Баку 24°C
Тот самый мотылек,
ИСКУССТВО
Я беру камень и отсекаю все лишнее.
Микеланджело Буонарроти
Выдающийся японский философ, самурай Ямамото Цунэтомо (Дзете) (1659-1719), мысли которого легли в основу кодекса воина «Бусидо» («Путь воина»), утверждал: «Люди продолжают рассуждать о том, что мир доживает свои последние дни, и потому считают, что можно не прилагать усилий. Это постыдно. Плохих времен не бывает».
Да, сегодня мир переживает не самые легкие времена: переход от теоретического столкновения цивилизаций к практическому, деградация культурной составляющей отдельных обществ, пассивная переоценка ценностей с активным уклоном на возрождение фашизма и расизма, войны, глобальные экологические проблемы, а вдобавок пандемия COVID-19 доказали современному человеку, что он никогда не сможет стать властелином Вселенной, даже при наличии суперсовременных технологий. Словом, тело без души не способно к подвигам, как и душа, отрицающая верховенство Господа Бога.
И милость Бога в первую очередь заключается в том, что он позволяет некоторым из нас опосредовано постигать его истины, тайны мироздания и человеческой жизни. Это подтверждают слова того же самурая - действительно, «плохих времен не бывает».
Если непосредственное познание высшего разума и объективной действительности возможно лишь в молитве и медитации, то опосредованное познание истин мира - только через литературу и искусство. Произведения искусства являются ничем иным, как материальным воплощением молитвы…
На днях автору этих строк посчастливилось побывать в мастерской скульпторов. Это был третий визит в чудесный храм, где создаются образы героев всех времен и народов и, конечно же, герои параллельных миров. Первое соприкосновение с мистикой произошло пару лет назад, когда скульптор Нурали Шахбазов распахнул двери своей мастерской для широкой культурной общественности, раскрыв невидимый простым смертным мир зримых художественных скульптур. Побывав в гостях у Нурали, можно запастись эмоциями от встреч с ним и его необычайным миром на несколько жизней. «Руки, созидающие вечность» и «Коллапс» Нурали, а также стремление к познанию истины и неутолимая жажда творчества подвели нас к «Пути воина» необычного художника, молодого и талантливого скульптора Ильгара Агашова.
За 26 лет своей волнообразной по форме и многоплановой по структуре жизни Ильгар повидал немало и сделал многое. Посвятив большую часть своей жизни искусству, он учился у самых лучших мастеров, художников и скульпторов. В Художественном училище имени Азима Азимзаде, где он получил первое профессиональное образование по живописи, Ильгар учился в классе замечательного педагога Афет Джафаровой и продолжил традиции выдающегося художника Беюкага Мирзазаде. Но тяга к классическим канонам в собственной интерпретации и исполнении заставляла его постоянно пребывать в поисках иных, возможно, новых художественных средств и осознания своего пути. В тот период он знакомится с выпускником Санкт-Петербургского института живописи, скульптуры и архитектуры им.И.Е.Репина, знаменитым азербайджанским художником Вагифом Уджатаем. Однако это творческое взаимодействие было неполным - у художников были разные концептуальные подходы в понимании и восприятии мироздания и Создателя. А тут подоспел и призыв на военную службу Ильгара в рядах Вооруженных сил Азербайджана, и их пути разошлись.
Служил он в Агдаме, на прифронтовых позициях, находясь практически лицом к лицу с врагом. Это оставило неизгладимый след как в его жизни, так и в творчестве. Именно после военной службы накопившееся вдохновение подвигло его сделать выбор между плоскостью и формой. Он поступает в Азербайджанскую государственную академию художеств, на курс проректора академии, азербайджанского скульптора, профессора, народного художника, почетного академика Российской академии художеств Фуада Салаева, у которого учится секретам мастерства. Ильгар, с детства мечтавший о дорогих игрушках, рисовал их с большой любовью, а в результате мог только лицезреть их. Выбрав же форму, он надеялся осуществить свои детские желания, создавая «игрушки» самостоятельно. Как признается сам скульптор, творческая диалектика по принципу «от простого оловянного солдатика к монументальной объемной скульптуре» была заложена в нем еще сызмальства.
