Баку 14°C
Всю жизнь за Мечтой!
Становление личности – удивительное таинство, зависящее от огромного количества обстоятельств. Как распознать, что именно отпущено тебе природой, и как не растерять этот дар в погоне за призрачным счастьем? Как предугадать путь, который поможет обрести себя и приведет к достижению высокой цели? «На эти вопросы ответ, как правило, дает сама жизнь: нашел свое призвание – тебе крупно повезло, не нашел – все несравнимо сложнее», – отреагировала на круг обозначенных для диалога проблем наша героиня – талантливый кинорежиссер и сценарист Арзу Уршан (Мамедова), для которой поиск своего призвания сродни стремлению к высшему счастью.
– Девушки в 18-19 лет мечтают выйти замуж. А я в этом возрасте думала лишь о том, чем заняться, как реализовать себя в профессии. Ключевое слово – профессия! Ориентир уже был: после окончания музыкальной школы по классу фортепиано я поступила в музыкальное училище, но при этом интуитивно чувствовала: продолжение учебы в консерватории – не мое.
Набравшись смелости, поделилась при случае своими сомнениями с преподавателем по специальности. Переубеждать меня она не стала, а заговорила об особенностях и богатстве содержания музыкального искусства. Я слушала как завороженная. В реальность меня вернул неожиданно прозвучавший вопрос: «А что если тебе, Арзуша, поехать в Москву, в ГИТИС?». «Поступать в театральный?» – неуверенность, граничащая с обреченностью на неуспех, видимо, настолько явно отразилась на моем лице, что моя наставница произнесла: «А почему бы и нет? Попробуй!».
Это «попробуй» запало мне в душу и… подтолкнуло к действию. С чего начать? Конечно же, с библиотек. Так началась моя новая книжно-библиотечная жизнь, позволившая со временем перечитать все, что было связано с историей театра, с постановками режиссеров, с системой Станиславского... Теоретически я чувствовала себя готовой к экзаменационному испытанию.
Чтобы приблизиться к своей теперь уже мечте, я с друзьями за компанию отправилась на отбор участников для съемки в массовке в художественном фильме «Руки Афродиты». Был 1987 год. Режиссер фильма, безвременно ушедший Давуд Иманов, считался признанным мастером документального кино. Такое признание подтверждается рядом его талантливых работ, в числе которых фильмы о Рашиде Бейбутове, Саттаре Бахлулзаде, Людмиле Гурченко и другие. Приведенный ряд дополняет, не побоюсь сказать, исторически значимый фильм «Эхо Сумгаита», который и сегодня не утратил своей значимости как убедительный документ одной из самых трагичных страниц современной истории Азербайджана. Мне было лестно с первого же раза попасть пусть на роль второго плана, но все же получить ее!
– Во время съемок вы оставались собой или играли?
– Я выполняла задания режиссера – не более того. Признаюсь, никогда не стремилась стать актрисой, поэтому просто танцевала под музыку, улыбалась – не вымученной улыбкой, а вполне естественно, так как сама атмосфера на съемочной площадке вызывала у меня интерес, дарила хорошее настроение. Но я даже в такой момент ни на минуту не забывала о Москве.
– ГИТИС?
– Да, но так получилось, что образование я получила не в одном, как планировала, а в двух московских вузах. Это – Московский государственный институт культуры, где я осваивала секреты профессионального мастерства на факультете «Режиссура драмы», и Российская академия театрального искусства (ГИТИС), по окончании которой получила еще одну специальность – театровед. Позже проходила практику в Московском государственном театре эстрады. Не пропали даром и годы серьезных занятий музыкой – все пригодилось.
Но в первый год в ГИТИС я не прошла по конкурсу. Сказать, что была расстроена, – значит ничего не сказать. Мне посоветовали обратиться к ректору – Сергею Исаеву. Внимательно выслушав, Сергей Александрович дал мне 7-8 книг по режиссуре эстрады и посоветовал: «Подготовьтесь как следует. Зимой будем набирать курс, приезжайте». Сложила я книги в чемодан и, вернувшись в Баку, основательно засела за их изучение, с нетерпением ожидая своего часа.
Вновь Москва. Прихожу на экзамен. А там творческий конкурс: надо прочесть стихотворение, басню, отрывок из прозы и рассказать о своей режиссерской экспликации пьесы. «Что вы нам прочтете?», – спрашивают меня. Я остановила свой выбор на поэтическом откровении талантливой поэтессы Рафиги Гусейновой:
Ты небом мне был без конца и начала,
А я на груди твоей только звезда.
Я думала, ты океан величавый,
Я – только осколочек хрупкого льда…
– Простите, но я, собираясь на интервью, вкратце ознакомилась с вашей биографией и послужным списком. Возьму на себя смелость предположить, что эти стихи совсем не про вас…
– А вы знаете, как завершается стих? Нет? Тогда послушайте последние две строчки:
Сама океаном и небом была я,
А ты был звездой и крупинкою льда...
– Совсем другое дело! Как восприняла комиссия ваше выступление?
– Им очень понравилось. Забросали меня вопросами. Тут-то и пригодились мои «библиотеки». Члены комиссии начали уговаривать меня поступать на актерский факультет, что не входило в мои планы. Но тут вмешался руководитель кафедры эстрадного искусства Иоаким Георгиевич Шароев, отец которого, как я позже узнала, был из Баку – то-то я сразу почувствовала что-то неуловимо близкое!
