• четверг, 28 Марта, 15:40
  • Baku Баку 16°C

Осознай ценности мира - и обретешь свое место в нем

28 октября 2017 | 11:28
Осознай ценности мира -  и обретешь свое место в нем

С особой благодарностью за доверие и с чувством серьезной ответственности давно уже настраиваюсь на поступок, каковым считаю участие в предметном разговоре об этом делающем честь национальной науке сочинении. О философском труде «Национальная идея Азербайджана в эпоху глобальных трансформаций» выдающегося ученого-академика о сути, смысле и условиях не враз формирующейся национальной идеи Азербайджана. Той, что на собственном тернистом пути, постоянно обогащаемая все новыми результатами успешно выполняемых ныне стратегических государственных программ вкупе с лучшими из правомерных и адекватных амбиций, вбирает лучшие из черт, характеризующих этот феномен. Феномен, что в стране в лучшем смысле общий на всех и один у каждого. А в изложении философа символизирует счастливую возможность и готовность народа следовать за достойными ориентирами, позволяющими гордиться родиной.
В аннотации к книге говорится: «Этот огромный, посвященный судьбоносным вопросам труд, есть анализ проблемы создания независимого Азербайджанского государства на исходе ХХ века, в котором автор впервые попытался описать основные этапы формирования и реализации национальной идеи азербайджанского народа. В работе исследуются вопросы национальной идентичности в условиях глобализации. Методом политического анализа доказывается, что приоритет общенационального самосознания особенно важен для страны, которую принято называть толерантным государством и центром мультикультурализма, на фактическом материале показаны социальные и экономические ресурсы развития в движении к обществу XXI века. Сильное независимое государство, инновационная экономика и созвучная эпохе национальная культура рассматриваются, как отражение важных составляющих национальной идеи в будущем. Впервые в национальной научной литературе сделана попытка рассматривать постепенный переход создаваемого в стране современного общества в постиндустриальное общество как реализацию национальной идеи Азербайджана в нынешнем веке».
Заканчивается аннотация ремаркой: «Книга адресована тем, кто интересуется современными теориями социального развития», - ставшей привлекательным приглашением для широкой аудитории, весьма озабоченной проблемами, к которым этот труд привлек серьезное внимание. И не только уважаемых ученых и журналистов, активно с большим пиететом рецензировавших этот труд с разных ракурсов. Я, к примеру, для отклика выбираю свой - исторический. Памятуя о том, что…
…без прошлого нет будущего
И еще, скорее всего, потому, что в профессии много лет общалась с исследуемыми в этой книге проблемами. Тем более что и сам Рамиз муаллим, аккумулируя стратегические ориентиры и философские аспекты цели дальнейшего развития Азербайджана, предлагает «почаще перелистывать страницы истории, ибо зная прошлое, легче прогнозировать будущее». А тут у меня широкое поле возможностей, поделившись накопленными впечатлениями, рассказать по-своему о том, каким тернистым был путь Азербайджана к независимости. Неотступно помня, что в разговор на такую тему вступаю осенью 2017-го, когда некие «представители российской общественности» не просто поют осанну «Великой Октябрьской социалистической революции», давно уже называемой переворотом, но все еще с надеждой обелить вывернувшего наизнанку здравый смысл печальной памяти Ленина, на «верности заветам» которого последующие руководители государства, в составе которого наша страна продержались почти 70 лет. Обелить, даже зная, что, по его же словам, получив власть, он и иже с ним не представляли, что с нею делать. Что, оказавшись свидетелями того, какими жертвами и морально-нравственными потерями, каким крахом закончился затеянный им эксперимент в отдельно взятой стране. Стране, дважды помешавшей Азербайджану самостоятельно строить отношения с мировым сообществом. Империи, террором навалившейся на несогласных с «властью Советов», ценою жертв и нравственных потерь превращавшей цвет нашей нации в безликую послушную «массу трудящихся». Кому надлежало знать свое место и меру дозволенного, дабы не угодить в ГУЛАГ.
