Баку 14°C
Мелодии древней Шамахи
ИСТОКИ
Шамаха, будучи долгое время столицей Ширвана, сыграла большую роль в политической, экономической и культурной жизни Азербайджана. После образования на территории Азербайджана в начале XVI века Сефевидского государства Шамаха, несмотря на опустошительные войны, иноземный гнет и частые землетрясения, не теряет своего былого значения и становится столицей Ширванского беглярбекства, превратившись в один из важных торговых форпостов нового государства.
Создание мощного централизованного государства способствовало одновременно развитию производительных сил в стране, торговли, науки и культуры. Именно в этот период создаются прекрасные архитектурные сооружения в Тебризе, Ардебиле, Шамахе, Баку и других городах. Развивается искусство миниатюры, каллиграфия, чеканка по металлу, ювелирное дело. Азербайджанский язык становится государственным языком нового государства.
Все это способствовало быстрому развитию азербайджанской литературы. В XVI и XVII вв. творят такие классики азербайджанской литературы, как Физули, Хатаи, Хабиби, Говси Тебризи, Саиб Тебризи и другие, зарождаются шедевры азербайджанского устного и народного творчества: дастаны «Кероглу», «Ашыг Гариб», «Шах Исмаил» и другие. Особое развитие переживает в этот период и музыкальная культура. Азербайджанский историк тех времен Искендер Мюнши в своей книге «Тарихи-и ала марай-и Аббаси», говоря о высокой музыкальной культуре Азербайджана, приводит описание музыкальных инструментов, дворцовых оркестов, возглавляемых Чалчибаши, перечисляет наиболее выдающихся певцов и музыкантов, среди которых он особенно выделяет Хафиза Лала Тебризи, Хафиза Джаладжала, Мирза Мухаммеда Кяманчи, Султана Мухаммеда Чанги и других.
Словом, в стране складывалась благоприятная обстановка для развития культуры. Однако шиитское духовенство часто выступало против музыки, хотя в религиозных церемониях шиитов музыка играет более значительную роль, чем у суннитов. Ежегодные религиозные мистерии в память шиитских пророков Хуссейна и Хасана всегда сопровождались пением и танцами. Еще большую роль играет музыка в суфийских орденах, сохранившихся после утверждения шиизма в Азербайджане. Поэтому многие музыканты были вынуждены вступать в суфийские ордена, чтобы иметь возможность заниматься любой работой.
Нищенствующие суфии (дервиши) объединялись, проживая временно или постоянно в дервишских обителях, называемых ханегях, завийа или такийа. Жизнь в дервишских обителях проходила в духовных упражнениях. Молитва заключалась в «понимании» (Зикр) имени Аллаха. Зикр различали громкий и тихий. Тихий совершался в молчании, громкий же - с пением, музыкой и экстатической пляской. Здесь же можно было получить музыкальное образование.
Бродячие певцы - дервиши часто превращали свои выступления в театрализованные представления. Не зря дервиши так популярны в азербайджанских сказках, выступая большей частью как положительные герои и исполняя по ходу действия назидательные касыды. Голштинский купец Адам Олеарий, путешествуя в начале XVII века через Москву и Персию, оставил описание дервишского представления в Шамахе:
«Рядом с дервишем сидел старичок кроткого вида, наигрывающий на однострунном инструменте какую-то монотонную мелодию, и тихо подпевал себе. Присутствующие с сосредоточенным вниманием слушали игру и пение старика. Когда тот перестал играть и петь, дервиш вытянул вперед кяшкюль, с тем чтобы слушатели вознаградили его мелкой монетой. Это была первая часть дервишского представления. За ней следовал распевный рассказ «кысегу» об отрубленной голове и мудром султане вавилонском».
Шамаха в XVI-XVII вв. была сравнительно большим городом, сохранившим свои богатые музыкальные традиции. Об этом свидетельствуют записки многих путешественников, купцов и ученых, посетивших в те времена этот оживленный торговый город.
В начале XVI в. Шамаха переживала период расцвета. Здесь пересекались торговые пути Запада с Востоком. Особенно много товаров шло из России. Кроме того, через Шамаху проходили политические и торговые миссии, направляющиеся из России и Европы в Персию и другие страны Востока.
