Каспийская Конституция

СОТРУДНИЧЕСТВО
В минувшее воскресенье наконец-то увенчались успехом переговоры, шедшие более 20 лет и касающиеся определения правового статуса Каспия. По итогам 5-го саммита глав Прикаспийских государств, состоявшегося в Актау, была принята Конвенция о статусе Каспия и подписан еще целый ряд документов, способствующих урегулированию имеющихся спорных вопросов в регионе.
Своим мнением по поводу подписанных документов и перспективы развития отношений между прикаспийскими государствами поделился с читателями газеты «Каспiй» доцент кафедры стран постсоветского зарубежья Российского государственного гуманитарного университета, эксперт Российского совета по международным делам Александр Гущин.
- Какова ваша оценка подписанной конвенции - решила ли она окончательно и бесповоротно вопрос о правовом статусе Каспия?
- На мой взгляд, говорить об окончательном решении вопросов, связанных с будущим Каспийского региона, пока преждевременно, но подписание конвенции в Актау стало большим шагом вперед. Безусловно, то, что разграничение и определение правового статуса шло долго, обусловлено наличием ряда объективных, я бы сказал, долгосрочно-объективных причин и ряда тактических факторов. Прежде всего хотел бы отметить, что разграничение морских зон вообще представляет большие трудности, а здесь, в случае с Каспием, эти трудности в еще большей степени усугублялись по причине неопределенности статуса самого объекта в силу географических причин. А также ввиду того, что число прикаспийских стран в 1991 году после распада СССР возросло с двух до пяти.
И эти государства вели различные внешнеполитические курсы, исходя из задач своего становления и позиционирования в региональном и глобальном контексте. Так что ожидать быстрых соглашений было трудно. Тогда, в 90-х казалось, что процесс затянулся, но сегодня понятно, что ситуация объективно диктовала разные подходы стран к нефте- и газодобыче, например, с точки зрения присутствия иностранных компаний, к военным потенциалам на Каспии, наконец, к делению моря и его недр. Конечно, определенные успехи были, но они, как правило, не касались всех стран «пятерки». В частности, за прошедший с момента распада СССР период Россия, Казахстан и Азербайджан договорились о разграничении дна и шельфа северной части Каспия по методу «модифицированной срединной линии».
Однако Иран выступал против, ведь в таком случае на него приходилось лишь 14% шельфа, в то время как Тегеран требовал разделить его поровну на 5 частей. Большое значение также имели и противоречия в южной части Каспия между Ираном и Азербайджаном вокруг «Сардар Джангал», и между Азербайджаном и Туркменистаном, («Кяпаз», «Азери» и «Чираг») или («Сердар», «Осман» и «Омар»). Я думаю, многие азербайджанские читатели прекрасно помнят о факте военного присутствия иранских ВМС и турецких ВВС в регионе после действий иранских военно-морских сил на блоке «Араз-Алов-Шарг».
Так что проблем хватало, хотя отдельные соглашения в рамках всех стран подписывались, как, например, на саммите в Астрахани по гидрометеорологии и по предотвращению чрезвычайных ситуаций, но в целом говорить о прорыве не приходилось. Сегодня же мы видим, что подписана именно Конвенция, как ее справедливо называют, своеобразная Конституция Каспийского моря. Но почему Конституция? А потому, что Конвенция при том, что она регулирует важнейшие сферы жизни моря и прибрежных территорий, является все же общим документом, как бы установочного характера. Но она предусматривает развитие системы дополнительных соглашений, в том числе и на двустороннем уровне. Определенные шаги к формированию такой системы уже сделаны в Актау.
Это подписание протоколов о сотрудничестве в области борьбы с терроризмом, организованной преступностью, о взаимодействии пограничных ведомств по Соглашению о сотрудничестве в сфере безопасности на Каспийском море от 18 ноября 2010 года. Документы направлены на противодействие актуальным вызовам и угрозам, а также на пресечение противоправной деятельности в регионе. Это решение о создании механизма пятисторонних регулярных консультаций под эгидой министерств иностранных дел на уровне заместителей министров иностранных дел, целью которого будет являться эффективное выполнение конвенции. Стороны признали приоритетным согласование проекта соглашения, касающегося методики установления прямых исходных линий. Решено, что будет подготовлено пятистороннее соглашение о сотрудничестве в сфере морского транспорта на Каспии. Также дано поручение по доработке протокола о борьбе с незаконным оборотом наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров. В целом к следующему саммиту будет подготовлен целый ряд важнейших соглашений.
Сегодня конвенция определяет такие аспекты, как создание 15-мильной зоны территориальных вод и 10-мильной рыболовной зоны, фиксирует то, что на Каспии не может существовать военное присутствие некаспийских государств, и то, что с территории ни одной страны региона не могут осуществляться агрессивные действия в адрес другой прикаспийской страны. Но все же вопрос о недрах остался решен не до конца. Если поверхность, вода становятся общими, то вопрос о недрах будет урегулирован позднее. Секторальный принцип восторжествовал, но многое дальше будет зависеть от сторон уже в двух-, трехсторонних форматах, и тут, думаю, могут быть еще определенные проблемы, хотя в последнее время наметились подвижки и по крайней мере поиск компромиссов там, где проблемы были наиболее сложны.
