Каспийская «пятерка» эффективнее ОЧЭС

ПОЛИТИКА
12 августа 2018 года в Актау (Казахстан) в рамках V саммита глав государств каспийской «пятерки» – Россия, Иран, Казахстан, Азербайджан и Туркменистан – была подписана Конвенция о международном статусе Каспия. В соответствии с документом основная площадь водной поверхности водоема остается в общем пользовании сторон, а дно и недра делятся соседними государствами на участки по договоренности между ними на основе международного права.
Каждая сторона устанавливает территориальные воды, не превышающие по ширине 15 морских миль, и рыболовную зону шириной 10 морских миль, прилегающую к ним. Внешний предел территориальных вод является государственной границей. За пределами рыболовных зон сохраняется общее водное пространство.
Со дня подписания так называемой «Каспийской конституции» прошло три года, и свою оценку этому документу по прошествии времени дает старший научный сотрудник Центра постсоветских исследований ИМЭМО РАН (Россия) Станислав Притчин:
– Конвенция о международно-правовом статусе Каспия, подписанная три года назад, действительно стала настоящей конституцией для прикаспийских государств, потому что включила в себя все документы, которые за 22 года переговоров были обсуждены и приняты. Переговоры начались в 1996 году на уровне специальной рабочей группы. За это время состоялось более 50 встреч на уровне данной группы, более десяти саммитов на уровне глав МИД прикаспийских государств и пять – на высшем уровне. Вся эта колоссальная дипломатическая работа была в конечном итоге задействована как основа сотрудничества в Каспийском регионе.
Конституция на самом деле включает в себя все аспекты деятельности прикаспийских государств. К примеру, вопросы безопасности на саммите в Тегеране в 2007 году, когда Каспий объявили морем мира и решили, что все вопросы здесь будут решаться мирным путем. Стороны обязуются не использовать силу друг против друга и не предоставлять свою территорию для агрессии и каких-либо враждебных действий в отношении соседей, а также не размещать военные базы третьих стран на своей территории. Фундамент безопасности, заложенный в 2007 году в Тегеране, стал основой безопасности уже в конвенции.
В ходе каждой встречи президентов, начиная с 2007 года (в 2010 году – в Баку, в 2014 – в Астрахани), были подписаны важные документы. Все они стали предтечей итогового документа, подписанного в 2018 году в Актау. На протяжении этих лет формировались вопросы хозяйственного характера, судоходства, рыболовства, экологической безопасности. Все эти аспекты в конечном итоге стали частью международно-правовой архитектуры, заложившей основу для дальнейшего сотрудничества прикаспийских государств.
– Как известно, только Иран из пяти стран-подписантов «Каспийской конституции» не ратифицировал этот документ в парламенте. С чем это связано и может ли Тегеран вообще отозвать свою подпись под документом?
– К сегодняшнему дню только Иран не ратифицировал «Каспийскую конституцию». Это достаточно комплексная проблема, так как Тегеран, с одной стороны, является одним из основных бенефициаров данной конвенции, потому как характер сотрудничества в сфере безопасности и обязательства сторон заложены в 2007 году в условиях нарастания напряженности вокруг Ирана в связи с его ядерной программой и даже риска начала военной кампании. Тогда прикаспийские государства взяли на себя обязательство не предоставлять свою территорию для удара по Ирану и таким образом обеспечили достаточно серьезный вклад в мирное урегулирование проблемы.
Тем не менее, несмотря на выгодность конвенции для Тегерана, этот вопрос все же довольно болезненный. Тот факт, что Роухани – представитель либерального крыла политической элиты, сам по себе является раздражителем для консерваторов и естественно было сложно рассчитывать Роухани на то, что его подпись под Конвенцией будет легко ратифицирована в парламенте, так как парламент в Иране традиционно находится в оппозиции властям и редко когда удается принимать решения без каких-либо серьезных проблем.
Вопрос Каспия для иранского общества является очень важным. Исторически сложилось так, что Каспийское море долгое время было под полным контролем Персидской империи, а в начале XIX века она постепенно утратила свое доминирование по Гюлистанскому и Туркманчайскому мирным договорам. Поэтому и любые договоренности по Каспию, предполагающие, что Иран – не ведущая держава в регионе, очень болезненно воспринимается обществом.
Тут, конечно же, были надежды на то, что после смены парламента в 2020 году Роухани удастся продавить ратификацию через новый состав парламента, но убийство американцами иранского генерала Касема Сулеймани в начале 2020-го серьезно изменило расклад сил в парламенте – он стал еще более консервативным.
Сейчас основная надежда на нового президента, хотя он из другого лагеря – консерватор, но в контексте выстраивания отношений с прикаспийскими государствами важно, чтобы Тегеран выполнил свои обязательства в рамках каспийской «пятерки». Осталось дождаться его первых заявлений по этому поводу, чтобы понять, как будет дальше развиваться ситуация.
