Неблагодарное дело

Надир Годжабейли - известный переводчик и прозаик. Он перевел на азербайджанский язык произведения Хулио Кортасара «Игра в классики», Ф.С.Фитцджеральда - «Великолепный Гетсби», Кнута Гамсуна - «Пан», «Голод», «Соки земли», Ф.М.Достоевского - «Братья Карамазовы», Зигмунда Фрейда - «Толкование снов», Мартина Пажа - «Как я стал идиотом». Наша беседа с ним как раз и посвящена проблемам литературного перевода, а также теме творчества.
- Когда переводом занимается писатель, его собственный стиль так или иначе оказывает влияние на это. А вы стараетесь сохранить литературный стиль автора?

- При переводе стараюсь сохранить стиль оригинала. Насколько это получается - судить читателям и профессиональным писателям. Каждый переводчик имеет собственный метод, свою лексическую базу, и думаю, что все это сказывается на моих переводах. Я переводил произведения, очень сильно различающиеся между собой, и мне не кажется, что в них ощущается мой почерк или что переводы похожи.
- Как вы определяете стиль писателя, произведение которого переводите?
- Читая произведение, я уясняю для себя стиль автора, его технику, языковые особенности. Должен сказать, что перевожу я с русского, и если произведение переведено с другого языка, то к стилю автора, вероятно, примешивается стиль переводчика, и тут уж я ничего поделать не могу: стиль автора можно лучше почувствовать, читая его в оригинале.
- Переводчики работают за гроши, и издатели уже привыкли невысоко оценивать их труд. В результате перевод превращается в обычное ремесло с дешевой рабочей силой.

- Сегодня в переводе, как и в других областях, сложились производственные отношения. Заказчику нужна дешевая рабочая сила, чтобы вынести на рынок дешевую продукцию и привлечь покупателя. Такая рабочая сила, как правило, невысокого качества. Профессионалы, естественно, не желают трудиться за бесценок. Для решения этой проблемы нужно, чтобы читателей было больше. Если книги будут печататься тиражом не в 1000, а 5000 экземпляров, переводчики смогут потребовать вчетверо большую оплату, чем сегодня. Кроме того, перевод требует времени: если переводчик торопится уложиться в срок, который назначило издательство, то рассчитывать на какое-то качество нет смысла. Ведь нужно перечитать свой перевод, а потом работу должны просмотреть несколько редакторов. Недавно я перевел книгу Зигмунда Фрейда «Толкование снов», она вышла в свет. Перевод этой книги - дело целого института, его должны просмотреть психологи, философы, специалисты-редакторы, но книгу прочли лишь один редактор и один корректор. Поэтому любые недостатки в этой книге я рассматриваю как вещь вполне естественную. В России над переводом этого произведения, наверное, работала целая команда. У нас же одному человеку поручают работу, которой за рубежом занимаются целые институты, и еще требуют качество.
- Низкий уровень перевода у нас приводит к тому, что читатель, впервые открыв книгу зарубежного автора на азербайджанском языке, уже не хочет читать не только иностранную, но даже азербайджанскую литературу. Снижается интерес к литературе.

- Обычным делом стало то, что люди, владеющие русским, английским, французским, другими иностранными языками, насмехаются над азербайджанскими переводами. Иногда приходится слышать, что азербайджанский язык, мол, неразвит, выражать на нем многие вещи трудно, но это неправда. Возможности азербайджанского языка вполне позволяют нормально доносить подавляющее большинство тем. Перевод - это копание могилы иглой. Над произведениями мировой классики нужно кропотливо работать, чтобы книга не вызвала у читателя отвращение.
- А в каких моментах вы чувствуете широту и недостаток возможностей азербайджанского языка?

- Любой язык своеобразен, имеет собственные законы и правила. Например, в русском языке местоимения бывают мужского и женского рода, в азербайджанском этого нет. В нашем языке больше слов, обозначающих различные родственные связи. Литературное произведение - продукт родного языка, и оно не может иметь аналогов и альтернатив. Русский язык - флективный, азербайджанский - агглютинативный, и уже в этом отношении они сильно различаются между собой. Все это нужно учитывать, в противном случае заниматься переводом не стоит.
- Хулио Кортасар, Кнут Гамсун, Владимир Набоков, Фрейд, Достоевский, Фитцджеральд, Мартин Паж - насколько правильно переводить столь различных и по стилю, и по тематике, и по культуре авторов? Как может издатель заказывать одному переводчику перевод Пажа и, скажем, Фрейда? Ведь такая практика мешает специализации переводчиков.

