Баку 18°C
Учитель из США: «Я 17 лет преподавал, но так и не научился читать»
Джон Коркоран вырос в американском штате Нью-Мексико в 1940-х-1950-х годах. Он был одним из шести детей в семье, окончил среднюю школу, поступил в университет и стал учителем в 1960-х годах. Этой работе он посвятил 17 лет жизни. Однако в разговоре с корреспондентом Би-би-си он признался, что все это время хранил весьма необычный секрет.
Когда я был ребенком, родители внушали мне, что я победитель, и в течение шести лет я верил в то, что они мне говорили.
Я поздно начал говорить, однако пошел в школу с большой надеждой выучиться читать, как мои сестры. В первый год учебы все шло хорошо, потому что от нас требовали немногого: встать в нужный ряд, сесть, держать рот закрытым и вовремя ходить в уборную.
А вот во втором классе нас начали учить читать. Но для меня это было все равно что открыть китайскую газету и таращиться в нее - я не понимал, что означают все эти строки. Мне исполнилось шесть, семь, восемь лет, а я все никак не понимал, как рассказать об этой проблеме.
Я помню, как просил ночью во время молитвы: «Боже, пожалуйста, научи меня читать завтра, когда я проснусь». А иногда я включал свет, брал книгу и смотрел в нее в надежде на чудо. Но чуда не происходило.
В школе я оказался в отсталой группе с другими детьми, у которых обучение чтению шло туго. Я не знал, как попал туда, я не знал, как оттуда выбраться, и я точно не знал, как об этом спросить.
Конечно, учитель не называл нас «отсталой группой» (никакой жестокости у нас в школе не было), однако школьники использовали это выражение. А когда ты оказываешься в отсталой группе, то начинаешь чувствовать себя отсталым.
На родительских собраниях учитель говорил моим родителям: «Он умный мальчик, у него все получится». И меня перевели в третий класс.
«Он умный мальчик, у него все получится», и я был переведен в четвертый класс. «Он умный мальчик, у него все получится», и я оказался в пятом классе. Однако у меня все никак не получалось.
«Господи, это мне не по силам»
В пятом классе я практически забросил попытки овладеть чтением. Каждый день я вставал, одевался, шел в школу и будто отправлялся на войну. Я ненавидел школьный класс. Это была враждебная атмосфера, и мне нужно было найти способ, чтобы выжить в ней.
К седьмому классу я проводил большую часть дня в кабинете директора. Я устраивал драки, дерзил, вел себя как клоун, нарушал порядок, меня исключали из школы.
Однако такое поведение не соответствовало тому, что я чувствовал внутри себя - я не хотел вести себя так. Я хотел быть кем-то другим, хотел достичь успеха, стать хорошим учеником, но у меня просто не получалось.
Когда я перешел в восьмой класс, я уже устал изводить себя самого и свою семью. Я решил, что буду вести себя так, как должен - если ты хорошо себя ведешь в средней школе, то ты сможешь найти свой путь в этой системе. Я хотел слушаться учителей и делать все необходимое, чтобы вписаться в систему.
Я хотел стать спортсменом - у меня были атлетические способности. Также были и способности к математике - я мог считать деньги еще до школы и хорошо запоминал расписания.
У меня были и социальные навыки - я тусовался с ребятами из колледжа, встречался со студенткой, которая произносила речь на выпускной церемонии. Я был маленьким королем - девочки соглашались делать за меня домашнюю работу.
Я мог написать свое имя и запомнить несколько слов, но я не мог написать предложение целиком - учась в средней школе, по чтению я все еще был на уровне второго или третьего класса. Но я никогда никому не говорил, что не умею читать.
Когда я писал тесты, я подглядывал в чьи-то работы или отдавал мои задания кому-то другому, кто отвечал на вопросы за меня - это был простой обман. Однако когда я перешел в колледж на спортивную стипендию, все усложнилось.
Я думал: «Господи, это мне не по силам, как я смогу пройти через это?»