– Фамилия Шароев уважаема в Азербайджане. Георгий Георгиевич Шароев (отец Иоакима Георгиевича) – один из создателей фортепианной школы в Азербайджане, в свое время профессор и проректор Азербайджанской государственной консерватории. Георгий Шароев похоронен в Баку, в Аллее почетного захоронения, а имя его присвоено одной из лучших бакинских музыкальных школ-десятилеток (№35).
– Спасибо за ценную информацию. Эта тема достойна дальнейшего развития…
– Если я правильно поняла, у вас уже зреет план? В таком случае добавлю: корни семьи Шароевых берут свое начало от самого Антона Рубинштейна. Кстати, года два назад в Баку снимали документальный фильм по случаю 90-летия известного скрипача и дирижера Антона Шароева (заметьте, Антона). Сам юбиляр в своем солидном возрасте прибыл в Баку, встречался с общественностью, побывал в музшколе №35, носящей имя его отца. По громогласному признанию Антона Георгиевича, фамилия Шароев идет по материнской линии, а по отцу они Тартаковы. Иоаким Тартаков был российским оперным певцом и режиссером. Иоаким!
– Неожиданно – целое расследование! А фильм уже сняли?
– «Расследование» не мое. Фильм, насколько я знаю, готов. Презентацию планировалось провести в Баку, но ввиду пандемии не удалось реализовать намеченные планы. Однако вернемся к вашей истории. Итак, Иоаким Георгиевич, как я поняла, переломил ход событий.
– Да, он вынес вердикт: «Хочет быть режиссером – пусть будет!» – и, обратившись ко мне, сказал: «Что вы так волнуетесь? Идите и ждите… Ждите».
Мне поставили «четверку», но зачислили сразу на второй курс режиссерского отделения факультета эстрады. Училась у Андрея Николаевича Николаева – широко известного как клоун Андрюша. Это была школа высокого образца, в которой готовили универсальных артистов эстрады... Даже жонглировать учили.
– Навыки жонглирования у вас сохранились?
– Давно не пыталась. Но цирк все же вошел в мою жизнь. Работала инспектором манежа, участвовала в постановке номеров, писала тексты. А с 1995 года проходила практику в качестве редактора в литературном отделе Московского театра эстрады. Здесь началось мое знакомство и общение с выдающимся режиссером эстрады и легендарной личностью – Борисом Бруновым, советы которого становились для меня непоколебимыми заповедями:
– Как бы тебе ни было плохо, как бы ты ни жила – никто не должен даже догадываться об этом. Ты работаешь на эстраде, а значит, надо всегда выглядеть внешне безупречно. Люди должны тебя видеть такой;
– Всегда, при любых обстоятельствах не теряй уровня своей высокой культуры;
– Не опускайся на потребу масс – ориентируйся пусть на одного, но интеллигентного человека в зале;
– Не угождай!
Личность Брунова – важная веха в моем творческом становлении. Свою дипломную работу «История конферанса в творчестве Бориса Брунова» я посвятила его неподражаемому искусству.
Наступили неспокойные 90-е годы. После Муслима Магомаева, Валентины Толкуновой, Людмилы Сенчиной и других корифеев эстрады стали выступать часто самоучки. Но я помнила: «Не угождай!» В 1997 году мы проводили Бориса Сергеевича в последний путь, и для меня все закончилось… Все рухнуло… Пыталась за что-то браться и даже создала свой эстрадный коллектив Bruno, но заработать в то время можно было преимущественно в ресторанах. Растерянность охватила меня. И тут помог случай.
На мероприятии журнала «Искусство кино» я познакомилась с известным кинодраматургом и режиссером Рустамом Ибрагимбековым. Он подробно расспрашивал о моей жизни в Москве, об учебе в ГИТИСе. Я стала завсегдатаем Дома кино. По окончании института Рустам Ибрагимович предложил мне поработать режиссером в его Центре национальных кинематографий в Баку. А когда он снимал игровой фильм, включал меня в творческую группу.
Оглядываясь в относительно недалекое прошлое, могу назвать себя счастливым человеком. Судьба дарила мне встречи с такими мастерами мирового уровня, которые не только стали для меня примером на всю жизнь, но и помогли полностью разобраться в своих творческих поисках.
– Как изменилась ваша профессиональная жизнь после такого самопостижения?
– Главное – пришло понимание и уверенность, что я могу расширить сферу своей творческой деятельности. Новым опытом для меня стала работа на радио (в русской редакции) в Государственной телерадиовещательной компании Азербайджана (АzTV). Я вела свою авторскую программу «Во весь голос», героями которой были яркие, талантливые люди.
В том же году на АzTV я начала работать и в редакции международных программ в качестве режиссера передачи «Меридиан». Подготовила (как автор, режиссер и ведущая) цикл телевизионных передач о Китае, в связи с чем по приглашению МИДа Китая вместе со съемочной группой выехали в Пекин, затем в Шанхай, где нас встречали на самом высоком уровне, организовав все условия для съемок. Работала с утра до позднего вечера как китаец – в это сравнение я вкладываю мое самое глубокое уважение к этой великой древней нации. В результате появился цикл из девяти передач.
Итак, пять лет успешной работы на телевидении и радио, но… я все бросаю и переезжаю в Москву.
– Вы ехали «в никуда» или были уверены в реальных перспективах?
