Самая приятная награда

КУЛЬТУРА

Ровно год назад Джейла Сеидова получила звание заслуженной артистки Азербайджана. Аккурат через год новая награда – Национальная премия Humay. О своем творчестве и учебе в Москве музыкант увлеченно рассказывает в интервью газете «Каспий».

– Обычно вы участвуете во многих государственных концертах, а чем занимаетесь сегодня? 
– С 2017 года работаю в Государственной филармонии: я – первая скрипка квартета. Часто приглашают на выступления, организованные Министерством культуры и Фондом Гейдара Алиева. И вообще, большая часть моей жизни связана с этим Фондом: огромное спасибо им за то, что поверили в меня, вдохновили и не забывают. 
Фонд дал путевку в жизнь многим молодым музыкантам. Я прошла отбор, когда мне было всего восемь лет, а уже в девять приняла участие в туре по США. Часто гастролирую вместе с другими деятелями культуры Азербайджана. После карантина у меня состоялось два сольных концерта. Так приятно, что люди приходят, слушают, поддерживают. Значит, у нас по-прежнему есть для кого играть – своя аудитория. 
– Из классических музыкальных инструментов у нас популярнее всего, пожалуй, фортепиано, а почему вы выбрали скрипку?
– Я родилась в музыкальной семье: отец и брат – скрипачи, мама – преподаватель по классу фортепиано. Меня поначалу действительно хотели отдать на фортепиано, но не тут-то было: шестилетняя Джейла уже тогда точно знала, что будет скрипачкой! (смеется). Помню, мама долго задабривала меня чем только могла, даже директора школы попросила уговорить меня. Но та, как ни странно, заняла мою сторону: мол, как ребенок хочет, так пусть и будет – ей с этим потом всю жизнь жить. 
А я ведь еще в детстве тайком брала скрипку брата и пыталась что-то наигрывать. Мне нравился тембр инструмента, да и брат поддерживал мое стремление и фактически стал моим первым наставником. 
– Вы учились музыке сначала в Баку, а потом в Москве. Чем обернулся для вас переезд в Россию?
– Я окончила музыкальную школу имени Бюль-Бюля. Потом была Бакинская консерватория. А брат тем временем уже учился в Московской консерватории и уговаривал меня переехать. Честно говоря, я никогда не хотела жить за пределами своей родины, и в мыслях не было, что когда-то придется покинуть родной город. Но на третьем курсе вдруг осознала, что должна пройти через это, чтобы открыть для себя новые горизонты. Так началась история, связанная с Московской государственной консерваторией имени Чайковского. 
Огромную роль в моей жизни сыграл народный артист России и один из лучших педагогов по классу скрипки Эдуард Грач. Именно он прослушал меня и настоял на том, чтобы меня зачислили сразу на четвертый курс. В Москве совершенно другая система оценок и огромная конкуренция. И знаете, это здорово стимулирует, заставляя заниматься все больше, чтобы добиться поставленной цели. К примеру, пюпитр с нотами стоял у нас даже в дамской комнате... А после концерта мы собирались за кулисами, и тут начиналось самое странное для меня: всех прилюдно отчитывали за каждую неправильно взятую ноту. У нас же преподаватель, как правило, тактично разговаривает об ошибках тет-а-тет. Неприятный момент, согласитесь, но это сделало меня сильнее: я перестала бояться критики, а понятие «усталость» больше не существовало для меня.  
– В первые же дни после освобождения Физули вы дали импровизированный концерт прямо на руинах. Как возникла идея и что вы переживали в тот момент?
– Спустя десять дней после окончания войны мне сообщили, что организуется поездка в Физули. Родители сразу запаниковали, а я, несмотря на простуженность, моментально «выздоровела» и начала собираться. Абсолютно не думала о том, что буду делать в разрушенном городе, – просто доверилась Фонду. А сейчас понимаю, что это стало прямым попаданием. 80% нашей группы были иностранцы, в основном члены дипломатических миссий, аккредитованных в Азербайджане.

На фоне пленительной, завораживающей музыки Вивальди особенно чудовищно смотрелись картины варварства вокруг: контраст был столь разителен, что многие пребывали в шоке. Да и сами азербайджанцы, впервые увидев родные города разрушенными и опустошенными, испытали огромное потрясение. Там и тут валяющиеся каски, искореженные танки, разрушенные до основания дома... Мне казалось, что я попала в какой-то фильм ужасов – подсознание отказывалось воспринимать это как реальность… 
Мое выступление состоялось перед Домом культуры, от которого осталась лишь часть стены. Несмотря на инструкции по безопасности, я подыскала себе удобное место на заросшем участке перед стеной. В этот момент послышались предостерегающие крики: осторожнее, не двигайтесь с места! Вся атмосфера была настолько гнетущей, что мне с трудом удавалось сдерживать слезы. Зато уж на обратном пути я наконец дала им волю…  
– Вы победитель множества национальных и международных музыкальных конкурсов, лауреат различных премий. Какая из наград была для вас неожиданной и какая самая ценная из них?
– Я никогда не даю себе скучать – и прежде всего это относится к музыке, ибо без нее у меня напрочь пропадает интерес к жизни. В 2017 году стала победительницей Международного конкурса имени Прокофьева, потом взяла паузу, в том числе и потому что было сложно найти спонсора. За время пандемии коронавируса появились разные онлайн-конкурсы, что значительно упростило задачу музыканта. Я сняла видео, где мне на фортепиано аккомпанировала мама, и отправила в Париж. Эксперимент удался: я стала победительницей и этого, и последующего конкурса в Лондоне. 
Признание в Европе, разумеется, очень стимулирует творчество, именно потому многие музыканты стремятся к этому. Но признание на родине имеет особую значимость: это как обратная связь. Ведь мы многое отдаем искусству, и очень приятно, когда твои соотечественники по достоинству оценивают этот труд. Премия Humay для меня очень ценна: еле донесла ее до дому – статуэтка весит не менее пяти килограммов! А самая неожиданная и приятная награда – это Президентская премия, которую я получила еще в 2015 году.