Я входил в сообщество, у которого были копии старых экзаменационных билетов. Был один способ схитрить. Я старался идти на занятия с кем-то, кто сможет мне помочь. Были преподаватели, которые каждый год использовали одни и те же тесты. Но приходилось прибегать и к более изощренным уловкам.
На одном экзамене преподаватель написал на доске четыре вопроса. Я сидел в дальнем конце класса, возле окна, за спинами старших учеников.
Я тщательно переписал четыре вопроса с доски в свою голубую тетрадь, но я не знал, что они означают.
Я договорился со своим другом, чтобы он стоял возле окна. Это был, наверное, умнейший парень в школе, но он был застенчивым и просил меня свести его с девушкой по имени Мэри, с которой он хотел пойти на танцевальый вечер по случаю окончания семестра.
Я протянул ему голубую тетрадь, и он ответил на мои вопросы. Тем временем я достал из-под рубашки другую тетрадь и сделал вид, что пишу в ней.
Я молился, чтобы друг отдал мне мою тетрадь с правильными ответами. Я был в отчаянии, мне нужно было пройти этот курс, я рисковал.
Невыполнимая миссия
Был и еще один экзамен, который я не знал, как сдать.
Однажды ночью я проходил мимо кабинета преподавателя, его там не было. Я открыл окно с помощью ножа и забрался внутрь, будто вор. Теперь я пересек черту - я уже был не просто учеником-обманщиком, я стал преступником.
Я проник внутрь и принялся искать экзаменационные билеты. Они должны были быть в офисе, но я не мог их найти. Там была запертая картотека - в ней и должны были быть тесты.
Две или три ночи подряд я пытался найти экзаменационные билеты, но у меня никак не получалось. Тогда я взял с собой троих друзей, и ночью мы все проникли в кабинет. Мы вынесли оттуда картотеку с четырьмя ящиками, засунули ее в машину и отвезли в жилую часть колледжа.
Я договорился со слесарем. Я надел пиджак и галстук - притворился молодым бизнесменом, который уезжает в Лос-Анджелес на следующий день, а слесарь должен был якобы спасти меня, вскрыв картотеку.
Он вскрыл ее и дал мне ключ. К моему великому облегчению, в верхнем ящике лежало более 40 копий экзамена. Я взял одну копию к себе в общежитие, где один из моих одноклассников сделал мне подложную копию с правильными ответами.
Мы отвезли картотеку обратно, и к пяти часам утра я шел в свою комнату и думал: «Невыполнимая миссия выполнена!» Я хорошо себя чувствовал, ведь я оказался так умен.
Однако потом я поднялся по лестнице, лег в постель и начал плакать, как ребенок.
Почему я не попросил о помощи? Потому что не верил, что кто-то сможет научить меня читать. Это был мой секрет, и я хранил его.
Клетка со львами
Мои учителя и родители говорили, что выпускники колледжа получают лучшую работу, у них лучшая жизнь, и я в это верил. Моей целью было просто получить эту бумажку. Быть может, я когда-то научусь читать благодаря молитве или чуду, думал я.
Итак, я окончил колледж, где в этот момент как раз была нехватка преподавателей, и мне предложили работу. Это была самая нелогичная вещь, какую только можно представить - я только что вышел из клетки со львами и теперь попадал в ту же клетку.
Почему я решил преподавать? Если оглянуться назад, то это кажется сумасшествием. Однако я прошел среднюю школу и колледж, и меня ни разу не поймали - поэтому место преподавателя могло стать хорошим убежищем. Ведь никто не заподозрит учителя в том, что он не умеет читать.
Я преподавал много разных предметов: физкультуру, общественные науки. Я преподавал и машинопись - я мог печатать до 65 слов в минуту, но я не понимал, что печатаю. Я никогда не писал на грифельной доске, а в моем классе не было ни одного напечатанного слова. Мы смотрели много фильмов, и у нас было много дискуссий.