– Можно сказать, «в никуда». Но уезжала я не с пустыми руками. Еще работая в московском Театре эстрады, услышала об Онегине Гаджикасимове – бакинце с удивительной судьбой, завоевавшем в 60-80-е годы прошлого столетия славу одного из самых популярных поэтов-песенников. Но на пике славы он все бросает, принимает христианскую веру и уходит в монастырь.
Приехав в Москву, я сразу же начала поиск, но полезной информации об Онегине никто не мог дать: «его нет», «он ушел в монастырь», «закрыт для общения». Личность Гаджикасимова была окутана непроницаемой тайной – ходили разные слухи. И вновь помог соотечественник – талантливый певец, композитор-песенник Сархан Сархан, которого и в карьере, и по жизни Гаджикасимов серьезно поддерживал. Определенным материалом я владела: еще на АzTV подготовила передачу о загадочном Гаджикасимове, но для создания документального фильма моего информационного накопления пока было недостаточно.
– Но вы не сдались и, насколько знаю, довели задуманное до успешного завершения…
– Да, я – человек упорный в достижении цели. После огромной исследовательской работы наконец решила начать снимать документальный фильм о жизни Гаджикасимова. По совету друзей обратилась в студию «Остров». Художественный руководитель «Острова», известный российский режиссер-документалист Сергей Валентинович Мирошниченко, предложил встретиться с продюсером студии – Александром Ростиславовичем Балашовым, с которым мы проделали большую работу над сценарием, соединив в фильме «Храм для Онегина. После славы» (сценарист и режиссер Арзу Уршан – Авт.) все составляющие жизни героя в драматургически интересную историю. Этот фильм неоднократно и всегда с успехом демонстрировался на международных кинофестивалях. Был случай, когда в Черногории по завершении демонстрации картины зрители попросили организаторов фестиваля повторить показ – настолько взволновала их судьба героя.
Должна сказать, что за прошедшее время мой архив по Гаджикасимову значительно пополнился ценными материалами.
– Я так понимаю, что у фильма «Храм для Онегина. После славы» будет продолжение?
– Уже отснято больше половины материала, параллельно идет монтаж. Меня настораживает просачивающаяся в интернет-пространстве не подтвержденная информация о жизни Гаджикасимова. А сколько пиратских дисков моего фильма выпущено, и они есть в продаже! Я уже подключила юристов, с помощью которых надеюсь остановить этот беспредел.
– В сюжетах, базирующихся «местами» на неподтвержденных фактах, всегда сложно выстроить концепцию финала…
– Вы абсолютно правы. Мой герой ушел из мирской жизни, не объясняя свой выбор. Имею ли я право разложить по полочкам чужую судьбу? Однозначно нет. Поэтому я избрала для себя роль «проводника»… Финал истории останется открытым – пусть каждый зритель сам что-то решит для себя.
– Ваш творческий путь напоминает достаточно сложную трассу – контрасты, виражи, непредсказуемость. Так, после глубоко психологического фильма об Онегине Гаджикасимове вы как-то неожиданно окунулись в мир спорта, да еще футбола, а затем и хоккея!
– После успеха фильма «Храм для Онегина. После славы» меня пригласили в Министерство культуры Азербайджана и предложили снять документальный фильм. Приближалось 100-летие азербайджанского футбола, и Александр Балашов (соавтор фильма) – настоящий футбольный фанат – серьезно заинтересовался моей идеей картины о футболе. Фильм «Дано мячу и падать, и взлетать» получился со счастливой судьбой: в Милане на XXIX Международном кинофестивале спортивного кино и телевидения наш фильм был признан «Лучшим фильмом о футболе». И дальше – везде первые места. Каждый раз, когда объявляли фильм-победитель, над залом гордо звучало: «Азербайджан!». Чувство непередаваемое!
– Как вы думаете, в чем главная фишка успеха ваших фильмов?
– Могу только предположить: моя фишка – это женский взгляд на мужское спортивное кино. В своих работах я все пропускаю через сердце – отсюда стремление передать психологическую подоплеку сюжета, внимание к тем деталям, которые остаются в тени от происходящего на поле спортивного «боя». Личное общение с героями фильмов, присутствие на тренировках с их неимоверными физическими нагрузками, масса впечатлений, эмоций – все это слагаемые особого ряда, придающие фильмам характер откровения.
– Думаю, не ошибусь, если предположу, что все сказанное вполне приложимо и к трем фильмам о хоккее – «Первая тройка», «ЦСКА. Атака 60-х» (оба – 2016) и «Тройка на все времена» (2017).
– Более того, с тем же отношением выстраивалась работа и над музыкальным документальным фильмом «В звуках тара. Мансуровы». В основе сюжета – история славной династии азербайджанских музыкантов, играющих немаловажную роль в культуре Азербайджана.
– Наряду с документальным кино вы работаете и в жанре художественных фильмов.
– Для меня это очень ценный опыт. В художественном фильме «Преследование» мне посчастливилось сотрудничать с легендарным азербайджанским писателем Анаром (Рзаев). Фильм снят по мотивам произведения «Красный лимузин» Анара Расуловича и его же сценарию. На X международном кинофестивале «Балфест» в Пловдиве фильм «Преследование» признан лучшим в номинации «За актуальность и профессионализм». Мне было крайне важно услышать отзыв самого сценариста: «На сто процентов я доволен фильмом». В лице Анар муаллима я нашла своего автора. Уже написан сценарий для нового полнометражного игрового фильма, где он предложил мне быть режиссером-постановщиком. В настоящее время мы активно ищем возможности для реализации этого грандиозного проекта.
