• четверг, 28 Марта, 17:36
  • Baku Баку 16°C

Американо-английский тандем

24 января 2016 | 12:51
Американо-английский тандем

ВЗГЛЯД
Ситуация на Ближнем Востоке сохраняет свою динамичность. За влияние в этом регионе, обладающем богатейшими запасами нефти, борются сильнейшие страны мира. Отмена экономических санкций в отношении Ирана развязывает руки Тегерану в этой борьбе.
О последствиях отмены санкций в отношении ИРИ для Ближнего Востока и продолжающейся борьбе за влияние в этом регионе между ведущими европейскими державами и США в интервью газете «Каспiй» рассказал научный сотрудник Института проблем международной безопасности РАН, доцент факультета мировой политики МГУ Алексей Фененко.
- Как отмена санкций против Ирана повлияет на ситуацию в мире, особенно в регионе Ближнего Востока?
- Отмена санкций против Ирана пока еще условна. В США есть три типа санкций. Первый - введенные указом президента, которые он так же может отменить своим указом. Второй - санкции, введенные специальными актами Конгресса. Президент может приостановить их действие на определенный срок (как правило, на год), но окончательно отменить второй тип санкций может только сам Конгресс. Третий тип санкций - так называемые автоматические санкции, которые вводятся на основе законодательного акта. (Например, «Закон о нераспространении ядерного оружия» 1994 г. предусматривает автоматическое прекращение научно-технического взаимодействия со страной, готовящейся к испытанию или испытавшей ядерное оружие).
Отменить эти санкции можно только специальными актами Конгресса, причем последние - за счет пересмотра самого законодательного акта. Едва ли республиканский Конгресс пойдет на этот шаг. К тому же после ноябрьских выборов в США может прийти к власти президент-республиканец, который пересмотрит политику в отношении Ирана. Но даже ограниченный пересмотр санкций против Тегерана усиливает ощущение неуверенности в монархиях Персидского залива. Со времен Исламской революции в Иране у них всегда были опасения, что США не выполнят предоставленные им гарантии безопасности.
Достижение «ядерного соглашения» между Тегераном и Вашингтоном продемонстрировало, что американская и иранская элиты могут договариваться по принципиально важным вопросам. В Иране есть ощущение эйфории от победы - США после 12 лет борьбы признали за Тегераном право на обогащение урана. Все это может спровоцировать на жесткие шаги как Саудовскую Аравию - из страха, так и Иран - из стремления закрепить успех.
- Насколько велики шансы Ирана на вступление в ШОС (Шанхайская организация сотрудничества - Ред.) после снятия санкций?
- Думаю, шансы есть. Об этом недвусмысленно заявил 29 декабря генеральный секретарь ШОС Дмитрий Мезенцев. ШОС создает региональную систему безопасности без участия США. Именно в этом заключается цель ШОС, как она, по сути, была сформулирована в 2001 году. Вступление ИРИ станет логичным шагом на этом пути, однако данный путь не будет простым. Посмотрите: принципиальное решение о вступлении в ШОС Индии и Пакистана принято в октябре 2013 года, но они до сих пор еще не стали полноценными членами организации. Иран пока даже не в начале этого процесса, а на подступах к нему.
- Какова роль Великобритании в процессах, имеющих ныне место на Ближнем Востоке?
- Администрация Обамы заметно изменила стратегию США на Ближнем Востоке. Теперь американцы перекладывают часть своих традиционных функций на привилегированного младшего партнера - Британию. Ирония истории: именно американцы в 1950-е годы добились изгнания этой страны с Ближнего Востока. Кстати, я намеренно называю ее Британией, а не Великобританией. Как известно, после Суэцкого кризиса 1956 года именно премьер Энтони Иден сказал: «It is not so Great Britain!». У нас в газете «Правда» его слова перевели как «не велика Британия». В самом деле, после 1956 года приставка «велика» сама собой отпала от Британии... Но Лондон сохранил линию присутствия на Средиземном море «Гибралтар-Мальта-Кипр».
«Со времен Нельсона англичане считали Средиземное море своим озером и продолжают считать его таковым», - писал историк Найл Фергюссон. Ситуация резко изменилась в 2008 году, когда Франция выступила с проектом создания Средиземноморского союза как привилегированного партнера ЕС. Реализация такого проекта означала бы политическое изгнание Британии из Средиземного моря. Поэтому пришедший в 2010 году кабинет Дэвида Кэмерона попытался переиграть Францию. Следствием политика Кэмерона стало подписание Ланкастерского союзного договора с Францией (2010) и проведение ливийской операции НАТО (2011), инициатором которой выступил именно Лондон.