Я помню, как мне было страшно. Мне приходилось просить учеников произносить их имена, чтобы я слышал их. И я сразу выбирал двух или трех учеников, которые лучше всего умели читать и писать, чтобы они помогали мне. Они были моими незаменимыми помощниками, и они ни о чем не подозревали - ведь я же был учителем.
Одним из моих самых больших страхов были учительские собрания. Они проходили раз в неделю, и если возникала дискуссия, то директор вызывал кого-нибудь для записи идей на доске. Я жил в страхе, что меня вызовут, боялся этого каждую неделю, но у меня на этот случай был запасной план.
Если бы он вызвал меня, я бы встал со своего кресла, прошел бы два шага, схватился бы за грудь и упал на пол в надежде на то, что они вызовут скорую. Все что угодно - лишь бы не попасться. И я так и не попался.
Иногда мне казалось, что я хороший учитель - ведь я много работал и по-настоящему интересовался тем, что делаю. Но я был неправ. Я не был частью этого класса, я был нелегалом. Меня там не должно было быть, и иногда работа причиняла мне физическую боль. Но я был в ловушке, я не мог никому об этом сказать.
«Кэти, я не умею читать»
Я женился, когда работал учителем. Брак - это таинство, обязательство быть честным с другим человеком, и тогда я впервые подумал: «Хорошо, я доверюсь этому человеку, я скажу ей».
Я репетировал перед зеркалом: «Кэти, я не умею читать. Кэти, я не умею читать».
Однажды вечером мы сидели на диване, и я сказал: «Кэти, я не умею читать». Но она не поняла, что я имел в виду. Она подумала, что я хотел сказать, что я мало читаю.
Вы же знаете, любовь слепа и глуха. Так что мы поженились, у нас родился ребенок, и только годы спустя она узнала мой секрет.
Я читал вслух нашей трехлетней дочери. Мы регулярно читали ей вслух, но я на самом деле не читал, а с ходу придумывал истории - например, рассказывал сказку про Златовласку и трех медведей и немного подбавлял драматизма.
Но однажды в моих руках оказалась новая книга - сказка братьев Гримм «Румпельштильцхен», и моя дочь сказала: «Ты читаешь ее не так, как мама».
Моя жена слышала, как я пытаюсь читать детскую книжку, и тогда она начала обо всем догадываться. Я просил ее помогать мне писать разные вещи, в том числе для школы, и в конце концов она поняла, как все было серьезно.
Но она ничего не сказала, никакого конфликта не было, она просто продолжала мне помогать.
Это не принесло облегчения, поскольку внутри я себя чувствовал отсталым и фальшивым. Я был лжецом. Я учил своих учеников искать правду, а сам был главным обманщиком в классе. Облегчение пришло только тогда, когда я наконец научился читать.
Я преподавал в средней школе с 1961 по 1978 год. Через восемь лет после ухода с этой работы кое-что изменилось.
Курс грамотности
Мне было 47 лет, почти 48, когда я увидел по телевизору Барбару Буш, тогда первую леди США, которая говорила о грамотности среди взрослых. Это был ее специальный курс. Я никогда раньше не слышал, чтобы кто-то говорил о проблеме грамотности среди взрослых. Я думал, что я единственный человек в мире, оказавшийся в такой ситуации.
В тот момент я был в отчаянном положении. Я хотел рассказать кому-нибудь об этом, хотел получить помощь. Однажды я стоял в очереди за продуктами, и две женщины передо мной разговаривали о своем взрослом брате, который ходил в библиотеку. Он учился читать, и они радовались за него, а я не мог в это поверить.
В пятницу вечером я зашел в библиотеку в своем полосатом пиджаке и попросил о встрече с директором программы по повышению грамотности. Я рассказал ей, что не умею читать.
Это был второй человек в моей взрослой жизни, которому я раскрыл свою тайну.
Я начал заниматься с преподавательницей-волонтером - ей было 65 лет. Она не была учителем, ей просто нравилось читать, и она считала, что каждый должен освоить этот навык в своей жизни.
