Взрыв в Киркуке

СИТУАЦИЯ
На нефтяном месторождении Бей Хасан иракской провинции Киркук прогремел мощный взрыв - взорвалась одна из ниток трубопровода, по которому сырая нефть доставляется из скважин к блоку производства и выпуска «черного золота».
Версия теракта
Что бы там ни говорили, на фоне активизации курдских структур одной из основных, пока неофициальных, версий взрыва является террористический акт. Кроме того, богатая нефтью провинция за прошедшие три года неоднократно подвергалась атакам боевиков так называемого «Исламского государства» (ИГ), которое с конца 2014 года контролирует окрестности и сам город Хавиджа в южной части Киркука.
Провинция Киркук, между прочим, является предметом спора между Ираком и автономией «Иракский Курдистан», что также может быть причиной политической мести центральных властей, лишившихся источников дохода (курдские военизированные формирования пешмерга контролируют большую часть нефтяной провинции, хотя номинально в состав автономии она не входит).
Проблема в том, что в настоящее время Багдад и Эрбиль продают свою долю углеводородов самостоятельно, не делая никаких взаимных отчислений, потому власти «Иракского Курдистана» твердо намерены провести референдум о независимости до конца этого года, чтобы поставить «жирную точку» в споре насчет территориальных притязаний. Но дело осложняется тем, что эта провинция многонациональна - ее населяют не только курды, но и арабы, и иракские туркманы (составная часть азербайджанского этноса, переселенного туда в эпоху династии Сефевидов). Их там немало - примерно 2-3 млн человек, или 7,5% населения Междуречья, тем не менее они почему-то обделены правом пользоваться природными ресурсами.
Большой пирог и его остатки
Примечательно, что у официальной Анкары неплохо налажены отношения с курдской автономией в Ираке и между ними установлен мир. То есть с этой территории боевики не угрожают братской стране по причине близости конфессий - представители этого этноса в Междуречье исповедуют суннитский ислам, в отличие от соплеменников, проживающих в юго-восточных областях братской страны. Есть, конечно, и сближающие стороны бизнес-проекты, которые тоже «вращаются» вокруг нефти - ее экспорт на данный момент составляет около 500 тыс. баррелей в сутки.
И все же турки ценят это образование за отношение руководства к братьям-туркманам. Помнится, после вторжения коалиционных сил и свержения режима Саддама Хусейна отношения между туркманами и курдами обострились, и нередко переходя в вооруженное противостояние из-за территориальных споров и разницы в подходах по будущему устройству Ирака и политическому статусу его северной части. Со временем эти споры были «раздуты», когда в 2006 году тогдашний президент Джалал Талабани в ходе консультаций по проекту новой Конституции заявил, что необходимо разработать план и конституционально закрепить предоставление автономии туркманам в тех областях, где они составляют большинство. Однако по факту этого не произошло, и этот вопрос до сегодняшнего дня периодически поднимается политическими партиями и представителями туркманов в высших государственных органах Междуречья.
Теперь споры поутихли, причем не без подачи Ак Сарая - от имени туркманов все чаще раздаются заявления о поддержке «Иракского Курдистана» в качестве независимого государства. Получается, что курды-шииты и курды-сунниты противопоставялются друг другу. Вот и идея референдума о полном суверенитете в пределах территории Ирака, но не более того, раскручивается довольно страстно, причем наши соплеменники очень даже активно участвуют в «промоушене» и поддерживают отделение этой территории от Багдада.
Однако стоит полагать, что добиться полной государственной независимости северной части Междуречья будет очень даже непросто. В Багдаде считают, что до тех пор, пока победа над ИГ не достигнута, сама идея проведения референдума о разделе страны неприемлема, так как «служит попыткам создания произраильского плацдарма». Естественно, категорически против независимости Эрбиля выступает и Иран, на территории которого также существуют курдские общины (в прошлом Тегерану не раз приходилось подавлять волнения курдов силой).
Что касается отношения Турции к иракским и сирийским курдам, то оно различно. Первые на всех уровнях являются одним из важных экономических партнеров Анкары, активно закупающей на упомянутой территории не только углеводородные ресурсы. Поддержкой Анкары пользуется и лично президент Масуд Барзани, которому Турция готова оказывать символические знаки уважения. Недавняя поездка Барзани в Стамбул вышла за рамки дипломатического протокола, когда в присутствии курдского лидера был поднят флаг его официально еще не признанного государства. А вот вторые реально привязаны к террористической «Курдской рабочей партии», ратующей за создание этнического пояса вокруг братской страны.
Тем не менее очевидно, что принадлежность провинции Киркук непременно станет камнем преткновения в ходе возможных переговоров о независимости. Если Анкара и признает новую страну, то только при условии, что курды в целом откажутся от территориальной экспансии. Впрочем, пока такой опасности нет - пока курды делятся на конфессии и между ними существуют родо-племенные отношения, даже самые большие ненавистники усиления тюркского мира, просмотрев диспозицию и просчитав ситуацию, поймут, что лучше иметь дело с одним стабильным государством, расположенным по соседству, чем с разобщенным этносом, чьи «геополитические» амбиции не совпадают с тем, что они представляют из себя на международной арене. Ну а что касается терактов, в том числе на нефтепроводе, это можно отнести к следствиям непростых отношений между Анкарой и ее соседями.
Салех БАЯТ