• четверг, 28 Марта, 18:20
  • Baku Баку 13°C

Занять высоту!

26 февраля 2019 | 13:45
Занять высоту!

ДОБЛЕСТЬ
Сегодня Азербайджан чтит память жертв ходжалинской трагедии - одного из самых чудовищных событий, произошедших на постсоветском пространстве после распада СССР ровно 27 лет назад. Старательно создававшийся десятилетиями миф о братской семье советских народов рухнул в одночасье, утонул в крови ходжалинской резни, главными жертвами которой стали далекие от политики старики, женщины, дети - 613 мирных жителей Ходжалы.
Преступления армянской военщины, совершенные на этнической почве против азербайджанского населения в Ходжалы, - настоящий геноцид, подпадающий под международное правовое определение этого понятия. Чудовищное преступление не было рядовой военной акцией, про которую говорят «на войне как на войне», хотя некоторым нашим противникам хотелось бы именно так ее представить.
Впереди - бессмертие
Преступления, совершенные в этом городе, не были случайными, напротив, они являются неотъемлемой частью широкомасштабной политики Армении по систематическому насилию, которая отражает такие уродливые идеи, как расовое превосходство, этническая дискриминация и ненависть. Целенаправленная резня мирных жителей в Ходжалы была направлена исключительно на их массовое уничтожение, потому что они были азербайджанцами.
Передо мной - старый газетный архив. Один из июльских номеров бакинской газеты «Вышка» за 1992 год - желтые выцветшие страницы, низкое качество печати и фотоиллюстраций, много материалов из зоны боевых действий. На некоторых стоит пометка - «По просьбе автора гонорар перечисляется в Фонд помощи семьям погибших в Карабахе».
На последней странице в черной траурной рамке некролог: «Коллектив судоремонтного завода имени Парижской коммуны выражает глубокое соболезнование товарищу по работе Данченко Александру Анатольевичу по поводу безвременной кончины сына, погибшего в боевых действиях в Нагорном Карабахе».
В памяти четко всплывает встреча с нашими ранеными бойцами, которые проходили реабилитацию в Республиканской клинической больнице им.академика Мир-Гасымова - сержантом милиции (тогда еще была милиция) Намиком Абдуллаевым, рядовым Габилем Яхъяевым, танкистом Эльдаром Халиловым, Эльшаном Джуггураевым из Балакена и совсем еще юным Османом Османовым. Самому старшему из них - Халилову - было двадцать девять, самому младшему - Османову - семнадцать: вчера еще бакинский школьник, сегодня - вояка-доброволец. Компания разношерстная, но дружная - наперебой рассказывали о последнем бое, в котором погиб их командир.
…Едва успело взойти солнце, как возобновился штурм высоты, с которой как на ладони видны Агдам и окрестные села. Рота, которой командовал Эльшад Яхъяев, уже несколько часов вела неравный бой. Ее стратегической задачей было занять высоту и укрепиться на ней. Стрельба все не прекращалась. Когда рассеялся густой туман, вдруг отчетливо стало видно высокое синее небо с медленно плывущими облаками. О чем думал в тот миг молодой лейтенант? О чем мог думать человек, за спиной у которого двадцать пять коротких весен, а впереди - бессмертие? Что ждало его впереди?
Лейтенант встал во весь рост и, не сгибаясь, пошел в атаку. Успел только скомандовать бойцам: «Вперед!» и упал, сраженный автоматной очередью.
Так ранним утром 20 июня 1992 года близ села Нахичеваник в бою за главную и последнюю в своей жизни высоту погиб лейтенант Яхъяев.
Махизар баджи, мать Габиля Яхъяева, как узнала о ранении сына, сразу же собралась в дорогу. Путь предстоял неблизкий - из Лянкярана в Баку и к сыну. Вон он, рядом - раненый, но слава Богу, живой. Стонет, мечется по подушке. Осколком задета голень, повреждено ахиллово сухожилие. Глаза у матери не высыхают от слез.
Столько красивых детей в Ходжалы
- Младший, наверное? - спрашиваю я, глядя на совсем еще молоденького солдата.
- Нет, ему девятнадцать уже. Старший - моряк, служит в Мурманске. Так что Габиль сейчас за старшего, дома еще двое младших. Многих в том бою за Нахичеваник убило, о командире часто вспоминают. А моего сына Андрей Буркин с поля боя вынес, спасибо ему, да продлит Аллах его жизнь!
Андрей Буркин - тут же, рядом, пришел навестить своих товарищей. Лицо пасмурное, усталое: «Вчера привез тело погибшего командира, повезем хоронить в родной Шеки».
- Вы из интербригады?
- Никак нет, я из МВД Азербайджанской Республики.
Старшему лейтенанту Буркину - двадцать четыре года, он коренной бакинец, отлично говорит по-азербайджански, выпускник училища МВД, участвовал в боях за освобождение захваченных сел Агдамского и Ходжалинского районов, дважды попадал в окружение. О себе говорит скупо, все больше о товарищах, о войне, о нехватке техники на фронте. От него узнаю, что наши миноискатели, к примеру, не всегда могут обнаружить мины, завезенные из-за границы.
То, что армянская сторона имела на вооружении военную технику иностранного производства, ни для кого секретом не было. Неоспоримым был и тот факт, что не только зарубежная военная техника, но и сами граждане других стран как наемники принимали участие на стороне армян. В том же бою близ Нахичеваника находили бывшими в то время редкостью доллары в большом количестве, косметику, драгоценности, золотые зубные коронки - естественно, снятые с убитых мирных граждан.
Воюют ли женщины на стороне армян? Задаю этот вопрос бойцам.