Первым делом она попыталась побудить меня начать писать. Ведь у меня было столько мыслей в голове, а я за всю жизнь на написал ни одного предложения. Первым, что я написал, была поэма о моих чувствах. В поэзии вам не нужно знать, что такое полноценное предложение, вы не обязаны писать законченные фразы.
Она вывела меня на уровень грамотности шестого класса - я подумал, что умер и попал в рай. Однако прошло семь лет, прежде чем я начал чувствовать себя по-настоящему грамотным человеком.
Я много плакал после того, как начал учиться читать - было много боли и отчаяния. Но это заполнило огромную пустоту в моей душе. Взрослые, не умеющие читать, будто застряли в детстве - эмоционально, психологически, академически и духовно. Мы не выросли по-настоящему.
Моя преподавательница посоветовала мне рассказать мою историю, чтобы мотивировать других и пропагандировать грамотность. Но я сказал: «Нет, ни за что. Я прожил в этом сообществе 17 лет, здесь мои дети, моя жена, мои родители. Я не буду ничего рассказывать».
Но потом я решился на это. Это был позорный секрет, за который мне было стыдно, поэтому решение было серьезным.
Было непросто, но раз уж я решился рассказать свою историю, то пусть о ней услышат во всей Америке. Я общался со всеми, кто хотел ее услышать. Я хранил свою тайну десятилетиями, а затем раскрыл ее всему миру.
Я участвовал в шоу Ларри Кинга, в новостях Эй-би-си, в шоу Опры Уинфри.
Люди чувствовали себя неловко, когда слышали историю учителя, не умевшего читать. Некоторые говорили, что это вообще невозможно, и что я просто все выдумал.
Но я хотел, чтобы люди знали, что есть надежда, что проблемы можно решить. Мы не отсталые, мы можем научиться читать, это никогда не поздно.
К сожалению, мы все еще проталкиваем детей через школьное обучение, не прививая им базовых навыков чтения и письма. Но этот порочный круг можно разорвать, если не просто обвинять во всем учителей, а добиваться того, чтобы они были хорошо подготовлены.
48 лет я прожил во тьме. Но в конце концов я избавился от этого скелета в шкафу, я распрощался с призраками прошлого.
Когда я был ребенком, родители внушали мне, что я победитель, и в течение шести лет я верил в то, что они мне говорили.
Я поздно начал говорить, однако пошел в школу с большой надеждой выучиться читать, как мои сестры. В первый год учебы все шло хорошо, потому что от нас требовали немногого: встать в нужный ряд, сесть, держать рот закрытым и вовремя ходить в уборную.
А вот во втором классе нас начали учить читать. Но для меня это было все равно что открыть китайскую газету и таращиться в нее - я не понимал, что означают все эти строки. Мне исполнилось шесть, семь, восемь лет, а я все никак не понимал, как рассказать об этой проблеме.
Я помню, как просил ночью во время молитвы: «Боже, пожалуйста, научи меня читать завтра, когда я проснусь». А иногда я включал свет, брал книгу и смотрел в нее в надежде на чудо. Но чуда не происходило.
В школе я оказался в отсталой группе с другими детьми, у которых обучение чтению шло туго. Я не знал, как попал туда, я не знал, как оттуда выбраться, и я точно не знал, как об этом спросить.
Конечно, учитель не называл нас «отсталой группой» (никакой жестокости у нас в школе не было), однако школьники использовали это выражение. А когда ты оказываешься в отсталой группе, то начинаешь чувствовать себя отсталым.
На родительских собраниях учитель говорил моим родителям: «Он умный мальчик, у него все получится». И меня перевели в третий класс.
«Он умный мальчик, у него все получится», и я был переведен в четвертый класс. «Он умный мальчик, у него все получится», и я оказался в пятом классе. Однако у меня все никак не получалось.
