Баку 14°C
Любовь и красота в иракском лагере для беженцев
Жизнь продолжается даже в лагере для беженцев, и если кто-то тут решит пожениться, редкий шанс устроить настоящий праздник упускать нельзя.
В одном из таких лагерей на севере Ирака косметолог Розин Ахмед-Хуссейн - сама тоже беженка, из сирийских курдов - редко сидит без работы.
«Большинство людей в лагере бедные, они тоже бежали из Сирии, как и я, поэтому когда я прихорашиваю невесту к свадьбе, то обычно я выхожу из салона вместе с ней и пританцовываю - так я за нее рада», - говорит Розин Ахмед-Хуссейн.
Пыльный лагерь для беженцев, расположенный к северу от Мосула, - возможно, не самое очевидное место, чтобы встретить салон красоты или проката свадебных нарядов, где в лучах ослепительного южного солнца в витринах сверкают стразами белоснежные, будто из взбитой пены, подвенечные платья, а вокруг них развешаны вечерние наряды ярких бирюзовых и малиновых расцветок.
Между временными жилищами тут проложены коричневатые гравийные дорожки, от которых на ветру вечно поднимается пыль, а жаром при 47-ми градусах пышет настолько, что чувствуется даже через обувь.
Здесь, в двух находящихся по соседству лагерях, проживает в общей сложности 41 тысяча сирийских беженцев. Многие прошли через ужас войны, однако это не мешает людям влюбляться. А когда это происходит, то влюбленные делают то же, что и везде, во всех прочих обстоятельствах - они женятся.
Салон Розин не единственный в лагере, но наиболее стильный. Мелкие детали - такие, как коралловая раковина рядом со стулом того же цвета или настоящие кресла с откидной спинкой, - говорят о том, что она не новичок в этом деле. Сама хозяйка выглядит безукоризненно, хоть и без макияжа.
«Я целый день накладываю макияж, это для меня как работа», - говорит она.
Ее пять дочерей - в возрасте от 1 года до 7 лет - часто одеты в похожие наряды.
«Мне нравится выглядеть нарядно, я всегда так одеваюсь», - признается Розин.
Розин и ее семья бежали из Эль-Камышлы, курдского города на северо-востоке Сирии, в 2012 году, когда туда докатилась гражданская война.
«В Сирии у меня была нормальная жизнь, нормальная работа косметологом, а потом, когда я приехала сюда, было очень трудно, тяжело приспособиться к новым обстоятельствам», - рассказывает она.
По ее словам, она часто плакала, потому что ее дочь болела, а самой ей хотелось домой.
«Я умоляла мужа поехать обратно, даже несмотря на то, что это было опасно, но он не согласился. Со временем я приспособилась, и дочке стало лучше».
Помогло и то, что у нее появился свой бизнес. Поначалу бакалейную лавку открыл ее муж, но та не приносила достаточно денег, и тогда Розин воспользовалась своим шансом. Она заняла немного денег у дяди - и превратила лавку в салон красоты.
А когда поняла, что есть спрос на свадебные и нарядные платья, то стала продавать и их. Магазин работает уже пять лет. Она назвала его «Тулин» - в честь дочки.
Помимо постоянных клиентов, приходящих, чтобы подстричься, привести в порядок брови или просто поболтать, Розин обслуживает до 30 свадеб в год.
Многие из ее клиентов - курды, а их свадьбы по национальному обычаю просто неописуемо роскошны.
Два подходящих для подобных событий зала могут вместить по 300-400 человек, что по курдским меркам настолько несерьезно, что все в комнате вскакивают с мест и наперебой объясняют, каким должно быть настоящее гуляние.
Тысяча гостей - еще куда ни шло, говорят они. На курдской свадьбе даже гостьи должны быть изысканно напомажены - с подведенными глазами, густо нанесенной бледной пудрой, накладными кудрями, достигающими поясницы, или хиджабом с дизайнерскими эмблемами.
Из-за жары и количества макияжа, который необходимо нанести, обычно Розин начинает с прически невесты, а заканчивает макияжем, чтобы краска не потекла. Свадьба, как правило, начинается в 7 или 8 часов вечера, когда становится прохладнее, однако летом температура все равно держится выше 30-ти.
На невесту уходит около двух с половиной часов, но есть и другие желающие уложить волосы и сделать профессиональный макияж, а у Розин порой по две свадьбы в день.
К счастью, у нее есть друзья. Международный медицинский корпус проводит программу обучения парикмахерскому искусству и макияжу тех, кто подвергся в прошлом гендерно-мотивированному насилию, и Розин привлекает их, когда ей нужны помощники.