Согласно записям Олеария, Стрейса, Дженкинсона, Томаса Герберта и других путешественников, в Шамахе можно было встретить русских, армян, грузин, индусов, немцев, шведов, турок и других. Светское, религиозное и отчасти музыкальное образование получали в школах (мектебах) и медресе при мечетях. Эвлия Челеби пишет, что «в городе было 40 школ для детей и 7 медресе». Музыкальное образование получали, как уже говорилось, и в дервишских обителях.
Из сооружений, выстроенных в Шамахе в увеселительных и церемониальных целях, следует отметить увеселительный дворец Гюлистан, упоминаемый в записках Стрейса.
Любопытно сообщение Белла о здании, стоящемся на вершине горы на окраине города Шамаха: «За городом на вершине некоторой горы стоит весьма высокое строение, которое имеет множество окон и галерею, где во все дни при восходе и закате солнечном бывает некоторый род концертов, состоящих из труб, бубнов и сиповок, звук которых имеет нечто устрашающее. Утверждают, что сие обыкновение так же старо, как и Александр Великий».
Нетрудно догадаться, что речь идет о широко распространенных в странах Востока так называемых нагара-хана, в которых размещались государственные оркестры для специальных оповещений.
Музыка звучала и в многочисленных шамахинских кафейнях, о которых пишет Эвлия Челеби, посетившей Шамаху в то время. О том, что в азербайджанских кофейнях выступали певцы и музыканты, мы узнаем также и из окончательно сложившегося в XVII в. дастана «Ашыг Гариб», автором которого считают тебризского ашыга Гариба. Он мог выступать и в одной из кофеен Шамахи, тем более что в некоторых версиях дастана «Ашыг Гариб» в своих странствиях он попадает и в Шамаху.
Во многих городах средневекового Азербайджана существовали зор-хана, в которых джанбази и пехлеваны проводили игры со всевозможными снарядами под музыку, исполняемую обычно нагарачи, и, как видно из зарисовки анонимного европейского путешественника, иногда к нему подключался и исполнитель на струнном инструменте. Музыка часто сопровождалась пением нагарачи.
Описание одной из зор-хана, сохранившейся до конца XIX в. в Ичери шехер в Баку, приводит Сарабский: «Упражнения в ней сопровождались пением и музыкой».
О месте музыки в зор-хана можно судить и по тому, что сохранившиеся по сей день в Иране зор-хана охотно посещаются местными жителями и туристами, причем не только для того, чтобы посмотреть состязания пехлеванов, но и в не меньшей мере - послушать исполнение песен, посвященных легендарным пехлеванам и их подвигам.
Состязания пехлеванов, как правило, сопровождались музыкой, будь то упражнения в зор-хана, борьба на майдане или сражения с противником. В азербайджанских народных сказках в зор-хана росли пехлеваны, совершавшие подвиги во имя добра и справедливости. Значение музыки в таких сражениях пехлеванов было очень велико.
Борцы выступали и на площадях Шамахи, являясь предшественниками современных цирковых борцов-профессионалов. Стрейс в своих записках пишет о выступлениях таких борцов в Шамахе: «20-го прибыли в Шамаху шесть борцов, которые с невероятной ловкостью боролись друг с другом, так, что сотни людей смотрели на эту потеху». Стоит отметить, что традиция проведения борцовских состязаний под звуки музыки сохранилась в Азербайджане до наших дней.
На городских площадях Шамахи музыка раздавалась значительно чаще, чем можно было бы ожидать, зная отношение сефевидской верхушки к музыке. При этом перечень музыкальных инструментов был очень разнообразен. Многие из них были специально предназначены для игры перед зрителем на больших открытых площадках.
Согласно сведениям, дошедшим до нас в записях многочисленных путешественников, посетивших в тот период Шамаху, музыку на площадях города можно было услышать во время всенародных праздников, при выступлениях бродячих фокусников, канатоходцев, как уже говорилось, борцов, при состязании зверей (баранов, петухов, собак, волков, и т.д.), заклинании змей, во время встреч и проводов почетных гостей города, свадебных и траурных процессий…
Очень красочно и подробно дается описание церемоний встречи голштинских послов Адамом Олеарием в Шамахе: «Тут мы увидели и услышали чужеродную полевую музыку. Впереди нас верхом ехали четыре музыканта, которые попеременно играли на двух инструментах, медных и с виду похожих на свирель длиною в четыре локтя с расширенным нижним концом, имевшим локоть в разрезе. Инструмент этот называется «керенай», и когда играют на нем, то поднимают нижний конец вверх, к небу, причем из нее извлекается скорее ужасный рев, чем приятный звук… Кроме этих были также и простые дудочники, также несколько барабанщиков, у которых на лошадях были барабаны, похожие на удлиненные горшки. Далее несколько музыкантов с длинными кривыми рогами, ручными барабанами (бубнами) и проч. Проехавши немного в таком сопровождении, посланники снова должны были ответить хану и калентару выпивкой нескольких чар вина, между тем шут ханский, называемый у них чауш (tzauscu), выкидывал разные забавные шутки с трещоткою и песнями.