В атмосфере 60-х годов будто вчера закончившегося ХХ века, когда начинался мой трудовой путь, нам, журналистам, было грех жаловаться на несвободу. Мы не только получали задания, но и сами предлагали заинтересовавшие нас «злободневные» темы и объекты для аналитических выступлений, и впрямь достойные внимания. Наши материалы печатали, поощряя за критические корреспонденции, особенно - за удававшиеся талантливым острословам хлестские фельетоны про «негативные явления» и докучавших населению «носителей чуждой идеологии». Гражданами называть нас не было принято - все мы свыше одаривались правом быть снисходительно зачисленными в некое сообщество «товарищами». Нас же, газетчиков, до самых 90-х называли «подручными коммунистической (или большевистской) партии, наверное, потому еще, чтобы как верные ленинцы, воспитанники ленинского комсомола, искренне верили, что успешному расцвету страны мешают отдельные «элементы» - недобросовестные служащие и иногда даже рабочие, представители обласканного класса-гегемона, все-таки не всегда выполнявшие не только принятые на себя социалистические обязательства, но плановые задания и нормы выработки, нерадивые лентяи-бракоделы, несуны и дармоеды-спекулянты, грабившие свой народ и предающие «лучшую власть» на свете, которых следует выводить на чистую воду и выставлять на общественный позор.
В «Бакинском рабочем», а потом в центральной газете «Советская торговля», где в должности заведующей Закавказским корпунктом проработала с 33 до 56 лет, вплоть до ухода на пенсию, где, кстати, долгие годы была единственной женщиной в собкоровском корпусе, как и мои талантливые коллеги, смелые, эрудированные ребята, служившие в областных и республиканских столицах, могли бы, как говорится, хоть какую жестокую правду извлечь из повседневной практики и горы исторических несуразиц одиозной системы проанализировать, да кто бы это напечатал… О нарушениях правил торговли и низкой культуре обслуживания пишите сколько угодно, обманщика какого за ушко да на солнышко выведите, чтобы другим неповадно было, но попробуйте о неритмичных поставках товаров фабриками и заводами вякнуть, о дефиците - тут же увидите красный свет. Вежливый, правда, обходительный - за что устраивать разносы пытливости, эрудиции, осведомленности, честности и гражданской позиции достойных журналистов, однако! Меня, к примеру, поощряли за то, что «глубоко вникала в тему», идеи выдвигала креативные, «географию» соблюдала, регулярно освещала работу так называемого «всесоюзного огорода», учрежденного в Лянкяране, Масаллы и Астаре, для обеспечения «сверхранними» капустой и помидорами северных регионов страны: писала о нарушении согласованных сроков, низком качестве, порче в пути следования по железной дороге и даже о хищениях, но кто бы позволил вслух сказать о преступности решения в уникальных субтропиках Азербайджана ценой колоссальных материальных и нравственных потерь выращивать и возить за тысячи километров овощи туда, где через какой-то месяц поспеет свой урожай значительно более дешево обходящихся овощных культур...
Помню, на регулярных совещаниях в Москве ребята в сердцах рассказывали ответственному за снабжение каждого поселка и каждого жителя огромной страны министру торговли СССР Александру Ивановичу Струеву о том, что творится не только в глубинке, но и в столицах областей и республик, о том, как, обеляя пороки экономической системы государства, высокие партийные органы делают козлами отпущения миллионы тружеников торговли, и о многом другом, о чем нам, нашей газете следовало бы писать, и писать покрепче, а он, опустив очи долу, доверительно просил нас: пожалуйста… не ссорьте народ с советской властью…
Мы и не ссорили - берегли эту власть от гнева народа, привыкшего, вернее - приученного (возможно, и нами в том числе) не только безмолвно терпеть оскорбляющие «порядки», но и внутренне предпочитать их объективно долгожданной, но для них чуждой, нежелаемой новизне, что присуще лишь глубоко зомбированным, отравленным пропагандой людям, к которым было обращено мое первое в условиях завоеванной независимости обобщившее опыт работы в газете экономического профиля выступление «Откуда мы такие?» под рубрикой «Былое и думы», подробно перечисляющее трудности, которые пришлось вытерпеть населению республики. О ситуации, которой, приводя отрывки из той публикации 1995 года, сегодня хочется предпослать заголовок…
…было бы болото, а кулик всегда найдется
Людей, которые охотно выражают возмущение происходящими в последние годы переменами в нашем обществе, можно встретить где угодно - благо нынче за подобные разговоры никого к уголовной ответственности не привлекают.
В автобусах и маршрутках, на остановках, в магазинах и учреждениях не так часто, но все же идут мини-обсуждения, где на самом высоком эмоциональном накале «большие знатоки» категорично, не принимая никаких возражений, заявляют, что раньше, дескать, все было хорошо, а злые люди вдруг взяли да и разрушили такую хорошую страну.