Так, насколько я знаю, Азербайджан и Иран пришли к договоренности о дороге Астара - Решт, которая является частью транспортного коридора «Север - Юг», и заключили Меморандум о сотрудничестве в области добычи нефти. Хотя это только первые шаги, особенно меморандум, и, скорее, это декларация о намерениях, но, думаю, движение в таком направлении отвечает интересам двух стран. Так что, отвечая на ваш вопрос, скажу, что конвенция - это базовый, фундаментальный документ, который определяет принципы функционирования Каспия, закладывает основы региональной модернизации и активизации двустороннего и многостороннего сотрудничества и содействует собственно превращению района Каспия в регион в социально-экономическом и гуманитарном понимании этого слова, о чем пока говорить еще рано.
- Какая из сторон более всех выиграла и проиграла от подписанной конвенции?
- Мне представляется, что проигравших сторон здесь нет, и это не фигура речи и не выражение дипломатичности. На самом деле конвенция - это компромисс. Конечно, для Ирана конвенция важна в условиях санкций, тем более, как я уже отмечал выше, пункт о том, что с территории прикаспийской страны, согласно конвенции, не может быть осуществлена агрессия в отношении другой.
Кроме того, можно отметить и положение о том, что Каспий не может использоваться военными силами внерегиональных акторов. Эти пункты в нынешней международной обстановке выгодны Москве и Тегерану. Собственно, так их и оценивают, в том числе и на Западе. Достаточно для этого проанализировать западную прессу последних дней. Она трактует Конвенцию как дипломатический успех России, и это так и есть, особенно в геополитическом и военно-политическом смысле. Ведь к успеху можно отнести и то, что вода, акватория считается общей, что дает возможности для присутствия Каспийской флотилии России на значительной части акватории.
Помимо этого, не стоит игнорировать и проблематику китайского влияния. Конвенция важна и в смысле конкуренции России с китайским проектом «Экономического пояса Шелкового пути», несколько маршрутов которого проходит через регион. Но при этом позиция Москвы компромиссна. Так, если раньше Россия выступала против строительства транскаспийских проектов, в том числе и газопровода из Туркменистана, то теперь этот вопрос выведен больше на двусторонний уровень, при этом все же нет необходимости обязательного равного решения всей «пятерки». Азербайджан получил вполне приемлемое для него разделение в будущем недр по секторальному принципу, а не по принципу кондоминиума и может в еще большем объеме разведывать шельф и активизировать экспорт.
Хотя надо сказать, что вопрос с Транскаспийским трубопроводом очень непростой. Все же газ через Каспий в Европу очень дорогой, принимая во внимание, что есть и российское, и американское предложение для европейцев. Более того, нужен ли туркменский газ Баку - тоже большой вопрос, в то время как в Азербайджане делается ставка на развитие своей газовой отрасли.
Надо отметить и то, что положение с добычей в Туркменистане не такое хорошее. Ашгабат сейчас не в полной мере выполняет обязательства по китайским контрактам, не говоря уже о планах на TAP. В силу этого попытки диверсифицировать потоки в условиях стагнации и социально-экономического кризиса, который становится все более очевидным, труднореализуемы.
По данным западных экспертов, Транскаспийский газопровод окупится при объеме поставок не менее 30 млрд кубометров в год. Но есть ли возможность найти такой рынок в ЕС при наличии альтернативных предложений? Тем не менее с учетом того, что экономика сегодня как никогда привязана к геополитике, думается, этот проект имеет право на существование, так как может окупиться в среднесрочной перспективе.
Что же касается дополнительных аспектов сотрудничества, то думаю, что безопасность, борьба с криминалом, защита среды, инвестиции, и особо подчеркну, развитие туристической инфраструктуры отвечают интересам всех сторон.
- Смогут ли теперь Азербайджан, Туркменистан и Казахстан беспрепятственно прокладывать Транскаспийские трубопроводы?
- В принципе, кроме экологической составляющей ничто теоретически не может задержать реализацию межконтинентального проекта, кроме просто плохих экономических параметров, о чем я сказал выше. Но согласие всех сторон в сфере экологии все равно нужно. И это может задержать проект, заблокировать полностью вряд ли, но задержать может. Кстати, в конвенции прописаны механизмы экологического согласования. После проведения технико-экономического обоснования проекта необходимо предоставить данные о маршруте, технических параметрах, прокачиваемых объемах.
После этого в течение 180 дней все, кто заинтересован в том, чтобы обеспечить экологическую безопасность, дают рекомендации, которые необходимо выполнить. Потом, исходя из этих рекомендаций, проходят консультации. Конечно, можно предположить, что какая-то из стран может жестко настаивать на недопустимости проекта по экологическим причинам, и это может задержать его реализацию. Теоретически это возможно. Однако, строго говоря, запретительного подхода не просматривается, есть рекомендательный, связанный с согласованием. Блокирование проектов может осложнить двусторонние отношения по другим направлениям, и вероятнее всего, все решения будут приниматься консенсусом, в духе конвенции.
Роман ТЕМНИКОВ