…В четверти мили от города стояли более 2000 человек пехоты с пятью знаменами на весьма длинных шестах, так, что самый сильный человек мог нести одно такое знамя; здесь опять была особая музыка, состоявшая из больших тембалов, которыми как бы двумя медными блюдами ударяют о другое, а также из дудок и других струнных инструментов, которых мы не могли увидеть всех и которыми они радостно потешали нас с пожеланием нам счастливого выезда… Когда мы приблизились к городской стене, то увидели на ней также множество барабанщиков, дудочников и трубачей, которые вместе с песельниками производили такой радостный шум и крик, что нельзя было услышать собственного голоса».
Обычай встречать официальных гостей музыкой отмечается и вначале XVIII в. Когда русский посланник Арметий Петрович Волынский в 1716 году прибыл в Шамаху, его встречали согласно старым традициям.
Аналогичные праздничные концерты устраивались на открытом воздухе по случаю различных радостных событий или праздников. У Стрейса есть описание праздника в Шамахе по случаю пожалования шахом хану халата и жены: «В день получения этого радостного известия в городе «весело» гремели литавры, барабаны и трубы. Через несколько дней, когда прибыл посыльный из Исфагана с обещанными подарками, он был встречен у «увеселительного» павильона Гюлистан. После торжественной передачи «подарков» загремели литавры, затрубили трубы и тромбоны, и все общество вернулось в Шамаху. Хан, одетый в драгоценный пожалованный халат, был встречен, как только он прибыл в город, пальбой из пушек и мушкетов, после чего до поздней ночи весело играли и кутили».
Небезынтересно также описание французского путешественника Корнилия ле Брюина празднества в Шамахе: «Сначала появилось много всадников, за которыми следовали 10 верблюдов, называемые персами «тамбапас». Через определенные промежутки 4 трубача останавливались по сторонам большой дороги и рубили в свои «карамас» или трубы, очень длинные и в раструбе широкие, которые производят довольно неприятную, на мой вкус, мелодию. На некотором расстоянии от них были видны 4 гобоя».
У Адама Олеария есть описание музыкального меджлиса, собранного в честь голштинских послов у шамахинского хана: «Хан помещался посреди зала. Прямо перед ханом сидели музыканты. Во время пиршества играли на лютнях, скрипках, бубнах, пели, и эта музыка производила довольно странную и дикую гармонию; кроме того, 2 мальчика приплясывали несколько странных каких-то плясок и выделывали затем потешные игры и забавы».
На меджлисе, очевидно, выступали ханенде. Состав оркестра (дэф, кяманча, уд) близок к современному, только не упоминается тар. К сожалению, не указано количество инструментов в оркестре.
О празднествах у шамахинских ханов, сопровождавшихся «пиршествами и весельями», писал и Эвлия Челеби.
Прием русского посланника А.П.Волынского ширванским беглярбеком Кей-Хосровом также проходил под музыку. Как пишет посланник в своих записках, беседа представителей двух государств велась под звуки музыки и пения. В честь гостей хан даже велел «делать танцы».
Очень торжественно отмечалось в Азербайджане наступление нового года - Новруз байрамы. Музыка во время этих празднеств играла ведущую роль, особенно заметно это на примере Шамахи, где вообще музыку можно было слышать на каждом шагу.
Вот что пишет Стрейс о встрече Новруз байрамы: «Они праздновали его выстрелами из двух пушек и многих мушкетов. Всю ночь звучали 15 литавр, тромбонов, труб и других разных инструментов». Через месяц там же отмечался очередной праздник, во время которого они веселились под звуки литавр, труб, тромбонов и других духовых инструментов.