Я знаю, что ввязываться в спор в подобных случаях бесполезно: воспитанные при монопольном праве большинства на единственно верное мнение, мы не привыкли уважать отличающиеся от наших взгляды собеседника, не владеем культурой ведения дискуссий, а главное - привыкшие подпевать назначенным над нами идеологам, - не размышляя, зачастую позволяем себе безапелляционно судить о том, в чем едва разбираемся…
Мне есть что сказать оппоненту, ностальгически вздыхающему о прошлом. Тому, кто считает, будто мы попали в нынешнее - конечно же, очень тяжелое время - практически из рая, из того самого коммунизма, который, оказывается, давно наступил, да так и ушел незамеченным и неоцененным, изгнанным по нашей глупости… Я на себе испытываю все катаклизмы времени, обесценившего наши скромные (на черный день) трудовые сбережения, лишившего возможности общаться с уехавшими родственниками, элементарно укладываться в государственную зарплату, а тем более - в пенсию, но я не хочу назад в те времена, ибо хорошо знаю, что там процветали двуликость, ложь, зависть, предательство, страх, фарисейски «упакованные» крикливые лозунги, придумывавшиеся «верными ленинцами».
Да, мы сами жили по тем законам, мы были законопослушны и верили в то, чему нас учили, - тогда трудно да и боязно было не соглашаться - за безобидный анекдот, за похвалу импортного станка многие тысячи попали в тюрьмы, и естественный инстинкт самосохранения удерживал от «излишней словоохотливости». Сейчас особенно обидно осознавать, что большую часть жизни прожили не так. И поэтому очень хочется поговорить во весь голос о том, почему это произошло, кто и что довели нас до жизни такой…
Поднаторевшие в извлечении пригодных на все случаи жизни цитат из трудов вечно живого вождя, те, кто взял на себя право говорить от имени коммунистов, умело делали все, чтобы освободить нас от потребности думать, анализировать, выбирать, - ситуация не выдерживала критики даже не очень подкованных теоретиков, а тем более практиков. Выбором у нас называлась повинность опустить в урну бюллетень с именем единственного кандидата, которого мы сами и наделяли подобным образом правом руководить нами - народом, думать и решать за нас… Если приверженцы старых порядков забыли звучавшие на съездах и пленумах доклады и речи, пропитанные «заботами» о благе народа и поиском путей для достижения благ, пусть зайдут в библиотеки, где сохранились подшивки газет с этими материалами. Там, кстати, они найдут и другое - статьи и корреспонденции о том, что многие из намечавшихся тогда дорогостоящих глобальных акций экономического плана не увенчались успехом, а заводили в тупик, как печально известные покорение целины, строительство БАМа, выкорчевывание виноградников или поворот северных рек вспять. Рассчитанные на то, чтобы подтвердить способность «могучей», вооруженной до зубов страны быть не только организатором мировой революции, которая «освободит народы от господства капитала, но и сделает нашу страну гегемоном мирового пролетариата», все эти акции не просто носили антигуманный, экспансивный характер, но и полностью игнорировали законы объективного развития общества и личности и, что в данном случае хочется подчеркнуть, - не имели под собой элементарно обоснованной экономической концепции. В целом, на словах за благо народа - ура!
Но когда речь заходила о благе конкретной личности, - идеологическая и юридическая машины раскручивались против нее: деньги - зло; живущий бедно - хороший человек; одевается, купил машину, сыр голландский ест, свадьбу сыну в ресторане сыграл, дачу имеет, значит - вор, хапуга, взяточник, негодяй, враг народа! - считало общественное мнение. Его активно поддерживал закон - ведь при мизерной зарплате нельзя было подрабатывать честным трудом - фининспекция устанавливала такие налоги, что лучшие педагоги-репетиторы, портнихи, сапожники, ювелиры, машинистки, врачи, подрабатывавшие в дополнение к мизерному основному окладу после работы, лишая себя отдыха, таились в «подполье». Парикмахеры, маникюрши, официанты, получавшие от благодарных клиентов за хорошее обслуживание чаевые, разоблачались как носители частнособственнической психологии, практически как преступники. А имевшие двух коров и десяток овец подвергались раскулачиванию.