Некоторые его работы по живописи где-то еще сохранились: пара портретов, пейзажи, зарисовки, а у самого художника не осталось практически ничего. Но есть необыкновенная шкатулка, украшенная китайскими иероглифами, в которой он до сих пор хранит любимые карандаши. Возможно, когда Ильгар взойдет на свой творческий олимп, найдутся молодые исследователи-искусствоведы, которые отыщут все его произведения…
Сделав выбор в пользу объемной фигуры, Ильгар целиком посвятил свою деятельность скульптуре. Наряду с творчеством он выполняет и государственные заказы по рекомендации своего педагога, ректора АГХА, академика, народного художника Омара Эльдарова. Как говорит Ильгар, с тех пор как он начал работать с мрамором, перед глазами все чаще возникал образ Микеланджело. Но самым любимым его мастером оставался французский скульптор Огюст Роден, один из создателей современной скульптуры. Ильгар зачитывался книгами о нем и его творчестве и каждый раз открывал что-то новое для себя. Он проделал тот же путь от живописи до скульптуры, что и Роден в свои годы. Они даже внешне немного похожи, что добавляет современному художнику творческой ответственности.
За четыре года Ильгар создал скульптуры «Демон», «Пастух», «Вечная весна», «Икар», «Виноград», «Иисус», «Альберто Джакометти», «Расставание», «Полет в танце» и другие, которые смело могут войти в сокровищницу современного искусства азербайджанской национальной скульптуры. Вкладывая в свои работы философский смысл и некий посыл, придавая им религиозную окраску и порой отчужденность от земного, Ильгар Агашов стал еще одним «проводником» между Небом и Землей. Гениальность скульптора заключается в том, что идеи, художественные и прочие невидимые атрибуты его работ гармонируют с видимым, легко познаваемым миром материи, создавая при этом сложнейшую монументальную композицию.
Душа и идея скульптур Ильгара, энтузиазм и ответственность перед своими педагогами, мастерами, а главное - перед самим собой, помогали ему побеждать на всевозможных конкурсах и участвовать в выставках.
Ильгар Агашов - мастер своеобразный, его работы далеко не каждый может воспринять. Для кого-то это шедевр современного искусства, для других - обычные статуэтки. В связи с этим вспоминаются слова японской поэтессы XII века, современницы и единомышленницы нашей Мехсети Гянджеви - Мурасаки Сикибу: «Каждый устроен по-своему, и нет человека, который был бы законченным злодеем. Нет и таких, кто сочетал бы в себе все достоинства - красоту, сдержанность, ум, вкус и верность. Каждый хорош по-своему, и трудно сказать, кто же действительно лучше».
Сегодня Ильгар занимается еще и миниатюрой, все больше углубляясь в японские виды искусства и философию. Под впечатлением театра кабуки делает интересные маски. То, что он планирует создать или воссоздать, опираясь на восточный дух и европейские знания, выделяет его среди коллег. Но чем больше мы проникаем в глубину его души, личности и творчества, тем лучше понимаем, что Ильгар - человек-айсберг, который еще скажет свое веское слово в искусстве.
Он не только мыслит, но и говорит образами, как бы создавая либретто для своей новой скульптуры: «Наступила ночь. Только слышно, как грызуны беспощадно и монотонно истребляют остатки нашей жизни. Пламя извивается в старой чугунной печи, словно танцуя и моля о свободе. Тени в комнате - словно большие мечты в наших сердцах. Я медленно зачеркиваю еще один день в календаре»...
На фоне появляющихся течений в искусстве Ильгар намерен создать свое собственное, которое в полной мере отвечало бы его таланту, видению и творческим запросам. И несмотря на то, что он считает себя начинающим скульптором, тем не менее осознает, что должен внести свою лепту в мир объемных фигур. Он уверен, что способен сотворить новый стиль, до сих пор неизвестный миру искусства. Он утверждает, что тайну в миниатюре, в которой имеется начало и конец, можно создать в объемной форме для полномерного восприятия и познания. В качестве примера скульптор приводит свою миниатюру «Охота на тигров», где в японском стиле изображен пространственный рельеф, стрелы и тигры в рамке, что символизирует их верность законам природы и нарушение тех же законов человеком, преступающим черту дозволенного. Представьте, каково все это увидеть в монументалистике…
О личности и творчестве Ильгара Агашова и в целом о его феномене в современном азербайджанском искусстве можно сказать словами французского философа Блеза Паскаля: «Как камень, брошенный в море, имеет действие на все море, так и каждый человек имеет воздействие на все человечество».
Личность Ильгара Агашова уникальна, как и условия, в которых он живет: отсутствие телевизора, компьютера, отрешенность от всего мирского, максимальное уединение и сосредоточенность на творчестве - то есть здоровый дух в здоровом теле. За такой образ жизни коллеги и его друзья прозвали его мотыльком...
Сегодня Ильгар работает над сложнейшим элементом, который станет неотъемлемой частью катаны - японского самурайского меча. Он чувствует в себе дух борца, который способен своим творчеством победить зло, восстановить справедливость и продолжить свой путь «воина».