– Кто, как правило, разделяет с вами радость по случаю завершения работы над фильмом, его презентации, конкурсного признания?
– Конечно же, мои коллеги, родные, друзья. Но каждый раз с чувством особой благодарности я обращаюсь к моим родителям, которым в свое время удалось преодолеть тревогу и отпустить меня в Москву. Папа, Уршан Фейруз оглу Мамедов, заслуженный строитель Азербайджана, в свое время занимал руководящие должности, а мама, Валентина Николаевна Мамедова, по образованию историк, долгие годы была директором картинной галереи.
Мои родители в 60-е годы приехали строить город Сумгаит, а построили еще и семью. Причем мама, услышав по радио призыв к молодежи ехать строить город на Каспии, в Азербайджан прибыла из Брянской области. А папа по окончании АЗИ был направлен на строительство Сумгаитского химкомбината. Мои родители были мечтателями и романтиками, преданными своему делу и выбору – я вся в них.
Порой не могу удержать улыбку, когда вспоминаю реакцию отца на мои радиопередачи. Он выносил во двор на даче радиолу и включал ее на полную мощь, чтобы все услышали, как выступает его дочь. Когда начались телепередачи с моим участием, то задолго до начала папа включал телевизор и начинал обзванивать друзей и знакомых, чтобы все-все обязательно увидели успехи его дочери! Папы не стало в 2016 году… Эта боль всегда со мной.
– Вам приходилось когда-нибудь признавать свои ошибки?
– Еще как… я самоед, к сожалению. Могу быть даже слишком критичной по отношению к себе. И чем дольше живу, тем больше осознаю: как же я была неправа, когда провела четкую грань между личной жизнью и профессиональным становлением. Я никогда не сожалею о прошедшем, но очень хочу, чтобы меня услышала молодежь: нельзя упускать время! Свою личную жизнь я поставила в зависимость от стремления быть специалистом, что-то значить в профессии. Арзу – значит «мечта», и куда деваться от предназначения имени своего! Так и живу: всю жизнь за Мечтой…
– Ваш супруг – известный актер и телеведущий Виктор Цекало. Часто ли пересекаются ваши профессиональные пути?
– С Виктором мы вместе учились в ГИТИСе, хотя он старше меня на 12 лет. Цекало – мой поздний брак, и совсем не потому, что не было женихов – как раз наоборот. Но еще с юности я задавала себе вопросы: «Это будет брак навсегда? А я смогу спокойно строить карьеру, заниматься любимым делом? А если нет?». Знаете, я ведь как та невеста из кинофильма, которая всегда убегала…
За годы совместной жизни с Виктором пришло понимание: только режиссер может быть рядом с актером – у людей наших профессий иная организация, иное восприятие жизни. Виктора я ценю и как актера (он снялся в более 60 фильмах), в свою очередь он, насколько я знаю, был бы не против сняться в моем фильме, что говорит о взаимном признании профессиональных качеств. Мы не вмешиваемся в работу друг друга, но честны в профессиональных оценках.
– Что радует вас в жизни и что огорчает?
– Радует все, о чем мы с вами говорили. В нашей беседе я практически заново прошла свой путь, вновь испытала волнения и радости каждого прожитого события, ощутила нежность и теплоту, вспоминая дорогих моему сердцу людей. У меня нет повода быть недовольной своей судьбой, ведь все, к чему я стремилась и продолжаю стремиться, постепенно обретает свое реальное воплощение. Правда, за этими достижениями стоит непростой путь и огромный труд, но я за все благодарна судьбе!
Живу в Москве – городе, который стал для меня любимым и родным, где я получила образование и со временем – определенное признание. Но не мыслю себя вне своей родины – Азербайджана. Отцовский дом – святое место. Здесь меня всегда с нетерпением ждет мама, которая многое определяет в моей жизни, дарит мне ту необыкновенную любовь и заботу, которую могут дарить только матери.
Что огорчает? Не только огорчает, но разрывает сердце – людское горе. В Сумгаите, недалеко от нашего дома, находится Шехидляр хиябаны, где свое последнее пристанище обрели молодые ребята, отдавшие свою жизнь за родину. Ноги сами ведут меня туда, когда я приезжаю домой. Стою и думаю: сколько нераскрытых талантов, сколько несостоявшихся судеб и сколько истерзанных родительских сердец… Простите, не могу без слез говорить об этом…
Возвращаюсь домой из Шехидляр хиябаны и ловлю себя на мысли: в чем мое предназначение, чем я могу быть полезной своей стране? Ответ прост: мое оружие – кино! Я должна, обязана нести миру правду, должна говорить, что родина – неделима, что дети рождаются не для войн, а для продолжения жизни... Замедляя шаг, прохожу мимо спортивной школы: из распахнутых дверей выбегает ватага мальчишек – радостные, разгоряченные после тренировки, смеются... Нельзя допустить, чтобы жизнь этих детей в будущем оборвалась так же, как судьба наших шехидов! Я верю в человеческий разум и в торжество справедливости. Жизнь должна победить! Пусть так и будет…
Рая АББАСОВА
На фото 1: Арзу Уршан (Мамедова)
На фото 2: В период работы в Китае
На фото 3: Победа на Международном фестивале спортивных фильмов в Сербии
На фото 4: Родители: Уршан и Валентина Мамедовы
На фото 5: С режиссером Театра эстрады Ю.Рубцовым и Сархан Сарханом, Москва, 1997 год
– Девушки в 18-19 лет мечтают выйти замуж. А я в этом возрасте думала лишь о том, чем заняться, как реализовать себя в профессии. Ключевое слово – профессия! Ориентир уже был: после окончания музыкальной школы по классу фортепиано я поступила в музыкальное училище, но при этом интуитивно чувствовала: продолжение учебы в консерватории – не мое.