«Работы по подготовке к свадьбе очень много, - говорит Розин. - Когда я прошу их прийти и помочь, то они очень рады - мы все сестры и доверяем друг другу. После того, как все сделано, мы вместе пьем чай или кофе».
Большинство невест, которых обслуживает Розин, очень молоды.
«Обычно я не спрашиваю, сколько им лет, но по лицам видно, что в среднем 18-19. Я не всегда знаю, почему именно они выходят замуж, но когда тебе 18 лет и ты живешь здесь со своими родителями - то что еще остается делать?»
Свадьба еще означает большую вечеринку, а это важно для людей, которым приходиться свыкаться с тяжелым прошлым и непростой жизнью в лагере для беженцев, где по 20 человек на одну уборную, временное жилище и частые болезни.
«Для каждой женщины это особый день. Надеть красивое платье, привести себя в порядок. Всего лишь один такой особый день. Никому от этого хуже не будет», - говорит Розин.
Многим не терпится пойти под венец, прихорошиться и оказаться в центре внимания на целый вечер. Но есть и другая сторона монеты. На стене салона нарисована невеста с плюшевым мишкой в руках - отрезвляющее напоминание о распространенной, особенно в лагерях для беженцев, проблеме, когда совсем юных девочек выдают замуж за взрослых мужчин.
Розин - главный кормилец в семье. Ее муж Ахмед порой находит себе приработок, но работа не всегда есть, так что иногда он сидит дома.
«Я единственная, кто приносит домой деньги, и у моего мужа с этим нет проблем. Обычно мужчины здесь этого не любят - когда женщина за главного. Но он говорит: «Если у нас есть деньги, то все нормально».
Ее бизнес переживал разные времена: не так давно у Розин родились двойняшки, и ей пришлось закрыть салон на несколько месяцев, что сыграло на руку конкурентам. Но сейчас дела снова пошли на лад.
«Есть еще три салона, у которых много клиентов», - говорит Розин.
Многие семьи в этом лагере живут здесь не меньше, чем сама Розин. Здесь уже образовались сообщества, соседи перезнакомились, люди стали влюбляться друг в друга. Женитьба означает задел на будущее, даже если это будущее неопределенно.
Если присмотреться повнимательнее к свадебным платьям, выставленным в салоне у Розин, то можно заметить, что их подолы слегка запачканы тем же цветом, что и гравийные дорожки этого лагеря.
Сколько женщин их надевали и, пытаясь не испортить прическу и макияж, проделывали один и тот же путь в один и тот же зал, думая про себя: что будет дальше?
Русская служба BBC
В одном из таких лагерей на севере Ирака косметолог Розин Ахмед-Хуссейн - сама тоже беженка, из сирийских курдов - редко сидит без работы.
«Большинство людей в лагере бедные, они тоже бежали из Сирии, как и я, поэтому когда я прихорашиваю невесту к свадьбе, то обычно я выхожу из салона вместе с ней и пританцовываю - так я за нее рада», - говорит Розин Ахмед-Хуссейн.
Пыльный лагерь для беженцев, расположенный к северу от Мосула, - возможно, не самое очевидное место, чтобы встретить салон красоты или проката свадебных нарядов, где в лучах ослепительного южного солнца в витринах сверкают стразами белоснежные, будто из взбитой пены, подвенечные платья, а вокруг них развешаны вечерние наряды ярких бирюзовых и малиновых расцветок.
Между временными жилищами тут проложены коричневатые гравийные дорожки, от которых на ветру вечно поднимается пыль, а жаром при 47-ми градусах пышет настолько, что чувствуется даже через обувь.
Здесь, в двух находящихся по соседству лагерях, проживает в общей сложности 41 тысяча сирийских беженцев. Многие прошли через ужас войны, однако это не мешает людям влюбляться. А когда это происходит, то влюбленные делают то же, что и везде, во всех прочих обстоятельствах - они женятся.
Салон Розин не единственный в лагере, но наиболее стильный. Мелкие детали - такие, как коралловая раковина рядом со стулом того же цвета или настоящие кресла с откидной спинкой, - говорят о том, что она не новичок в этом деле. Сама хозяйка выглядит безукоризненно, хоть и без макияжа.
«Я целый день накладываю макияж, это для меня как работа», - говорит она.
Ее пять дочерей - в возрасте от 1 года до 7 лет - часто одеты в похожие наряды.
«Мне нравится выглядеть нарядно, я всегда так одеваюсь», - признается Розин.
Розин и ее семья бежали из Эль-Камышлы, курдского города на северо-востоке Сирии, в 2012 году, когда туда докатилась гражданская война.
«В Сирии у меня была нормальная жизнь, нормальная работа косметологом, а потом, когда я приехала сюда, было очень трудно, тяжело приспособиться к новым обстоятельствам», - рассказывает она.
