Повторяя судьбу ГУАМ

ПОЛИТИКА
Программа Евросоюза «Восточное партнерство», направленная на углубление отношений со странами Восточной Европы – Украиной, Молдовой и Беларусью и странами Южного Кавказа – Азербайджаном, Арменией и Грузией, была официально учреждена на саммите в Праге 7 мая 2009 года. Однако с самого начала в рамках программы выделились три страны – Грузия, Молдова и Украина, которые стали более активно сотрудничать с ЕС, чем другие участники «Восточного партнерства».
В 2014 году эти страны подписали соглашение об ассоциации с ЕС. В мае этого года Грузия, Молдова и Украина основали «Ассоциированное трио», обособившись таким образом от остальных трех стран-членов «Восточного партнерства». А совсем недавно в Батуми «Ассоциированное трио» подписало декларацию о евроинтеграции.
В то же время в июне этого года Беларусь заявила о выходе из программы «Восточное партнерство». В этой ситуации вполне резонно возникает вопрос: можно ли считать «Восточное партнерство» еще действующим форматом сотрудничества, или впору говорить о провале данной инициативы ЕС?
С этим вопросом газета «Каспiй» обратилась к экспертам стран-членов «Восточного партнерства».
Геннадий Максак (Украина), исполнительный директор Совета по внешней политике «Украинская призма»:
– Разделение на группы в рамках программы «Восточное партнерство», в частности возникновение «Ассоциированного трио», – вполне естественный ход событий. Это связано с тем, что три партнера – Украина, Грузия и Молдова имеют другие обязательства, соответственно, они хотели бы видеть другие ожидания и перспективы от сотрудничества с ЕС.
Тут я вижу лишь проявление дополнительной политической воли, которая продолжает инициативы, выдвигавшиеся в 2018-2020 годах. Они были и на уровне Европарламента – со стороны литовских депутатов. То есть важно понимать, что инициатива создания «Ассоциированного трио» родилась не сегодня и не вдруг, а имеет под собой некое основание.
Что касается других трех партнеров, то тут ситуация разнится в зависимости от их собственных амбиций в отношениях с ЕС. В частности, если Азербайджан больше заинтересован в энергетической торговле и кооперации, то это упирается в свои форматы сотрудничества и формаль­ные/неформальные диалоги на министерском уровне. В политическом диалоге Баку проявляет меньше рвения по сравнению с Киевом, Кишиневом или Тбилиси.
Беларусь же всегда состояла в «Восточном партнерстве» в усеченном виде, так как, учитывая политические процессы в этой стране, был заблокирован парламентский канал сотрудничества – Минск не принимал участия в «Евронесте». А нынешние заявления властей Беларуси о выходе из «Восточного партнерства» большого урона программе не нанесут.
У Армении имеется свое соглашение с ЕС, в чем-то похожее на Ассоциированное соглашение, но несколько ограниченное, так как оно было принято под влиянием России.
Так что мы видим, что амбиции стран-участниц программы разнятся, как и уровни сотрудничества с ЕС. Тем не менее, я уверен, что это не есть развал «Восточного партнерства». В конце концов каждый участник программы будет работать в тех рамках, которые ему наиболее благоприятны. «Восточное партнерство» не распадется, однозначно. Брюссель выступает против официального разделения программы. А наличие «Ассоциированного трио» приведет только к большей координации среди трех стран на уровне выполнения обязательств, взятых в рамках соглашения об Ассоциации с ЕС.
Зураб Тодуа (Молдова), историк, политолог, автор книг по истории постсоветского пространства:
– Действительно, создание так называемого «Ассоциированного трио» с участием Украины, Молдовы и Грузии ставит под вопрос дальнейшее существование программы «Восточное партнерство». Пока непонятно, какой формат отношений теперь может объединять, с одной стороны, упомянутое «трио», с другой – Армению и Азербайджан. Вероятно, «Восточное партнерство» постепенно уходит в историю. Туда, где ранее оказалась организация ГУАМ, если кто помнит такую.
Вместе с тем у «Ассоциированного трио», несмотря на прозвучавшие при его учреждении пафосные декларации, есть такой же проблемный узел, как у ГУАМ и «Восточного партнерства».
В Декларации и других документах «трио» ничего не сказано о сроках, в течение которых Украина, Молдова и Грузия могли бы рассчитывать на ту или иную форму реальной интеграции в ЕС. Понятно, что в нынешней ситуации обозначить конкретную дату невозможно.