Томас Герберт, описывая Новруз байрамы, говорит, что «первые 12 дней Нового года все население выходит на улицы и в сады; женщинам в эти дни предоставляется сравнительная свобода, и они наравне с мужчинами участвуют в праздничном фестивале с открытыми лицами. Все дарят друг другу подарки. Проводятся скачки, петушиные бои, гадания, песни и танцы на воздухе».
У Олеария же есть сведения о том, что на свадьбе в Шамахе также поют и танцуют. Более подробно он пишет о свадебном обряде, увиденном им в Ардебиле, где музыканты играли за закрытыми дверями женской половины.
В нескольких городах, в том числе и в Шамахе, Олеарий наблюдал религиозную церемонию Ашура, довольно подробно, иногда чисто внешне им описанную: «Пение сольное и хоровое одноголосное, а также ритуальные танцы являются неотъемлемой частью этих праздников». Олеарий упоминает кимвалы, дудки, бубны и барабаны, под которые проводились танцы. Даже похороны в Шамахе сопровождались «музыкой из ручных барабанов (бубен) и медных тарелок, в которые били одновременно».
Как уже отмечалось, Шамаха была большим торговым центром и в ней проживали также русские, грузины, дагестанцы, армяне, персы, немцы, индусы и др. Большое количество иностранцев приезжало с торговыми миссиями и дипломатическими посольствами. Часть приезжих оставалось на постоянное жительство в Шамахе. Многие из них, имея свои богатые музыкальные традиции, старались их внедрить вдали от родины. И это способствовало культурному обмену, обогащению музыкальной культуры как шамахинцев, так и приезжих. У Стрейса есть описание похорон (сожжения) в Шамахе богатого индуса. Церемония сожжения проходила при стечении большого числа зрителей «под неистовый шум барабанов, и литавр, труб и других шумных инструментов, наподобие того, как это бывает при жертвоприношении детей Молоху».
К сожалению, большинство путешественников, посетивших Шамаху в XVI-XVII вв. и оставивших свои описания, плохо разбирались в музыке вообще, и тем более им трудно было понять чуждый для них строй и исполнительскую манеру азербайджанской музыки. В этом плане пока не удалось обнаружить ни одного профессионального описания музыки и пения. В большинстве случаев записи носят чисто описательный характер. Авторы пытаются сравнить непонятную им музыку с европейской, и, конечно, случается, что высказывания их получаются не в пользу первой. То же самое можно сказать и о музыкальных инструментах. Нередко музыкальные инструменты сравниваются с похожим внешне или по звучанию европейским инструментом и именуются соответственно, как то: цимбалы, барабаны, тромбоны, кларнеты и т.д. Звучание этих инструментов определяется тоже каким-либо прилагательным: звучный, резко звучащий, громкий, нежно звучащий и т.д. Исключение составляет книга Кемпфера, побывавшего в Азербайджане в конце XVII в.
Будучи сам, очевидно, музыкально грамотным, Кемпфер дает подробное описание музыкальных инструментов, увиденных им в Шамахе. Кроме того, он приводит много интересных сведений о народных и религиозных церемониях, сопровождаемых музыкой и пением.
На основании вышесказанного можно отметить, что в Азербайджане, в частности в Шамахе, в XVI-XVII вв. бытовали следующие музыкальные инструменты: чанг, уд, ней (флейта), зурна, гара-зурна, керренай, нефир, шах-нефир, мусигар, дэф, гавал, дайре, табль, табль-бас, куус, гымро (бубенчики, колокольчики). Кроме того, есть инструменты, упоминаемые европейцами под названиями виолончели, свирели, трещоток и т.д.
Таким образом, на основе записей, писем и дневников путешественников, дипломатов и торговых представителей - купцов, а также некоторых косвенных источников можно сделать вывод, что Шамаха в XVI-XVII вв. имела богатую и многогранную музыкальную культуру, проявляющуюся во всех сферах жизни средневекового города. Широкий диапазон и состав музыкальных инструментов, многообразие азербайджанской музыки позволяли исполнять ее как на площадях во время торжественных приемов, проводов, парадов, всевозможных церемониальных процессий, свадебных шествий, так и в узком кругу слушателей с более серьезной программой.
Дискриминация музыки мусульманским духовенством окончательно сказалась в Шамахе (в отличие от городов Южного Азербайджана), очевидно, позднее, в XVIII-XIX вв., когда наблюдается резкое сокращение количества используемых музыкальных инструментов. В результате остались в основном инструменты камерного характера, предназначенные для исполнения в узком кругу слушателей.
