Ностальгия по Юсифу

ПАМЯТЬ
Красивый, немногословный, всегда с иголочки одетый мужчина. Щегольские пиджаки, подобранный в тон платочек в нагрудном кармашке, аккуратно подстриженная копна густых серебристых волос. Таким я увидела Юсифа Самедоглу, придя в конце 1979 года на работу в Союз писателей Азербайджана, таким запомнила его на всю жизнь.
В первый период нашего знакомства мы с ним общались не много - сказывалась разница в возрасте и статусе: он - главный редактор журнала «Улдуз», а потом журнала «Азербайджан», сын прославленного классика нашей литературы, я - скромный консультант и начинающий переводчик. Правда, он хорошо знал моего брата, киносценариста «Азербайджанфильма» Али Кафарова. Безвременная смерть Али потрясла Юсифа, он очень переживал это событие, попросил дать в журнал «Улдуз» несколько рассказов брата, которые вскоре вышли там в переводе на азербайджанский язык. За что я ему благодарна.
Когда я стала собственным корреспондентом «Литературной газеты» и ушла из Союза писателей, общение с Юсиф муаллимом сделалось, напротив, более регулярным и интенсивным. Тем более что в 1991 году Юсифа Самедоглу и меня избрали секретарями писательского союза. Мы вместе принимали писателей из бывших республик СССР, много и горячо спорили с ними о путях решения нагорно-карабахского конфликта. Юсиф муаллим радовался, когда мне удавалось опубликовать что-то об этом конфликте и о нашей справедливой позиции в «Литературной газете». Он тогда стал увлекаться фотографией и всюду ходил с фотоаппаратом, я даже удостаивалась чести быть «героиней» его фотосессий. Несколько таких фотографий до сих пор бережно храню в своем архиве.
Наблюдая за этим очень талантливым и очень интеллигентным человеком, я поняла одно: у Юсифа Самедоглу мягкий характер, но очень твердые жизненные принципы. И эти принципы, формировавшиеся в период 60-х годов ХХ века, во время так называемой хрущевской «оттепели», привели его в конце 80-х в политику, более того - он стал одним из лидеров Народного фронта и был избран от демократического блока в Верховный Совет Азербайджана. Эта стремительная метаморфоза - от сугубо творческого, кабинетного интеллигента до общественного деятеля, ниспровергателя основ - честно говоря, удивила меня. И когда состоялась наша первая большая беседа для «Литературной газеты» (№21 от 26.05.1991 г.), я спросила его об этом. И вот что Юсиф муаллим мне тогда ответил:
«Действительно, я был далек от тех структур, которые «делали» политику, но аполитичным никогда не был. В конце 50-х - начале 60-х годов в Азербайджане образовался круг творческой интеллигенции, которую можно условно назвать «внутренним диссидентством». Мы много читали, в том числе и запрещенной литературы, много думали, многое переосмыслили. У нас отпали почти все сомнения в отношении Сталина и сталинизма, мы постигли, что в действительности живем в тоталитарном государстве, всячески подавляющем личность…
А то, что я сегодня вхожу в правление Народного фронта, активно занимаюсь политикой, это ведь не от хорошей жизни. Водоворот политических событий - вы, наверное, замечали, как на Каспии в конце мая появляются большие воронки, которые всасывают в себя буквально все, что находится от них в непосредственной близости, - закружил нас. Притом детонатором столь активного участия азербайджанской интеллигенции в демократическом движении стала проблема Нагорного Карабаха. Я даже думаю, что если бы ее не было, народное движение в республике не сформировалось бы в столь мощную политическую силу… Что такое демократическая борьба, плюрализм, оппозиция, азербайджанский народ практически никогда не знал. Сейчас мы открываем все это, учимся на собственных ошибках».
Во время того, первого, интервью Юсиф Самедоглу, несмотря на некоторые сомнения, был настроен оптимистично - и в отношении возможности скорейшего разрешения армяно-азербайджанского конфликта, и в отношении перспектив движения, в которое тогда входил. Он говорил о том, что голубая мечта его жизни - это добиться, чтобы Азербайджан стал нормальным, демократическим, парламентским государством, признанным субъектом в цивилизованном содружестве наций. «Тогда каждый из нас, - отмечал он, - писатель, философ, врач сдаст свой депутатский мандат и вернется к своей изначальной работе. А в парламенте будут заседать профессиональные политики. Но реальность такова, что сейчас мы этого сделать не можем, не имеем права. Напротив, с каждым днем к политической деятельности подключается все больше и больше литераторов. И это нормально. Если бы вся интеллигенция, не дай господь, отошла от политики, ее место могли бы занять деструктивные, экстремистские силы и просто невежественные личности, которые бог знает что могут натворить. Интеллигенция - это еще и сдерживающее начало».