Абульфаз БАБАЗАДЕ,
культуролог-японовед
член Союза журналистов Азербайджана
Я беру камень и отсекаю все лишнее.
Микеланджело Буонарроти
Выдающийся японский философ, самурай Ямамото Цунэтомо (Дзете) (1659-1719), мысли которого легли в основу кодекса воина «Бусидо» («Путь воина»), утверждал: «Люди продолжают рассуждать о том, что мир доживает свои последние дни, и потому считают, что можно не прилагать усилий. Это постыдно. Плохих времен не бывает».
Да, сегодня мир переживает не самые легкие времена: переход от теоретического столкновения цивилизаций к практическому, деградация культурной составляющей отдельных обществ, пассивная переоценка ценностей с активным уклоном на возрождение фашизма и расизма, войны, глобальные экологические проблемы, а вдобавок пандемия COVID-19 доказали современному человеку, что он никогда не сможет стать властелином Вселенной, даже при наличии суперсовременных технологий. Словом, тело без души не способно к подвигам, как и душа, отрицающая верховенство Господа Бога.
И милость Бога в первую очередь заключается в том, что он позволяет некоторым из нас опосредовано постигать его истины, тайны мироздания и человеческой жизни. Это подтверждают слова того же самурая - действительно, «плохих времен не бывает».
Если непосредственное познание высшего разума и объективной действительности возможно лишь в молитве и медитации, то опосредованное познание истин мира - только через литературу и искусство. Произведения искусства являются ничем иным, как материальным воплощением молитвы…
На днях автору этих строк посчастливилось побывать в мастерской скульпторов. Это был третий визит в чудесный храм, где создаются образы героев всех времен и народов и, конечно же, герои параллельных миров. Первое соприкосновение с мистикой произошло пару лет назад, когда скульптор Нурали Шахбазов распахнул двери своей мастерской для широкой культурной общественности, раскрыв невидимый простым смертным мир зримых художественных скульптур. Побывав в гостях у Нурали, можно запастись эмоциями от встреч с ним и его необычайным миром на несколько жизней. «Руки, созидающие вечность» и «Коллапс» Нурали, а также стремление к познанию истины и неутолимая жажда творчества подвели нас к «Пути воина» необычного художника, молодого и талантливого скульптора Ильгара Агашова.
За 26 лет своей волнообразной по форме и многоплановой по структуре жизни Ильгар повидал немало и сделал многое. Посвятив большую часть своей жизни искусству, он учился у самых лучших мастеров, художников и скульпторов. В Художественном училище имени Азима Азимзаде, где он получил первое профессиональное образование по живописи, Ильгар учился в классе замечательного педагога Афет Джафаровой и продолжил традиции выдающегося художника Беюкага Мирзазаде. Но тяга к классическим канонам в собственной интерпретации и исполнении заставляла его постоянно пребывать в поисках иных, возможно, новых художественных средств и осознания своего пути. В тот период он знакомится с выпускником Санкт-Петербургского института живописи, скульптуры и архитектуры им.И.Е.Репина, знаменитым азербайджанским художником Вагифом Уджатаем. Однако это творческое взаимодействие было неполным - у художников были разные концептуальные подходы в понимании и восприятии мироздания и Создателя. А тут подоспел и призыв на военную службу Ильгара в рядах Вооруженных сил Азербайджана, и их пути разошлись.
Служил он в Агдаме, на прифронтовых позициях, находясь практически лицом к лицу с врагом. Это оставило неизгладимый след как в его жизни, так и в творчестве. Именно после военной службы накопившееся вдохновение подвигло его сделать выбор между плоскостью и формой. Он поступает в Азербайджанскую государственную академию художеств, на курс проректора академии, азербайджанского скульптора, профессора, народного художника, почетного академика Российской академии художеств Фуада Салаева, у которого учится секретам мастерства. Ильгар, с детства мечтавший о дорогих игрушках, рисовал их с большой любовью, а в результате мог только лицезреть их. Выбрав же форму, он надеялся осуществить свои детские желания, создавая «игрушки» самостоятельно. Как признается сам скульптор, творческая диалектика по принципу «от простого оловянного солдатика к монументальной объемной скульптуре» была заложена в нем еще сызмальства.
