Семь раз отмерь…

ПРОЗА
Была суббота, но я находился у себя в кабинете в районной прокуратуре. Поступила информация о том, что в одном из совхозов, в горной деревушке автомобиль техобслуживания марки «Москвич» пришел в полную негодность. Я должен был уточнить эту информацию и в случае подтверждения оформить надлежащие документы и принять соответствующие меры.
В советские времена порча или поломка сельскохозяйственной техники и автомашин в результате эксплуатации или хранения с преступной халатностью влекли уголовную ответственность, и борьба с такими проявлениями считалась одной из важных задач правоохранительных органов.
Я дал указание следователю прокуратуры пригласить в мой кабинет инспектора райгостехнадзора. Не прошло и полчаса, как следователь сообщил, что инспектор явился. Инспектор районного гостехнадзора считался в то время работником районного агропромышленного объединения, в обязанности ему вменялось контролировать соблюдение действующих правил эксплуатации и хранения сельскохозяйственной и другой техники в колхозах и совхозах района.
Я вкратце изложил инспектору содержание поступившей в прокуратуру информации и добавил, что сигнал достоверный и к нему следует подойти со всей серьезностью.
Инспектор был человек в летах и, надо отдать ему справедливость, дело свое знал. Если не ошибаюсь, он работал в этой должности долгие годы. Я спросил, все ли ясно.
- Да, я все понял.
Потом спросил: товарищ прокурор, можно пойти оформить все это в понедельник рано утром? Я ответил:
- Нет, нельзя. Сейчас же идешь, проверяешь факты и возвращаешься. Видишь, и я, и следователь на работе, и мы ждем тебя.
Я знал, что у инспектора служебный автомобиль, однако спросил, есть ли у него транспорт для поездки в село. Он ответил, что есть. Я сказал ему взять с собой фотоаппарат, чтобы в случае необходимости сфотографировать испорченную машину.
Когда инспектор выходил, я сказал:
- Когда доедешь, выясни обстановку и сообщи о результатах по телефону.
Прошло где-то полчаса, до обеденного перерыва оставалось совсем немного, когда зазвонил телефон. Я поднял трубку. Послышался голос инспектора, но почему-то шел он очень слабо.
- Слушаю.
- Товарищ прокурор, это я, вы дали поручение, я тут, в совхозе.
- Понятно, что в совхозе. Как там обстоит?
Он сказал, что все хорошо.
- Как то есть - хорошо? Мне сообщили, что автомашину полностью разобрали, остался один кузов. Каким образом может быть хорошо?
По правде говоря, я был несколько раздражен. Спросил, на месте ли все части автомобиля.
- Да, товарищ прокурор, все части на месте.
Услышав такой ответ, я вынужден был подробно перечислить все части, необходимые для того, чтобы привести автомобиль в движение. Спросил, на месте ли колеса, аккумулятор.
- Да-да, товарищ прокурор, все на месте.
Я спросил, а можно ли завести машину.
- Почему же, конечно можно.
Тогда я приказал пригнать автомобиль к прокуратуре. Стоило мне сказать это, как в трубке возникла странная пауза.
- Ало, ало, - как ни пытался я докричаться до инспектора, но в трубке было глухо, как в танке. Я положил трубку и по внутренней лини вызвал следователя, которому поручил взять фотоаппарат и сказать водителю, чтобы вывел машину из гаража, потому что нужно ехать в деревню.
Мы отправились в деревню, куда незадолго до этого уехал инспектор. То ли водитель почувствовал, что я зол, то ли узнал от следователя о нашем деле, но в этот раз он ехал быстрее, чем обычно, и мы доехали очень скоро. Из вопросов, которые задавали следователь и водитель, я понял, что они оба заинтригованы тем, каков будет результат нашей поездки.
Во дворе здания совхоза нас ждали директор, инспектор и несколько работников. Я подошел и поздоровался кивками, не говоря ни слова. Чувствовалась какая-то напряженность. Я спросил у инспектора, где машина. Тот кивнул в сторону гаража в дальнем конце двора:
- В гараже.
Я приказал подогнать машину к нам.
Инспектор, ни слова не говоря и не двигаясь с места, опустил взгляд, потом возвел глаза к небу, как ученик, не выучивший урок. Это подогрело мой интерес, и я молча направился к гаражу. Внутри передо мной предстал кузов автомашины «Москвич» без колес, покоившийся на четырех камнях-кубиках. На месте были только сиденья и руль. Я кивком головы приказал стоявшему рядом работнику совхоза, скорее всего, работнику гаража, поднять капот. Внутри было пусто. Отсутствовал и двигатель машины.
Я обернулся к работникам и к инспектору, который не далее как час назад уверял меня, что автомобиль в полной исправности и что на нем можно ездить. Никто из них не решался взглянуть мне в лицо. Поэтому я счел излишним задавать вопросы и, честно говоря, почувствовал некоторую жалость к ним. Я ограничился тем, что дал указание следователю прокуратуры и инспектору оформить документы и возвращаться обратно, а сам сел в машину и отправился в прокуратуру.
В пути я конкретизировал для себя две вещи. Во-первых, мне стала ясна причина желания инспектора отложить проверку до понедельника: по-видимому, он хотел выиграть время, чтобы совхозная администрация успела отремонтировать машину. Во-вторых, до меня дошел смысл сказанных инспектором по телефону слов «товарищ прокурор, это я, вы дали поручение». Инспектор хотел дать знать присутствовавшим при разговоре работникам совхоза, что он приехал не сам, а его прислали к ним. Хотя выявлять такого рода факты, оформлять надлежащие документы и передавать их в прокуратуру - все это входило в его прямые обязанности.
Обдумывая все это, я еще раз удивлялся мудрости двух народных пословиц. Первая - правда режет кривду. И вторая - семь раз отмерь, один раз отрежь.
Этот случай очень быстро вызвал широкий резонанс по всему району. И добавлю, рискуя прослыть нескромным, - он положил начало формированию у здешней общественности позитивного мнения о стиле работы нового районного прокурора.
Ильхам АББАСОВ,
юрист, член Союза журналистов Азербайджана