Ее стихия

Наш сегодняшний гость - профессиональный художник, член Объединения независимых творческих активистов Наиля Ахмедова. В каждую свою картину она добавляет частичку души, и пишет их под влиянием необычайных по силе чувств и эмоций.
Наиля ханым темпераментна, и это особенно заметно, когда она вдохновенно рассказывает о своих «детищах». А создает она их с не меньшим энтузиазмом. Это по-своему уникальный человек, который видит прекрасное в привычных вещах, и переносит эту красоту на холст. Разглядывая ее картины, не только видишь то, что на них изображено, но и понимаешь, в каком настроении находился автор в момент их написания.
- Я родилась в семье живописца, - рассказывает Наиля ханым. - Отец мой, заслуженный художник Азербайджана Фаик Ахмедов, был первым художником республиканского телевидения, и даже символ и эмблему телерадио - крутящуюся телебашню - создал именно он. Затем он работал главным художником Кукольного театра, и я росла, окруженная творчеством.
Что же касается меня лично, то я с детства любила рисовать, хотя папа изначально был против моего желания заниматься искусством. По его мнению, для женщины это - тяжелый труд. Потому он и не хотел, чтобы я стала художником. Но я твердо решила для себя, что это именно мой путь, и ничего другого для себя не хотела. А вот мама, напротив, меня поддержала, и я поступила в Художественное училище имени Азима Азимзаде, после окончания которого поехала учиться в Украину в Харьковский художественный институт. Двадцать лет я сама преподавала в училище имени Азима Азимзаде, а последние тринадцать лет преподаю в Академии художеств, где заведую кафедрой. Впервые взяв в руки карандаш, я поняла, что это мое - моя стихия и моя жизнь.
- Получается, ваш путь был предрешен уже в раннем детстве, когда вы окунулись в эту атмосферу.
- Да, скорее всего, так и было. У меня и сестра была художницей, а муж – архитектор. И даже дети пошли по нашим стопам: сын - архитектор, дочка - дизайнер. Это стихия, без которой ни я, ни моя семья себя не мыслим.
- Вы помогали своим детям в выборе профессий?
- Нет, они так же, как и я, с детства любили рисовать. Сын, поступив в Архитектурно-строительный университет, прямо заявил мне: «В этом мое призвание. Я хочу чертить и строить линейкой. А не так, как ты, пишешь кистью, именно просчитывать и чертить, как отец».
- Получается, во всем этом немалую роль играют гены?
- Получается, что так. Как только я открыла глаза, первое, что увидела - это рисующий папа. Хотя в мастерской у него я бывала редко: он много работал, а нас детей туда не пускали. О том, что я поступаю в художественное училище отец узнал перед третьим экзаменом, ему об этом сообщил художник Эйюб Мамедов. Он поначалу этому даже не поверил. Пришел домой, спросил у меня, и я рассказала, что два экзамена уже сдала и готовлюсь к третьему. Так я и поступила, несмотря на протесты отца.
- Как часто вы шли наперекор отцу?
- Практически никогда. Я была очень спокойной и покладистой девочкой. Но в тот раз, уж не знаю, что во мне заговорило, может и вправду гены. Наверно, повлияло и то, что мама поддерживала меня. Так или иначе, но я решилась на этот шаг.
- А кем, кстати, папа хотел вас видеть?
- Не знаю, он ничего конкретного об этом не говорил. Кем угодно, лишь бы не художником.
- Где вы обычно работаете?
- У меня есть мастерская в Доме художников, но большую часть времени я работаю дома. Под это дело у меня отведен специальный уголок в спальне. Обычно я пишу в перерывах между повседневными делами. Но если я на протяжении недели по каким-то причинам не возьму в руки карандаш, то внутри все словно кипеть начинает. Ругаю сама себя, бросаю все, беру холст и...
- То есть, это некий порыв, который вы непременно должны выплеснуть на холст?
- Да, именно так. Даже в процессе работы, я бегаю перед холстом и помогаю себе с помощью музыки. Мой процесс творчества обязательно должен сопровождать джаз. Хотя выбор музыкального сопровождения зависит и от характера самой работы. К примеру, если это лирическая картина, то я включаю французские композиции.
