Мир на ядерной бочке

События, разворачивающиеся вокруг ирано-израильского военного противостояния, со всей остротой поставили вопрос ядерной безопасности не только в регионе, но и во всем мире.

Одной из актуальных проблем в области атомной энергетики последних дней по-прежнему остается ситуация вокруг ядерной программы Ирана, которая оказалась в эпицентре израильско-американского военного противостояния. С тех пор мир будто сидит на пороховой бочке.

Об этом и многом другом наш корреспондент побеседовала с международным экспертом, советником НАНА по зеленой и инновационной технологии академиком Адилем Гарибовым, долгие годы возглавлявшим Институт радиационных проблем и Национальный центр ядерных исследований Азербайджана.

– Ядерная программа Ирана берет свое начало еще с середины XX века, со времен шахского режима?

– Совершенно верно. Именно в это время у Ирана с Америкой и некоторыми европейскими странами были партнерские отношения, он развивался быстрыми темпами, надеясь получить от них самые новые прогрессивные научные разработки. И именно тогда Иран начал свою программу: было построено несколько исследовательских ядерных реакторов и начаты масштабные исследования в области ядерной медицины и ядерной физики. В рамках американской программы «Атом для мира» Иран получал помощь в виде ядерных технологий, ядерного топлива, оборудования для лабораторий и электростанций, которые должны были использоваться для выработки электроэнергии и проведения исследований. Многие иранские специалисты прошли стажировку в США и Франции.

– А потом случилась исламская революция и положила конец дружбе и международному сотрудничеству?

– Да, отношения между странами, естественно, ухудшились, да и сама программа с тех пор определенное время оставалась без особого внимания, специалисты разъехались. Правда, ядерные установки были сохранены, но все исследования приостановили.

А до того Иран планировал построить около 20 ядерных блоков, что могло бы сделать его самой мощной ядерной страной в мире. Для этого нужно было сырье (уран), которое Америка не хотела получать из СССР, поэтому американцы и начали масштабные геологоразведочные работы в Иране, где были выявлены залежи урана.

– Каким способом осуществлялась его добыча?

– В те годы добыча урана осуществлялась открытым методом. Из трех используемых методов добычи урана два являются традиционными для горнодобывающей промышленности: подземный (шахтный) и открытый (карьерный). Третий метод – скважинного подземного выщелачивания – используется относительно недавно, с 60-х годов прошлого века.

При соблюдении всех установленных ограничений (как правило, они относятся к сфере землепользования и водопользования), добыча урана безопасна для проживающего рядом населения.

– Но тем не менее, добыча урана таким способом имеет определенные экологические аспекты.

– Безусловно, к примеру, ветер может переносить радиоактивную пыль из отходов в населенные пункты, а сами отходы могут загрязнять поверхностные воды, используемые для питья. Я сам несколько лет (2002-2024 гг.) был членом межгосударственной комиссии СНГ по мирному использованию атомной энергии. В тот период мы исследовали влияние открытой добычи урана в среднеазиатских странах (Кыргызстан, Казахстан).

Любой революции сопутствует определенный разрушительный период, и исламская революция в этом плане не исключение. Однако после восстановления экономики Иран начал развивать свою программу в соответствии с новыми требованиями и условиями уже исламской страны.

– Многие стремились создать ядерное оружие, ИРИ также хотела присоединиться к этому клубу?

– Да, Иран тоже не был далек от идеи обладать ядерным оружием, учитывая близость враждебного ему Израиля, имеющего военно-ядерные программы, нацеленные на перспективу. Исламская Республика начала искать новых партнеров, коими стали Россия, Китай и другие страны.

– Почему постреволюционный период ядерной программы Ирана так беспокоит мировую общественность?

– Потому что второй период ядерной программы Иран начал с большого количества обогащения природного урана-235. Для энергетических реакторов требуется не более 5%, а Иран начал обогащать уран вначале с 25%, потом увеличил до 60%. И, конечно, мировая общественность начала понимать, что эта программа обретает иную цель. Естественно, это вызвало обеспокоенность и МАГАТЭ, и стран – обладательниц ядерного оружия, а со стороны США в отношении Ирана с середины 2000-х годов начали применяться санкции, которые продолжались до последнего времени.

Иран соглашался на экспертизу своих ядерных объектов и заверял, что будет использовать атом только в мирных целях. Однако соглашения стороны не достигли, вопрос остался открытым. Хотя изначально основу иранской ядерной программы составляли только научно-исследовательские работы в области ядерной физики и радиационных технологий.

– Особое место в этой программе занимает сотрудничество с российскими специалистами...

– Поскольку первый этап программы – американский – остался незавершенным, ее стали продолжать с российскими специалистами. В 1992 году было заключено соглашение о продолжении строительства АЭС в Бушере, начатого в 1975 году германскими компаниями и прекратившегося после революции. К строительным работам привлекли несколько российских структур, а с 2010 года там работают специалисты госкорпорации «Росатом».

– Тем не менее весь мир опасается ядерной программы Ирана...

– Потому что это единственная страна, которая имеет АЭС, но не состоит при этом в Конвенции о ядерной безопасности 1994 года о нераспространении ядерных материалов и технологий. Не каждая страна может обладать ядерным оружием – для этого надо быть под защитой сильных ядерных держав. А Иран не имеет такой «крыши», даже ее партнеру – России невыгодно иметь в соседях страну с ядерным оружием. То есть у Ирана для развития ядерных технологий нет поддержки ни от одной страны мира.

– Насколько нынешняя ситуация представляет опасность для Азербайджана?

– Ситуация в зоне ирано-израильского конфликта в принципе осложнила ситуацию с ядерной безопасностью, но поскольку реакторы сосредоточены в южной части Ирана, то есть далеко от наших границ, для нашей страны они не опасны.