День после дождя

После проливного дождя земля была влажной. Уже середина мая, но погода не по сезону холодная, и пробивавшиеся временами сквозь пелену облаков солнечные лучи не грели. Вымытые дождем до блеска листья на деревьях ласкали взор.
Мы сидели напротив друг друга на открытой террасе ресторана «Бановша». Он глубоко задумался и, казалось, не слышал шума транспорта на автомагистрали Шамахы-Газах. Внезапно облако тумана со стороны села Мадраса окутало все вокруг, остудило стоявший на столе нетронутым чай и двинулось вверх, к Бабадагу. Я догадывался, о чем он думает, и потому не решался нарушить молчание. Скорее всего, он мысленно вернулся в свою молодость, и причиной тому оказался я - живое воспоминание.
Когда мы сорок минут назад встретились у дома культуры, мне показалось, что расстались мы только вчера, что не минуло с тех пор четырех десятков лет. Он вышел из белых «Жигулей» и бодро зашагал в мою сторону. Мы тепло поздоровались. «Пошли к нам, учительница (так он называл свою супругу Эльмиру ханым) накрыла на стол», - дружески пригласил он. Я поблагодарил и отказался, сославшись на боль в ноге. «Сынок, где же нашла тебя эта напасть?» - он недоуменно воззрился на меня, и я при слове «сынок» на миг почувствовал себя ребенком - в шестьдесят лет...
На первый взгляд этот худощавый, среднего роста человек словно не изменился с тех пор - знакомый мягкий голос, логическая манера речи, большие умные серые глаза, тонкие усики, аккуратно одет. Но нет, изменился - густые волосы совершенно поседели, прежде румяные щеки теперь бледны, в глазах сквозит легкая грусть. Он сидел, облокотившись на стол, - тонкий поэт, отличный педагог, мой учитель Сулейман Зарбалиев.
Я с детства увлекался поэзией. Не помню, когда и как начал писать стихи. Во всяком случае, до сих пор храню как реликвию свой поэтический блокнот, сшитый из чистых листов ученических тетрадок, в цветной обложке. Сколько воспоминаний связано с этим блокнотом! Мы, дети послевоенной поры, умели довольствоваться малым, ибо родились в трудное время. В школу ходили, собрав учебники и тетради в ранцы, сшитые матерями из дешевой ткани, держа в руке чернильницу, чтобы не замерзла. Уроки готовили на полу, при свете керосиновой лампы. В горной деревушке Курдемич, что в 20 километрах от Шамахы, тогда был колхоз «Москва»…
В январе 1966 года я прочел в газете «Ени Ширван» объявление об очередном заседании литературного кружка «Юные сабировцы». Тогда я учился в восьмом классе. В морозный снежный день присоединился к группе, которая отправлялась в Шамахы. До поселка Чухур-юрд шли пешком, а дальше уже был шанс сесть на попутку - открытый грузовик. Расспрашивая, разыскал редакцию газеты, нерешительно заглянул в открытую дверь - заседание уже началось. Сидевший в председательском кресле человек средних лет приветливо пригласил войти, указав на свободное место, - это был редактор газеты, Экрем муаллим. Среди присутствующих были люди и солидного возраста, и двое-трое моих сверстников. Читали стихи, обсуждали их, порой разгорались споры. Наконец, слово предоставили мне и настойчиво попросили прочесть что-нибудь. Я прочел три стихотворения и порядком вспотел от волнения.
Четырехстишье «Фиалка» одобрили и приняли, оно было опубликовано в февральском номере газеты. После этого я с еще большей охотой стал посещать заседания кружка, которые проводились дважды в месяц, и мало-помалу обвыкался, к моим высказываниям стали прислушиваться. Одним из первых свое мнение о моем выступлении высказал Сулейман муаллим - как я узнал позже, учитель математики и физики. Так началось наше знакомство.
Окончив в том же году восьмой класс с похвальной грамотой, я подал документы в 1-ю шамахинскую городскую школу. Первым уроком в 9-м «а» классе была математика. Когда начался второй урок, в класс вошел не кто иной, как Сулейман муаллим - наш преподаватель астрономии. Он с улыбкой поздравил нас с началом учебного года. Потом заметил меня: «Как, Этибар, и ты здесь?» Я быстро встал, мы поздоровались за руку. Учитель сказал: «Ребята, знакомьтесь, Этибар - парень одаренный. Я верю в его будущее. Наверное, вам попадались его стихи в газете».
Сулейман муаллим проводил занятия так, что все мы с нетерпением ждали очередного урока астрономии. Иногда ребята задавали ему вопросы по другим предметам, и он охотно объяснял непонятное.
