Баку 23°C
Один день второго дома
ПУБЛИЦИСТИКА
- Вам на какой этаж?
- На четвертый. А вам?
- На шестой, - с улыбкой на лице отвечаю я.
Двери лифта открываются. Мы входим, женщина лет 45-50 нажимает на серебристую кнопку с цифрой 4 и, повернувшись ко мне, спрашивает:
- А что там, на шестом этаже, - какая-то фирма?
- Редакция «525-й газеты», - с гордостью отвечаю я.
- Она до сих пор выпускается?- с удивлением спрашивает она.
- Да! - с еще большей гордостью и широкой улыбкой на лице отвечаю я.
- Я же молодой была, когда эту газету читала. А сейчас дети, дом, работа, некогда газеты читать. Какие же это годы были - 1989-й или 1991-й?
- 92-й. Нам скоро 22.
Мы попрощались, она вышла из лифта. Я нажала на 6-ю кнопку.
Нам скоро 22 года…
Я открываю дверь редакции, иду по коридору. В редакции только Джавид (Гадир), модератор нашего сайта. Axşam.az и Qol.az - в соседних комнатах. Сайты начинают работу раньше газет.
Улыбка не сходит с моего лица, потому что на работу я всегда иду как на праздник. Я даже работой не могу назвать эту редакцию. Работа в моем понимании это место, где много трудишься, устаешь, а вечером, нервная и усталая, бежишь домой с мыслью о том, чтобы поскорее лечь на диван, переключить внимание на телевизор и не думать о том, что завтра будет таким же, как сегодня. Да, я тоже иногда устаю, когда приходится проводить на ногах несколько часов, делая съемку, когда просиживаешь за компьютером, но после мероприятий садишься и, довольная собой, думаешь, что у тебя все получилось, а если и не получилось, то главный редактор всегда тебя поймет (о главном редакторе я расскажу чуть позже). Просидев за монитором несколько часов, ты выходишь на балкон и снова думаешь, что у тебя все получилось, а если и не получилось, то главный редактор всегда тебя поймет. И теперь, когда все вышесказанное не позволяет мне именовать редакцию своей работой, а называть ее как-то надо, я буду говорить: второй дом. Отныне «525-я газета» - мой второй дом…
Мы с Джавидом сидим в одной комнате, с нами еще Севиндж (Мурваткызы), Вафа (Маммедли), Самира (Гулиева), Джейхун (Абасов) и дизайнер-верстальщик Искандер (Гасанов), но их пока нет в редакции. Как всегда, Джавид слушает Теомана. Из-за этой своей страсти он много чего наслушался в этой редакции. Например, Искандер, услышав эти песни, всегда говорит: «Хватит слушать наркоманские песни». И Джавиду приходится переключаться на классику или надевать наушники и оставаться один на один с турецкими рок-певцами.
Я включаю свой компьютер, и пока он загружается, иду на кухню заваривать чай. В коридоре я встречаю Юсиф муаллима (Рзаев), на его лице широкая улыбка (признаюсь, мне очень нравится его улыбка), кажется, он тоже приходит на работу как на праздник, мы здороваемся, и он в шутку спрашивает: «У тебя что, дома нет?». Знаю, он спрашивает об этом, потому что я прихожу раньше остальных, но и он приходит раньше всех редакторов - думаю, что эта редакция и его второй дом.
Заварив чай, я наливаю его тем, кто есть в этот час в редакции, а именно Джавиду и Юсиф муаллиму. Каждый сидит на своем рабочем месте и медленно попивает горячий чай и читает что-то написанное четким шрифтом Times New Roman на мониторе компьютера…
Умиротворение… Вот то слово, которым можно описать утро в нашей редакции. Мы с Джавидом перекидываемся парой слов, но бывают моменты, когда мы бурно что-то обсуждаем, бывает, поочередно читаем стихи, иногда включаем какую-нибудь заводную песню и пускаемся в шутливый пляс, а иногда ссоримся (например, сейчас я удалила его из списка своих друзей в Facebook). Но это лишь иногда, и то как бы понарошку, не всерьез.
Вообще, у нас в редакции никто ни на кого долго не обижается. Самый обидчивый у нас Юсиф муаллим, у него очень вспыльчивый характер. Например, если он редактирует не очень хороший материал, то со словами: «Что за писанина, не могут нормально написать…» - встает со своего места, быстро достает сигарету из пачки, берет зажигалку в руки и, крикнув: «Джейхун!», направляется на балкон.
