтверждается количеством зрителей и обращений к нам прессы. Такое отношение не удивительно: театр марионеток - единственная серьезная театральная форма, создающая условия для путешествия в детство, подчеркну: серьезного путешествия, совсем не такого, как в детских сказках. Кукольные театры увлекают малышей в мир приключений, утверждая победу добра над злом. А в нашем театре посредством инструментария детства (кукол) обращаются ко взрослым. Согласитесь, амбивалентность присуща далеко не всем театральным сценам.
- Какая тема особо вдохновляет вас?
- Моя главная тема в жизни и творчестве – любовь. Любовь можно передать через разные ипостаси, но визуально, в моем понимании, она неразрывно связана с красотой. В одном из Хадисов сказано: «Бог красив и любит все красивое». Когда ты занимаешься красотой, когда тобой движет желание создать нечто красивое, то в столь прекрасном процессе невольно начинаешь заниматься медитацией.
- В вашем театре спектакли идут на азербайджанском языке. Предусмотрены ли технические средства для перевода текстов на иностранные языки?
- К сожалению, нет. Но любовь и красота – в некотором роде, международный язык, когда ты вбираешь в себя все происходящее, когда тебе пусть непонятны слова, но ты настолько проникаешься чувствами героев, они настолько тебя захватывают, что все ясно без слов.
В нашем театре часто бывают иностранцы, и никто не остается равнодушным. Гости из Праги (а Чехия – один из центров кукольного искусства) с таким воодушевлением выражали свое восторженное отношение к увиденному! Признаюсь, мне было приятно слышать искренние мнения столь искушенных в этом виде искусства людей. Недавно были приезжие из Турции, которые после спектакля и знакомства с пространством Театра марионеток искренне сокрушались, что в их стране такого театра нет.
- О чем вы мечтаете, какие мысли, желания преследуют вас?
- Надо попытаться сделать еще хотя бы один спектакль, а потом стараться сохранить в рабочем состоянии то, что уже готово. Есть и другая важная задача: взрастить молодые кадры, которые смогли бы продолжить мое дело, ставя спектакли для Театра марионеток. Преемственность в нашем деле необходима.
- Собственного сына вы не видите в качестве преемника?
- Возможно, но не в качестве управленца. Мой сын архитектор, можно сказать, вырос в этом театре… Уверен, с постановочной работой он мог бы неплохо справиться. Надеюсь, что он поможет мне с постановкой «Ашига Гариба», тем более, что визуальный ряд спектакля я вижу с большим количеством восточной и христианской архитектуры. Меня интересует и тема маргинальной зоны – Азербайджан, Грузия, Алеппо (Сирия), что легко объяснимо: ашиг Гариб родом из Азербайджана, во сне ему привиделась возлюбленная, проживающая в Тбилиси. Следующий шаг – вынужденные странствия. У меня путь приводит героя в сирийский город Алеппо. Отсюда – обязательное присутствие в изобразительном ряде архитектурных образцов мусульманского Востока и христианской Грузии.
- Насколько я знаю, с Грузией вас связывали тесные творческие контакты.
- Грузия – важная составляющая моего профессионального выбора. Почти все куклы для спектакля «Лейли и Меджнун» сделаны замечательным грузинским профессионалом Тенгизом Халваши, костюмы, сценография –дело наших рук. Поэтому указанный спектакль я воспринимаю, как дань уважения культурам наших народов – различных по конфессиональным принадлежности, но близких по культуре, принципам толерантности, любви к своему национальному наследию. В некотором смысле, здесь можно говорить и о продолжении темы «Али и Нино» – пусть через века, но еще раз возвеличить тему любви без преград и границ.
- Простите, но из приведенного ряда выпало имя Резо Габриадзе, о котором в свое время вы много и часто говорили.
- Резо Леванович – большой мастер, талантливейший человек, с которым нас неоднократно сводили дороги творчества. Но наши пути разошлись, и вот по какой причине. Габриадзе увидел мой спектакль по «Деде Горгуду» на одном из фестивалей, где он участвовал в качестве председателя жюри. К этому времени Резо Леванович уже руководил созданным им же самим Театром марионеток в Тбилиси. Я не был знаком с ним лично, но знал об успешных работах Габриадзе в кинематографе в качестве сценариста.
Уже после просмотра фестивальных спектаклей Габриадзе поделился своим мнением, отметив именно мой спектакль. А я в то время был совсем молодым режиссером, и похвала столь именитого человека меня, конечно же, безмерно порадовала. Мы прогулялись по городу, беседовали по волнующим нас проблемам, и он пригласил меня в свой театр, где и предложил мне поставить спектакль для его театра. Позже я понял, что это была большая ошибка: в именных театрах невозможно ставить постановки других авторов. Потому-то Резо Леванович обмолвился: «Даже Стуруа хотел поставить у меня свой спектакль, но я не согласился».
Его предложение вызывало у меня некоторое сомнение. Пока я раздумывал, он предложил мне конкретную тему – «Аршин мал алан» - музыкальную комедию Узеира Гаджибейли, завоевавшую безграничную популярность. Я начал делать спектакль, но моя стилистика его не устраивала –в том, что я показывал, Габриадзе не хватало собственной ментальности. Нас развели творческие взгляды, совершенно иная постановочная эстетика, а подстраиваться под кого-то ни он, ни я не хотели. Особо подчеркну, что такая ситуация не отразилась на нашем взаимном уважении.
Много позже я завершил работу над изданием «Волшебных сказок» и, поехав в Тбилиси, захватил экземпляр для Резо Левановича. Как оказалось, он был в отъезде. Увидеться нам не удалось, но книгу для него я оставил.
- Тарлан муаллим, изданные вами книги отмечены великолепной полиграфией, волшебными по красоте и продуманности иллюстрациями, не говоря уже об скрупулезно отобранных текстах. Добавлю издаваемые вами сувенирные закладки для книг, открытки с изображением героев ваших спектаклей, настольные календари – все отмечено трепетным отношением к героям ваших постановок. Что нового у вас на издательском фронте?
- В настоящее время я работаю над книгой, в которой будут собраны пять любовных дастанов (с обработанным текстом), которые в общем контексте прозвучат как апофеоз любви. Начал с «Ашуга Гариба» - истории, воспетой представителями разных народов, отраженной в различных видах искусства. Поэтому для меня важно внести в издательскую работу что-то новое, интересное. Каждый дастан будет сопровождаться десятью одностраничнымм иллюстрациями и одним разворотом.
- В конце прошлого года Театр марионеток отметил свое пятилетие. За этот период ваш театр получил самое широко признание, став одним из любимых мест интеллектуального обогащения и общения. Что вы чувствуете, переступая порог театра?
- Если не возражаете, я смещу акценты и скажу о тех, кто приходит в наш театр и с какими чувствами уходит. Прогулка по Ичеришехер – от такого удовольствия не откажется ни один приезжий в Баку, да и наши соотечественники любят соприкоснуться с историей своей страны и своего народа. Двери нашего театра открыты. Мало кто проходит мимо: люди заглядывают, интересуются, когда будет спектакль, уже с порога восхищаются неприкрытой стариной помещения. Уходя, искренне благодарят, говоря, что испытывают гордость за свою культуру. А разве может быть что-то дороже, чем чувство гордости за прошлое и настоящее своей страны! И если Театр марионеток рождает у людей такие чувства, то мы испытываем особую радость и удовлетворение от осознания, что труд всей нашей театральной команды не напрасен.
Рая АББАСОВА