Набравшись смелости, поделилась при случае своими сомнениями с преподавателем по специальности. Переубеждать меня она не стала, а заговорила об особенностях и богатстве содержания музыкального искусства. Я слушала как завороженная. В реальность меня вернул неожиданно прозвучавший вопрос: «А что если тебе, Арзуша, поехать в Москву, в ГИТИС?». «Поступать в театральный?» – неуверенность, граничащая с обреченностью на неуспех, видимо, настолько явно отразилась на моем лице, что моя наставница произнесла: «А почему бы и нет? Попробуй!».
Это «попробуй» запало мне в душу и… подтолкнуло к действию. С чего начать? Конечно же, с библиотек. Так началась моя новая книжно-библиотечная жизнь, позволившая со временем перечитать все, что было связано с историей театра, с постановками режиссеров, с системой Станиславского... Теоретически я чувствовала себя готовой к экзаменационному испытанию.
Чтобы приблизиться к своей теперь уже мечте, я с друзьями за компанию отправилась на отбор участников для съемки в массовке в художественном фильме «Руки Афродиты». Был 1987 год. Режиссер фильма, безвременно ушедший Давуд Иманов, считался признанным мастером документального кино. Такое признание подтверждается рядом его талантливых работ, в числе которых фильмы о Рашиде Бейбутове, Саттаре Бахлулзаде, Людмиле Гурченко и другие. Приведенный ряд дополняет, не побоюсь сказать, исторически значимый фильм «Эхо Сумгаита», который и сегодня не утратил своей значимости как убедительный документ одной из самых трагичных страниц современной истории Азербайджана. Мне было лестно с первого же раза попасть пусть на роль второго плана, но все же получить ее!
– Во время съемок вы оставались собой или играли?
– Я выполняла задания режиссера – не более того. Признаюсь, никогда не стремилась стать актрисой, поэтому просто танцевала под музыку, улыбалась – не вымученной улыбкой, а вполне естественно, так как сама атмосфера на съемочной площадке вызывала у меня интерес, дарила хорошее настроение. Но я даже в такой момент ни на минуту не забывала о Москве.
– ГИТИС?
– Да, но так получилось, что образование я получила не в одном, как планировала, а в двух московских вузах. Это – Московский государственный институт культуры, где я осваивала секреты профессионального мастерства на факультете «Режиссура драмы», и Российская академия театрального искусства (ГИТИС), по окончании которой получила еще одну специальность – театровед. Позже проходила практику в Московском государственном театре эстрады. Не пропали даром и годы серьезных занятий музыкой – все пригодилось.
Но в первый год в ГИТИС я не прошла по конкурсу. Сказать, что была расстроена, – значит ничего не сказать. Мне посоветовали обратиться к ректору – Сергею Исаеву. Внимательно выслушав, Сергей Александрович дал мне 7-8 книг по режиссуре эстрады и посоветовал: «Подготовьтесь как следует. Зимой будем набирать курс, приезжайте». Сложила я книги в чемодан и, вернувшись в Баку, основательно засела за их изучение, с нетерпением ожидая своего часа.
Вновь Москва. Прихожу на экзамен. А там творческий конкурс: надо прочесть стихотворение, басню, отрывок из прозы и рассказать о своей режиссерской экспликации пьесы. «Что вы нам прочтете?», – спрашивают меня. Я остановила свой выбор на поэтическом откровении талантливой поэтессы Рафиги Гусейновой:
Ты небом мне был без конца и начала,
А я на груди твоей только звезда.
Я думала, ты океан величавый,
Я – только осколочек хрупкого льда…
– Простите, но я, собираясь на интервью, вкратце ознакомилась с вашей биографией и послужным списком. Возьму на себя смелость предположить, что эти стихи совсем не про вас…
– А вы знаете, как завершается стих? Нет? Тогда послушайте последние две строчки:
Сама океаном и небом была я,
А ты был звездой и крупинкою льда...
– Совсем другое дело! Как восприняла комиссия ваше выступление?
– Им очень понравилось. Забросали меня вопросами. Тут-то и пригодились мои «библиотеки». Члены комиссии начали уговаривать меня поступать на актерский факультет, что не входило в мои планы. Но тут вмешался руководитель кафедры эстрадного искусства Иоаким Георгиевич Шароев, отец которого, как я позже узнала, был из Баку – то-то я сразу почувствовала что-то неуловимо близкое!
– Фамилия Шароев уважаема в Азербайджане. Георгий Георгиевич Шароев (отец Иоакима Георгиевича) – один из создателей фортепианной школы в Азербайджане, в свое время профессор и проректор Азербайджанской государственной консерватории. Георгий Шароев похоронен в Баку, в Аллее почетного захоронения, а имя его присвоено одной из лучших бакинских музыкальных школ-десятилеток (№35).
