Баку 23°C
Тревога Миллза и шанс Пашиняна
Посол США в Армении Ричард Миллз в интервью EVN Report исключил урегулирование Карабахского конфликта без «возвращения некоторой части захваченных территорий». В ходе интервью посол сообщил, что армянский народ в конце концов должен решить – к какому решению он готов. «Я был удивлен, когда впервые приехал сюда и выяснил, что большинство из встреченных мною армян категорически против возвращения оккупированных территорий – как часть переговорного процесса. Меня удивляет тот факт, что в Армении почти нет обсуждений о приемлемом решении или вероятных компромиссах. На протяжении лет восприятие моего правительства заключалось в том, что территории с самого начала были взяты для того, чтобы использоваться в формуле «Земли в обмен на мир». Я действительно был очень удивлен, обнаружив, что этот вариант впредь не имеет никакой поддержки», – сказал Ричард Миллз. Он отметил, что понимает, что Апрельская война 2016 года еще больше обострила восприятия армян. «Но жестокая действительность заключается в том, что любое урегулирование будет требовать возвращения некоторой части захваченных территорий», – сказал посол США.
То, о чем говорил Миллз, не единственное мнение, и в этом смысле даже можно утверждать, что уже почти бывший посол США в Армении высказывает консолидированную позицию международного сообщества.
На нашей политической арене действительно отсутствует дискурс о перспективах урегулирования Карабахского конфликта. Каждое обсуждение приводит или к разговорам о необходимости поддержания статуса-кво, или же утверждениям о намерении не уступать «ни пяди земли».
На любую иную позицию вне этого контекста навешивается ярлык «предательской», «пораженческой» – делая в принципе невозможным, чтобы дискуссия состоялась.
Конечно, максималистская риторика и воинственность властей Азербайджана ограничивают рациональные обсуждения также в общественных и политических кругах Армении, однако это не оправдание, потому что независимо от позиций Баку, армянская сторона должна иметь свое видение урегулирования, в котором будут четко изложены приоритеты и начерчена та «красная линия», по ту сторону которой уступки становятся невозможными.
Якобы сохранение статус-кво не является решением, потому что в Армении есть даже искаженное представление о статус-кво. Это – существующая ситуация не только на линии фронта, но и совокупность политических, экономических и демографических факторов, в результате которых мы теряем свои позиции, а это означает, что в один прекрасный день мы столкнемся с тяжелой реальностью новой войны, или будем вести переговоры в намного более неблагоприятном контексте.
В этом отношении бархатная революция имеет важное значение, и на протяжении лет мы убедимся, сможет ли Армения стать полностью демократической страной и иметь развитую экономику в условиях блокады и конфликта, или, тем не менее, именно полувоенная система способствует формированию замкнутой системы. Однако бархатная революция всего лишь открывает окно на короткий промежуток времени, в течение которого армянская политическая элита должна сформулировать видение развития страны и в этом контексте – перспективу урегулирования Нагорно-Карабахского конфликта. В истории Третьей республики такая уникальная попытка была предпринята Левоном Тер-Петросяном в 1997 году. Допустим, что время подходов первого президента уже упущено, но ни один из его оппонентов не предлагает альтернативных решений, кроме «ни одной пяди» или игры за счет времени и развития государства.
На самом деле, за последние двадцать лет в социальной и политической среде Армении не было дискурса не только и не столько о поведении Азербайджана, сколько, в результате криминально-олигархической системы, для которой карабахская проблема была просто вопросом спекуляций, для воспроизведения своей власти посредством фальсификации выборов и оправдания повсеместного грабежа. Избирательные фальсификации и грабеж не подразумевают существования видения развития страны, поэтому в вопросе «НКР» нельзя было ожидать концептуальных подходов как от Роберта Кочаряна, так и Сержа Саргсяна, в основе политики которых, по сути, лежала армянская «шустрость» или же надежда, что посредники не придут к консенсусу, или Азербайджан не будет конструктивным. Этот авантюризм привел к появлению недоброй памяти версии Мегри, потере субъективности «НКР», смертельным событиям 2016 года и т. д.
На этой плоскости бархатная революция вновь предоставила исторический шанс армянскому обществу, возможно, в третий раз, учитывая инициативу Левона Тер-Петросяна. Концепция первого президента была выдвинута в беспрецедентный период, когда тотальный кризис власти не позволял достичь политического и общественного согласия по такому принципиальному вопросу.
Исключительный шанс достойно урегулировать Нагорно-Карабахский конфликт имел Вазген Саргсян, как государственный деятель, биография которого легитимизовала любой разумный вариант компромисса. 27 Октября предотвратило это и, по большому счету, очевидно, какой стране было не выгодно установление стабильного мира в регионе.