В результате этой операции Средиземноморский союз был маргинализирован и фактически так и не состоялся. Ведущая роль снова перешла к НАТО и Британии, что было выгодно и США. По итогам ливийской войны Лондон снова почувствовал себя в силе и перешел в контрнаступление. Дэвид Кэмерон, выступая перед Палатой общин 19 октября 2011 года, открыто заявил, что на Средиземном море Британия восстановила свои позиции 1943 года. Это, наверное, было преувеличением, но и сам вектор британской политики на восстановление своей мощи на Ближнем Востоке несомненен.
Вовсе не случайно с осени 2011-го политику Великобритании называют «неоимперской»: стремление возродить свою былую мощь плюс нарочито имперская риторика в духе 1940-х годов. Американская дипломатия не препятствует этому: напротив, они видят в британской политике средства снизить влияние Франции - своего конкурента в Средиземноморье.
- Неужели между членами Евросоюза происходит столь жесткое соперничество?
- А почему бы и нет? В унисон с «неоимперской политикой» на Ближнем Востоке и в Средиземном море Великобритания отчаянно противостоит попыткам Германии укрепить Европейский Союз. Именно Лондон в начале 2012-го заблокировал немецкие инициативы о переходе к единой бюджетной политике ЕС. Теперь в Британии обсуждается референдум о выходе из ЕС до конца 2017 года. Однозначно выходить Лондон пока вроде бы не собирается. Но в рамках торга с Берлином британская дипломатия надеется выторговать особые права в ЕС, которые ослабят единство этого блока. Лондон ведет диалог с традиционным оппонентом Германии - Польшей. Так что средиземноморская политика Британии вполне вписывается в эту логику.
- А есть ли реальные успехи у Лондона, или только Кэмерон считает свою страну великой державой?
- Успехи есть, и немалые, хотя на первый взгляд они не видны. Самым крупным стало строительство Британией военно-морской базы в Бахрейне, откуда она ушла в 1971 году. 7 ноября 2015 года был подписан меморандум о взаимопонимании Британии с Египтом, по условиям которого стороны обязались проводить консультации по вопросам безопасности. А это - правовой задел для возвращения Лондона к суэцким делам. На Синайском полуострове радикально-исламистские группировки фактически создали пять лет назад собственные неподконтрольные анклавы. Помогая нынешнему египетскому правительству, Лондон вновь вернется на Синай - поближе к Суэцкому каналу.
Дивиденды Британии принес и сирийский кризис. Во-первых, Лондон регулярно выступал совместно с Парижем, что подчеркивало жизнеспособность «франко-британского тандема». Во-вторых, в ходе сирийского кризиса Британия расширила контакты с Лигой арабских государств. Последняя, кстати, в момент ее создания в 1944 году была британским проектом. В-третьих, Лондон установил контакт с Москвой, начав с ней диалог по формуле «2+2» (министры иностранных дел и обороны). В-четвертых, кабинет Дэвида Кэмерона не поддержал в августе 2013-го США, рассматривавших вопрос о проведении военной операции против режима Башара Асада. Впервые после 1949 года Великобритания не поддержала своего ключевого союзника - США.
- Но как американцы это стерпели?
- В администрации Барака Обамы пока считают, что усиление Британии - лучшая альтернатива. Во-первых, американцы сами не справляются с ближневосточными делами. А Британия - сильный союзник, с армией, способной действовать на удалении от национальной территории и сильными спецслужбами, плюс традиционные связи в регионе. Во-вторых, для американцев усиление Лондона гораздо лучше, чем Парижа и Рима, которые традиционно разрабатывают автономные проекты на Средиземноморье. В-третьих, у Британии есть связи с ЛАГ и монархиями Персидского залива, которые помогают американцам. Поэтому пока американцы будут в целом лояльны к усилению позиции Лондона на Ближнем Востоке.
- Будет ли Британия играть серьезную роль в переговорах по урегулированию сирийского конфликта?
- Думаю, нет. С началом операции против ИГ Лондон постепенно дистанцируется от сирийских дел. Британия играла большую роль осенью 2012-го, когда речь шла о финансировании сирийской оппозиции через ЛАГ (Лига арабских государств - Ред.). Главное, что может дать Лондону сирийский кризис, он, видимо, уже дал: сейчас англичане ищут, где можно создать новую опору на Ближнем Востоке. Но сирийский конфликт выгоден Великобритании, так как мешает строительству нефте- и газопроводов из стран Персидского залива в Европу. Соответственно пока нет трубопроводов, вся торговля энергоносителями со странами Ближнего Востока посредством танкеров по-прежнему находится в руках США и Британии.
Роман ТЕМНИКОВ
banner

Советуем почитать