• пятница, 29 Марта, 19:34
  • Baku Баку 14°C

Нино, почему ты не в Париже...

22 июля 2018 | 14:00
Нино, почему ты не в Париже...
ПРОЗА
Еще довольно молодая женщина с пышной копной седых волос и следами увядания былой красоты яростно, до побеления пальцев вцепилась в поручень ограждения палубы парохода, готовившегося к швартовке.
Она сразу заметила, что пристань порта сильно изменилась с того времени, когда двадцать лет назад она, будучи супругой деятеля правительства Азербайджанской Демократической Республики, спешно бежала с дочерью в чужие края.
Нино вспомнила последние мгновения расставания с мужем. Оставалось несколько минут до отправления последнего поезда Гянджа-Тифлис. Пересохшими губами она торопливо поцеловала Али:
- Всего хорошего, Али хан. Через три дня встретимся.
- Конечно, Нино, а потом - в Париж…
Нино мучительно улыбнулась. Она вдруг поняла, что Али от волнения не может сдвинуться с места. Друг семьи Ильяс бек проводил Нино в вагон.
Она испуганно выглянула в окно, ощутив себя птенцом, выпавшим из гнезда. Поезд тронулся. Нино машинально махнула рукой вслед. Ильяс бек на ходу соскочил с подножки…
Нино часто вчитывалась в строки последней страницы дневника супруга, описывавшей это прощание. Сама она ничего не помнила, пребывала в каком-то тумане.
В Тифлисе вначале было оптимистичное ожидание назначенных трех дней, затем переживание еще трех, потом безнадежные десять дней и, наконец, тупое восприятие приезда Ильяс бека и провал памяти после того как получила дневник Али и прочла приписку.
«Али хaн Ширвaншир погиб в 5 чaсов 15 минут нa Гянджинском мосту. Его тело, пронзенное восемью пулями, упaло в пересохшую реку. В кaрмaне у него нaйденa тетрaдь. Если нa то будет воля Аллaхa, я доставлю эту тетрaдь его жене. Нa рассвете, незaдолго до нaступления русских, мы похоронили его во дворе мечети. Нaшa республикa погиблa, кaк погиб Али хaн Ширвaншир.
Ротмистр Ильяс бек, сын Зейнaлa aгa из поселкa Бинaгaды».

Советская власть приближалась к Грузии, а потому необходимо было торопиться покинуть теперь уже негостеприимную родину. Предстояли утомительные переезды поездом в Батуми, пароходом в Стамбул и только потом в Париж...
Все годы проживания в Париже Нино каждый день размышляла о поездке обратно, домой, в Баку, Тифлис, Гянджу. Она ловила себя на мысли, что не столько воспоминания о былой жизни тянут ее назад, сколько возможность встречи с Али ханом.
Вопреки здравому смыслу, Нино не верила в смерть супруга, она просто не могла поверить в эту чушь, описанную Ильясом. Как всегда, друг преувеличивал события и что-то скрывал от нее. Вот эту тайну Нино и собиралась раскрыть, вернувшись на место событий.
Однако первостепенной задачей Нино было поставить на ноги дочь Тамару, и когда та достигла 18 лет, она начала готовиться к претворению своего плана в жизнь.
Главное препятствие было в фамилии Али хана - Ширваншир, которое выдавало ханское происхождение супруга. К тому же ни для кого не секрет, что в 20-е годы он с оружием в руках сразил немало большевиков. И то и другое могло привести к аресту супруги «врага народа» и обвинению ее в шпионаже.
Поэтому Нино вернула девичью фамилию - Кипиани, и хотя она тоже княжеского рода, в России насмешливо считали, что все грузинские царедворцы имели княжеское происхождение.
Прекрасно зная язык, Нино решила выдавать себя за француженку грузинского происхождения.
Была даже принята версия приезда парижанки: «Для возрождения маршрута путешествия по Кавказу французского писателя Александра Дюма (отца) в 1858 году». Расчет был сделан на отсутствие точных данных в компетентных органах о местах, которые посетил писатель. Впрочем, в списке фигурировали Баку, Тифлис, Губа и Шеки. Этого было достаточно, чтобы побывать во многих необходимых местах. Ей даже удалось получить полномочия представлять одну из литературных организаций Франции.