- Да, я встречал армянок-боевиков, в основном это снайперы, - отвечает танкист Халилов.
Намик Абдуллаев, сержант милиции из Агдама, приподнимает голову, пытаясь включиться в разговор, хочет что-то сказать. Доктор Алиев, лечащий врач, бережно подкладывает ему подушку. «Тебе нельзя разговаривать», - строго говорит он.
- Только два слова… Про Эльмана Мамедова хочу сказать… вы, наверное, слышали о нем… это - глава исполнительной власти Ходжалы. Он спас мне жизнь… и не только мне.
При упоминании Ходжалы травматолог Натиг Алиев вздрагивает: сотни карабахских дорог изъезжены им с начала военного противостояния с Арменией, и на машинах, и на вертолетах санавиации, он оперировал бойцов в чрезвычайно сложных условиях, видел все ужасы этой войны. Но когда случилась трагедия в Ходжалы, он впервые не справился с чувствами. Дрогнувшим голосом произнес: «Я нигде не видел столько красивых и озорных детей, как в Ходжалы. Их было так много, больше, чем в любом другом нашем городе или поселке».
Об этой уникальной особенности городка мне рассказывал и Наиль Бектемиров, в то время бортмеханик-инструктор вертолетов «Ми-8» Забратской авиакомпании, налетавший за свою летную жизнь более 12 тысяч часов, а в небе Карабаха - 1250, совершив 1035 вылетов в труднодоступные горные районы для эвакуации раненых бойцов и мирного населения из осажденных городов и деревень. «Казалось, - вспоминает он, - все улицы этого города усыпаны черноглазыми кудрявыми сорванцами, которые по деревенской привычке звонко приветствуют всех, даже незнакомцев: «Сала-а-ам!!!», машут перепачканными в песке ладошками и заливисто хохочут, запрокинув голову и обнажая два ряда мелких белых зубов-жемчужин».
Там воюют наши ребята
…Сержант Абдуллаев с трудом открывает глаза и медленно-медленно начинает говорить: «Когда мы стали выводить людей из Ходжалы, Эльману Мамедову передали, что убита его мать, и он должен вернуться. Но он был единственным человеком, кто знал дорогу из леса. Если бы Мамедов тогда вернулся в город, погибли бы все, кого он собирался спасать - нас было около тысячи человек. И он вывел нас».
Но многим ходжалинцам в ту страшную февральскую ночь спастись не удалось. Вот фрагмент из свидетельства российского телерепортера Юрия Романова, первым побывавшего на месте трагедии: «Я выглядываю в круглое окошко вертолета и буквально отшатываюсь от неправдоподобно страшной картины. На желтой траве предгорья, где в тени еще дотаивают серые лепешки снега, остатки зимних сугробов, лежат мертвые люди. Вся эта громадная площадь до близкого горизонта усеяна трупами женщин, стариков, старух, мальчиков и девочек всех возрастов, от грудного младенца до подростка. Глаз вырывает из месива тел две фигурки - бабушки и маленькой девочки. Бабушка, с седой непокрытой головой, лежит лицом вниз рядом с крошечной девочкой в голубой курточке с капюшоном. Ноги у них почему-то связаны колючей проволокой, а у бабушки связаны еще и руки. Обе застрелены в голову. Ошеломленный, я даже не сразу вспоминаю о камере».
Это очень подробное, скрупулезное описание случившегося, изобилующее шокирующими деталями, не оставляет никаких сомнений: есть все основания поставить трагедию Ходжалы в один ряд с трагедией Сребреницы и другими преступлениями, совершенными примерно в то же время на Балканах, где в начале 90-х годов рушился еще один миф. А еще то, что произошло в Ходжалы, напоминает массовые казни в Руанде, Камбодже и других местах, где после Второй мировой войны совершались геноцид, военные преступления и преступления против человечности. Именно они и привели к созданию нескольких международных трибуналов и Международного уголовного суда.
Прошло много лет с той кровавой ночи в Ходжалы, и я как-то спросила летчика Бектемирова: «Если вы когда-нибудь встретитесь со своими друзьями детства - бывшими бакинцами-армянами, и они бросят вам в лицо: вы проиграли! - что вы ответите им?» Он на минуту задумался, а потом произнес: «Это очень больно ударит по моим нервам, по моей гордости. Но тем не менее, собрав всю волю в кулак, я, коренной бакинец, отвечу, что для армян это пиррова победа. Что они побеждают благодаря своему удивительному умению искажать любые реальные факты в свою пользу и с успехом пропагандировать их повсюду. Что победа им досталась в результате двойных стандартов и геополитических интересов ведущих государств планеты. И что еще не вечер - мир меняется. Меняется общественное мнение, становится сильным наше государство. Уже никто не сомневается, что мы победим. И я рад, что сделал все от меня зависящее, чтобы приблизить эту победу. Это будет моя личная, четвертая высота. Ведь она есть в жизни каждого из нас - высота, которую надо взять. Обязательно».
Память снова услужливо возвращает туда, в 1992 год, в больничную палату Республиканской больницы. Записав рассказы раненых бойцов на диктофон и в записную книжку (фотографировать было нельзя), я прощаюсь с ними. Знаю, что в этой войне гибнут люди разных наций интернационального Азербайджана, но все же не могу удержаться и поворачиваюсь к Андрею Буркину: «Вы русский…», но он не дает мне договорить, бросает коротко по-азербайджански: «Orada BIZIM uşaqlar döyüşürlər» и выходит из палаты.
Ему еще надо успеть отдать последний салют погибшему командиру. А впереди - еще долгие версты войны, безжалостной, несправедливой войны, не вмещающейся ни в какие рамки человеческой логики…
Галия АЛИЕВА
banner

Советуем почитать