Эпикриз

ЛЕТОПИСЬ
Имя и гений незаурядного азербайджанца Узеир бека Гаджибейли всегда привлекали к себе внимание окружающих его людей, как при жизни, так и после.
Сегодня, спустя 65 лет после его кончины, мы вновь и вновь обращаемся к великому наследию этого выдающегося мастера. Каждая рукопись, письма, датированные ранними годами его жизни и творчества, документы, связанные с депутатской деятельностью, история болезни, сегодня бережно хранятся в фонде его Дома-музея.
В эти памятные дни хочется обратиться к одному из архивных материалов из личного дела Узеира Гаджибейли - истории его болезни (эпикриз).
Узеир Гаджибейли - основоположник азербайджанской профессиональной музыки, великий композитор. Но и великие, к сожалению, болеют…
«Тов. Гаджибеков Узеир Абдуль-Гусейн, 63 года, находился в Клиническом санатории «Барвиха» с 6 мая по 12 июля 1948 г. по поводу гипертонической болезни склеротической стадии с приступами левожелудочковой недостаточности.
Вы тяжело больны. Нуждаетесь в грамотных врачах, заботливом и терпеливом отношении к Вам родных и близких, а лечение требует длительного времени…»
Из медицинского заключения
директора санатория Мироненко и врача-ординатора Артюшевой
Далее в эпикризе дается весь перечень болезней: эмфизема легких с пневмосклерозом, нарушение белкового обмена в почках, сахарный диабет, остаточные явления излеченного нейролюэса в виде атрофии зрительного нерва, остаточные явление расстройства мозгового кровообращения с локализацией в левом полушарии.
Когда же вы успели собрать такой букет болезней?
Ни одна болезнь даже самая, на первый взгляд, безобидная простуда сама по себе не приходит - ей что-то способствует.
В эпикризе отмечаются ваши жалобы при поступлении: общая усталость, одышка при движении, приступы удушья по ночам, боль в ногах, ухудшение зрения.
Вас повторно консультировали самые грамотные специалисты советской медицины, профессора: академик Зеленин, заслуженный деятель науки Валединский, главный терапевт армии Вовси, главный невропатолог Санупра Кремля Кановалов, заслуженный деятель науки Гринчар.
Читая ваши письма, датированные 1909, 1912, 1913 годами, изучая литературу о вашей жизни и творчестве, знакомясь с документами общественной деятельности и воспоминаниями ваших современников, проясняются истоки этих болезней.
Начнем с ваших писем
«…Я теперь исполняю должность редактора, получаю 100 руб. жалованья, это потому что я еще связан со школой. Кроме того, я составляю новую оперу (речь идет о «Шейх Санан») и обязан по договору закончить 1 сентября. Много мне придется приложить труда, с 1 июля я уже буду весь поглощен работой…» (из письма Узеир бека Малике ханым от 25 июня 1909 г., Баку.)
«…Я теперь, можно сказать, страшно занят. После школьных занятий сажусь за дело и так работаю до трех ночи. Бедная мать моя убивается по мне. Она не может спать, когда я засиживаюсь: беспрестанно просыпается и упрашивает меня лечь спать. А я тороплюсь: во-первых, меня «ниджадцы» торопят, во-вторых, сам тороплюсь, чтобы скорее появилась возможность устроить свадьбу. Это - приятный труд, я стараюсь создать что-нибудь приличное, и выходит удачно. У нас уже начались репетиции…» (из письма Узеир бека Малике ханым от 16 октября 1909 г., Баку.)
Выдержки из этих двух писем говорят о той напряженной работе, которую вы начали с молодости. Вам было тогда 24 года и никакая болезнь не подстерегала.
Редакция - школа - музыка. Музыка до трех часов ночи. И так каждый день.
Интересно, каково расстояние между редакцией и школой?
Из эпикриза: «…боль в ногах при ходьбе, ухудшение зрения».
«…У нас здесь теперь кипит работа: опера Узеира в разгаре, сидит по ночам, почти до утра; утомляется страшно, хотя он предупреждает меня, что это не утомляет его. Пусть будет так!..»
Эти несколько строчек из письма вашего соратника по искусству, исполнителя (баритон) в ваших первых операх и, наконец, будущего деверя Ханафи Терегулова своей сестре Малике ханым также говорят о вашей напряженной работе над оперой «Шейх Санан».
1909 год. Незаметно основа болезни начала тихо закладываться.
Из эпикриза: «…общая слабость»
А пока вы этого не замечаете, об этом напишут в эпикризе потом, в 1948 году, а сейчас вы молоды, мчитесь в Москву, Санкт-Петербург в поисках высших музыкальных знаний - то музыкальное образование, что вы получили, учась в Горийской семинарии, было начальное.