По договоренности с туристическим агентством на морском вокзале Батуми Нино встречал представитель, который должен был сопровождать ее по всему маршруту следования. Важа - молодой человек лет тридцати, с большим радушием и энтузиазмом встретил парижанку и сопроводил ее до отеля. Они обсудили процедуру обслуживания туристов и возможность встреч на случай экстренной необходимости.
Нино стремилась поскорее остаться наедине с хаосом мыслей, охвативших ее воспоминаний. Наконец, она сконцентрировала свое внимание и поняла, что пребывание в Батуми не очень ее радует. Она всеми своими помыслами рвалась в Гянджу - на встречу с... Али ханом.
Однако неугомонный Дюма, оказывается, успел побывать и в Поти. И хотя там он не открыл для себя чего-либо нового, кроме новых сортов вин, Нино для поддержания своей версии пришлось на один день съездить с Важей в соседний город.
«Боже, помоги мне добраться до Гянджи!», - молила Всевышнего мадам Кипиани.
Но, увы, предстояло еще одно испытание - Тифлис. Миновать его было невозможно, поскольку только оттуда поездом можно было добраться до Гянджи. Тифлис сулил множество опасностей в лице родственников или друзей. Правда, маловероятно, что те и другие еще остались в городе...
Доброжелательный и улыбчивый Важа с восторгом рассказывал о достопримечательностях Тифлиса, и каждый его комплимент городу Нино воспринимала в душе с благодарностью. Ведь она не должна была подавать виду, что это ее родной город...
Через пару дней пыток ностальгией Важа, наконец, важно объявил: «Если хотите, мадам Кипиани, мы можем посетить Гянджу, хотя Дюма не имел счастья посетить этот старинный город», - не догадываясь, с каким нетерпением парижанка ждала этого.
Трепеща от нетерпения, Нино, тем не менее, скромно объявила о своей готовности к встрече с «незнакомым, но интересным городом».
Судьбе было угодно приютить княжну в той самой гостинице, где останавливались супруги Ширваншир, бежавшие двадцать лет назад в Гянджу от хаоса бакинского политического кризиса. Сначала они остановились в родовом поместье Ширванширов, но после наступления большевиков на город перебрались в Гянджу. Правда, прежний отель резко отличался своей роскошью от сегодняшнего - унылого и бледного.
Счет времени шел на минуты. Нино изнывала от их расточительства на посещение не интересующих ее мест. К полудню, сославшись на усталость, мадам потребовала отвезти ее в отель. Это устраивало гида, ибо ему тоже не терпелось прогуляться по гянджинским шашлычным, где все азербайджанские блюда были очень вкусны, а в обществе мадам посещение таких заведений явно противоречило местным нравам.
Поэтому оба путешественника сделали перерыв, к обоюдному удовольствию.
Едва расставшись со своим уже надоевшим ей спутником, Нино, быстро переодевшись в неброскую одежду, буквально выбежала на улицу. Она не заказала такси - хотела сама пройти этот путь «гянджинской Голгофы».
Мысленно Нино тысячу раз представляла себе этот злополучный Гянджинский мост, проходящий над пересохшим руслом Гянджачая. Тогда он разделял христианскую и мусульманскую части города.
Молодая женщина бежала по пыльным улицам Гянджи, как спешила в юности в бакинский Губернаторский сад на свидание с Али ханом. Однако достигнув цели, она, запыхавшаяся и напряженная как стальная струна, остановилась. Нино всматривалась в трещинки моста, будто отыскивала потерянные драгоценности.
«Вот здесь он распластался за пулеметом, тут стоял и сам пулемет, а вот куда отлетали отстрелянные гильзы… О, как их много! Молодец, Али хан! Что же ты остановился? Продолжай, стреляй, дорогой!..»
- Ханым, вам плохо? Вам помочь? - услышала она участливый женский голос.
- Все в порядке, проходите… - еле слышно пробормотала Нино по-французски.
Незнакомка не стала настаивать. Она внимательно оглядела Нино и торопливо отошла.
Только теперь Нино опомнилась и, оглянувшись, увидела себя стоящей на мосту на коленях, поглаживающей ладонями деревянный настил. Она встала - ничего не нашла...
Пыльными руками поправила волосы, разгладила юбку и невидящим взором окинула окрестности. Да, она знала, что ей нужно было куда-то идти, но не помнила - куда. Ноги сами подвели ее к месту гибели супруга…
Перед глазами возникла приписка Ильяс бека в дневнике мужа: «...мы похоронили его во дворе мечети».