И наконец историческую возможность получил Никол Пашинян, как беспрецедентный носитель ресурса общественного доверия. Он может стать исторической фигурой, если консолидирует армянское общество вокруг рациональной версии проблемы «НКР» и, наконец, может испепелить ресурс революции, если в вопросе нагорно-карабахского конфликта отсутствие концептуальной позиции представит как выражение настроений толпы.
Прагматичная политика подсказывает, что позиция международного сообщества никогда не будет отличаться от того, что озвучил Ричард Миллз.
1in.am
То, о чем говорил Миллз, не единственное мнение, и в этом смысле даже можно утверждать, что уже почти бывший посол США в Армении высказывает консолидированную позицию международного сообщества.
На нашей политической арене действительно отсутствует дискурс о перспективах урегулирования Карабахского конфликта. Каждое обсуждение приводит или к разговорам о необходимости поддержания статуса-кво, или же утверждениям о намерении не уступать «ни пяди земли».
На любую иную позицию вне этого контекста навешивается ярлык «предательской», «пораженческой» – делая в принципе невозможным, чтобы дискуссия состоялась.
Конечно, максималистская риторика и воинственность властей Азербайджана ограничивают рациональные обсуждения также в общественных и политических кругах Армении, однако это не оправдание, потому что независимо от позиций Баку, армянская сторона должна иметь свое видение урегулирования, в котором будут четко изложены приоритеты и начерчена та «красная линия», по ту сторону которой уступки становятся невозможными.
Якобы сохранение статус-кво не является решением, потому что в Армении есть даже искаженное представление о статус-кво. Это – существующая ситуация не только на линии фронта, но и совокупность политических, экономических и демографических факторов, в результате которых мы теряем свои позиции, а это означает, что в один прекрасный день мы столкнемся с тяжелой реальностью новой войны, или будем вести переговоры в намного более неблагоприятном контексте.
В этом отношении бархатная революция имеет важное значение, и на протяжении лет мы убедимся, сможет ли Армения стать полностью демократической страной и иметь развитую экономику в условиях блокады и конфликта, или, тем не менее, именно полувоенная система способствует формированию замкнутой системы. Однако бархатная революция всего лишь открывает окно на короткий промежуток времени, в течение которого армянская политическая элита должна сформулировать видение развития страны и в этом контексте – перспективу урегулирования Нагорно-Карабахского конфликта. В истории Третьей республики такая уникальная попытка была предпринята Левоном Тер-Петросяном в 1997 году. Допустим, что время подходов первого президента уже упущено, но ни один из его оппонентов не предлагает альтернативных решений, кроме «ни одной пяди» или игры за счет времени и развития государства.
На самом деле, за последние двадцать лет в социальной и политической среде Армении не было дискурса не только и не столько о поведении Азербайджана, сколько, в результате криминально-олигархической системы, для которой карабахская проблема была просто вопросом спекуляций, для воспроизведения своей власти посредством фальсификации выборов и оправдания повсеместного грабежа. Избирательные фальсификации и грабеж не подразумевают существования видения развития страны, поэтому в вопросе «НКР» нельзя было ожидать концептуальных подходов как от Роберта Кочаряна, так и Сержа Саргсяна, в основе политики которых, по сути, лежала армянская «шустрость» или же надежда, что посредники не придут к консенсусу, или Азербайджан не будет конструктивным. Этот авантюризм привел к появлению недоброй памяти версии Мегри, потере субъективности «НКР», смертельным событиям 2016 года и т. д.
На этой плоскости бархатная революция вновь предоставила исторический шанс армянскому обществу, возможно, в третий раз, учитывая инициативу Левона Тер-Петросяна. Концепция первого президента была выдвинута в беспрецедентный период, когда тотальный кризис власти не позволял достичь политического и общественного согласия по такому принципиальному вопросу.
Исключительный шанс достойно урегулировать Нагорно-Карабахский конфликт имел Вазген Саргсян, как государственный деятель, биография которого легитимизовала любой разумный вариант компромисса. 27 Октября предотвратило это и, по большому счету, очевидно, какой стране было не выгодно установление стабильного мира в регионе.
И наконец историческую возможность получил Никол Пашинян, как беспрецедентный носитель ресурса общественного доверия. Он может стать исторической фигурой, если консолидирует армянское общество вокруг рациональной версии проблемы «НКР» и, наконец, может испепелить ресурс революции, если в вопросе нагорно-карабахского конфликта отсутствие концептуальной позиции представит как выражение настроений толпы.
Прагматичная политика подсказывает, что позиция международного сообщества никогда не будет отличаться от того, что озвучил Ричард Миллз.
1in.am