«Господи, это мне не по силам»
В пятом классе я практически забросил попытки овладеть чтением. Каждый день я вставал, одевался, шел в школу и будто отправлялся на войну. Я ненавидел школьный класс. Это была враждебная атмосфера, и мне нужно было найти способ, чтобы выжить в ней.
К седьмому классу я проводил большую часть дня в кабинете директора. Я устраивал драки, дерзил, вел себя как клоун, нарушал порядок, меня исключали из школы.
Однако такое поведение не соответствовало тому, что я чувствовал внутри себя - я не хотел вести себя так. Я хотел быть кем-то другим, хотел достичь успеха, стать хорошим учеником, но у меня просто не получалось.
Когда я перешел в восьмой класс, я уже устал изводить себя самого и свою семью. Я решил, что буду вести себя так, как должен - если ты хорошо себя ведешь в средней школе, то ты сможешь найти свой путь в этой системе. Я хотел слушаться учителей и делать все необходимое, чтобы вписаться в систему.
Я хотел стать спортсменом - у меня были атлетические способности. Также были и способности к математике - я мог считать деньги еще до школы и хорошо запоминал расписания.
У меня были и социальные навыки - я тусовался с ребятами из колледжа, встречался со студенткой, которая произносила речь на выпускной церемонии. Я был маленьким королем - девочки соглашались делать за меня домашнюю работу.
Я мог написать свое имя и запомнить несколько слов, но я не мог написать предложение целиком - учась в средней школе, по чтению я все еще был на уровне второго или третьего класса. Но я никогда никому не говорил, что не умею читать.
Когда я писал тесты, я подглядывал в чьи-то работы или отдавал мои задания кому-то другому, кто отвечал на вопросы за меня - это был простой обман. Однако когда я перешел в колледж на спортивную стипендию, все усложнилось.
Я думал: «Господи, это мне не по силам, как я смогу пройти через это?»
Я входил в сообщество, у которого были копии старых экзаменационных билетов. Был один способ схитрить. Я старался идти на занятия с кем-то, кто сможет мне помочь. Были преподаватели, которые каждый год использовали одни и те же тесты. Но приходилось прибегать и к более изощренным уловкам.
На одном экзамене преподаватель написал на доске четыре вопроса. Я сидел в дальнем конце класса, возле окна, за спинами старших учеников.
Я тщательно переписал четыре вопроса с доски в свою голубую тетрадь, но я не знал, что они означают.
Я договорился со своим другом, чтобы он стоял возле окна. Это был, наверное, умнейший парень в школе, но он был застенчивым и просил меня свести его с девушкой по имени Мэри, с которой он хотел пойти на танцевальый вечер по случаю окончания семестра.
Я протянул ему голубую тетрадь, и он ответил на мои вопросы. Тем временем я достал из-под рубашки другую тетрадь и сделал вид, что пишу в ней.
Я молился, чтобы друг отдал мне мою тетрадь с правильными ответами. Я был в отчаянии, мне нужно было пройти этот курс, я рисковал.
Невыполнимая миссия
Был и еще один экзамен, который я не знал, как сдать.
Однажды ночью я проходил мимо кабинета преподавателя, его там не было. Я открыл окно с помощью ножа и забрался внутрь, будто вор. Теперь я пересек черту - я уже был не просто учеником-обманщиком, я стал преступником.
Я проник внутрь и принялся искать экзаменационные билеты. Они должны были быть в офисе, но я не мог их найти. Там была запертая картотека - в ней и должны были быть тесты.
Две или три ночи подряд я пытался найти экзаменационные билеты, но у меня никак не получалось. Тогда я взял с собой троих друзей, и ночью мы все проникли в кабинет. Мы вынесли оттуда картотеку с четырьмя ящиками, засунули ее в машину и отвезли в жилую часть колледжа.
Я договорился со слесарем. Я надел пиджак и галстук - притворился молодым бизнесменом, который уезжает в Лос-Анджелес на следующий день, а слесарь должен был якобы спасти меня, вскрыв картотеку.