К.ГАРАБАГЛЫ
Шамаха, будучи долгое время столицей Ширвана, сыграла большую роль в политической, экономической и культурной жизни Азербайджана. После образования на территории Азербайджана в начале XVI века Сефевидского государства Шамаха, несмотря на опустошительные войны, иноземный гнет и частые землетрясения, не теряет своего былого значения и становится столицей Ширванского беглярбекства, превратившись в один из важных торговых форпостов нового государства.
Создание мощного централизованного государства способствовало одновременно развитию производительных сил в стране, торговли, науки и культуры. Именно в этот период создаются прекрасные архитектурные сооружения в Тебризе, Ардебиле, Шамахе, Баку и других городах. Развивается искусство миниатюры, каллиграфия, чеканка по металлу, ювелирное дело. Азербайджанский язык становится государственным языком нового государства.
Все это способствовало быстрому развитию азербайджанской литературы. В XVI и XVII вв. творят такие классики азербайджанской литературы, как Физули, Хатаи, Хабиби, Говси Тебризи, Саиб Тебризи и другие, зарождаются шедевры азербайджанского устного и народного творчества: дастаны «Кероглу», «Ашыг Гариб», «Шах Исмаил» и другие. Особое развитие переживает в этот период и музыкальная культура. Азербайджанский историк тех времен Искендер Мюнши в своей книге «Тарихи-и ала марай-и Аббаси», говоря о высокой музыкальной культуре Азербайджана, приводит описание музыкальных инструментов, дворцовых оркестов, возглавляемых Чалчибаши, перечисляет наиболее выдающихся певцов и музыкантов, среди которых он особенно выделяет Хафиза Лала Тебризи, Хафиза Джаладжала, Мирза Мухаммеда Кяманчи, Султана Мухаммеда Чанги и других.
Словом, в стране складывалась благоприятная обстановка для развития культуры. Однако шиитское духовенство часто выступало против музыки, хотя в религиозных церемониях шиитов музыка играет более значительную роль, чем у суннитов. Ежегодные религиозные мистерии в память шиитских пророков Хуссейна и Хасана всегда сопровождались пением и танцами. Еще большую роль играет музыка в суфийских орденах, сохранившихся после утверждения шиизма в Азербайджане. Поэтому многие музыканты были вынуждены вступать в суфийские ордена, чтобы иметь возможность заниматься любой работой.
Нищенствующие суфии (дервиши) объединялись, проживая временно или постоянно в дервишских обителях, называемых ханегях, завийа или такийа. Жизнь в дервишских обителях проходила в духовных упражнениях. Молитва заключалась в «понимании» (Зикр) имени Аллаха. Зикр различали громкий и тихий. Тихий совершался в молчании, громкий же - с пением, музыкой и экстатической пляской. Здесь же можно было получить музыкальное образование.
Бродячие певцы - дервиши часто превращали свои выступления в театрализованные представления. Не зря дервиши так популярны в азербайджанских сказках, выступая большей частью как положительные герои и исполняя по ходу действия назидательные касыды. Голштинский купец Адам Олеарий, путешествуя в начале XVII века через Москву и Персию, оставил описание дервишского представления в Шамахе:
«Рядом с дервишем сидел старичок кроткого вида, наигрывающий на однострунном инструменте какую-то монотонную мелодию, и тихо подпевал себе. Присутствующие с сосредоточенным вниманием слушали игру и пение старика. Когда тот перестал играть и петь, дервиш вытянул вперед кяшкюль, с тем чтобы слушатели вознаградили его мелкой монетой. Это была первая часть дервишского представления. За ней следовал распевный рассказ «кысегу» об отрубленной голове и мудром султане вавилонском».
Шамаха в XVI-XVII вв. была сравнительно большим городом, сохранившим свои богатые музыкальные традиции. Об этом свидетельствуют записки многих путешественников, купцов и ученых, посетивших в те времена этот оживленный торговый город.
В начале XVI в. Шамаха переживала период расцвета. Здесь пересекались торговые пути Запада с Востоком. Особенно много товаров шло из России. Кроме того, через Шамаху проходили политические и торговые миссии, направляющиеся из России и Европы в Персию и другие страны Востока.