Мы все уже понимаем, в чем дело, и грустными глазами провожаем Джейхуна вслед за редактором на балкон. Юсиф муаллим отчитывает его, но не как рядового сотрудника, а как родного сына. И тот возвращается в кабинет, выслушивает от нас несколько шуток и продолжает что-то печатать, периодически прижимая к уху диктофон с голосом то ли политолога, то ли эксперта. Все продолжают работать, и сквозь стук клавиатуры порой слышится наш дружный смех.
Смеемся мы часто. В одном из пособий по журналистике я прочла, что самый хороший коллектив - тот, где много смеются. Мы все любим пошутить, но мне хотелось бы особо отметить шутки Сейфаддин муаллима (Гусейнли). Это очень начитанный филолог с обостренным чувством иронии. Его ирония может рассмешить, а может больно ранить, иногда он делает это специально, а иногда получается случайно…
Пришла Севиндж. Она в хорошем настроении. Садится за компьютер, и ее пальцы быстро побежали по клавиатуре - у нее, как всегда, много работы. Иногда мне кажется, что если бы ее не было, газете пришлось бы нелегко. Все самые важные поручения дают ей, потому что она очень хороший и оперативный работник. Под стук клавиатуры мы продолжаем работать.
Ленивой походкой в кабинет входит Джейхун. Его манера говорить и двигаться порой раздражает своей медлительностью (но это никак не отражается на его оперативности как журналиста). Признаюсь, до призыва в армию он был намного хуже, к его медлительности прибавлялась еще стеснительность. После армии он стал более раскованным. Он медленно садится за свой стол и, скорее всего, первым делом читает новости. День продолжается…
В коридоре включили свет. Это пришла Джамиля (Алекперова), наша секретарь, корректор и заведующая кадрами - так сказать, «три в одном». Она уже больше тринадцати лет работает в этой редакции, здесь встретила своего «принца на белом коне» и, наверное, поэтому больше всех нас имеет право называть редакцию своим вторым домом. Мы слышим девичий смех, они о чем-то оживленно беседуют, скорее всего, это Самира и Вафа. В комнату входят две девушки. Да, это они. Дело в том, что они учились в одной группе, и скорее всего университетская привычка ходить парами заставляет их всегда быть вместе.
Редакция уже полна, все о чем-то говорят, часто слышится дружный хохот корреспондентов. В комнате только одно пустое место - «великое» кресло Искандера. «Великое» не потому, что иногда мы называем его «Искандером Великим», а потому что этот молодой парень, так рано состарившийся душой, - очень важная фигура в редакции. Он - дизайнер-верстальщик. А вот и он - входит, как всегда усталый. Такое ощущение, будто он просыпается таким же усталым, каким и засыпал.
Смех продолжается. Искандер добавляет в общий фон свой штрих. Становится очень шумно. Услышав наш хохот, Айдын муаллим (Багиров) просовывает сначала голову, затем полностью входит в кабинет, с предвкушающей позитив улыбкой смотрит на нас и вклинивается в общую беседу. Дело в том, что он сидит в отдельной комнате с ребятами из Qol.az и ему очень не хватает дружеских бесед. Вдруг смех прерывается…
В дверях появляется главный редактор. Поздоровавшись со всеми, проходит в свой кабинет. Появляется он у нас не только чтобы поздороваться, но и проверить, все ли на своих местах. Не сомневаюсь, наш смех просачивается сквозь закрытую дверь его кабинета.