Он вскрыл ее и дал мне ключ. К моему великому облегчению, в верхнем ящике лежало более 40 копий экзамена. Я взял одну копию к себе в общежитие, где один из моих одноклассников сделал мне подложную копию с правильными ответами.
Мы отвезли картотеку обратно, и к пяти часам утра я шел в свою комнату и думал: «Невыполнимая миссия выполнена!» Я хорошо себя чувствовал, ведь я оказался так умен.
Однако потом я поднялся по лестнице, лег в постель и начал плакать, как ребенок.
Почему я не попросил о помощи? Потому что не верил, что кто-то сможет научить меня читать. Это был мой секрет, и я хранил его.
Клетка со львами
Мои учителя и родители говорили, что выпускники колледжа получают лучшую работу, у них лучшая жизнь, и я в это верил. Моей целью было просто получить эту бумажку. Быть может, я когда-то научусь читать благодаря молитве или чуду, думал я.
Итак, я окончил колледж, где в этот момент как раз была нехватка преподавателей, и мне предложили работу. Это была самая нелогичная вещь, какую только можно представить - я только что вышел из клетки со львами и теперь попадал в ту же клетку.
Почему я решил преподавать? Если оглянуться назад, то это кажется сумасшествием. Однако я прошел среднюю школу и колледж, и меня ни разу не поймали - поэтому место преподавателя могло стать хорошим убежищем. Ведь никто не заподозрит учителя в том, что он не умеет читать.
Я преподавал много разных предметов: физкультуру, общественные науки. Я преподавал и машинопись - я мог печатать до 65 слов в минуту, но я не понимал, что печатаю. Я никогда не писал на грифельной доске, а в моем классе не было ни одного напечатанного слова. Мы смотрели много фильмов, и у нас было много дискуссий.
Я помню, как мне было страшно. Мне приходилось просить учеников произносить их имена, чтобы я слышал их. И я сразу выбирал двух или трех учеников, которые лучше всего умели читать и писать, чтобы они помогали мне. Они были моими незаменимыми помощниками, и они ни о чем не подозревали - ведь я же был учителем.
Одним из моих самых больших страхов были учительские собрания. Они проходили раз в неделю, и если возникала дискуссия, то директор вызывал кого-нибудь для записи идей на доске. Я жил в страхе, что меня вызовут, боялся этого каждую неделю, но у меня на этот случай был запасной план.
Если бы он вызвал меня, я бы встал со своего кресла, прошел бы два шага, схватился бы за грудь и упал на пол в надежде на то, что они вызовут скорую. Все что угодно - лишь бы не попасться. И я так и не попался.
Иногда мне казалось, что я хороший учитель - ведь я много работал и по-настоящему интересовался тем, что делаю. Но я был неправ. Я не был частью этого класса, я был нелегалом. Меня там не должно было быть, и иногда работа причиняла мне физическую боль. Но я был в ловушке, я не мог никому об этом сказать.
«Кэти, я не умею читать»
Я женился, когда работал учителем. Брак - это таинство, обязательство быть честным с другим человеком, и тогда я впервые подумал: «Хорошо, я доверюсь этому человеку, я скажу ей».
Я репетировал перед зеркалом: «Кэти, я не умею читать. Кэти, я не умею читать».
Однажды вечером мы сидели на диване, и я сказал: «Кэти, я не умею читать». Но она не поняла, что я имел в виду. Она подумала, что я хотел сказать, что я мало читаю.
Вы же знаете, любовь слепа и глуха. Так что мы поженились, у нас родился ребенок, и только годы спустя она узнала мой секрет.
Я читал вслух нашей трехлетней дочери. Мы регулярно читали ей вслух, но я на самом деле не читал, а с ходу придумывал истории - например, рассказывал сказку про Златовласку и трех медведей и немного подбавлял драматизма.
Но однажды в моих руках оказалась новая книга - сказка братьев Гримм «Румпельштильцхен», и моя дочь сказала: «Ты читаешь ее не так, как мама».