Это все не так давно было, уважаемые оппоненты, разве не помните? Не помните, как крестьяне набирали в городских магазинах масло, яйца, чтобы… слать на заготпункт своего нежизнеспособного колхоза, вместо того чтобы трудиться на низкопродуктивных полях и фермах… Привыкшие верить в силу господствовавшего строя, люди и позволить себе не могли усомниться в его справедливости, а прозревая, судили о нем где-нибудь - на собственной кухне…
Понятно: такое было продиктовано тем, что у государства не хватало средств на заботу о конкретном человеке. Но почему не хватало? Ведь богатствами страна не обижена, и люди, живущие в ней, по природе вовсе не избалованные бездельники, начисто лишенные чести и совести… Немало воды утекло, пока от людей, веривших в силу партии и непогрешимость ее идей, от занявших позицию всем довольных, законопослушных, непритязательных иждивенцев, довольствовавшихся тем, что позволено, стали отделяться иначе мыслящие, непокорные, диссидентски настроенные люди, число которых стало расти не по дням, а по часам. Да пропади пропадом эти запреты и законы, если они мешают нам жить по-человечески, - в сердцах сказали себе (а точнее, подумали) многие наши соотечественники. - Жизнь-то одна, и цивилизованное человечество пользуется ею на всю катушку. А мы что, хуже всех? Они там, за железным занавесом, сволочи, живут как люди, а мы, носители передовых идей, гнием в бездорожье, очередях, дефиците, за шмотками летаем в Москву (если, уважая себя, не хотим носить отмеченную браком униформу, выпускаемую тысячными тиражами местными фабриками) или за границу (если позволят сотрудники райкома партии). Дорого, правда, но если привезти и продать подороже несколько вещей, можно «окупить дорогу»…
Государство ощутило дискомфорт
С тех пор, как кто-то осмелился и с риском для собственной свободы пошел ва-банк против законов и властей, государство ощутило огромный дискомфорт: одни ушли в подпольные цеха, прельщая рабочих высокой зарплатой, другие научились перепродавать государственные товары - чем больше рук они проходили, тем становились дороже. Государство продолжало уговаривать население, что оно удерживает стабильно низкие цены на предметы первой необходимости, а население либо в упор не видело эти безвкусные низкокачественные предметы, либо втридорога платило за хорошие импортные вещи рискованным, оборотистым людям. Да, государство наше, с его идеологией и отсутствием стоящей на фундаменте экономического здравомыслия концепции, само рыло себе могилу, ввергая в нее и всех нас. Большая часть предприятий нашей промышленности превратилась в производителя неликвидов и так называемых сверхнормативных остатков, а торговля - в козла отпущения, на то и существующего, чтобы его подставлять народу в качестве виновника всех наших бед. Ему бы обеспечить социальную поддержку так называемых незащищенных слоев населения, отложить средства на пособия по инвалидности, пенсии по старости наработавшимся за нелегкую жизнь, но взявшее на словах на себя невыполнимую ношу, испытание на прочность не выдержало.
Когда-то я с уважением относилась к тому, что наша система носит, как тогда говорили, плановый характер. Верила, что отпустив на самотек деятелей строительных и промышленных предприятий, торговли, - жди разгильдяйства, расточительства, всякого там ущерба - такой уж у нас народ. Ведь было время, когда по заложенным в планах заданиям строились заводы, дороги, электростанции, кварталы города. Строились успешно до тех пор, пока вышедшее из войны поколение с энтузиазмом отдавало себя работе, не претендуя на блага, довольствуясь словом похвалы, почетной грамотой, медалью, орденом, званием и... мизерной зарплатой - в уверенности, что «перетерпим и эти трудности ради светлого будущего». Но шло время, побежденные государства, расправив плечи, выходили в число богатейших стран мира, а мы, победители и освободители, не имели смены постельного белья, запасной пары обуви и выходного костюма, давились в очередях, годами ходили на переклички, чтобы купить по списку холодильник, подписаться на сочинения любимых классиков.
Как хорошо мы уяснили, главная цель нашего социалистического государства заключалась не в том, чтобы хорошо было каждому человеку, - важнее было утереть нос всему миру, поразить человечество громадьем наших планов и свершений. Фабрикам устанавливали грандиозные задания по выпуску чего попало из того, что удалось «достать», лишь бы обеспечить занятость населения и зарплату рабочему классу. И устроено все было с помощью хитроумного надувательства: торговле на «закуп» неликвидной продукции Государственный банк (других у нас не было) насильно выдавал любой кредит. Когда свертывался план производства и для многих отраслей задания оказывались не по плечу, нераспределимые объемы перебрасывали туда, где были свободные мощности. Скажем, не хватает автомашин - заменим их плащами. В дефиците мебель - сошьем костюмы, пальто, притом обязательно дорогие - план-то сверстывается в стоимостном выражении, по валу.