Дядя Захир (водитель главного редактора), тоже тот еще шутник, иногда заходит к нам в комнату со словами: «Потише, Рашад муаллим не может работать из-за вашего смеха». Но тут в комнату входит Сейфатдин муаллим, и смех сразу умолкает. Севиндж как-то хорошо высказалась по этому поводу: «Такое ощущение, будто Сейфатдин муаллим - камень, брошенный в воду, а мы - жабы, которые сразу прекращают квакать». Он тоже здоровается со всеми и подходит к Искандеру с заданием. Редактор покидает комнату, и мы продолжаем шуметь…
И вдруг мы вспоминаем, что еще не обедали! Начинаем бурно обсуждать, кто пойдет в магазин и что купить. Обсуждение сопровождается смехом. Мальчики идут в магазин, а девочки - на кухню. Обед приходится готовить мне, так как я самая младшая в редакции…
Работа кипит, корректор держит в руках газетную полосу, корреспонденты пишут статьи, редакторы редактируют. Я прихожу из кухни, объявляю, что еда готова, и прошу их поторопиться, а то все мои старания пойдут насмарку. Мы садимся за общий стол и в непринужденной беседе приступаем к трапезе. Но как только тарелки пустеют, все вспоминают о работе и со словами благодарности возвращаются на места. Мы с девочками прибираем и, заварив чай, тоже идем в комнату. Уже сытые и почти закончив работу, мы продолжаем шутить и смеяться. В это время суток бурная деятельность начинается у редакторов, верстальщика и корректора…
Главный редактор иногда выходит покурить на балкон и по пути бросает несколько шуток, которые вызывают у нас смех. Ему очень нравится, когда мы смеемся, но иногда он пребывает в плохом настроении и тогда предпочитает держаться от нас подальше.
В коридоре можно встретить и Мири муаллима (Мирхаджиб). Он сидит в одной комнате с Айдын муаллимом и часто заходит к девочкам из Axşam.az (он - их главный редактор)…
Вот уже смеркается, и мы собираемся домой. Под веселый смех выходим из комнаты и прощаемся со всеми. По дороге к лифту строим планы на завтра, обсуждаем мероприятия, на которые завтра придется пойти, одежду, которую вчера видели в витринах магазинов, и даем себе обещание в день зарплаты непременно обновить свой гардероб. Наш смех не умолкает и по пути к метро, и даже в метро. День закончился, и мы с нетерпением ждем завтра…
Я иду домой по темной улице и вспоминаю слова из песни: «…завтра будет лучше, чем вчера». Напевая мотив, я думаю о том, какой сегодня был замечательный день, о нашем коллективе, который и делает день замечательным.
Лучше, чем вчера,
Лучше, чем вчера…
«Куда уж лучше?», - думаю я и, подняв голову, смотрю на звездное небо и шепотом говорю: «О Аллах, спасибо, спасибо за такую замечательную жизнь!».
В предвкушении завтрашнего дня губы расползаются в улыбке. Нам скоро 22 года…
Франгиз АГАЛАРОВА
- Вам на какой этаж?
- На четвертый. А вам?
- На шестой, - с улыбкой на лице отвечаю я.
Двери лифта открываются. Мы входим, женщина лет 45-50 нажимает на серебристую кнопку с цифрой 4 и, повернувшись ко мне, спрашивает:
- А что там, на шестом этаже, - какая-то фирма?
- Редакция «525-й газеты», - с гордостью отвечаю я.
- Она до сих пор выпускается?- с удивлением спрашивает она.
- Да! - с еще большей гордостью и широкой улыбкой на лице отвечаю я.
- Я же молодой была, когда эту газету читала. А сейчас дети, дом, работа, некогда газеты читать. Какие же это годы были - 1989-й или 1991-й?
- 92-й. Нам скоро 22.
Мы попрощались, она вышла из лифта. Я нажала на 6-ю кнопку.
Нам скоро 22 года…
Я открываю дверь редакции, иду по коридору. В редакции только Джавид (Гадир), модератор нашего сайта. Axşam.az и Qol.az - в соседних комнатах. Сайты начинают работу раньше газет.
Улыбка не сходит с моего лица, потому что на работу я всегда иду как на праздник. Я даже работой не могу назвать эту редакцию. Работа в моем понимании это место, где много трудишься, устаешь, а вечером, нервная и усталая, бежишь домой с мыслью о том, чтобы поскорее лечь на диван, переключить внимание на телевизор и не думать о том, что завтра будет таким же, как сегодня. Да, я тоже иногда устаю, когда приходится проводить на ногах несколько часов, делая съемку, когда просиживаешь за компьютером, но после мероприятий садишься и, довольная собой, думаешь, что у тебя все получилось, а если и не получилось, то главный редактор всегда тебя поймет (о главном редакторе я расскажу чуть позже). Просидев за монитором несколько часов, ты выходишь на балкон и снова думаешь, что у тебя все получилось, а если и не получилось, то главный редактор всегда тебя поймет. И теперь, когда все вышесказанное не позволяет мне именовать редакцию своей работой, а называть ее как-то надо, я буду говорить: второй дом. Отныне «525-я газета» - мой второй дом…
Мы с Джавидом сидим в одной комнате, с нами еще Севиндж (Мурваткызы), Вафа (Маммедли), Самира (Гулиева), Джейхун (Абасов) и дизайнер-верстальщик Искандер (Гасанов), но их пока нет в редакции. Как всегда, Джавид слушает Теомана. Из-за этой своей страсти он много чего наслушался в этой редакции. Например, Искандер, услышав эти песни, всегда говорит: «Хватит слушать наркоманские песни». И Джавиду приходится переключаться на классику или надевать наушники и оставаться один на один с турецкими рок-певцами.