- Мы, переводчики, делаем то, что нам заказывают. Конечно, было бы хорошо, если бы кто-то переводил русскую литературу, кто-то - философские тексты. Такая специализация способствовала бы повышению профессионализма переводчиков. Куда легче переводить десять книг одного писателя, чем по одной книге десяти разных авторов. Сейчас у нас издательства находятся на стадии совершенствования. Лично я перевел около 30 произведений, но до сих пор ко мне обращались с заказом только из издательства «Qanun». Что это значит? Это значит, что в данной области немало недостатков и пустот. Совсем недавно создан центр переводов. Наверное, будут приняты какие-то позитивные меры.
- Перейдем к вашим рассказам. В рассказе «Утрата» описывается разное отношение к смерти ребенка трех ближайших родственников - отца, деда и брата. Как писателя вас сильно занимает тема смерти?
- Рассказ «Утрата» - плод различных чувств и переживаний. Мне интересно, что человек не смиряется со смертью, хотя она сопровождает его на протяжении всей жизни, и я постарался передать это. Никто не живет, желая себе смерти, все стремятся к бессмертию. В этом рассказе ребенок видит застывшую улыбку скончавшегося брата, и этот эпизод символизирует непримиримость человека в любых, даже самых суровых обстоятельствах.
- В повести «Улыбка Моны Лизы» присутствует некий секретный код, подобно самой картине Леонардо да Винчи, - загадка улыбки Моны Лизы уже несколько столетий занимает людей. То же самое и в повести: для человека существуют несколько истин, из которых действительна лишь одна, но какая именно - нередко так и остается неизвестным.
- Для меня главной темой литературы служит человек, его чувства и переживания. В советское время нам внушали, что в произведении должен быть цельный образ, но в жизни ведь цельных характеров нет. Нередко видишь, как на суде обвиняемый в течение получаса высказывает две взаимоисключающие точки зрения, полностью опровергающие сложившееся о нем мнение. Никто не знает, в чем настоящая истина того или иного человека.
- Мешают ли переводы вашему литературному творчеству?
- Я начал роман о судьбах людей на фоне общественно-политических потрясений последних 20-25 лет. Трудности этого периода наложили глубокий отпечаток на жизнь и судьбы людей, на их психологию, и все это я опишу в романе. Но времени на работу над романом остается мало, поскольку я занимаюсь главным образом переводами. Это отнимает ежедневно по 10 часов. И потом, литературная работа дается мне очень трудно. Есть писатели, которые собирают материал, а потом в течение месяца пишут роман - я так не могу.
- Мы жалуемся на низкую оплату труда переводчика. Но с другой стороны, по распоряжению Президента Азербайджана Ильхама Алиева в издательстве «Şərq-Qərb» на высоком полиграфическом уровне выходит 150-томная серия Всемирной литературы. Там работа переводчика, редактора, корректора неплохо оплачивалась. Но и книги этой серии не лишены погрешностей. Мне кажется, проблемы связаны не столько с материальными, сколько с кадровыми издержками.

Я переводил книги этой серии, и слышал похвалу и от руководителя проекта, и от редактора. Но несмотря на это был отстранен от проекта. То есть проблема не только в деньгах, но и в их рациональном использовании.
- Вы не получили достойного вознаграждения за ваши переводы?

- Получил.

- Чем же вы в таком случае недовольны?
- Гонорар я выбил с большим трудом, почти с боем. Те, кто недостаточно настойчив, до сих пор не могут получить свои деньги. Я был отстранен от проекта именно потому, что требовал свое.
- Вы заново перевели роман Достоевского «Братья Карамазовы», который за несколько лет до того перевел профессор Тельман Велиханлы. Что породило необходимость этого?
- Я узнал о наличии азербайджанского варианта этого романа уже после начала работы над переводом. Разыскал его, сверил с оригиналом - оказалось, качество очень плохое. Складывалось впечатление, что издано в 30-е годы, совершенно неинтересно для читателя. Роман Кнута Гамсуна «Голод» тоже был переведен на азербайджанский в 30-е годы, и когда я прочел этот текст, убедился, что для современного читателя он не представляет ни малейшего интереса. Поэтому я заново перевел «Голод», то же самое могу сказать относительно «Братьев Карамазовых». Текст перевода словно написан на диалекте села, откуда переводчик родом, а некоторые рассуждения автора романа искажены или изложены на уровне понимания переводчика.
Фарид ГУСЕЙН