По ее словам, она часто плакала, потому что ее дочь болела, а самой ей хотелось домой.
«Я умоляла мужа поехать обратно, даже несмотря на то, что это было опасно, но он не согласился. Со временем я приспособилась, и дочке стало лучше».
Помогло и то, что у нее появился свой бизнес. Поначалу бакалейную лавку открыл ее муж, но та не приносила достаточно денег, и тогда Розин воспользовалась своим шансом. Она заняла немного денег у дяди - и превратила лавку в салон красоты.
А когда поняла, что есть спрос на свадебные и нарядные платья, то стала продавать и их. Магазин работает уже пять лет. Она назвала его «Тулин» - в честь дочки.
Помимо постоянных клиентов, приходящих, чтобы подстричься, привести в порядок брови или просто поболтать, Розин обслуживает до 30 свадеб в год.
Многие из ее клиентов - курды, а их свадьбы по национальному обычаю просто неописуемо роскошны.
Два подходящих для подобных событий зала могут вместить по 300-400 человек, что по курдским меркам настолько несерьезно, что все в комнате вскакивают с мест и наперебой объясняют, каким должно быть настоящее гуляние.
Тысяча гостей - еще куда ни шло, говорят они. На курдской свадьбе даже гостьи должны быть изысканно напомажены - с подведенными глазами, густо нанесенной бледной пудрой, накладными кудрями, достигающими поясницы, или хиджабом с дизайнерскими эмблемами.
Из-за жары и количества макияжа, который необходимо нанести, обычно Розин начинает с прически невесты, а заканчивает макияжем, чтобы краска не потекла. Свадьба, как правило, начинается в 7 или 8 часов вечера, когда становится прохладнее, однако летом температура все равно держится выше 30-ти.
На невесту уходит около двух с половиной часов, но есть и другие желающие уложить волосы и сделать профессиональный макияж, а у Розин порой по две свадьбы в день.
К счастью, у нее есть друзья. Международный медицинский корпус проводит программу обучения парикмахерскому искусству и макияжу тех, кто подвергся в прошлом гендерно-мотивированному насилию, и Розин привлекает их, когда ей нужны помощники.
«Работы по подготовке к свадьбе очень много, - говорит Розин. - Когда я прошу их прийти и помочь, то они очень рады - мы все сестры и доверяем друг другу. После того, как все сделано, мы вместе пьем чай или кофе».
Большинство невест, которых обслуживает Розин, очень молоды.
«Обычно я не спрашиваю, сколько им лет, но по лицам видно, что в среднем 18-19. Я не всегда знаю, почему именно они выходят замуж, но когда тебе 18 лет и ты живешь здесь со своими родителями - то что еще остается делать?»
Свадьба еще означает большую вечеринку, а это важно для людей, которым приходиться свыкаться с тяжелым прошлым и непростой жизнью в лагере для беженцев, где по 20 человек на одну уборную, временное жилище и частые болезни.
«Для каждой женщины это особый день. Надеть красивое платье, привести себя в порядок. Всего лишь один такой особый день. Никому от этого хуже не будет», - говорит Розин.
Многим не терпится пойти под венец, прихорошиться и оказаться в центре внимания на целый вечер. Но есть и другая сторона монеты. На стене салона нарисована невеста с плюшевым мишкой в руках - отрезвляющее напоминание о распространенной, особенно в лагерях для беженцев, проблеме, когда совсем юных девочек выдают замуж за взрослых мужчин.
Розин - главный кормилец в семье. Ее муж Ахмед порой находит себе приработок, но работа не всегда есть, так что иногда он сидит дома.
«Я единственная, кто приносит домой деньги, и у моего мужа с этим нет проблем. Обычно мужчины здесь этого не любят - когда женщина за главного. Но он говорит: «Если у нас есть деньги, то все нормально».
Ее бизнес переживал разные времена: не так давно у Розин родились двойняшки, и ей пришлось закрыть салон на несколько месяцев, что сыграло на руку конкурентам. Но сейчас дела снова пошли на лад.
«Есть еще три салона, у которых много клиентов», - говорит Розин.
Многие семьи в этом лагере живут здесь не меньше, чем сама Розин. Здесь уже образовались сообщества, соседи перезнакомились, люди стали влюбляться друг в друга. Женитьба означает задел на будущее, даже если это будущее неопределенно.
Если присмотреться повнимательнее к свадебным платьям, выставленным в салоне у Розин, то можно заметить, что их подолы слегка запачканы тем же цветом, что и гравийные дорожки этого лагеря.
Сколько женщин их надевали и, пытаясь не испортить прическу и макияж, проделывали один и тот же путь в один и тот же зал, думая про себя: что будет дальше?
Русская служба BBC