Согласно записям Олеария, Стрейса, Дженкинсона, Томаса Герберта и других путешественников, в Шамахе можно было встретить русских, армян, грузин, индусов, немцев, шведов, турок и других. Светское, религиозное и отчасти музыкальное образование получали в школах (мектебах) и медресе при мечетях. Эвлия Челеби пишет, что «в городе было 40 школ для детей и 7 медресе». Музыкальное образование получали, как уже говорилось, и в дервишских обителях.
Из сооружений, выстроенных в Шамахе в увеселительных и церемониальных целях, следует отметить увеселительный дворец Гюлистан, упоминаемый в записках Стрейса.
Любопытно сообщение Белла о здании, стоящемся на вершине горы на окраине города Шамаха: «За городом на вершине некоторой горы стоит весьма высокое строение, которое имеет множество окон и галерею, где во все дни при восходе и закате солнечном бывает некоторый род концертов, состоящих из труб, бубнов и сиповок, звук которых имеет нечто устрашающее. Утверждают, что сие обыкновение так же старо, как и Александр Великий».
Нетрудно догадаться, что речь идет о широко распространенных в странах Востока так называемых нагара-хана, в которых размещались государственные оркестры для специальных оповещений.
Музыка звучала и в многочисленных шамахинских кафейнях, о которых пишет Эвлия Челеби, посетившей Шамаху в то время. О том, что в азербайджанских кофейнях выступали певцы и музыканты, мы узнаем также и из окончательно сложившегося в XVII в. дастана «Ашыг Гариб», автором которого считают тебризского ашыга Гариба. Он мог выступать и в одной из кофеен Шамахи, тем более что в некоторых версиях дастана «Ашыг Гариб» в своих странствиях он попадает и в Шамаху.
Во многих городах средневекового Азербайджана существовали зор-хана, в которых джанбази и пехлеваны проводили игры со всевозможными снарядами под музыку, исполняемую обычно нагарачи, и, как видно из зарисовки анонимного европейского путешественника, иногда к нему подключался и исполнитель на струнном инструменте. Музыка часто сопровождалась пением нагарачи.
Описание одной из зор-хана, сохранившейся до конца XIX в. в Ичери шехер в Баку, приводит Сарабский: «Упражнения в ней сопровождались пением и музыкой».
О месте музыки в зор-хана можно судить и по тому, что сохранившиеся по сей день в Иране зор-хана охотно посещаются местными жителями и туристами, причем не только для того, чтобы посмотреть состязания пехлеванов, но и в не меньшей мере - послушать исполнение песен, посвященных легендарным пехлеванам и их подвигам.
Состязания пехлеванов, как правило, сопровождались музыкой, будь то упражнения в зор-хана, борьба на майдане или сражения с противником. В азербайджанских народных сказках в зор-хана росли пехлеваны, совершавшие подвиги во имя добра и справедливости. Значение музыки в таких сражениях пехлеванов было очень велико.
Борцы выступали и на площадях Шамахи, являясь предшественниками современных цирковых борцов-профессионалов. Стрейс в своих записках пишет о выступлениях таких борцов в Шамахе: «20-го прибыли в Шамаху шесть борцов, которые с невероятной ловкостью боролись друг с другом, так, что сотни людей смотрели на эту потеху». Стоит отметить, что традиция проведения борцовских состязаний под звуки музыки сохранилась в Азербайджане до наших дней.
На городских площадях Шамахи музыка раздавалась значительно чаще, чем можно было бы ожидать, зная отношение сефевидской верхушки к музыке. При этом перечень музыкальных инструментов был очень разнообразен. Многие из них были специально предназначены для игры перед зрителем на больших открытых площадках.
Согласно сведениям, дошедшим до нас в записях многочисленных путешественников, посетивших в тот период Шамаху, музыку на площадях города можно было услышать во время всенародных праздников, при выступлениях бродячих фокусников, канатоходцев, как уже говорилось, борцов, при состязании зверей (баранов, петухов, собак, волков, и т.д.), заклинании змей, во время встреч и проводов почетных гостей города, свадебных и траурных процессий…
Очень красочно и подробно дается описание церемоний встречи голштинских послов Адамом Олеарием в Шамахе: «Тут мы увидели и услышали чужеродную полевую музыку. Впереди нас верхом ехали четыре музыканта, которые попеременно играли на двух инструментах, медных и с виду похожих на свирель длиною в четыре локтя с расширенным нижним концом, имевшим локоть в разрезе. Инструмент этот называется «керенай», и когда играют на нем, то поднимают нижний конец вверх, к небу, причем из нее извлекается скорее ужасный рев, чем приятный звук… Кроме этих были также и простые дудочники, также несколько барабанщиков, у которых на лошадях были барабаны, похожие на удлиненные горшки. Далее несколько музыкантов с длинными кривыми рогами, ручными барабанами (бубнами) и проч. Проехавши немного в таком сопровождении, посланники снова должны были ответить хану и калентару выпивкой нескольких чар вина, между тем шут ханский, называемый у них чауш (tzauscu), выкидывал разные забавные шутки с трещоткою и песнями.
