Касым Эфенди, Касым Эфенди!..

ПРОЗА
День выдался трудный. Солнце уже катилось к закату, когда он возвращался из соседнего села. Ему пришлось оставить свою отару, доверить ее другому - на то была важная причина. Пасти овец было его любимым занятием. Каждое утро он без устали пересчитывал своих овец - все ли в целости и сохранности. Чувство удовлетворенности сияло улыбкой на его лице: все овечки целы! В эти минуты не было на земле человека, счастливее его… «Э-гей…э-гей… э-э-эй…» - эхом отзывались по лугам и долинам крики пастуха.
Он любил овец, которых пас. Блеяние наполняло его слух самой доброй мелодией, звучало целым оркестром. Оно воскрешало душу Касыма, спасало от беспокойных мыслей.
Больше всего он ждал часа, когда овцы спускались на водопой, и не мог нарадоваться, как они пьют из родника, радовался так, как если бы сам напился вдоволь. Касым мог долго и терпеливо ждать, охотно наблюдая, как его овцы утоляют жажду. И если под рукой оказывалась пастушья свирель и было желание, он начинал играть, не замечая, как в его душе плавно и нежно текло время, отражаясь в звуках мелодии «Не бери черную овцу на водопой»… И только когда его отара, напившись, уходила далеко от родника Корпинар, он вдруг спохватывался, прятал свирель и догонял своих овец.
Между ними царило полное согласие. Как можно назвать это, не знаю, но существовала некая гармония между пастухом и отарой. Временами он ловил себя на мысли, что любит овец, как своих собственных детей.
Ему было жалко овечек… Порой чтобы вернуть заблудших в отару, он бросал камень, опасаясь ненароком попасть в них.
Дни и ночи он был со своей отарой.
Он любил вглядываться в глубину летнего звездного неба.
Ночь была глубока.
Ночь была долга.
Ночь была тиха.
С годами он научился разгадывать тайну ночной тиши...
Касым уже давно жил один... Но в последнее время стал сильнее ощущать свое одиночество. Дочь он выдал замуж в дальние края…
Поначалу он радовался счастью дочери. Она выбралась из глуши деревенской, спаслась. Его Севим соединила свою судьбу с хорошим парнем, учителем.
Пусть любит и будет любима всегда.
Он не хотел, чтобы судьба дочери сложилась так же, как у него. Пусть живет далеко, пусть я увижу ее не скоро, но пусть у нее будет все. Достаток в доме пусть будет, и пусть станет она хорошей матерью. Это все, о чем он мечтал.
Его дети рано остались без матери. Севим была вынуждена заботиться о братьях. Поэтому она не понаслышке знала, как это трудно: жить без материнской любви.
Ты как птица с разбитым крылом… без матери.
Ты не сможешь улететь из гнезда… без матери.
Ты не сможешь достичь желанной высоты… без матери.
Это открытая, незаживающая рана… быть без матери. Это все равно как если бы солнце не согревало землю, думал Касым, вот что значит дом без матери.
Как будто тебя обделили всем.
Тебе трудно идти по долгим дорогам жизни… без матери. Ты отстаешь, не можешь догнать впереди идущих… без матери.
Оттого эти дети такие тревожные и беспокойные. За их внешней недоверчивостью и некоей озлобленностью скрывалась одна причина… отсутствие материнской ласки.
Порой они не ощущали разницы между чувством уверенности в себе и самонадеянностью. Касым старался с пониманием относиться к этому, но боялся, что дети могут перегнуть палку, ожесточиться. Как показать детям верный путь, как их воспитать, указать на те границы, которые нельзя переступать? Он не знал…
И собрался Касым за советом к известному во всей округе старейшине села Халиду Эфенди, чтобы тот его рассудил, указал верный путь в жизни. Но все сомневался, не осмеливался обратиться к нему с подобными вопросами.
Никто и подумать не мог, что Касым Эфенди беспомощен в решении каких-то вопросов. Он умел ставить все точки над i. Умел смеяться сам и смешить людей. Он сохранял жизнелюбие даже тогда, когда все вокруг сетовали на свою судьбу.
Всем казалось, что он самый беззаботный и счастливый человек в деревне, даже самый беспечный.
Было ли это на самом деле, или он играл такую роль, но в последнее время Касым самому себе не мог ответить на этот вопрос. Он думал, время на раздумья у него еще есть.
Впереди его ожидали и утренний рассвет, и полдень, и прохлада сумерек, и наступление тьмы, и страшное одиночество ночи.
Он иногда всем сердцем чувствовал, как быстро и неуловимо течет время. Это поражало его.
Жажда жизни вскипала в нем и радостным плеском безбрежных вод двигалась в неизвестность.
Буря ощущений поднималась в душе, будя воспоминания. Время незаметно близилось к вечеру. Ему ничего не оставалось, как успокоить собственную тревогу. Тут ему на помощь обычно приходили мудрые строки Юнуса Эмре: «И опять ты воспряла, моя беспокойная душа…».
Он еще не пришел в себя от вихря нахлынувших на него чувств и воспоминаний, как вдруг услышал голос. Кто-то звал его: «Касым Эфенди!..»
Пастух растерялся и даже опешил от удивления. «О Аллах! Что за бред!». Что за голос застал его в этой глуши, на безлюдной тропинке в сад? Да еще в такое время! Не совсем понимая, что происходит, он подумал: «Наверное, послышалось…». Касым слегка ударил своего осла плеткой и хотел было продолжить путь, как опять раздался тот же голос: «Касым Эфенди!..»
На сей раз сомнений не было. Он был уверен: кто-то его зовет. Голос звучал ясно и громко. Стало интересно. А потом он даже обрадовался.
Ведь никто до сих пор не называл его Касым Эфенди. Любопытству его не было предела. Он остановился, слез с осла, привязал его к ближайшему дереву и оглянулся.
Вокруг ни души. Интерес его возрастал.
Да, он был счастлив.
Но кто решил так осчастливить его? Ему хотелось поскорее узнать это. Но никого вокруг не видно.
Касым терпеливо продолжал осматриваться. Заглянул под деревья, под кусты. Вдруг он заметил двух мальчуганов, которым казалось, что они надежно спрятались в густом кустарнике.
«Выходите оттуда!», - крикнул он зычным голосом.
Мальчишки вышли.
И что увидел пастух? Это два брата-коротышки, пасущие коров, решили позвать его «Касым Эфенди».
«Ах вы бездельники, ах вы проказники, решили подшутить надо мной!» - погнался за ними старый пастух Касым.
Дети со всех ног кинулись наутек.
Пастух разозлился на них, но злость его быстро прошла. Он тут же забыл обиду, потому что прочувствовал, как приятно звучит: «Касым Эфенди». Так уважительно его еще никогда не называли. А много ли нужно для счастья одинокому пастуху Касыму...
«Касым Эфенди»... Каждый раз, вспоминая этот случай, он закрывал глаза, гладил бороду и с улыбкой на лице приговаривал: «Ах вы шалуны, ах вы озорники непутевые!..»
Перевод с турецкого Камали Умудовой
УГУР ДЖАНПОЛАТ