Мы видели, с каким уважением относятся к Сулейман муаллиму другие учителя, некоторые из которых в свое время преподавали ему. Иногда пожилые учителя просили его заменить их. Сулейман муаллим, будучи разносторонне образованным человеком, справлялся с любым предметом. И мы, и другие ребята из старших и младших классов делились с ним своими проблемами.
В то время в Шамахинском районе школы можно было по пальцам пересчитать. Деревенские ребята, окончив 7-8-й класс, или приезжали в город учиться в школе-интернате, оставаясь на жительство в общежитии, или, как я, ютились в каморках при частных домах без всяких удобств. Я снимал комнату на первом этаже дома плотника Алибалы за 5 рублей в месяц. Фактически это был подвал с земляным полом и стенами, обклеенными газетами. Здесь стояла керосиновая печь, которая служила для обогрева и приготовления пищи; не хватало воды.
В те давние уже времена в Шамахы сильно проявлялось разделение на «городских» и «сельских». И в школе «городские» вместе с детьми из семей, давно переселившихся в город и считающих себя городскими, то и дело под каким-нибудь предлогом затевали драки с «деревенскими», как я. При этом «городские» никогда не выходили на разговор в одиночку, только вдвоем-втроем. Одним из активных участников таких «бесед» был автор этих строк - сказывались хорошая успеваемость в учебе и благосклонность учителей, а заодно и репутация поэта. Ристалищем обычно выбиралась лужайка у старой больницы.
Как-то, направляясь в ту сторону, я заметил, что за мной идут четверо десятиклассников, причем достоверно знал причину. Уже на подходе увидел на другой стороне улицы Сулейман муаллима. Он подозвал меня, и моих добровольных провожатых как ветром сдуло. До сих пор меня занимает вопрос: случайно ли мой учитель оказался там именно в тот момент? Сулейман муаллим ни словом не обмолвился о «внешкольных» делах, мы вернулись назад, мирно беседуя. На прощанье он сказал: «Завтра у нас кружок, отбери и принеси что-нибудь из стихов. Не запускай уроки и старайся быть со всеми на дружеской ноге».
Излишне, пожалуй, говорить, что Сулейман муаллим пользовался величайшим авторитетом и среди родителей. Когда он шел по улице, все от мала до велика почтительно здоровались с ним, интересовались делами. И по воскресеньям по пути в чайхану его то и дело останавливали родители, советовались по различным вопросам. Среди членов кружка были и учителя, которые в шутку говорили: «Если бы раз в месяц созывали в сквере педсовет, как хорошо было бы и Сулейман муаллиму, и родителям».
Я любил всех наших учителей, которые были непохожи на своих нынешних коллег, но в первую очередь вспоминаю Мовлуд муаллима, который научил меня читать, и Сулейман муаллима - человека душевного, поэтического склада. Наряду с лирикой и детскими стихами он писал и сатирические стихотворения.
Сулейман муаллим жил в только строившемся тогда городском квартале, на отшибе, там же находились школа-интернат и новый базар. Дорога, ведущая туда, была в плачевном состоянии. Однажды в газете вышло его стихотворение, описывающее мытарства, которым в дождь и слякоть подвергаются здесь люди. А в те времена к критике в печати относились серьезно. Не прошло и двух дней, как дорогу утрамбовали и заасфальтировали по высшему классу. Словом, талант педагога, выступление в печати со статьями и стихотворениями, активное участие в важных мероприятиях районного масштаба - все это снискало Сулейман муаллиму всеобщее уважение и симпатии.
Я окончил школу, потом вуз, некоторое время проработал учителем, а потом связал жизнь с журналистикой. Так сложилось, что наши пути больше не пересекались.
В начале ноября 2010 года, когда я после операции на ногах лежал дома, мой друг и коллега по творчеству Сади Фатализаде передал мне номер телефона Сулейман муаллима, с которым я давно жаждал поговорить. Я позвонил, поговорили мы очень сердечно. Спустя несколько дней - 12 ноября - я получил от него письмо, в котором он тепло вспоминал своих учителей - Валиду Бедирханову, Вахаба Алекперова, Нису Гусейнову, Мамеда Нагиева и других, с гордостью рассказывал о семье и детях.
Я хотел написать статью о Сулейман муаллиме, но не получалось - меня захлестывали воспоминания о давно минувших днях и я терялся: с чего начать? Я решил, что если мы не увидимся с глазу на глаз, статья не появится. Спустя шесть месяцев наша встреча все-таки состоялась. Но вскоре в прооперированной ноге у меня опять начались боли, пришлось лечь на очередную, восьмую по счету, операцию. В конце концов, просмотрев собранный материал, я все же взялся за статью.