…В четверти мили от города стояли более 2000 человек пехоты с пятью знаменами на весьма длинных шестах, так, что самый сильный человек мог нести одно такое знамя; здесь опять была особая музыка, состоявшая из больших тембалов, которыми как бы двумя медными блюдами ударяют о другое, а также из дудок и других струнных инструментов, которых мы не могли увидеть всех и которыми они радостно потешали нас с пожеланием нам счастливого выезда… Когда мы приблизились к городской стене, то увидели на ней также множество барабанщиков, дудочников и трубачей, которые вместе с песельниками производили такой радостный шум и крик, что нельзя было услышать собственного голоса».
Обычай встречать официальных гостей музыкой отмечается и вначале XVIII в. Когда русский посланник Арметий Петрович Волынский в 1716 году прибыл в Шамаху, его встречали согласно старым традициям.
Аналогичные праздничные концерты устраивались на открытом воздухе по случаю различных радостных событий или праздников. У Стрейса есть описание праздника в Шамахе по случаю пожалования шахом хану халата и жены: «В день получения этого радостного известия в городе «весело» гремели литавры, барабаны и трубы. Через несколько дней, когда прибыл посыльный из Исфагана с обещанными подарками, он был встречен у «увеселительного» павильона Гюлистан. После торжественной передачи «подарков» загремели литавры, затрубили трубы и тромбоны, и все общество вернулось в Шамаху. Хан, одетый в драгоценный пожалованный халат, был встречен, как только он прибыл в город, пальбой из пушек и мушкетов, после чего до поздней ночи весело играли и кутили».
Небезынтересно также описание французского путешественника Корнилия ле Брюина празднества в Шамахе: «Сначала появилось много всадников, за которыми следовали 10 верблюдов, называемые персами «тамбапас». Через определенные промежутки 4 трубача останавливались по сторонам большой дороги и рубили в свои «карамас» или трубы, очень длинные и в раструбе широкие, которые производят довольно неприятную, на мой вкус, мелодию. На некотором расстоянии от них были видны 4 гобоя».
У Адама Олеария есть описание музыкального меджлиса, собранного в честь голштинских послов у шамахинского хана: «Хан помещался посреди зала. Прямо перед ханом сидели музыканты. Во время пиршества играли на лютнях, скрипках, бубнах, пели, и эта музыка производила довольно странную и дикую гармонию; кроме того, 2 мальчика приплясывали несколько странных каких-то плясок и выделывали затем потешные игры и забавы».
На меджлисе, очевидно, выступали ханенде. Состав оркестра (дэф, кяманча, уд) близок к современному, только не упоминается тар. К сожалению, не указано количество инструментов в оркестре.
О празднествах у шамахинских ханов, сопровождавшихся «пиршествами и весельями», писал и Эвлия Челеби.
Прием русского посланника А.П.Волынского ширванским беглярбеком Кей-Хосровом также проходил под музыку. Как пишет посланник в своих записках, беседа представителей двух государств велась под звуки музыки и пения. В честь гостей хан даже велел «делать танцы».
Очень торжественно отмечалось в Азербайджане наступление нового года - Новруз байрамы. Музыка во время этих празднеств играла ведущую роль, особенно заметно это на примере Шамахи, где вообще музыку можно было слышать на каждом шагу.
Вот что пишет Стрейс о встрече Новруз байрамы: «Они праздновали его выстрелами из двух пушек и многих мушкетов. Всю ночь звучали 15 литавр, тромбонов, труб и других разных инструментов». Через месяц там же отмечался очередной праздник, во время которого они веселились под звуки литавр, труб, тромбонов и других духовых инструментов.
Томас Герберт, описывая Новруз байрамы, говорит, что «первые 12 дней Нового года все население выходит на улицы и в сады; женщинам в эти дни предоставляется сравнительная свобода, и они наравне с мужчинами участвуют в праздничном фестивале с открытыми лицами. Все дарят друг другу подарки. Проводятся скачки, петушиные бои, гадания, песни и танцы на воздухе».
