Баку не кладет все яйца в одну корзину

В Прикаспийском регионе изменился характер геополитических интересов Запада

 

ЭКСКЛЮЗИВ

 

Геополитическая ситуация в Каспийском регионе уже изменилась. Все меньше ощущается влияние Запада, и все более активен Китай. На новые реалии влияет и война в Украине, и усиление Турции на Южном Кавказе, и много других факторов.

Что изменилось за последнее время в Прикаспийском регионе? Об этом мы беседуем с кандидатом исторических наук, доктором политических наук, профессором кафедры теории регионоведения Московского государственного лингвистического университета Арбаханом Магомедовым.

– В первую очередь изменился характер геополитических интересов Запада. В 1991 году произошло крушение Советского Союза. Через несколько лет, в 1994-м, произошло два грандиозных события. Был заключен «Контракт века» о совместной разработке нефтяных месторождений «Азери», «Чираг», и «Гюнешли». Азербайджан тогда оказался в центре внимания мировых СМИ, лоббистов, политиков. Зарубежные нефтегазовые компании начали активно вкладываться в азербайджанскую нефтедобычу. И это, по сути, был первый шаг по формированию нового Азербайджана. Второе событие – США объявили Каспийский регион зоной своих жизненно важных интересов, после чего Каспий стали называть «вторым Персидским заливом». Геостратеги начали рисовать новые карты северной Евразии, возникло понятие «Евразийского энергетического эллипса» как части Большого Ближнего Востока.

Теперь к вашему вопросу: что изменилось? 2013 год – это другой исторический рубеж. Тогда китайский лидер Си Цзиньпин в Астане заявил о начале китайского инфраструктурного и торгового мегапроекта «Один пояс, один путь», который пролегает на запад через каспийский ареал, Иран, Турцию, Украину и так далее. К этому времени прикаспийские страны добились экономического и политического суверенитета, используя каспийскую идентичность и каспийские ресурсы.

Азербайджан получил возможность транспортировать свои нефть и газ в Европу, заработал трубопровод Баку-Тбилиси-Джейхан, построен грандиозный Южный газовый коридор. Азербайджан состоялся как государство. На нулевые годы этого столетия пришлись рекордные темпы ВВП страны. Эти деньги направлены на строительство современного государства, современной армии, современной образовательной системы. Похожим образом поступил и Казахстан.

А на Западе в то время случилась сланцевая революция. США из импортера нефти и газа превратились в экспортера. Интерес Запада к Каспию начал постепенно угасать. Ранее заявленный газопровод «Набукко» так и не был реализован. Более того, многие зарубежные компании стали выходить из проектов на Каспии. Но уход Запада начал замещать Китай, который проявил интерес не только к энергетическим аспектам, но и начал обращать внимание на инфраструктуру, порты, как элемент куда более грандиозного геоэкономического проекта – торгово-транспортной экспансии Китая.

В КНР не только построили трубопроводы из Казахстана и Туркменистана, Пекин обратил внимание на портовую инфраструктуру прикаспийских государств, которые теперь заинтересованы в том, чтобы стать частью китайского проекта «Один пояс, один путь». У Азербайджана есть порт Алят, у Туркменистана – порт Туркменбаши, у Казахстана – Актау. Вся эта система будет работать в кооперации с Китаем.

Вот вам и изменившаяся картина. В Прикаспийском регионе какой-то период в качестве ключевого игрока находился Запад (при ослабленной России), а сейчас его заменил новый субъект каспийской политики – Китай.

– Многие аналитики заявляют о китайской экспансии, утверждая, что экономическими способами Пекин усиливает свое влияние в странах, присоединившихся к проекту «Один пояс, один путь»…

– Да, конечно же, такие опасения обоснованы. Китай – жесткий партнер, который не занимается благотворительностью. КНР выдвигает привлекательные и в то же время очень четкие условия. Давайте вспомним Шри-Ланку, которой Китай выдавал кредиты под залог местной портовой инфраструктуры. В итоге вся она оказалась у Китайской Народной Республики – таковы были условия контракта. Конечно, многие государства, которые лежат на пути китайского проекта, задумались: а стоит ли доверять экономическому сотрудничеству с Китаем?

Есть и пример Туркменистана, который поступил не совсем обдуманно, сделав ставку на Китай и сгоряча обрубив экономические отношения с Россией и Ираном. КНР, по сути, оказалась единственной покупательницей туркменского газа. Сейчас в Туркменистане серьезный экономический кризис.

Но если говорить об Азербайджане, то ваша страна проводит многовекторную, взвешенную политику. Следовательно, меньше и угроз (от китайской экспансии – Ред.). Азербайджан стал серьезным субъектом не только на Южном Кавказе. Повторюсь: это современное государство с развитой инфраструктурой, хорошей армией, что показала война 2020 года. Баку в дипломатическом и политическом плане не кладет яйца в одну корзину. У вас хорошие отношения с соседями – Турцией, Россией, коллективным Западом.

– А каково влияние России и Турции на наш регион в свете последних событий?

– До начала украинских событий Анкара и Москва уравновешивали друг друга. Причем если Турция играла роль экономического, культурного партнера, то Россия пыталась обеспечить свое доминирование в военной сфере. Но ближайшие недели могут стать ключевыми в плане изменения баланса сил на Кавказе. РФ, как известно, забирает и с Южного, и с Северного Кавказа какие-то подразделения, чтобы они участвовали в украинских событиях. И если украинский кризис для России будет сопровождаться военными неудачами, то позиции РФ в вопросах безопасности могут ослабнуть.

В принципе, сейчас весь мир наблюдает за событиями в Украине. Делаются выводы о качестве военного управления, вооружений, управленческого менеджмента. Сейчас как раз решающая фаза, которая покажет, усилятся или ослабнут позиции России на Южном Кавказе. Но РФ и Турция не выступают в качестве конкурентов – они пытаются сохранять позитивное взаимодействие.