К сожалению, очень скоро Юсиф Самедоглу разочаровался в демократическом движении, воочию убедившись, что на авансцену общественно-политической жизни всплыло слишком много человеческой пены. И что ему с ней не по пути.
Наша вторая беседа, которая также была опубликована в «Литературной газете» и состоялась ровно четыре года спустя - в мае 1995-го, сполна отразила это глубокое разочарование. Юсиф, как я уже говорила, человек твердых жизненных принципов, не мог смириться с тем, что его и других коллег-писателей используют в качестве ширмы в каких-то непонятных политических играх. А главное - он не смог принять насильственных методов этой игры.
«Знаете, когда во мне зародился червь сомнения? Когда на одном из митингов я увидел вооруженных людей.
- Мне вспомнились слова, которые вы однажды произнесли на заседании Милли Меджлиса: «К сожалению, движение, в создании которого я принимал участие, основало печальную традицию государственных переворотов».
- Вообще, в конце концов, я пришел к мысли, что самое опасное для литератора - это активно заниматься политикой».
Только очень искренний и очень порядочный человек мог бы сделать такое признание.
Во время нашей второй беседы было немало писательских прогнозов и предвидений, которые, к сожалению, сбываются сегодня, спустя 20 лет. Вот что он говорил, к примеру, об опасности распространения сепаратизма, об угрозе межконфессиональных конфликтов:
«Если человечество не примирится с мыслью о неизменности границ и целостности территории государств, оно плохо кончит. Любые концептуальные проблемы прав человека терпят крах, когда на поверхность выходят сепаратистские устремления. И вообще, я наблюдаю в глобальном масштабе очень опасную тенденцию: противопоставление мусульманства и христианства. События в Боснии, Чечне, Азербайджане. «Горячие точки», как правило, возникают на стыке. Война Армении с Азербайджаном отнюдь не связана с религиозными факторами, однако кому-то, видимо, нужно, чтобы этот конфликт принял межконфессиональную окраску. Такой путь ведет в тупик, в никуда...».
Как будто сегодня сказано.
Юсифа Самедоглу весьма удручало положение в азербайджанской литературе, засилье дилетантов, рост литературной макулатуры, распад духовных связей между литераторами бывшего СССР. Он говорил, что хотел бы пройтись по Москве, повидаться с друзьями, зайти в ЦДЛ, прогуляться в Киеве по Крещатику. Ведь, по его словам, «общего у интеллигенции всегда гораздо больше того, что ее разъединяет. При всей нелюбви к патетике, к лозунгам один лозунг сегодня мне представляется актуальным: «Интеллигенты всего мира, объединяйтесь!». Только так мы сможем преградить путь крови и катастрофам. А катастрофа уже на пороге…»
И вновь пророческое предвидение большого писателя. Не эта ли прозорливость, не эта ли тревога за судьбы отечества и планеты укоротила земной век Юсифа, отмерив ему всего чуть более 60 лет? Кто знает…
Свою первую беседу с Юсифом я озаглавила «Ностальгия по Баку». Он тогда сказал мне, что тоскует по Баку своей молодости, по тем временам, когда был еще запрещен джаз, когда везде танцевали только бальные танцы. Он вспоминал, как они ходили к одному киномеханику, у которого сохранилась 16-миллиметровая копия «Серенады солнечной долины». Юсиф с друзьями каждый божий день наведывались к нему, платили 5 рублей и смотрели этот замечательный фильм в десятый, двадцатый раз. Среди них были азербайджанцы, евреи, армяне, грузины, русские…
«При этом, - говорил Юсиф муаллим, - я всегда знал и помнил, что я азербайджанец, что у меня свой национальный праздник Новруз байрам, мой друг знал, что он русский, другой - что он еврей, и в их семьях чтили свои праздники и т.д. Мы были воспитаны на культуре взаимоотношений. Был неписаный закон - нельзя оскорблять национальное достоинство…»
И вот сегодня у меня такая же ностальгия. Только не по Баку, где, несмотря на тяжелейшие испытания последних лет, все же сохранилась высокая культура межнациональных отношений. А по таким светлым, солнечным людям, как Юсиф Самедоглу. Именно о них когда-то было сказано: они - соль земли и совесть нации. Юсиф Самедоглу был человеком высочайших нравственных принципов, от которых не смог бы отказаться даже ценой своей жизни. И с каждым днем, с каждым прожитым годом минуты общения с ним все отчетливее представляются мне драгоценным подарком, который подарила мне судьба.
Эльмира АХУНДОВА,
заслуженный журналист Азербайджана,
лауреат Государственной премии