…Сулейман Гусейнбала оглу Зарбалиев родился в 1935 году в старинном азербайджанском городе Шамахы. Отец его, уважаемый представитель интеллигенции, стал жертвой репрессий, мать и бабушка остались с ребенком на руках. Несмотря на суровые испытания, Сулейман окончил школу с отличием, в 1955-58 годы служил в армии в Калининградской области. Интерес к математике пробудил в нем Вахаб Алекперов - учитель, которого он всегда вспоминал с благодарностью. В 1963-м с отличием окончил механико-математический факультет Азербайджанского (ныне Бакинского) государственного университета и решением ученого совета был оставлен на кафедре ассистентом, однако по настоянию матери вернулся и стал преподавать в родной школе.
Мне кажется, не много найдется таких сыновей, кто бы так преданно любил свою мать. За долгие годы педагогической деятельности С.Зарбалиев достиг немало успехов. Регулярно выступал с научно-методическими публикациями в журналах «Азербайджан мектеби» и «Физика-риязиятын тедриси», газете «Азербайджан муаллими». В 1976 году был удостоен звания «учитель-методист», его опыт распространялся по школам республики. Вскоре Сулейман муаллим был удостоен почетных званий «Передовой деятель просвещения республики» и «Отличник просвещения СССР», ряда почетных грамот. В 1985 году постановлением Шамахинского райкома партии был назначен директором родной школы. На этой должности проработал 22 года и за это время многое сделал для модернизации и благоустройства школы, действующей с середины 40-х годов. Были построены подсобные помещения, предметные кабинеты оснащены электронным оборудованием, учебно-воспитательная работа была поднята на новый уровень, и школа заняла достойное место в системе народного просвещения Азербайджана. Выпускники ее поступали в авторитетные вузы, играли заметную роль в научной и культурной жизни.
Насколько мне известно, Сулейман муаллим - единственный педагог, 70-летие которого торжественно отмечалось в 2005 году в масштабе всего района.
Влюбленный в свою профессию, порядочнейший человек, Сулейман муаллим еще и достойный глава семейства, отец пятерых детей: дочери Нигяр и сыновей - Джаваншира, Гошгара, Зафера и Турала. Все они специалисты с высшим образованием и сами уже достойные родители. Долгих лет и крепкого здоровья вам, учитель!
…Время уже клонилось за полдень. Желая вывести его из состояния задумчивости, я произнес первое, что пришло на ум:
- Сулейман муаллим, можно я закурю?
- Конечно, кури, - он несколько растерянно взглянул на меня. Я прикурил и сразу же раскаялся, поскольку никогда раньше не курил в присутствии учителя.
Пересиливая себя, затянулся раз-другой и погасил сигарету.
- Наверное, соскучились по школе?
- Как-никак вся жизнь там прошла. Как тут не соскучиться…
Мне захотелось переменить тему:
- В последнее время много говорят о реформе образования. А вы как считаете, какой должна быть у нас система образования?
- Времена теперь другие, и образование должно развиваться в ногу со временем. Но наряду с этим нельзя забывать, что дети рождаются такими же, как и тысячу лет назад, нельзя перегружать их мозги ненужной информацией. При разработке учебных программ очень важно семь раз отмерить, прежде чем один раз отрезать. Писать учебное пособие - дело непростое, его нельзя поручать кому попало.
- А педагогический фактор?
- Педагога не заменит ничто, как бы технологии ни развивались. Для повышения уровня образования необходим высокий престиж учителя. Человек не робот, он нуждается в теплоте, душевности. Любые результаты в образовании невозможны без нормальных человеческих взаимоотношений между учеником и учителем.
- Сулейман муаллим, не устали писать?
- Нет, - отозвался он с улыбкой, - мои детские стихи печатают в журналах. Пишу и лирику.
- А книгу написать не думаете? Мне кажется, следовало бы издать сборник ваших стихов и статей.
- Если будем здоровы - может быть...
Настало время прощания. Он подвез меня на своих «Жигулях» к остановке. Крепко пожал мне руку: «Сынок, береги себя! Здоровье превыше всего. Иногда навещай родные места», - с этими словами сделал рукой знак остановиться приближающемуся «Мерседесу»…
Я думал: как жаль, что в отличие от обычных дорог жизненный путь можно пройти только один раз. И какую величайшую ответственность это налагает...
Этибар ЭТИБАРЛЫ
Шамаха