– Спасибо за ценную информацию. Эта тема достойна дальнейшего развития…
– Если я правильно поняла, у вас уже зреет план? В таком случае добавлю: корни семьи Шароевых берут свое начало от самого Антона Рубинштейна. Кстати, года два назад в Баку снимали документальный фильм по случаю 90-летия известного скрипача и дирижера Антона Шароева (заметьте, Антона). Сам юбиляр в своем солидном возрасте прибыл в Баку, встречался с общественностью, побывал в музшколе №35, носящей имя его отца. По громогласному признанию Антона Георгиевича, фамилия Шароев идет по материнской линии, а по отцу они Тартаковы. Иоаким Тартаков был российским оперным певцом и режиссером. Иоаким!
– Неожиданно – целое расследование! А фильм уже сняли?
– «Расследование» не мое. Фильм, насколько я знаю, готов. Презентацию планировалось провести в Баку, но ввиду пандемии не удалось реализовать намеченные планы. Однако вернемся к вашей истории. Итак, Иоаким Георгиевич, как я поняла, переломил ход событий.
– Да, он вынес вердикт: «Хочет быть режиссером – пусть будет!» – и, обратившись ко мне, сказал: «Что вы так волнуетесь? Идите и ждите… Ждите».
Мне поставили «четверку», но зачислили сразу на второй курс режиссерского отделения факультета эстрады. Училась у Андрея Николаевича Николаева – широко известного как клоун Андрюша. Это была школа высокого образца, в которой готовили универсальных артистов эстрады... Даже жонглировать учили.
– Навыки жонглирования у вас сохранились?
– Давно не пыталась. Но цирк все же вошел в мою жизнь. Работала инспектором манежа, участвовала в постановке номеров, писала тексты. А с 1995 года проходила практику в качестве редактора в литературном отделе Московского театра эстрады. Здесь началось мое знакомство и общение с выдающимся режиссером эстрады и легендарной личностью – Борисом Бруновым, советы которого становились для меня непоколебимыми заповедями:
– Как бы тебе ни было плохо, как бы ты ни жила – никто не должен даже догадываться об этом. Ты работаешь на эстраде, а значит, надо всегда выглядеть внешне безупречно. Люди должны тебя видеть такой;
– Всегда, при любых обстоятельствах не теряй уровня своей высокой культуры;
– Не опускайся на потребу масс – ориентируйся пусть на одного, но интеллигентного человека в зале;
– Не угождай!
Личность Брунова – важная веха в моем творческом становлении. Свою дипломную работу «История конферанса в творчестве Бориса Брунова» я посвятила его неподражаемому искусству.
Наступили неспокойные 90-е годы. После Муслима Магомаева, Валентины Толкуновой, Людмилы Сенчиной и других корифеев эстрады стали выступать часто самоучки. Но я помнила: «Не угождай!» В 1997 году мы проводили Бориса Сергеевича в последний путь, и для меня все закончилось… Все рухнуло… Пыталась за что-то браться и даже создала свой эстрадный коллектив Bruno, но заработать в то время можно было преимущественно в ресторанах. Растерянность охватила меня. И тут помог случай.
На мероприятии журнала «Искусство кино» я познакомилась с известным кинодраматургом и режиссером Рустамом Ибрагимбековым. Он подробно расспрашивал о моей жизни в Москве, об учебе в ГИТИСе. Я стала завсегдатаем Дома кино. По окончании института Рустам Ибрагимович предложил мне поработать режиссером в его Центре национальных кинематографий в Баку. А когда он снимал игровой фильм, включал меня в творческую группу.
Оглядываясь в относительно недалекое прошлое, могу назвать себя счастливым человеком. Судьба дарила мне встречи с такими мастерами мирового уровня, которые не только стали для меня примером на всю жизнь, но и помогли полностью разобраться в своих творческих поисках.
– Как изменилась ваша профессиональная жизнь после такого самопостижения?
– Главное – пришло понимание и уверенность, что я могу расширить сферу своей творческой деятельности. Новым опытом для меня стала работа на радио (в русской редакции) в Государственной телерадиовещательной компании Азербайджана (АzTV). Я вела свою авторскую программу «Во весь голос», героями которой были яркие, талантливые люди.
В том же году на АzTV я начала работать и в редакции международных программ в качестве режиссера передачи «Меридиан». Подготовила (как автор, режиссер и ведущая) цикл телевизионных передач о Китае, в связи с чем по приглашению МИДа Китая вместе со съемочной группой выехали в Пекин, затем в Шанхай, где нас встречали на самом высоком уровне, организовав все условия для съемок. Работала с утра до позднего вечера как китаец – в это сравнение я вкладываю мое самое глубокое уважение к этой великой древней нации. В результате появился цикл из девяти передач.
Итак, пять лет успешной работы на телевидении и радио, но… я все бросаю и переезжаю в Москву.
– Вы ехали «в никуда» или были уверены в реальных перспективах?
– Можно сказать, «в никуда». Но уезжала я не с пустыми руками. Еще работая в московском Театре эстрады, услышала об Онегине Гаджикасимове – бакинце с удивительной судьбой, завоевавшем в 60-80-е годы прошлого столетия славу одного из самых популярных поэтов-песенников. Но на пике славы он все бросает, принимает христианскую веру и уходит в монастырь.