Была еще одна, весьма существенная особенность у той экономической системы, которую смело можно назвать и политической. Дело в том, что планирование народного хозяйства страны было основано на принципе глубочайшей интеграции. Уже тогда мы знали, что вероятность развала такого, в общем-то, несуразного союза никогда не была исключена напрочь, а потому все республики были завязаны в узел взаимных поставок - сырья, оборудования, комплектующих деталей, даже тары и транспортных средств. И все производства всегда чего-то ждали, от кого-то зависели.
К примеру, металлургический комбинат в грузинском Рустави работал на дашкесанской руде из Азербайджана, электроэнергии из Мингячевира и рабочих рук из смежных сельскохозяйственных районов нашей страны. Металлургические заводы России простаивали, если запаздывали составы с таким ценнейшим компонентом, как марганец, добывавшийся в Грузии. Шерсть мы отправляли в Прибалтику, а шерстяные ткани получали из украинской Дарницы. Мы выращивали овощи и фрукты для отправки на Север, чтобы в конце осени получить вагоны с выкопанными после начала заморозков наполовину сгнившими клубнями картофеля. А ведь фонды на этот продукт республика буквально выпрашивала в самых высоких союзных инстанциях у радетелей о благе народа. И деньги платила немалые: дорога не близкая, ручная сортировка, потери от порчи в пути - ущерб исчислялся миллионами.
Одни приписки
Сложнейшая система при недостатках планирования, нечеткой работе транспорта, при множестве других объективных и субъективных причин приводила к страшной неритмичности производства, авралам, снижению качества продукции, а также серьезному недовольству рабочих, служащих... Три недели почти все участки энной фабрики простаивали в ожидании сырья, а с 20-го числа, когда поступали необходимые материалы, ритм производства менялся неузнаваемо - тут уж было не до контроля за шкалой размеров, согласованными образцами-эталонами - кривые строчки, пропуски швов, несимметричное расположение деталей - чего только не отметил бы контролер, если б ему разрешили осуществлять возложенные на него функции. Но на все это времени не было.
В считаные дни склады фабрики заполнялись штабелями утрамбованных под потолок пальто и костюмов, которые только что тщательно отглаживались в процессе пошива, но руководители фабрики не видели в этом ничего плохого - разве что сетовали на непомерную усталость. Их волновало одно: как бы доложить в высшие эшелоны власти о выполнении плана по всем показателям, наскрести денег на зарплату и оплату поставленных материалов. И докладывали, и были услышаны - когда сами выходили из положения, когда с помощью министра. И даже поощрены. Но за что? За то, что спустя несколько месяцев тут же, на глазах нашего гегемона - рабочего класса плоды их героического труда уценялись на 70-80% (за счет бюджета, конечно)? Кстати, ни у кого сердце от позора не лопнуло - кому охота страдать за грехи других? Да и персонально никто вроде бы не пострадал - за товары формально платит торговля, практически же Госбанк - он предоставляет ей безграничные кредиты на приобретение товаров, а потом берет с нее повышенные проценты за предоставленные кредиты и замедленную реализацию товаров.
Пусть не покажутся не имеющими отношения к серьезному философскому понятию «Национальная идея» эти на первый взгляд обывательские подробности о проблемах экономики, ибо они прежде всего о глубинной сути всего, что делает народ обществом, счастливым, достойным и авторитетным обществом. Что они определяют его мировоззрение, условия существования и благополучие. То есть безопасность, уровень культуры, потенциал прогресса и моральный климат - все, что составляет суть национальной идеи народа. Особенно тогда, когда мы с особым волнением говорим о трудностях, которые пришлось и приходится преодолевать на пути к этой трудной, но весьма достойной победе над тем, что иначе как кошмаром не назовешь, и готовы продолжать путь к значительно большим победам в соответствии с вызовами властно шагающего по планете нынешнего века.
Бесценные достижения принесли обретшему статус независимого государства Азербайджану мощные и многотрудные усилия подлинных патриотов, в том числе и журналистов, по возвращению из забвения имен ставших символами азербайджанской идентичности выдающихся представителей нашего талантливого и многострадального народа, оказавшихся жертвами временщиков, варварски обращавшихся не только с лучшими из людей, но и лишавших страну тех, кто был ее гордостью. Чьи заслуги - за каждой строкой академика Рамиза Мехтиева и о ком мы с болью в сердце, как и о многом другом, расскажем в следующий раз.
Окончание следует
Галина МИКЕЛАДЗЕ
banner

Советуем почитать