В поисках нового слова

ЛИТЕРАТУРА
В московском издательстве «Художественная литература» увидела свет новая книга известного азербайджанского писателя, педагога и ученого Камала Абдуллы «Под сенью карагача». Она состоит из трех романов, не связанных единым сюжетом и одними и теми же героями, но их объединяет осознание мысли о непреходящем значении взаимовлияния прошлого и настоящего, об идентичности человеческих судеб вне зависимости от природы явлений и событий.
Читатели и критики, трепетно прослеживающие творчество наиболее успешных и плодовитых писателей, не упускающих возможности держать руку на пульсе общественной жизни, тщательно прослеживающих ее кардиограмму, встретили книгу с большим интересом – настолько тонко автор прочувствовал глубину людских переживаний, динамику эмоциональных трансформаций, которые выделяют личность из общей массы и не позволяют приравнивать ее «ко всем». Чуткий и пытливый интерес автора к человеческим судьбам позволяет вывести кривую жизненной синусоиды, где отображаются взлеты и падения, откровения и разочарования из огромного массива повседневных ощущений. Автор дает понять, что человеку в зависимости от превратностей судьбы свойственно культивировать в себе весь спектр чувств, от мести до благодеяния, однако его возвышает стремление к доброму и вечному.
В своем обращении к читателю Камал Абдулла признается, что три текста, отображенные в новой книге, находятся в заметном отдалении друг от друга. Однако на них раскидывает свои ветви карагач – вяз, единожды посаженный и взращенный. «Протянувшиеся под землей корни вышли на поверхность и дали новые побеги», поэтому книга «Под сенью карагача» объединяет событийный ряд всех трех романов.
Итак, авторский замысел Камала Абдуллы благодаря российскому издательству пустился в долгий путь, и его ждет встреча с многочисленной аудиторией русскоязычного читателя. И тут важно заметить, что остановив выбор на произведениях всемирно известного азербайджанского автора, а книги Камала Абдуллы кроме русского переведены на итальянский, английский, турецкий, арабский, французский, испанский, португальский и другие языки, издательство внесло большой вклад в развитие обмена духовными ценностями между народами Азербайджана и России.
Без преувеличения, издание новой книги является важным событием, которое демонстрирует непреходящее значение взаимовлияния культур, естественное желание современников, представителей новых поколений почувствовать особенности жизненного уклада соседей.
И в самом деле, в горниле человеческого общежития многие неувязки и проблемы, непонимание возникают от незнания действительности, неверного толкования колорита жизни близких этносов. Потому важно, выражаясь языком литераторов, не забывать о перекличке языков и эпох, переносить, скажем, занимательные явления азербайджанской жизни в плоскость российских реалий и постараться понять природу событий, побудительные мотивы, вызвавшие к жизни сонм традиций.
Слово всегда было и остается знаком духовного мира, символом многозначности, создающим гармоничную связь времен. Об этом в своей рецензии на новую книгу Камала Абдуллы размышляет известный российский интеллектуал, ученый и писатель, директор московского издательства «Художественная литература» Георгий Пряхин. Его мысли и откровения заслуживают внимания, ибо проливают свет на семантику явлений человеческой жизни на примере исследования творчества азербайджанского писателя Камала Абдуллы.
Итак, слово Георгию Пряхину: «Этого писателя уже знают в мире. Некоторые его произведения уже выходили в Америке, Италии, Франции, Австрии и даже Японии. Угощая как-то меня, он даже шутливо похвалился:
- Да ты не тушуйся, я вдруг даже гонорары стал получать…
Ну да, гонорары для сегодняшнего серьезного литератора – вещь почти несбыточная, особенно из-за рубежа: скорее платят туда, за сам факт издания.
С ним, прочитавши его на итальянском, встречался Умберто Эко, эксцентричный, но несомненный классик современной мировой литературы, до конца дней, между прочим, остававшийся страстным коммунистом, правда, в данном случае не совсем классического, скорее южного, чегеваровского толка.
