Режим в ИРИ обречен

В преддверии годовщины начала самых масштабных протестов в современной истории Ирана «Каспий» побеседовал с директором украинского Центра ближневосточных исследований Игорем Семиволосом, который рассказал о том, почему не произошла революция и что будет дальше.

Приближается сентябрь, а, следовательно, и годовщина начала самых масштабных протестов в Исламской Республике Иран после революции 1979 года. Массовые выступления в ИРИ начались после задержания, а затем и гибели 16 сентября 2022 года девушки Махсы Амини, которую полиция обвинила в несоблюдении правил ношения хиджаба. После этого и начались антиправительственные протесты по всему Ирану.

Почему протесты стали такими массовыми и многонациональными, но не привели к смене режима? Какие цели преследовали протестующие и возможна ли новая волна антиправительственных выступлений? На эти и другие вопросы «Каспия» отвечает директор украинского Центра ближневосточных исследований Игорь Семиволос.

 

– К чему Иран пришел спустя почти год после протестов?

– К сожалению, протесты не привели к революционной ситуации, хотя ситуация была очень близка к этому. Иранская оппозиция в виде умеренных исламистов пыталась воспользоваться выступлениями, но не увидела там своего места. Многие из тех, кто вышел на улицы, достаточно быстро радикализировались, так что основным лозунгом стало уничтожение исламистского режима.

А другая оппозиция, которая существовала за границей, к моменту начала протестов была разрозненной, не структурированной, а еще и персонифицированной. Так что и она была неспособна даже к минимальной координации протестных выступлений. Другими словами, стихийность протеста имела свой плюс в том, что люди массово выходили за разное, хотя основной мотив заключался в недовольстве властью. Но спонтанность как раз и минимизировала возможность координации и взаимодействия разных групп.

Конечно, были попытки сформулировать общенациональную идею. Мы помним усилия творческой интеллигенции, известную песню «Барайе», ставшую символом протеста и составленную из твитов и постов в соцсетях простых иранцев, которые описывали причины, из-за которых они выходят на улицы. Так вот даже в этой песне был огромный перечень требований. Люди выходили за права женщин, дочерей, за экологию и т.д. Конечно, основной посыл – это свобода. Но я бы сказал, что еще и за достоинство, что очень важно, ведь эта тема проходила красной линией. Но, как я уже сказал, до революционной ситуации дело не дошло, протестный электорат не удалось скоординировать. При этом тут следует отметить, что эти протесты – самые масштабные за все время существования Исламской Республики Иран, и я более чем уверен, что они будут иметь продолжение.

Однако есть одно «но». Сейчас, в какой-то степени иранскому руководству удалось купировать недовольство. И не тем, что они там всех «придушили», хотя силовой фактор играл свою роль. Тегеранскому режиму удалось получить определенные ресурсы, в том числе и продовольствие от России. Это позволило притушить недовольство у некоторых групп населения, которые были как раз электоральной базой режима. Пока будет существовать союз Ирана и России, то возобновление масштабных протестов, привлечение к ним масс населения, недовольных экономической ситуацией будет затруднено. Придется ждать поражения России (в войне против Украины. – Ред.) и тогда у Ирана возникнет множество проблем.

– Вы коснулись интересной темы возобновления протестов. Представители Корпуса стражей исламской революции (КСИР) не так давно заявили, что велика вероятность возобновления антиправительственных выступлений. Что такое КСИР в Иране всем хорошо известно, это чуть ли не государство в государстве. Значит, что-то нехорошее для иранского режима все-таки происходит?

– Конечно, происходит, это однозначно. Проблемы достоинства и свободы – они же не решены, просто временно купированы. А ситуация может измениться. Да, Иран сейчас получил деньги, зарабатывает на войне в Украине. Но это же временное явление.

– Особенностью протестов, начавшихся почти год назад стало то, что в них приняли участие представители почти всех национальностей, проживающих в ИРИ – азербайджанцы, белуджи, курды, арабы и даже сами фарсы…

– Конечно, есть разные тенденции у антиправительственных выступлений. Одно дело, если мы говорим об иранцах как о политической нации. Другое – секторальные темы, когда поднимаются вопросы автономности для азербайджанцев, курдов, белуджей и т.д. Так что весь протест не ограничивается общенациональными целями.

В целом, большинство иранцев не устраивает нынешний архаичный режим, который потерял привлекательность. В свое время был определенный революционный запал. Исламисты предложили вариант изменения мира с помощью построения справедливого общества на основах ислама. Эта тема была близка многим людям. Если религия воспринимается многими как абсолютная истина, то почему нельзя построить общество на основе религиозных принципов? Но на перспективу это не работает, ведь возникает тоталитаризм, который уничтожает любую инициативу и человеческое достоинство.

Сейчас носители этой идеи уже переболели ею, это пожилые люди, которые, в общем-то сами не верят в те идеалы и лозунги, под которыми приходили к власти. И они кооптированы с КСИР – наиболее консервативной частью исламистского класса иранского общества. Но в возможности добиться каких-то революционных изменений в мире они разочаровались. Последним ярким примером иранского революционера с фантазией был Касем Сулеймани (иранский военный деятель, генерал-лейтенант и командующий спецподразделением «Аль-Кудс» в составе КСИР, которого устранили США – Ред.). Он мыслил категориями экспансии, экспорта революции и верил в это. Его смерть была очень болезненной для иранского режима. Мы видим это по его культу в Иране.

Сейчас в Иране все больше консерватизма, муллократия ставит задачу сохранить то, что получила, дожить свой век, а дальше – «хоть трава не расти». Поэтому режим в ИРИ обречен, он будет стагнировать, может обвалиться после повторения протестов, а у антиправительственных выступлений может быть новая фаза. Главное, чтобы жители Ирана имели представление о желаемом будущем, которое объединит большинство населения. Но вот с этим пока большие проблемы – единого видения этого будущего у иранцев нет.

– Я продолжу тему протестов. Несмотря на их масштабность иранский режим не только не смягчился, но и наоборот, стал закручивать гайки. Сообщается о возвращении полиции нравов на улицы городов Ирана, усилении контроля за соблюдением норм ношения хиджаба и т.д. На что рассчитывают власти ИРИ? Ведь любое действие всегда вызывает противодействие, иранское общество это показало…

– Тегеран рассчитывает на российские деньги, я вам это уже говорил. Они думают, что этих средств хватит на то, чтобы купировать проблемы, обеспечить бедные слои населения, протестов которых иранский режим боится больше всего, а выступления городского населения, образованных классов, студентов – это не так страшно для властей, они к этому привыкли. Другое дело, если массово поднимется бедное население, до которого как раз образованные классы смогут достучаться, после того, как Тегеран потеряет источники дохода.