Волшебник, влюбленный в тар

Так уж повелось, что 40-летний юбилей писателей или музыкантов отмечают довольно редко, считая, что этот возраст пока не заслуживает юбилейных почестей, даже если для них имеются достаточно оснований. Однако жизнь вносит свои коррективы, и мы уже видим, как Мастер все последние три десятилетия своей жизни неуклонно стремится к невидимой вершине своего профессионального мастерства и даже совершенства.
А навеяли на меня эти мысли, возможно, запоздалые, но, учитывая пандемическое время, такие оправданные и заслуженные почести и свидетельства высочайшего народного признания и международного авторитета человека, которого все мы хорошо знаем.
В октябре прошлого года известная нью-йоркская газета бухарских евреев «The Bukharian Times» опубликовала на развороте большую аналитическую статью об одном из самых выдающихся азербайджанских исполнителей на таре, - заслуженном артисте Сахибе Пашазаде, с которой выступил большой друг Азербайджана и поклонник азербайджанской музыки, главный редактор «The Bukharian Times», известный музыковед, журналист и общественный деятель Рафаэль Некталов (http://bukhariantimes.org/pdf/bt-976_BukharianTimes_opt.pdf). Хотелось бы привести некоторые выдержки из этой публикации:
- Глядя на этого статного, молодого, голубоглазого человека, который достиг высот в искусстве игры на таре, всемирного признания, всенародной любви на родине, можно усомниться в этой дате. Такого авторитета среди меломанов и критиков, восторженных рецензий и постоянных гастролей по стране и миру среди его сверстников не так-то и много. Я знаю Сахиба Пашазаде с 2008 года, и люблю с упоением слушать его божественную музыку. Особенно в Баку. С тех пор, несмотря на то, что личных встреч было немного, но дружба на расстоянии крепла, потому что каждый, кто хоть раз слушал Сахиба в концертном зале или на городской площади, в классе Бакинской консерватории или просто дома, не только помнит его божественную игру на таре, но и подпадает под магию его уникального таланта, и, слушая других современных народных музыкантов, постоянно сравнивает их исполнение с Пашазаде. Чаша весов всегда перевешивает в сторону Сахиба…»
САМАРКАНД – 2017
Глядя на Сахиба Пашазаде, я всегда вспоминал игру на таре молодого устода Ильяса Маллаева (кстати, также отличавшегося от своих земляков голубыми глазами и ослепительной белизной кожи), углубленным и проникновенным, лишенным внешних эффектов, исполнительством. В 2017 году я был свидетелем ошеломительного успеха моего друга именно в Самарканде. Мы вместе с президентом Конгресса бухарских евреев США и Канады Борисом Кандовым были приглашены в качестве почетных гостей на очередной фестиваль и конкурс «Sharq Taronalari», который каждые два года проводится на красивейшей площади города – Регистан. Приехавшие со всех концов мира певцы, музыканты и танцоры выступают со сцены, расположенной между шедеврами архитектурного зодчества Самарканда: Медресе Улугбека, Шердора и Тилля Кори. И на фоне всего этого великолепия объявляется главный победитель конкурса. Впервые за всю историю фестиваля им становится не певец, а инструменталист – представитель Азербайджана, заслуженный артист Республики, доцент Национальной консерватории и мой друг Сахибджан Пашазаде. Появление музыканта было встречено бурей (это не преувеличение, а факт!) восторженных и продолжительных аплодисментов. После вручения диплома и денежного приза в 10 000 долларов виртуозный музыкант должен вновь выступить перед зрителями. Все замерли...Наступила звенящая тишина, которая помогает настроиться артисту и зрителям на восприятие серьезной музыки. И вот его руки коснулись струн, вначале робко, словно проверяя строй, потом все настойчивее и увереннее, выражая его мысли и переживания, превращаясь в некий монолог, исповедь, историю любви и печали, сомнения и радости, возвращаясь к медитации, которая сменяется накатывающимися волнами виртуозных импровизаций, техническое совершенство которых вызывают восхищение и восторг! Но что важно: вся эта широкая амплитуда эмоциональных музыкальных оттенков, от медитации до экстаза, никак не отражается на лице молодого мастера. Некий театр актера, который полностью денонсирован от повествования, дабы не отвлекать зрителя внешними проявлениями, а только передать внутреннюю глубину и философию поэзии, уступившей место мелодии. Сахиб словно произносит свой лирический монолог, умея довести до сердца каждого (!) зрителя красоту музыкальной фразы, мысли, философского раздумья и танцевального, кавказского азарта. Различные тембровые контрасты, переходы от мелодекламации к чувственному высказыванию, которое внезапно обрывается, заставляя слушателя думать и творить вместе с исполнителем, вновь возвращаясь к исходному состоянию покоя, чтобы через несколько секунд взлететь вновь и вновь! Я поймал себя на мысли, что другой музыкант наверняка использовал бы свой виртуозный стиль, повышенную аффектацию музыки, чтобы внешне подыграть зрителю, раскачиваясь в такт, закатывая глаза к небу, чтобы тем самым, расположить аудиторию и получить новую порцию аплодисментов. Возможно, кто-то другой. Но не Сахиб! Все выверено, кристаллизовано, отточено, имеет особую огранку ювелира высочайшего класса! У него свои цели и задачи: есть музыка, которую, он боготворит, и верно ей служит, есть зритель, слушатель - шунаванда, внемлющий и сопереживающий каждому повороту его мысли, доверяющий его сокровенному высказыванию, и есть Бог, благословивший Сахиба на это покорное служение её величеству Музыке. Ощущение волшебства не кончается вместе с последним звуком тара, и, пока музыкант не поднялся со своего места, чтобы поклониться зрителям, все сидят, не шелохнувшись, чтобы не спугнуть ангелов, которые тоже спустились с небес, своим присутствием охраняют звуковую ауру божественной игры Мастера».