Моя жена слышала, как я пытаюсь читать детскую книжку, и тогда она начала обо всем догадываться. Я просил ее помогать мне писать разные вещи, в том числе для школы, и в конце концов она поняла, как все было серьезно.
Но она ничего не сказала, никакого конфликта не было, она просто продолжала мне помогать.
Это не принесло облегчения, поскольку внутри я себя чувствовал отсталым и фальшивым. Я был лжецом. Я учил своих учеников искать правду, а сам был главным обманщиком в классе. Облегчение пришло только тогда, когда я наконец научился читать.
Я преподавал в средней школе с 1961 по 1978 год. Через восемь лет после ухода с этой работы кое-что изменилось.
Курс грамотности
Мне было 47 лет, почти 48, когда я увидел по телевизору Барбару Буш, тогда первую леди США, которая говорила о грамотности среди взрослых. Это был ее специальный курс. Я никогда раньше не слышал, чтобы кто-то говорил о проблеме грамотности среди взрослых. Я думал, что я единственный человек в мире, оказавшийся в такой ситуации.
В тот момент я был в отчаянном положении. Я хотел рассказать кому-нибудь об этом, хотел получить помощь. Однажды я стоял в очереди за продуктами, и две женщины передо мной разговаривали о своем взрослом брате, который ходил в библиотеку. Он учился читать, и они радовались за него, а я не мог в это поверить.
В пятницу вечером я зашел в библиотеку в своем полосатом пиджаке и попросил о встрече с директором программы по повышению грамотности. Я рассказал ей, что не умею читать.
Это был второй человек в моей взрослой жизни, которому я раскрыл свою тайну.
Я начал заниматься с преподавательницей-волонтером - ей было 65 лет. Она не была учителем, ей просто нравилось читать, и она считала, что каждый должен освоить этот навык в своей жизни.
Первым делом она попыталась побудить меня начать писать. Ведь у меня было столько мыслей в голове, а я за всю жизнь на написал ни одного предложения. Первым, что я написал, была поэма о моих чувствах. В поэзии вам не нужно знать, что такое полноценное предложение, вы не обязаны писать законченные фразы.
Она вывела меня на уровень грамотности шестого класса - я подумал, что умер и попал в рай. Однако прошло семь лет, прежде чем я начал чувствовать себя по-настоящему грамотным человеком.
Я много плакал после того, как начал учиться читать - было много боли и отчаяния. Но это заполнило огромную пустоту в моей душе. Взрослые, не умеющие читать, будто застряли в детстве - эмоционально, психологически, академически и духовно. Мы не выросли по-настоящему.
Моя преподавательница посоветовала мне рассказать мою историю, чтобы мотивировать других и пропагандировать грамотность. Но я сказал: «Нет, ни за что. Я прожил в этом сообществе 17 лет, здесь мои дети, моя жена, мои родители. Я не буду ничего рассказывать».
Но потом я решился на это. Это был позорный секрет, за который мне было стыдно, поэтому решение было серьезным.
Было непросто, но раз уж я решился рассказать свою историю, то пусть о ней услышат во всей Америке. Я общался со всеми, кто хотел ее услышать. Я хранил свою тайну десятилетиями, а затем раскрыл ее всему миру.
Я участвовал в шоу Ларри Кинга, в новостях Эй-би-си, в шоу Опры Уинфри.
Люди чувствовали себя неловко, когда слышали историю учителя, не умевшего читать. Некоторые говорили, что это вообще невозможно, и что я просто все выдумал.
Но я хотел, чтобы люди знали, что есть надежда, что проблемы можно решить. Мы не отсталые, мы можем научиться читать, это никогда не поздно.
К сожалению, мы все еще проталкиваем детей через школьное обучение, не прививая им базовых навыков чтения и письма. Но этот порочный круг можно разорвать, если не просто обвинять во всем учителей, а добиваться того, чтобы они были хорошо подготовлены.
48 лет я прожил во тьме. Но в конце концов я избавился от этого скелета в шкафу, я распрощался с призраками прошлого.