Во дворе полуразвалившейся мечети было несколько почти незаметных холмиков земли. На одном из них виднелась полуистлевшая табличка.
«Али...» - прочла сухими губами Нино. Уже не в силах удержаться, супруга упала на могилу. Пальцы вонзились в твердую землю, до крови разодрав нежную кожу. Рыдания вырвались звериным криком. И, заглушая звуки бешено колотившегося сердца, она услышала такой далекий знакомый голос: «Нино, почему ты не в Париже?!»
…Когда она открыла глаза и встретилась с колючим ненавистным взглядом Важи, к ней сразу же вернулась память.
«Да, она потеряла сознание на могиле во дворе мечети, и ее, очевидно, привезли в пункт скорой помощи». А взгляд Важи говорит о том, что он ей враг, потому что он уже понял, кто она такая».
- Ну, что скажете, гражданка Ширванширова? Вы скрыли, что ваш муж был врагом советской власти, и за это понесете наказание! - с угрозой напустился он на едва пришедшую в себя супругу погибшего. Как быстро спала с него маска доброты и показная вежливость…
Нино еще не пришла в себя, и ей вообще не хотелось говорить с этой мразью, поэтому она промолчала, презрительно глянув в сторону агента. Это его еще больше разъярило.
К тому же ему грозили неприятности по служебной линии - ведь он чуть не проморгал шпионку. Лицо особиста исказилось ненавистью, и он понес чушь вперемешку с оскорблениями.
Нино медленно встала и, не глядя на разбушевавшегося Важу, твердо заявила по-французски:
- Как гражданка Франции я не позволю, чтобы какие-то сыщики оскорбляли достоинство моей страны. Я требую присутствия французского консула!
Ссылка на международный конфликт мгновенно возымела действие - Важа стушевался.
Перейдя на дипломатический тон и наслаждаясь своей ролью судьи, он торжественно произнес, видимо, заранее подготовленное решение своего начальства.
- Поскольку гражданка Кипиани скрыла контрреволюционный характер своего прибытия в Советский Союз, она в течение 48 часов должна покинуть пределы нашей страны. Вы должны поторопиться, чтобы успеть на отходящий через 40 минут поезд на Тбилиси, с последующей пересадкой на Батуми. Само собой, ваша поездка в Баку аннулируется. Поторопитесь на поезд!
Нино, ожидавшая более жестких мер со стороны коварного НКВД, в душе облегченно вздохнула. В принципе, после встречи с душой покойного Али хана ей здесь больше нечего было делать. Али хан погиб, и это уже факт...
Поездка в Баку усугубляла опасность нахождения во враждебной среде, а потому уже на следующий день она пересела на поезд в Батуми. Она торопилась выполнить волю мужа: в Париж!
Отплывая на пароходе от причала Батуми, Нино, как и двадцать лет назад, но уж точно в последний раз, бросила прощальный взгляд на мыс набережной, что примыкает к бульвару Сисайд на самом въезде в город...
Через 70 лет после описываемых событий, в 2011 году, именно на этом месте в Батуми открылась великолепная скульптурная композиция американского автора грузинского происхождения Тамары Квеситалтдзе. Две статуи, выполненные из стали, олицетворяют любовь мужчины и женщины в образах Али и Нино. Каждые 10 минут они начинают движение навстречу друг другу, сливаясь в единое целое и снова расходясь. В темное время суток при цветном освещении это выглядит как волшебный танец любви…
А еще в 2007 году заслуженный художник Азербайджана, скульптор Горхмаз Суджаддинов предлагал: «Я хотел бы подарить Баку памятник любви. Его эскиз у меня готов. Идею я позаимствовал у автора «Али и Нино» Гурбана Саида. В композиции воспевается любовная история азербайджанца Али бека и грузинской княжны Нино. Их любовь оказалась выше религиозных и национальных предрассудков. Местом их встреч был Губернаторский сад, поэтому я предлагаю установить памятник любви именно там - и у нашей молодежи появится свой уголок любви…»
Этого, увы, по сей день не произошло, а потому будем надеяться, что романтика рано или поздно восторжествует…
Марк ВЕРХОВСКИЙ
banner

Советуем почитать