Я включаю свой компьютер, и пока он загружается, иду на кухню заваривать чай. В коридоре я встречаю Юсиф муаллима (Рзаев), на его лице широкая улыбка (признаюсь, мне очень нравится его улыбка), кажется, он тоже приходит на работу как на праздник, мы здороваемся, и он в шутку спрашивает: «У тебя что, дома нет?». Знаю, он спрашивает об этом, потому что я прихожу раньше остальных, но и он приходит раньше всех редакторов - думаю, что эта редакция и его второй дом.
Заварив чай, я наливаю его тем, кто есть в этот час в редакции, а именно Джавиду и Юсиф муаллиму. Каждый сидит на своем рабочем месте и медленно попивает горячий чай и читает что-то написанное четким шрифтом Times New Roman на мониторе компьютера…
Умиротворение… Вот то слово, которым можно описать утро в нашей редакции. Мы с Джавидом перекидываемся парой слов, но бывают моменты, когда мы бурно что-то обсуждаем, бывает, поочередно читаем стихи, иногда включаем какую-нибудь заводную песню и пускаемся в шутливый пляс, а иногда ссоримся (например, сейчас я удалила его из списка своих друзей в Facebook). Но это лишь иногда, и то как бы понарошку, не всерьез.
Вообще, у нас в редакции никто ни на кого долго не обижается. Самый обидчивый у нас Юсиф муаллим, у него очень вспыльчивый характер. Например, если он редактирует не очень хороший материал, то со словами: «Что за писанина, не могут нормально написать…» - встает со своего места, быстро достает сигарету из пачки, берет зажигалку в руки и, крикнув: «Джейхун!», направляется на балкон.
Мы все уже понимаем, в чем дело, и грустными глазами провожаем Джейхуна вслед за редактором на балкон. Юсиф муаллим отчитывает его, но не как рядового сотрудника, а как родного сына. И тот возвращается в кабинет, выслушивает от нас несколько шуток и продолжает что-то печатать, периодически прижимая к уху диктофон с голосом то ли политолога, то ли эксперта. Все продолжают работать, и сквозь стук клавиатуры порой слышится наш дружный смех.
Смеемся мы часто. В одном из пособий по журналистике я прочла, что самый хороший коллектив - тот, где много смеются. Мы все любим пошутить, но мне хотелось бы особо отметить шутки Сейфаддин муаллима (Гусейнли). Это очень начитанный филолог с обостренным чувством иронии. Его ирония может рассмешить, а может больно ранить, иногда он делает это специально, а иногда получается случайно…
Пришла Севиндж. Она в хорошем настроении. Садится за компьютер, и ее пальцы быстро побежали по клавиатуре - у нее, как всегда, много работы. Иногда мне кажется, что если бы ее не было, газете пришлось бы нелегко. Все самые важные поручения дают ей, потому что она очень хороший и оперативный работник. Под стук клавиатуры мы продолжаем работать.
Ленивой походкой в кабинет входит Джейхун. Его манера говорить и двигаться порой раздражает своей медлительностью (но это никак не отражается на его оперативности как журналиста). Признаюсь, до призыва в армию он был намного хуже, к его медлительности прибавлялась еще стеснительность. После армии он стал более раскованным. Он медленно садится за свой стол и, скорее всего, первым делом читает новости. День продолжается…
В коридоре включили свет. Это пришла Джамиля (Алекперова), наша секретарь, корректор и заведующая кадрами - так сказать, «три в одном». Она уже больше тринадцати лет работает в этой редакции, здесь встретила своего «принца на белом коне» и, наверное, поэтому больше всех нас имеет право называть редакцию своим вторым домом. Мы слышим девичий смех, они о чем-то оживленно беседуют, скорее всего, это Самира и Вафа. В комнату входят две девушки. Да, это они. Дело в том, что они учились в одной группе, и скорее всего университетская привычка ходить парами заставляет их всегда быть вместе.