Тем не менее, если бы Брюссель хотя бы пунктиром обозначил, что, скажем, через пять, десять или двадцать лет Киев, Кишинев и Тбилиси могли бы рассчитывать на вступление в ЕС, оптимизма в отношении будущего «Ассоциированного трио» было бы больше. Пока же особых ожиданий и надежд от создания «трио», например, в Молдове, никто, за редким исключением, не испытывает.
Вахтанг Маисая (Грузия), доктор политических и военных наук, профессор:
– Программа «Восточное партнерство», задуманная в 2008 году с определенными целями, в настоящее время потеряла смысл. Дело в том, что все участники программы за годы ее существования разошлись по своим углам: Беларусь и Армения вошли в состав Евразийского экономического союза, Азербайджан предпочитает оставаться политически нейтральным, а оставшиеся страны – исключительно прозападной ориентации, объединенные в рамках «Ассоциированного трио», имеют достаточно противоречий между собой.
К примеру, есть определенные противоречия между Тбилиси и Киевом по поводу Михаила Саакашвили, которого в Грузии обвиняют в тяжких преступлениях, а в Украине он стал чуть ли не героем – главным реформатором. Более того, визит президента Зеленского в Грузию до последнего момента был под вопросом из-за ареста в нашей стране трех украинских граждан. Тем не менее, всех арестованных выпустили на свободу перед визитом Зеленского.
Несмотря на это, напряженность в отношениях сохраняется, что мешает развитию межгосударственных отношений, хотя у Грузии и Украины есть общие внешнеполитические и оборонные цели. Сейчас к этим странам присоединилась Молдова, где на недавних парламентских выборах прозападная коалиция получила абсолютное большинство. Но при этом имеются некоторые противоречия между Кишиневом и Киевом.
Более того, в «Ассоциированном трио» страны разнятся по степени развития евроинтеграционных процессов. Безусловно, среди этих трех стран самой продвинутой в этом вопросе является Молдова, которую тянет за собой Румыния, являющаяся членом ЕС. В то время как в Украине имеются большие проблемы с системной коррупцией, наблюдается экономический спад, продолжающиеся боевые действия на Донбассе, вопрос аннексии Крыма.
В Грузии ситуация еще хуже: помимо территориальных проблем развивается серьезный политический кризис. Без решения всех этих проблем «Ассоциированное трио» не имеет будущего.
Тофик Аббасов (Азербайджан), политолог:
– В свое время программа «Восточное партнерство» создавалась, чтобы вызволить шесть постсоветских республик из сферы влияния России. Поэтому эту «шестерку» впопыхах поручили Польше и Швеции. Во-первых, чтобы они создали институциональную основу для нового объединения. Во-вторых, чтобы Варшава и Стокгольм курировали эту организацию. В-третьих, чтобы евроинтеграция получила некие очертания на постсоветском пространстве.
Однако сейчас можно только условно говорить о существовании «Восточного партнерства». Три страны, подписавшие Ассоциированные соглашения, уже выделились в отдельный пакт внутри «Восточного партнерства» и тем самым противопоставили себя трем другим.
С другой стороны, мы имеем такие страны, как Армения, которая подписала усеченное соглашение об ассоциации, но вопросы обороны и безопасности этой страны продолжает курировать Россия. Поэтому говорить, что внутри «Восточного партнерства» существует дух единения и наличествуют общие принципы, носящие объединительное начало, я бы не стал.
На мой взгляд, «Восточное партнерство» повторяет судьбу ГУАМ. Эта организация вроде как есть, но фактически ее нет. ГУАМ тоже ставил политические вопросы впереди паровоза и тем самым создавал препятствия для реализации благих намерений.
Азербайджан, продолжая оставаться в составе «Восточного партнерства», имеет более тесные контакты со странами-членами ЕС на двусторонней основе, особенно учитывая тот факт, что с девятью странами у Баку есть соглашения о стратегическом партнерстве.
ЕС никогда не скрывал, что Южный Кавказ имеет для него важное значение и в этом регионе Азербайджан играет роль локомотива – свыше 80% товарооборота Южного Кавказа с ЕС приходится на долю Баку. Азербайджан играет важную роль в энергетической безопасности Европейского континента, а с вводом в действие Южного газового коридора эта роль только укрепилась.
Безусловно, процессы идут, время выдвигает новые требования. Поэтому необходимо подходить дифференцировано ко всем изменениям, требованиям, вызовам. Полагаю, у сторон хватит решимости, чтобы на волне здравой логики вырабатывать именно те решения, которые отвечают их интересам и ожиданиям.
Роман ТЕМНИКОВ