У Олеария же есть сведения о том, что на свадьбе в Шамахе также поют и танцуют. Более подробно он пишет о свадебном обряде, увиденном им в Ардебиле, где музыканты играли за закрытыми дверями женской половины.
В нескольких городах, в том числе и в Шамахе, Олеарий наблюдал религиозную церемонию Ашура, довольно подробно, иногда чисто внешне им описанную: «Пение сольное и хоровое одноголосное, а также ритуальные танцы являются неотъемлемой частью этих праздников». Олеарий упоминает кимвалы, дудки, бубны и барабаны, под которые проводились танцы. Даже похороны в Шамахе сопровождались «музыкой из ручных барабанов (бубен) и медных тарелок, в которые били одновременно».
Как уже отмечалось, Шамаха была большим торговым центром и в ней проживали также русские, грузины, дагестанцы, армяне, персы, немцы, индусы и др. Большое количество иностранцев приезжало с торговыми миссиями и дипломатическими посольствами. Часть приезжих оставалось на постоянное жительство в Шамахе. Многие из них, имея свои богатые музыкальные традиции, старались их внедрить вдали от родины. И это способствовало культурному обмену, обогащению музыкальной культуры как шамахинцев, так и приезжих. У Стрейса есть описание похорон (сожжения) в Шамахе богатого индуса. Церемония сожжения проходила при стечении большого числа зрителей «под неистовый шум барабанов, и литавр, труб и других шумных инструментов, наподобие того, как это бывает при жертвоприношении детей Молоху».
К сожалению, большинство путешественников, посетивших Шамаху в XVI-XVII вв. и оставивших свои описания, плохо разбирались в музыке вообще, и тем более им трудно было понять чуждый для них строй и исполнительскую манеру азербайджанской музыки. В этом плане пока не удалось обнаружить ни одного профессионального описания музыки и пения. В большинстве случаев записи носят чисто описательный характер. Авторы пытаются сравнить непонятную им музыку с европейской, и, конечно, случается, что высказывания их получаются не в пользу первой. То же самое можно сказать и о музыкальных инструментах. Нередко музыкальные инструменты сравниваются с похожим внешне или по звучанию европейским инструментом и именуются соответственно, как то: цимбалы, барабаны, тромбоны, кларнеты и т.д. Звучание этих инструментов определяется тоже каким-либо прилагательным: звучный, резко звучащий, громкий, нежно звучащий и т.д. Исключение составляет книга Кемпфера, побывавшего в Азербайджане в конце XVII в.
Будучи сам, очевидно, музыкально грамотным, Кемпфер дает подробное описание музыкальных инструментов, увиденных им в Шамахе. Кроме того, он приводит много интересных сведений о народных и религиозных церемониях, сопровождаемых музыкой и пением.
На основании вышесказанного можно отметить, что в Азербайджане, в частности в Шамахе, в XVI-XVII вв. бытовали следующие музыкальные инструменты: чанг, уд, ней (флейта), зурна, гара-зурна, керренай, нефир, шах-нефир, мусигар, дэф, гавал, дайре, табль, табль-бас, куус, гымро (бубенчики, колокольчики). Кроме того, есть инструменты, упоминаемые европейцами под названиями виолончели, свирели, трещоток и т.д.
Таким образом, на основе записей, писем и дневников путешественников, дипломатов и торговых представителей - купцов, а также некоторых косвенных источников можно сделать вывод, что Шамаха в XVI-XVII вв. имела богатую и многогранную музыкальную культуру, проявляющуюся во всех сферах жизни средневекового города. Широкий диапазон и состав музыкальных инструментов, многообразие азербайджанской музыки позволяли исполнять ее как на площадях во время торжественных приемов, проводов, парадов, всевозможных церемониальных процессий, свадебных шествий, так и в узком кругу слушателей с более серьезной программой.
Дискриминация музыки мусульманским духовенством окончательно сказалась в Шамахе (в отличие от городов Южного Азербайджана), очевидно, позднее, в XVIII-XIX вв., когда наблюдается резкое сокращение количества используемых музыкальных инструментов. В результате остались в основном инструменты камерного характера, предназначенные для исполнения в узком кругу слушателей.
К.ГАРАБАГЛЫ