Редакция уже полна, все о чем-то говорят, часто слышится дружный хохот корреспондентов. В комнате только одно пустое место - «великое» кресло Искандера. «Великое» не потому, что иногда мы называем его «Искандером Великим», а потому что этот молодой парень, так рано состарившийся душой, - очень важная фигура в редакции. Он - дизайнер-верстальщик. А вот и он - входит, как всегда усталый. Такое ощущение, будто он просыпается таким же усталым, каким и засыпал.
Смех продолжается. Искандер добавляет в общий фон свой штрих. Становится очень шумно. Услышав наш хохот, Айдын муаллим (Багиров) просовывает сначала голову, затем полностью входит в кабинет, с предвкушающей позитив улыбкой смотрит на нас и вклинивается в общую беседу. Дело в том, что он сидит в отдельной комнате с ребятами из Qol.az и ему очень не хватает дружеских бесед. Вдруг смех прерывается…
В дверях появляется главный редактор. Поздоровавшись со всеми, проходит в свой кабинет. Появляется он у нас не только чтобы поздороваться, но и проверить, все ли на своих местах. Не сомневаюсь, наш смех просачивается сквозь закрытую дверь его кабинета.
Дядя Захир (водитель главного редактора), тоже тот еще шутник, иногда заходит к нам в комнату со словами: «Потише, Рашад муаллим не может работать из-за вашего смеха». Но тут в комнату входит Сейфатдин муаллим, и смех сразу умолкает. Севиндж как-то хорошо высказалась по этому поводу: «Такое ощущение, будто Сейфатдин муаллим - камень, брошенный в воду, а мы - жабы, которые сразу прекращают квакать». Он тоже здоровается со всеми и подходит к Искандеру с заданием. Редактор покидает комнату, и мы продолжаем шуметь…
И вдруг мы вспоминаем, что еще не обедали! Начинаем бурно обсуждать, кто пойдет в магазин и что купить. Обсуждение сопровождается смехом. Мальчики идут в магазин, а девочки - на кухню. Обед приходится готовить мне, так как я самая младшая в редакции…
Работа кипит, корректор держит в руках газетную полосу, корреспонденты пишут статьи, редакторы редактируют. Я прихожу из кухни, объявляю, что еда готова, и прошу их поторопиться, а то все мои старания пойдут насмарку. Мы садимся за общий стол и в непринужденной беседе приступаем к трапезе. Но как только тарелки пустеют, все вспоминают о работе и со словами благодарности возвращаются на места. Мы с девочками прибираем и, заварив чай, тоже идем в комнату. Уже сытые и почти закончив работу, мы продолжаем шутить и смеяться. В это время суток бурная деятельность начинается у редакторов, верстальщика и корректора…
Главный редактор иногда выходит покурить на балкон и по пути бросает несколько шуток, которые вызывают у нас смех. Ему очень нравится, когда мы смеемся, но иногда он пребывает в плохом настроении и тогда предпочитает держаться от нас подальше.
В коридоре можно встретить и Мири муаллима (Мирхаджиб). Он сидит в одной комнате с Айдын муаллимом и часто заходит к девочкам из Axşam.az (он - их главный редактор)…
Вот уже смеркается, и мы собираемся домой. Под веселый смех выходим из комнаты и прощаемся со всеми. По дороге к лифту строим планы на завтра, обсуждаем мероприятия, на которые завтра придется пойти, одежду, которую вчера видели в витринах магазинов, и даем себе обещание в день зарплаты непременно обновить свой гардероб. Наш смех не умолкает и по пути к метро, и даже в метро. День закончился, и мы с нетерпением ждем завтра…
Я иду домой по темной улице и вспоминаю слова из песни: «…завтра будет лучше, чем вчера». Напевая мотив, я думаю о том, какой сегодня был замечательный день, о нашем коллективе, который и делает день замечательным.
Лучше, чем вчера,
Лучше, чем вчера…
«Куда уж лучше?», - думаю я и, подняв голову, смотрю на звездное небо и шепотом говорю: «О Аллах, спасибо, спасибо за такую замечательную жизнь!».
В предвкушении завтрашнего дня губы расползаются в улыбке. Нам скоро 22 года…
Франгиз АГАЛАРОВА