Но так получилось, что русский, русскоязычный читатель в столь полном объеме встречается с ним впервые. В принципе, это проблема не только Камала Абдуллы и не только азербайджанских писателей (не сомневаюсь, что попутно и проблема серьезно интересующихся литературой русскоязычных читателей). После трагического, особенно для интеллигенции, распада Советского Союза, во-первых, резко снизился интерес к чтению вообще – уже хотя бы потому, что людям все острее приходилось и приходится выбирать между книгой и куском хлеба, а, во-вторых, помимо того, пусть не железного, но, как минимум, пластилинового занавеса, что возник между писателем и читателем вообще, появился и лишь в меру эластичный занавес между носителями-потребителями (впрочем, потребитель тоже носит и даже многое вносит) разных национальных культур.
Своих и то читать-издавать стали гораздо меньше, а уж «чужаков» тем паче. Издавать и, соответственно, переводить тоже.
С течением времени, по мере исчерпания сомнительного счастья самоизоляционизма ситуация стала понемногу меняться. И в России, и в былых национальных республиках, а ныне квазинезависимых странах стали постепенно и переводить, и издавать.
Но издавать-переиздавать перво-наперво классику или во всяком случае то, что знакомо-любимо было еще по советским временам и еще советскому (слава богу, покуда еще живому или полуживому) читателю. Переиздавать, восполняя определенную читательскую ностальгию и, естественно, надеясь на хотя бы относительный коммерческий интерес: времена-то пошли сугубо прагматические.
Текущая же литература новых независимых стран остается почти неизвестной за пределами национальных рубежей (да и внутри них ее тоже едва знают – по тем же причинам).
А она, новая литература новых-старых стран, уверяю вас, подчас очень интересна. Она выходит сегодня из-под гнета публицистики, продиктованного самой особенностью переходного, брутального, «борющегося» периода становления государственности, а подчас и нации, ищет и обретает совершенно новые, нехрестоматийные формы, идеи, мысли, стили и даже, что в конечном счете самое важное, слова.
Современная литература постсоветского культурного пространства – это, уверяю вас опять же как человек, профессионально знакомящийся с нею, другая литература. Хотя корешками, несомненно, уходящая не то в перегной, не то в гидропон, не то в рассол, а то и во все это разом, многонациональной литературы советской.
Слово - оно, между прочим, определяет даже мысль, оно первичнее мысли. И – надеюсь, вы и сами, если прочитали этот фолиант, убедились: Камал Абдулла - писатель именно нового слова.
Даже не новой генерации – ему «за», он полноценный академик, признанный авторитет не только в Азербайджане, респектабельный, состоявшийся человек. Но – писатель, нашедший в себе дар и соответствующую смелость писать, создавать очень качественную литературу. Литературу интеллекта, изощренного слова и стиля. Идущую – и нередко увлекающую, уволакивающую за собою и лабильного, неинертного читателя – вглубь. Не подверженную искусу читабельности, конъюнктуры, в частности приступам зоологической нетерпимости к соседствующим – и по вертикали, и по горизонтали.
Негероизирующий и недемонизирующий прошлое своего народа и не бросающий его, это прошлое, на битву за настоящее или против него. Выискивающий, вылущивающий в том же прошлом именно художественную правду, которая в конечном счете и становится той самой просто правдой, что способна поднять человека и одухотворить его. И сделать его, человека, - живым.
Во всяком случае для меня, неплохо знающего становое сказание азербайджанского эпоса «Деде Горкут», фигура главного литературного сказителя, самого «дяди (?) Горкута», стала живой, вызывающей ответные живые чувства и размышления именно после того, как я прочитал «Неполную Рукопись» Камала Абдуллы.