– Когда стоит ожидать начала процедуры согласования и подписания межгосударственных договоров между прикаспийскими странами о границах национальных секторов?
– В отношении делимитации Каспия следует отметить, что единственной неделимитированной его частью остается Южный Каспий. А именно – определение границ Ирана с Азербайджаном и Ирана с Туркменистаном. Дело в том, что северная часть Каспия уже поделена с использованием принципа срединной модифицированной линии – равноудаленной линии от берегов, чтобы сгладить неровности рельефа. Северный Каспий был поделен по такому принципу: дно делится в интересах недропользователей, чтобы компании могли добывать нефть и газ, а поверхность остается в общем пользовании, но с учетом эксклюзивной экономической зоны, согласованной в конвенции. То есть на юге Каспия все зависит от двусторонних договоренностей Азербайджана с Ираном и Туркменистана с Ираном.
На этом пути уже имелись определенные подвижки. Еще в марте 2018 года президент Ирана Роухани посетил Баку, где подписал меморандум о взаимном освоении приграничных месторождений на юге Каспия. Таким образом, можно сказать, что фундамент для совместного использования и подготовки к делимитации южной части Каспия уже был заложен. Но буквально через несколько месяцев Трамп принял решение о выходе США из ядерной сделки, и это серьезно испортило атмосферу, которая, в принципе, уже предполагала скорейшее подписание соглашения о разделе южной части Каспия. Теперь вопрос состоит в том, как будет выстраиваться отношение нового руководства Ирана к Каспию, и от этого во многом будет зависеть срок подписания соглашения по разделу южного Каспия.
– Каковы перспективы транскаспийских трубопроводов?
– С экономической точки зрения вопросы транскаспийских трубопроводов носили первостепенный характер, как бы политизирован ни был этот вопрос, поскольку экономика всегда была против них. Дело в том, что строительство магистрального газопровода из Туркменистана предполагает колоссальные инвестиции, так как туркменские месторождения, как правило, находятся не на Каспии, а вдали от него. Поэтому вначале необходимо проложить трубопровод от месторождения до Каспия, потом – подводный трубопровод, а далее расширить инфраструктуру Южного газового коридора.
Это все требует больших инвестиций, и чтобы окупить их, необходима стабильная ситуация на рынке сбыта. Ее мы не видим. Рынок в Европе меняется: переход на зеленую энергетику, СПГ. Это все не дает уверенности в том, что многомиллиардные инвестиции, вложенные в сложный проект, окупятся.
Другой вопрос – наличие свободных ресурсов. К примеру, в рамках месторождения «Достлуг», которое было согласовано между Азербайджаном и Туркменистаном. Оно небольшое по своим ресурсам, и его подключение к структуре АЧГ позволяет серьезным образом сэкономить на капитальных вложениях в это месторождение. Но опять же, необходимо пять-шесть лет на освоение, чтобы выйти на проектную мощность, да и уровень добычи будет не таким, который позволял бы говорить, что это реальная альтернатива тому же «Газпрому».
Кстати говоря, с технической точки зрения это месторождение можно считать транскаспийским, потому что оно пересекает туркменский сектор. Тут главным является вопрос экономики, потому что с точки зрения политических ограничений здесь подписан специальный протокол о защите и воздействии на окружающую среду в рамках Конвенции о международно-правовом статусе Каспийского моря, и он очень детально прописывает, как должны реализовываться транскаспийские проекты, включая нефте- и газопроводы.
Если две страны хотят построить трубопровод между собой, то прежде всего они должны уведомить своих соседей о запланированном маршруте проекта, его технических характеристиках, системе безопасности на случай утечек, и дается несколько месяцев для изучения этой информации и предоставления своей рекомендации. Стороны, реализующие проект, обязаны учесть все пожелания и рекомендации соседей, чтобы создать более ответственную и прозрачную среду с точки зрения защиты экологии.
– Каковы перспективы развития сотрудничества каспийской «пятерки» между собой в различных сферах, а также создания ОКЭС (по типу ОЧЭС)?
– Если говорить о сотрудничестве и формировании полноценной «пятерки» по примеру ОЧЭС, то она есть и работает. В этом году состоится второй Каспийский экономический форум на уровне глав государств в Москве. Формат по выработке международно-правового статуса Каспия позволил каспийским государствам сформировать гораздо более эффективный механизм взаимодействия и сотрудничества, нежели мы наблюдаем в Черноморском бассейне. Есть инфраструктура для переговоров, есть спецпредставители президентов по Каспийскому региону. Для всех стран данный регион является приоритетом, и этим обусловлен тот факт, что все заинтересованы в сотрудничестве, которое активно продвигается.
Роман ТЕМНИКОВ