- Окружающих людей вы пытаетесь подстроить под свой рабочий ритм?
- Детей, конечно, подстроить не могу. Просто прошу, чтобы они не отвлекали меня. Часто они садятся рядом и наблюдают. По жизни я человек эмоциональный и буквально горю своим творчеством. Когда я вижу, что мои студенты работают в перчатках, боясь испачкать краской руки или одежду, совсем этого не понимаю. Я краску не считаю грязью… Ну и что, что испачкаются руки, это же не мазут. Можно даже во время работы воткнуть кисть в волосы… По улице так ходить, конечно, не стоит, но в процессе творчества почему бы и нет.
- На ваших картинах очень много моря, почему?
- Море - это тоже моя стихия. Когда я его рисую, то всегда слушаю песню Муслима Магомаева «О море, море». Я люблю жизнь, и воспринимаю ее как бурлящее море.
- Что вам еще интересно изображать на своих картинах, помимо моря?
- Сейчас я работаю над серией картин, посвященных Баку и провинциальным нашим деревням. Меня увлекает архитектура, и я часто обращаюсь к этой теме. Также я пишу портреты, но это, как правило, уже на заказ, а не по собственному желанию.
- Ваша любимая цветовая гамма.
- Я предпочитаю холодные цвета.
- Как вы относитесь к современному искусству?
- Сейчас это модно, но мне кажется, оно просуществует недолго. Конечно, экспериментировать проще, чем взять кисть и что-то написать. Но, к примеру, Пикассо пришел к этому в конце жизни, а первоначально он писал традиционным способом, пройдя академическую школу. А некоторая наша молодежь эту школу не проходит, и начинают сразу же выливать краски и делать ставку на эффекты. Да, это легче, но делать на этом имя и строить карьеру нельзя. Лучше пройти все необходимые этапы, почувствовать какой это труд, и после этого уже не захочется выливать банки краски на холст.
- Кто ваши критики?
- Первым моим критиком была мама. По профессии она театровед, но у нее от природы тонкий художественный вкус. В свое время даже папа с ней советовался, приглашая в мастерскую и демонстрируя свои новые работы. И до сих пор мы с ней советуемся. Она хоть и не умеет рисовать, но отзывы ее всегда очень полезны. В роли критиков выступают и мои дети. Мы часто с ними обсуждаем работы, погружаясь в этот удивительный мир.
- Для того, чтобы заниматься живописью, нужны холсты и краски, а они стоят недешево… Соответственно, надо хорошо зарабатывать, продавать свои картины. Как у вас обстоят дела в этом плане?
- По правде говоря, не очень хорошо. Сейчас это одна из главных проблем всех художников. Картины продаются плохо, а материалы действительно очень дорогие.
- И как вы выходите из положения?
- Если мне нужен холст или краски, я скорее откажусь от чего-то другого. Не куплю себе дорогое украшение или модное платье, а приобрету нужные для работы материалы.
- Вы, наверно, заметили, что среди молодежи сейчас практически повальное увлеченье живописью. Стоит ли, на ваш взгляд, пускать в это искусство всех желающих?
- А почему бы нет? Главное, чтобы было желание. Многие ждут вдохновенья, а оно просто так не приходит. Ты должен своим трудом добиться вдохновенья. Пускай рисуют, и живопись сама воспитает их. Так что пусть рисуют, но все же начинают с академической школы.
- Чем сейчас является для вас искусство: хобби, профессия или что-то еще?
- Для меня это и профессия, и хобби, и вся жизнь. Без живописи я себя не мыслю.
- А что вы считаете минусами своей профессии?
- Художники всегда жили бедно. Слава к ним приходит, как правило, поздно. И мне всегда обидно, когда художник бьется всю жизнь, выдает шедевр за шедевром, а потом умирает, и вместе с ним уходит и его талант. Секреты своего мастерства обязательно надо передать подрастающему поколению, чтобы оно продолжило жить и после тебя.
Виктория ТРЕТЬЯКОВА