«…громадный шумный город (Москва), масса народу, бесконечное движение - все меня как-то пугало… Потом, успокоив себя и пристыдив за малодушие, я сел в трамвай и отправился на ту улицу, где находится консерватория; не доезжая до консерватории я заметил вывеску «Столовая», еще немного дальше - «Меблированные комнаты»; это меня развеселило и приободрило - казалось, сам Аллах направил сюда… слез с трамвая и направился в меблированные комнаты… выбрал за 23 рубля (но не за 35 руб. - это дорого) в месяц; …квартира в нескольких шагах от консерватории, на трамвай тратиться не буду; тут же недалеко столовая - обед из двух бл. (блюд - Т.Х), 40 к. в месяц 10 р., а учащимся скидка; я тотчас там утолил голод - ничего!..
Итак, квартира - 23, обед - 10, пианино (которое должен иметь) - 10, чай и т.п. - 2. Всего 45 р. Еще рублей 15 на костюм = 60 р. Теперь я обдумываю план, как зарабатывать деньги…» (из письма Узеир бека Малике ханым от 15 августа 1912 г., Москва.)
Из этого небольшого отрывка письма видно, как старались вы экономить каждый рубль, каждую копейку.
Позже в своих воспоминаниях ваш заместитель в консерватории, секретарь Р.Г.Халилов напишет о вас, характеризуя как человека, как личность, и назовет скрягой, скрягой не по отношению к кому-то, а по отношению к себе.
Так, по вашему распоряжению каждому обучающемуся студенту в Москве выдавали по 500 рублей, а на себя пожалели потратить 3 рубля 50 копеек. Это - эхо 1912 года.
«…Если мы сумеем хорошенько устроиться, чтобы не было забот о существовании, - то мои музыкальные успехи могут быть очень велики… Один мой план завтра выяснится, подробности я напишу тебе после». (Узеир бек Малике ханым. 26 августа 1912 г., Москва.)
В ответном письме 3 сентября 1912 г. своей супруге Малике ханым на упрек, что вы не весь отдаетесь музыке, пишете «…ведь ты сама и Джейхун мне писали и жаловались на критическое положение. И вот я с самого приезда стараюсь делать и то, и другое, разве можно мне при нашем не обеспеченном положении сидеть сложа руки… А музыка своим порядком; это моя главная цель, но для того чтобы спокойно заняться музыкой и получать желаемые результаты, нужно быть спокойным и обеспеченным».
А еще ранее, а именно 17 июля 1912 г., в письме М.Магомаеву вы пишете по поводу безвременной кончины его сестры Макки, выражаете свое глубокое соболезнование, сочувствие, отмечая: «…мы все на этом свете временные: сегодня живем, а завтра, может быть, нас не будет… Конечно, долгота нашей жизни, собственно говоря, зависит большею частью от нашего образа жизни: здоровье беречь нужно…»
А вы, Узеир бек, берегли свое здоровье? Некогда: вам надо было получить высшее музыкальное образование (Москва, Санкт-Петербург) плюс еще работа, ведь на ваши плечи легла забота о семье.
Как пишут исследователи вашей жизни и творчества, будучи студентом Горийской семинарии, в 1901 году из родного города Шуша пришло известие о смерти отца. Вам было всего 16 лет. Первое потрясение. Исчез юношеский задор, беспечность. Вы сразу повзрослели.
Наверное, вы тогда уже поняли, что без хорошего образования, а значит и без хорошо оплачиваемой работы нельзя и самому встать на ноги, и помочь родным. Собрав свои силы, всю волю, вы окончили Горийскую семинарию.
Наряду с педагогической деятельностью (работа в школах Биби-Эйбат, «Саадат») была работа в газетах «Каспiй», «Хаят», «Иршад», «Терегги», над учебником «Арифметика» на азербайджанском языке, над словарем «Русско-татарский, татарско-русский словарь политических, юридических, военных и многих других терминов», а самой главной работой для вас была музыка. Ей вы отдавали всего себя.
Чтобы успеть, надо было бегать от одной работы к другой.
Узеир бек, может быть, одышка, боль в ногах при ходьбе (из вашего эпикриза) были заложены уже тогда.
Ваш младший брат - Джейхун бек, вспоминая о том, как была создана первая азербайджанская опера «Лейли и Меджнун», писал о той большой громадной работе, что была проделана вами, о ваших бессонных ночах.
Напряженный труд, бессонные ночи, начиная с 1908 вплоть до последних дней жизни, за исключением того времени, что вы находились на лечении, учеба в Москве и Петербурге (1912-1914 гг.) плюс еще работа, словесная война с обществом «Ниджат», которое, пользуясь тяжелым материальным положением, предъявляло права на постановку всех произведений, что в конце концов вылилось в изнурительную судебную тяжбу, и за ним было признано право собственности на два ваших произведения - оперу «Лейли и Меджнун» и оперетту «Муж и жена».
Все это не могло в дальнейшем не сказаться на здоровье.
7 августа 1913 года вы из Петербурга пишете письмо М.Магомаеву: «…Молчание мое объясняется тем, что я очень занят, - можно сказать, что с утра до позднего вечера работаю: во-первых, готовлюсь к предстоящему экзамену, во-вторых, пишу оперетту (речь идет об «Аршин мал алан»), которая будет очень удачная, и, бог даст, ко времени вышлю тебе».