Некоторые его работы по живописи где-то еще сохранились: пара портретов, пейзажи, зарисовки, а у самого художника не осталось практически ничего. Но есть необыкновенная шкатулка, украшенная китайскими иероглифами, в которой он до сих пор хранит любимые карандаши. Возможно, когда Ильгар взойдет на свой творческий олимп, найдутся молодые исследователи-искусствоведы, которые отыщут все его произведения…
Сделав выбор в пользу объемной фигуры, Ильгар целиком посвятил свою деятельность скульптуре. Наряду с творчеством он выполняет и государственные заказы по рекомендации своего педагога, ректора АГХА, академика, народного художника Омара Эльдарова. Как говорит Ильгар, с тех пор как он начал работать с мрамором, перед глазами все чаще возникал образ Микеланджело. Но самым любимым его мастером оставался французский скульптор Огюст Роден, один из создателей современной скульптуры. Ильгар зачитывался книгами о нем и его творчестве и каждый раз открывал что-то новое для себя. Он проделал тот же путь от живописи до скульптуры, что и Роден в свои годы. Они даже внешне немного похожи, что добавляет современному художнику творческой ответственности.
За четыре года Ильгар создал скульптуры «Демон», «Пастух», «Вечная весна», «Икар», «Виноград», «Иисус», «Альберто Джакометти», «Расставание», «Полет в танце» и другие, которые смело могут войти в сокровищницу современного искусства азербайджанской национальной скульптуры. Вкладывая в свои работы философский смысл и некий посыл, придавая им религиозную окраску и порой отчужденность от земного, Ильгар Агашов стал еще одним «проводником» между Небом и Землей. Гениальность скульптора заключается в том, что идеи, художественные и прочие невидимые атрибуты его работ гармонируют с видимым, легко познаваемым миром материи, создавая при этом сложнейшую монументальную композицию.
Душа и идея скульптур Ильгара, энтузиазм и ответственность перед своими педагогами, мастерами, а главное - перед самим собой, помогали ему побеждать на всевозможных конкурсах и участвовать в выставках.
Ильгар Агашов - мастер своеобразный, его работы далеко не каждый может воспринять. Для кого-то это шедевр современного искусства, для других - обычные статуэтки. В связи с этим вспоминаются слова японской поэтессы XII века, современницы и единомышленницы нашей Мехсети Гянджеви - Мурасаки Сикибу: «Каждый устроен по-своему, и нет человека, который был бы законченным злодеем. Нет и таких, кто сочетал бы в себе все достоинства - красоту, сдержанность, ум, вкус и верность. Каждый хорош по-своему, и трудно сказать, кто же действительно лучше».
Сегодня Ильгар занимается еще и миниатюрой, все больше углубляясь в японские виды искусства и философию. Под впечатлением театра кабуки делает интересные маски. То, что он планирует создать или воссоздать, опираясь на восточный дух и европейские знания, выделяет его среди коллег. Но чем больше мы проникаем в глубину его души, личности и творчества, тем лучше понимаем, что Ильгар - человек-айсберг, который еще скажет свое веское слово в искусстве.
Он не только мыслит, но и говорит образами, как бы создавая либретто для своей новой скульптуры: «Наступила ночь. Только слышно, как грызуны беспощадно и монотонно истребляют остатки нашей жизни. Пламя извивается в старой чугунной печи, словно танцуя и моля о свободе. Тени в комнате - словно большие мечты в наших сердцах. Я медленно зачеркиваю еще один день в календаре»...
На фоне появляющихся течений в искусстве Ильгар намерен создать свое собственное, которое в полной мере отвечало бы его таланту, видению и творческим запросам. И несмотря на то, что он считает себя начинающим скульптором, тем не менее осознает, что должен внести свою лепту в мир объемных фигур. Он уверен, что способен сотворить новый стиль, до сих пор неизвестный миру искусства. Он утверждает, что тайну в миниатюре, в которой имеется начало и конец, можно создать в объемной форме для полномерного восприятия и познания. В качестве примера скульптор приводит свою миниатюру «Охота на тигров», где в японском стиле изображен пространственный рельеф, стрелы и тигры в рамке, что символизирует их верность законам природы и нарушение тех же законов человеком, преступающим черту дозволенного. Представьте, каково все это увидеть в монументалистике…
О личности и творчестве Ильгара Агашова и в целом о его феномене в современном азербайджанском искусстве можно сказать словами французского философа Блеза Паскаля: «Как камень, брошенный в море, имеет действие на все море, так и каждый человек имеет воздействие на все человечество».
Личность Ильгара Агашова уникальна, как и условия, в которых он живет: отсутствие телевизора, компьютера, отрешенность от всего мирского, максимальное уединение и сосредоточенность на творчестве - то есть здоровый дух в здоровом теле. За такой образ жизни коллеги и его друзья прозвали его мотыльком...
Сегодня Ильгар работает над сложнейшим элементом, который станет неотъемлемой частью катаны - японского самурайского меча. Он чувствует в себе дух борца, который способен своим творчеством победить зло, восстановить справедливость и продолжить свой путь «воина».
Абульфаз БАБАЗАДЕ,
культуролог-японовед
член Союза журналистов Азербайджана