Приехав в Москву, я сразу же начала поиск, но полезной информации об Онегине никто не мог дать: «его нет», «он ушел в монастырь», «закрыт для общения». Личность Гаджикасимова была окутана непроницаемой тайной – ходили разные слухи. И вновь помог соотечественник – талантливый певец, композитор-песенник Сархан Сархан, которого и в карьере, и по жизни Гаджикасимов серьезно поддерживал. Определенным материалом я владела: еще на АzTV подготовила передачу о загадочном Гаджикасимове, но для создания документального фильма моего информационного накопления пока было недостаточно.
– Но вы не сдались и, насколько знаю, довели задуманное до успешного завершения…
– Да, я – человек упорный в достижении цели. После огромной исследовательской работы наконец решила начать снимать документальный фильм о жизни Гаджикасимова. По совету друзей обратилась в студию «Остров». Художественный руководитель «Острова», известный российский режиссер-документалист Сергей Валентинович Мирошниченко, предложил встретиться с продюсером студии – Александром Ростиславовичем Балашовым, с которым мы проделали большую работу над сценарием, соединив в фильме «Храм для Онегина. После славы» (сценарист и режиссер Арзу Уршан – Авт.) все составляющие жизни героя в драматургически интересную историю. Этот фильм неоднократно и всегда с успехом демонстрировался на международных кинофестивалях. Был случай, когда в Черногории по завершении демонстрации картины зрители попросили организаторов фестиваля повторить показ – настолько взволновала их судьба героя.
Должна сказать, что за прошедшее время мой архив по Гаджикасимову значительно пополнился ценными материалами.
– Я так понимаю, что у фильма «Храм для Онегина. После славы» будет продолжение?
– Уже отснято больше половины материала, параллельно идет монтаж. Меня настораживает просачивающаяся в интернет-пространстве не подтвержденная информация о жизни Гаджикасимова. А сколько пиратских дисков моего фильма выпущено, и они есть в продаже! Я уже подключила юристов, с помощью которых надеюсь остановить этот беспредел.
– В сюжетах, базирующихся «местами» на неподтвержденных фактах, всегда сложно выстроить концепцию финала…
– Вы абсолютно правы. Мой герой ушел из мирской жизни, не объясняя свой выбор. Имею ли я право разложить по полочкам чужую судьбу? Однозначно нет. Поэтому я избрала для себя роль «проводника»… Финал истории останется открытым – пусть каждый зритель сам что-то решит для себя.
– Ваш творческий путь напоминает достаточно сложную трассу – контрасты, виражи, непредсказуемость. Так, после глубоко психологического фильма об Онегине Гаджикасимове вы как-то неожиданно окунулись в мир спорта, да еще футбола, а затем и хоккея!
– После успеха фильма «Храм для Онегина. После славы» меня пригласили в Министерство культуры Азербайджана и предложили снять документальный фильм. Приближалось 100-летие азербайджанского футбола, и Александр Балашов (соавтор фильма) – настоящий футбольный фанат – серьезно заинтересовался моей идеей картины о футболе. Фильм «Дано мячу и падать, и взлетать» получился со счастливой судьбой: в Милане на XXIX Международном кинофестивале спортивного кино и телевидения наш фильм был признан «Лучшим фильмом о футболе». И дальше – везде первые места. Каждый раз, когда объявляли фильм-победитель, над залом гордо звучало: «Азербайджан!». Чувство непередаваемое!
– Как вы думаете, в чем главная фишка успеха ваших фильмов?
– Могу только предположить: моя фишка – это женский взгляд на мужское спортивное кино. В своих работах я все пропускаю через сердце – отсюда стремление передать психологическую подоплеку сюжета, внимание к тем деталям, которые остаются в тени от происходящего на поле спортивного «боя». Личное общение с героями фильмов, присутствие на тренировках с их неимоверными физическими нагрузками, масса впечатлений, эмоций – все это слагаемые особого ряда, придающие фильмам характер откровения.
– Думаю, не ошибусь, если предположу, что все сказанное вполне приложимо и к трем фильмам о хоккее – «Первая тройка», «ЦСКА. Атака 60-х» (оба – 2016) и «Тройка на все времена» (2017).
– Более того, с тем же отношением выстраивалась работа и над музыкальным документальным фильмом «В звуках тара. Мансуровы». В основе сюжета – история славной династии азербайджанских музыкантов, играющих немаловажную роль в культуре Азербайджана.
– Наряду с документальным кино вы работаете и в жанре художественных фильмов.
– Для меня это очень ценный опыт. В художественном фильме «Преследование» мне посчастливилось сотрудничать с легендарным азербайджанским писателем Анаром (Рзаев). Фильм снят по мотивам произведения «Красный лимузин» Анара Расуловича и его же сценарию. На X международном кинофестивале «Балфест» в Пловдиве фильм «Преследование» признан лучшим в номинации «За актуальность и профессионализм». Мне было крайне важно услышать отзыв самого сценариста: «На сто процентов я доволен фильмом». В лице Анар муаллима я нашла своего автора. Уже написан сценарий для нового полнометражного игрового фильма, где он предложил мне быть режиссером-постановщиком. В настоящее время мы активно ищем возможности для реализации этого грандиозного проекта.
– Кто, как правило, разделяет с вами радость по случаю завершения работы над фильмом, его презентации, конкурсного признания?