Оперетта имела колоссальный успех не только в Азербайджане, но и далеко за ее пределами. Успехи воодушевляли на создание новых произведений, а неудачи становились потрясением. Две оперы - «Шейх Санан» (1909) и «Гарун и Лейла» (1915), работа над которыми потребовала столько сил, столько бессонных ночей, столько нервов и переживаний, и в конце концов первая не была принята слушателями, а вторая так и не была поставлена. Почему? Вопрос так и остался открытым. Вы уничтожили оба эти произведения.
Начало I Мировой войны (1 августа 1914 г.) помешало окончить Петербургскую консерваторию и вам пришлось вернуться в Баку.
Вернувшись, вы занялись организацией театрального дела, продолжая в то же время публицистическую деятельность. Так, на страницах газеты «Каспiй» вы писали о том большом значении оперы, оперетты, драмы, а также о любом сценическом произведении, которое несет в себе идею, мораль, что так необходимо для умственного и духовного развития народа.
С 1914 г. по 28 апреля 1920 г. - трудный период не только в вашей жизни, но и всего азербайджанского народа. На политической арене страны выступали две ведущие партии: большевики и мусаватисты. Ваш младший брат Джейхун был членом мусаватского правительства, его советником и после провозглашения Азербайджанской Демократической Республики в 1919 году во главе делегации выехал в Версаль, где должна была пройти мирная конференция, на которой могли бы признать АДР.
Вы стали редактором газеты «Азербайджан», на страницах которой публиковали свои статьи. Это был орган мусаватского правительства. После падения АДР, 28 апреля 1920 года, ваш брат Джейхун не мог вернуться на родину. Власть перешла к большевикам. Вас спасло чудо в лице Н.Нариманова.
Переживания за брата, с которым вы уже знали, что расстаетесь навсегда, и чисто человеческий страх за судьбу родных и свою собственную (ведь вас могли бы расстрелять как врага народа) - все это не могло не отразиться на вашем здоровье.
Сильное переживание, потрясение и страх могут явиться толчком для болезни сердца и сахарного диабета. Об этих болезнях написано в эпикризе.
Новая власть принесла с собой новую жизнь. В стране началось культурное строительство. Вы, конечно, не могли оставаться в стороне. Одной из основных задач стало распространение музыкального образования, и вы посвятили себя разработке музыкальной просветительной программы на ближайшие годы.
В 1922 году основали первую азербайджанскую музыкальную школу, в 1924 году преобразованную в техникум, который позже слился с Азербайджанской государственной консерваторией.
График вашей работы был очень жестким: депутат Бакинского Совета трудящихся, проректор консерватории, организатор многоголосного хора студентов консерватории, выступление с докладом на I съезде азербайджанских ашыгов, организатор первого «нотного» азербайджанского оркестра народных инструментов и т.д. Ваша творческая жизнь была необычайно насыщенной. Однако по-прежнему в центре внимания находилось оперное искусство.
С 1932 по 1936 гг. работали над оперой «Кероглу». И опять бессонные ночи.
В 1938 году вы стали одним из организаторов и участников Декады азербайджанского искусства в Москве. Сколько терпения и сил пришлось потратить, чтобы достойно провести декаду. И все за счет собственного здоровья. Ваши два произведения: опера «Кероглу» - жемчужина азербайджанского оперного искусства - и бессмертная оперетта «Аршин мал алан» были представлены на декаде и имели колоссальный успех. Вы были удостоены почетного звания народного артиста СССР и награждены орденом Ленина.
Перечень ваших заслуг нескончаем. Разве что…
Из эпикриза: «…приступы удушья по ночам, одышка при движении; кровяное давление 200/110, ухудшилось зрение». На 6-й день вашего пребывания в санатории поднялась температура, появился кашель, лейкоцитоз усилился. Началось интенсивное лечение. Вас смогли поставить на ноги. Вернувшись домой, снова окунулись в работу, превозмогая тяжелый недуг. Начали писать оперу «Фируза» и симфоническую поэму «Азербайджан». Ни одна, ни другая не были докончены.
В апреле 1948 года в Москве проходил I съезд композиторов СССР. На концерте для участников съезда также прозвучала ария Фирузы из вашей неоконченной оперы. Ария произвела сильное впечатление на присутствующих. К сожалению, вы, как автор, не присутствовали при этом. Вы не смогли приехать в Москву на съезд композиторов из-за болезни.
Узеир бек, почему при разговоре с поэтом Османом Сарывелли вы сказали, что уйдете из жизни в 63 года?
Вы действительно ушли в 63. 18 сентября 1948 года был день вашего рождения, а 23 ноября вас не стало. Это что, предчувствие?
Человек рождается и покидает этот мир. На надгробной плите стоят две даты: дата рождения и дата смерти, а между ними - тире.
Это тот отрезок времени, что отпущен нам. Как человек проживет его? Чего достигнет? Что сделает для себя, родных и близких ему людей? Какой след оставит на земле?
След ваш, Узеир бек, такой яркий, что будет светить тысячу лет и озарит своими лучами дорогу не одному поколению.
А отрезок этот - тире - бесконечен.
Тамилла ХУДАВЕРДИЕВА,
научный сотрудник мемориального Дома-музея
Узеира Гаджибейли