Помимо чисто эстетического ощущения эта вещь дает, создает еще одну почти функциональную аберрацию: она приближает современному читателю как тюркского происхождения, так и «инородцу», и ему в особенности, саму тысячелетнюю историю азербайджанского народа, его удивительный, фантасмагорический эпос, превращает того же Деде Горкута из легендарного персонажа в почти что твоего же современника. Художника, мучимого муками нынешних, не очень-то востребованных при жизни, пророков и творцов.
Не хочу проводить слишком смелые и авансные параллели, но, читая Камала Абдуллу, я не раз «вспоминал» и «Игру в бисер» Германа Гессе, и вещи Пера Лагерквиста, и «Адриана» Маргерит Юрсенар… Игра ума и слова на сумасшедшей глубине, но раскаты ее – как от того же « Моби Дика», еще одного могучего кита мировой литературы, – то и дело вплетаются, врываются, выныривают очень серьезными рыбинами в день нынешний. В его путаную, кружевную поверхность, что тоже то и дело оборачивается вдруг – дном. Дно дня – тоже игра не только звуков.
Тем более что параллельно с героями и персонажами прошлого в книгах Камала Абдуллы действуют, сшибаются, ошибаются и люди сегодняшние, в том числе и очень молодые. Молодые, но несущие родовые черты прошлого, счастливого и проклятого одновременно. И, как ни странно, не только прошлое держит их в известном магическом плену, но и они влияют на это легендарное прошлое. Диффузия времен и личностей, по Камалу Абдулле, это именно диффузия, а не прямоток в одном направлении – этим он действительно сродни самым смелым романистам новейшего времени и даже их новоявленному, но, похоже, отныне уже вечному конкуренту – авангардному кинематографу. Который даже раньше нас, писателей, если и не почувствовал, то – раньше – обозначил это роковое встречное движение. Эмоций, идей, мыслей и даже целей.
…Параллельно с рукописью Камала Абдуллы я читал и совершенно документальную книгу немецкого писателя Эриха Церена «На библейских холмах». С конца 80-х лежала-пылилась она в моих книжных завалах, пока в одну из бессонниц не дошла случайная очередь и до нее – а потом не мог оторваться. Документальные эссе о раскопках и археологических исследованиях на Ближнем Востоке, о подтверждениях, уточнениях и опровержениях древних мифов, в том числе и религиозных. О расшифровках древнейших манускриптов, наскальных пиктограмм и глиняных «рукописей». Меня поразило созвучие этого научного труда и художественной прозы Камала Абдуллы. Хотя бы в такой детали: дешифровщики настойчиво ищут возвышенные тексты из доисторического прошлого, а находят, как правило, сугубо деловые и даже бытовые пометы, будничные следы человеческого бытования. И именно эти повседневные следы, последки, почти как обыденные наши прозаические отправления, оказывается, дают серьезной науке и просто человечеству куда более полное, более необходимое, более взыскуемое представление о ветхозаветных временах. Вот когда проза взыскуемее поэзии! И многозначнее, и красноречивее. Согласитесь, весьма нетривиальная, нерасхожая и даже смелая, особенно для писательской «возвышенной» натуры, мысль.
В своих романа-экзерсисах К.Абдулла не привстает на цыпочки и не устремляет взгляд исключительно ввысь. Ходит по грешной земле и, как археолог, ищет под ногами: его проза вещественна, образна и детальна одновременно, полна скорби – в том числе скорби познания – и сострадания, которые и делают его правду художественной. То есть – деятельной.
Камал Абдулла уже в силу своего интеллекта (многие знания – многие печали) – из касты художников, которые не обольщаются, но и не отчаиваются. Если, осилив его капитальную трилогию, человек обернется в себя более «притихшим» и задумчивым – это уже действие. И действие (литература вообще совместное равноправное творчество писателя и читателя). И воздействие – большого писателя, которого представляет сегодня многонациональному русскоязычному читателю большое культовое издательство «Художественная литература».
Тофик АББАСОВ