– Конечно же, мои коллеги, родные, друзья. Но каждый раз с чувством особой благодарности я обращаюсь к моим родителям, которым в свое время удалось преодолеть тревогу и отпустить меня в Москву. Папа, Уршан Фейруз оглу Мамедов, заслуженный строитель Азербайджана, в свое время занимал руководящие должности, а мама, Валентина Николаевна Мамедова, по образованию историк, долгие годы была директором картинной галереи.
Мои родители в 60-е годы приехали строить город Сумгаит, а построили еще и семью. Причем мама, услышав по радио призыв к молодежи ехать строить город на Каспии, в Азербайджан прибыла из Брянской области. А папа по окончании АЗИ был направлен на строительство Сумгаитского химкомбината. Мои родители были мечтателями и романтиками, преданными своему делу и выбору – я вся в них.
Порой не могу удержать улыбку, когда вспоминаю реакцию отца на мои радиопередачи. Он выносил во двор на даче радиолу и включал ее на полную мощь, чтобы все услышали, как выступает его дочь. Когда начались телепередачи с моим участием, то задолго до начала папа включал телевизор и начинал обзванивать друзей и знакомых, чтобы все-все обязательно увидели успехи его дочери! Папы не стало в 2016 году… Эта боль всегда со мной.
– Вам приходилось когда-нибудь признавать свои ошибки?
– Еще как… я самоед, к сожалению. Могу быть даже слишком критичной по отношению к себе. И чем дольше живу, тем больше осознаю: как же я была неправа, когда провела четкую грань между личной жизнью и профессиональным становлением. Я никогда не сожалею о прошедшем, но очень хочу, чтобы меня услышала молодежь: нельзя упускать время! Свою личную жизнь я поставила в зависимость от стремления быть специалистом, что-то значить в профессии. Арзу – значит «мечта», и куда деваться от предназначения имени своего! Так и живу: всю жизнь за Мечтой…
– Ваш супруг – известный актер и телеведущий Виктор Цекало. Часто ли пересекаются ваши профессиональные пути?
– С Виктором мы вместе учились в ГИТИСе, хотя он старше меня на 12 лет. Цекало – мой поздний брак, и совсем не потому, что не было женихов – как раз наоборот. Но еще с юности я задавала себе вопросы: «Это будет брак навсегда? А я смогу спокойно строить карьеру, заниматься любимым делом? А если нет?». Знаете, я ведь как та невеста из кинофильма, которая всегда убегала…
За годы совместной жизни с Виктором пришло понимание: только режиссер может быть рядом с актером – у людей наших профессий иная организация, иное восприятие жизни. Виктора я ценю и как актера (он снялся в более 60 фильмах), в свою очередь он, насколько я знаю, был бы не против сняться в моем фильме, что говорит о взаимном признании профессиональных качеств. Мы не вмешиваемся в работу друг друга, но честны в профессиональных оценках.
– Что радует вас в жизни и что огорчает?
– Радует все, о чем мы с вами говорили. В нашей беседе я практически заново прошла свой путь, вновь испытала волнения и радости каждого прожитого события, ощутила нежность и теплоту, вспоминая дорогих моему сердцу людей. У меня нет повода быть недовольной своей судьбой, ведь все, к чему я стремилась и продолжаю стремиться, постепенно обретает свое реальное воплощение. Правда, за этими достижениями стоит непростой путь и огромный труд, но я за все благодарна судьбе!
Живу в Москве – городе, который стал для меня любимым и родным, где я получила образование и со временем – определенное признание. Но не мыслю себя вне своей родины – Азербайджана. Отцовский дом – святое место. Здесь меня всегда с нетерпением ждет мама, которая многое определяет в моей жизни, дарит мне ту необыкновенную любовь и заботу, которую могут дарить только матери.
Что огорчает? Не только огорчает, но разрывает сердце – людское горе. В Сумгаите, недалеко от нашего дома, находится Шехидляр хиябаны, где свое последнее пристанище обрели молодые ребята, отдавшие свою жизнь за родину. Ноги сами ведут меня туда, когда я приезжаю домой. Стою и думаю: сколько нераскрытых талантов, сколько несостоявшихся судеб и сколько истерзанных родительских сердец… Простите, не могу без слез говорить об этом…
Возвращаюсь домой из Шехидляр хиябаны и ловлю себя на мысли: в чем мое предназначение, чем я могу быть полезной своей стране? Ответ прост: мое оружие – кино! Я должна, обязана нести миру правду, должна говорить, что родина – неделима, что дети рождаются не для войн, а для продолжения жизни... Замедляя шаг, прохожу мимо спортивной школы: из распахнутых дверей выбегает ватага мальчишек – радостные, разгоряченные после тренировки, смеются... Нельзя допустить, чтобы жизнь этих детей в будущем оборвалась так же, как судьба наших шехидов! Я верю в человеческий разум и в торжество справедливости. Жизнь должна победить! Пусть так и будет…
Рая АББАСОВА
На фото 1: Арзу Уршан (Мамедова)
На фото 2: В период работы в Китае
На фото 3: Победа на Международном фестивале спортивных фильмов в Сербии
На фото 4: Родители: Уршан и Валентина Мамедовы
На фото 5: С режиссером Театра эстрады Ю.Рубцовым и Сархан Сарханом, Москва, 1997 год