Рафаэль Некталов уже в Америке находит Сахиба на Фейсбуке. Начинают переписываться, часами переговариваться, обсуждать планы и, к счастью, следующая его командировка - в Баку.
БАКУ- 2019
Ресторан «Ширваншах» является и уникальным музеем, о котором следовало бы говорить отдельно, ибо каждый его зал и «тематические» комнаты требуют гида, - столь скрупулёзна работа тех, кто его создал. Каждая из комнат не похожа на предыдущую, – от поражающего великолепием яркого национального стиля, декорации и убранств, до аскетического кабинета советского государственного деятеля 30-50-х годов прошлого века. Я организовал именно там нашу встречу, куда пригласил прибывших со мной впервые в Азербайджан Давида и Марину Мавашевых, а также, находящегося в Баку на конференции коллегу – музыковеда и макомиста Шавката Матякубова. Мы располагаемся в комнате, которая называется «советская кухня 60-х годов». Она была выбрана именно Давидом, так как сильно напомнила ему детство в Душанбе. Газовая плита и холодильник «Днепр» (внутри «сгущенка», докторская колбаса, кусок сервелата, завернутая в газету селедка, сливочное масло и пр.), радиолы тех лет, включая рижскую «Спидолу», венские стулья и многочисленные разнокалиберные банки с соленьями и вареньями, которые расположены на деревянных полках…
Давид, - меломан высокого класса, приехал в Баку насладиться азербайджанской музыкой, и атакует Сахиба вопросами.
- Я из семьи потомственных музыкантов, - начал рассказывать Сахиб. - Мой отец Агаверди Пашаев – профессор Бакинской консерватории, известный музыкант, основатель многих музыкальных коллективов страны. Обучаться игре на таре я начал с 12 лет. Скажем прямо, поздновато, конечно, но, с другой стороны, для 7-8-ми-летнего ребенка держать в руках тар – серьезная физическая нагрузка, справиться с которой совсем не просто. Дотара я пять лет занимался по классу фортепиано, а, переключившись на тар, бесконечно полюбил этот инструмент, что вполне закономерно: ведь мой отец начинал как тарист. К тому же у меня были замечательные педагоги Сарвар Ибрагимов и Акиф Новрузов, к которым я испытываю глубочайшее уважение и благодарность. Поскольку Сахиб вначале обучался игре на фортепиано, он, в отличие от многих других прославленных музыкантов, имеет серьезное европейское академическое музыкальное образование. Некоторое время думал о сольной карьере пианиста, и подавал надежды, исполняя в детстве на рояле сложные произведения. На мой вопрос, продолжает ли он играть на рояле, ответил, что может исполнить музыку Шопена, Листа, Бетховена и Моцарта. Это помогло Пашазаде не только принимать участие в концертах традиционной азербайджанской музыки, но и выступать с симфоническим оркестром. Но любовь к тару и пример отца всегда вдохновляли Сахиба, и он принял твердое решение стать таристом. Вспомнили нашу встречу в 2008 году, я поделился своим восторгом по поводу его самаркандского триумфа в 2017 году, и сообщил, что в Самарканде говорили о нем как «Паганини тара».
- Вы не поверите, я на собственной свадьбе тоже играл на таре! –
сказал, то ли шутя, то ли всерьез, Сахиб, открывая футляр и бережно вынимая свой инструмент. Мы с Давидом любим макомы и мугамы, но для нас восточная музыка больше связана с феноменом вокального исполнительства. Он сын великого Ицхака Мавашева, который записывал в своем доме макомы в исполнении Михаила Толмасова, Гавриэля Муллокандова, Моше Бобоханова и других корифеев бухарского Шашмакома. В домашней обстановке ни ему, ни мне не удавалось слушать сольного исполнителя-тариста. И вот этот случай представился. Одно дело слушать такого класса музыканта со сцены, другое – находиться рядом и наслаждаться игрой Мастера на его концертном полнозвучном таре. С первых же минут мы поддались магии его волшебной игры и пришли в себя только после завершения исполнения музыки, которая звучала и в нашем сердце. В нем не было места ровному биению, оно всё было заполнено мелодией. Мелодией Сахиба.
Давид стал рассказывать о том, как бухарские евреи любят азербайджанскую музыку и что его отец участвовал в любительских спектаклях, играя роль Аскера в «Аршин мал алан», напевая бессмертные мелодии Узеира Гаджибекова. Мы долго не могли расстаться. Я официально пригласил Сахиба в Нью-Йорк на международный фестиваль «Sashmaqam Forever», который должен был пройти в Нью-Йорке в этом году. Но все изменилось, и фестиваль вновь перенесли, теперь уже на 2021 год. В одном из своих интервью Сахиб Пашазаде – выдающийся музыкант современности, которого я называю «Поэтом тара», поделился, что «мечтает выступить с сольным концертом, и неожиданно для многих сыграть на рояле технически сложное, развернутое произведение! И добавил: «Во время этого исполнения мой тар будет обязательно рядом – я с ним неразлучен!». Я ему сказал, что в концертном зале нашего Центра имеется прекрасный рояль, и в очередной приезд в Нью-Йорк мы обязательно осуществим эту мечту. Есть рояль, будет и тар!
АФЕТ ИСЛАМ