Когда душа растворяется в голосе

ОПЕРА
Азербайджанским бриллиантом, сверкающим всеми гранями своего таланта, назвал Афаг Аббасову - ведущую солистку Азербайджанского государственного академического театра оперы и балета, заслуженную артистку Азербайджана, лауреата национальной премии «Хумай», участницу концертных программ многих международных фестивалей Афаг Аббасову один из ее зарубежных партнеров по сцене. К своим 32 годам она успела выступить на сценах оперных театров и концертных залов США, Германии, Австрии, Италии, Франции, Великобритании, Сербии, России, Беларуси, завоевывая признание слушателей, восторженные отзывы зарубежных критиков и СМИ.
«Афаг Аббасова обладает редким сочетанием, которым должна обладать оперная певица, - прекрасными вокальными данными, сценической внешностью и высоким актерским мастерством…», - это лишь одно из высказанных мнений. Премия Межгосударственного фонда гуманитарного сотрудничества (МФГС) «Содружество дебютов» самой молодой оперной певице Азербайджана - очередное признание ее таланта и новый рубеж в успешной карьере.
И все же, неужели все было так гладко? А большой труд, а сомнения и многое другое, без чего не обходится творческий человек?! На вопросы нашего корреспондента отвечает сама Афаг Аббасова.
- Афаг, у вас семья музыкальная?
- Нет, мои родители и сестры - учителя, брат - экономист, музыкантов в нашей семье вообще не было, просто кто-то из детей, например, младшая сестра, брала уроки игры на фортепиано. Меня не учили музыке, хотя голос был, я пела в детском садике, в школе…
- А когда пели, не чувствовали, что ваш голос звучит лучше по сравнению с остальными?
- Нет, у меня таких мыслей не было - в Азербайджане хороших, сильных голосов немало. Мне всегда говорили, что я должна петь, но первой это сказала моя учительница начальных классов, мне тогда было семь лет. Она всегда просила меня выйти и спеть что-то для всего класса, я выходила и пела.
- Какие песни больше нравились?
- Народные, а еще я любила песни Тофика Кулиева, особенно его знаменитую - о четырех друзьях-нефтяниках, которую все пели. Я ее чаще других пела, мне мелодия нравилась. Из народных особенно нравится «Лачин».
- А кем вы тогда хотели стать?
- Следователем.
- Почему?!
- Не знаю, но очень хотела, я всегда в жизни, еще со школьных лет, была на стороне правды во всем, и сама была озорная, боевая. Когда в классе случалась драка и кто-то говорил, что надо сказать учительнице, я отвечала: не надо, сами разберемся, без взрослых.
- Кто же все-таки посоветовал вам стать певицей - или сами осознали свое призвание?
- Нет, я не хотела быть певицей, и родители не хотели этого. Я хорошо рисовала и после 9-го класса по настоянию родителей поступила на факультет рисования педагогического колледжа. Однажды, когда я выступила на концерте, посвященном Узеиру Гаджибейли, тогдашний министр образования, услышав мое исполнение романса сказал: «У этой девочки есть голос, ей надо не рисованию учиться, а музыке. Она обязательно должна получить музыкальное образование».
Я тогда училась на втором курсе колледжа, но вскоре меня пригласили на прослушивание в музыкальный колледж имени Асафа Зейналлы. Я спела, и несмотря на то, что не знала музыкальной грамоты, меня приняли в колледж на вокальный факультет сразу, без экзаменов. Но я все равно не хотела там учиться, потому что не оставляла мечту стать следователем, даже поступая в педучилище. Думала, уступлю желанию родителей, а потом все равно подам документы в университет на юрфак.
Теперь, когда я так полюбила оперу (смеется), я уже не хочу быть следователем, даже если меня будут умолять. Представляете?! Я очень быстро - за два года освоила нотную грамоту, ходила на все занятия по фортепиано, прочла литературу по истории музыки и подготовилась так, что, хотя мне надо было проучиться в колледже еще четыре года, а до того еще несколько лет в музыкальной школе, поступила в музыкальную академию.
- Это потому что самой захотелось или педагоги тоже подгоняли?
- Мои педагоги говорили: у тебя очень хороший голос, ты можешь стать большой певицей, давай, готовься. От природы я очень серьезно отношусь к тому, чем занимаюсь, не люблю ни в чем половинчатости, потому и педучилище окончила с отличием, а тут еще и педагоги говорили…
- Кто вам преподавал в колледже?
- Натаван Шейхова, народная артистка Азербайджана, очень хороший, интеллигентный человек. Это она меня поначалу уговаривала: «Афаг, учись, надо петь, у тебя такой шикарный голос». В академии в свой класс меня пригласила народная артистка СССР Фидан Касимова. Во время учебы в академии я не пропускала ни одной оперной или балетной постановки - смотрела, слушала, впитывала, изучала, понимая, что должна много работать не только над вокалом, но и над образом, костюмом, сценическим движением, уметь чувствовать эпоху и вообще обогащать свое видение мира.
Я также училась актерскому мастерству у Гюльджахан Гюльахмедовой-Мартыновой (первая азербайджанская женщина - театральный режиссер, народная артистка, лауреат Государственной премии Азербайджана; годы ее работы в Русском драматическом театре называют Золотым веком. - Авт.). Это была великая женщина. Благодаря ей я стала тем, кем стала. Она научила меня создавать живой, полнокровный, убедительный образ в гармонии с пением. У нее я училась и режиссуре.
Уделяя особое внимание вокалу, я не удовлетворялась только занятиями в академии - ездила в Италию, Швецию, брала там мастер-классы у специалистов, занималась с педагогами Большого театра в Москве и когда они по приглашению нашего руководства приезжали в Баку. И сейчас продолжаю брать уроки вокала, а также итальянского языка. После академии я продолжила занятия по режиссуре у Гюльджахан ханым.
- А что Гюльджахан ханым сказала вам на первом занятии?
- На первом занятии - я тогда училась на первом курсе - мы разбирали роль из оперы Моцарта «Так поступают все женщины», и я стала ее готовить. Очень быстро подготовила, начали заниматься. На одном из занятий она сказала, что у меня внутри много эмоций, которые я еще не проявляла и которые надо «вытащить». «Если они выйдут наружу, перед ними никто не устоит», - говорила она. Она много важного мне сказала. Мне было тогда 20 лет. Однажды на занятие пришла моя мама, и Гюльджахан ханым попросила меня выйти. Мама только после ее смерти призналась, о чем тогда шел разговор: «Я не хочу говорить при Афаг, чтобы она не загордилась. Она очень талантливая, берегите ее, ей надо развивать и вокальный, и артистический талант».
- Академию вы окончили с отличием, а что было дальше - как вы стали работать в театре?
- Однажды я пришла в театр, когда там давали «Тоску». Спектакль произвел на меня сильнейшее впечатление еще и потому, что я мечтала сама петь на сцене, жить и дышать миром театра.
- А ведь не хотели... Когда появилась мечта?
- Уже с первого курса консерватории я заболела оперой, прониклась ею очень глубоко. Особенно когда стала посещать оперный театр. Ни одного спектакля не пропускала. Вот таким путем в моей крови поселился «вирус» оперы. Я хотела ежедневно, ежечасно постигать все ее тайны и секреты.
- А какой из оперных спектаклей вызвал у вас самые сильные эмоции?
- Та самая постановка «Тоски». Когда я окончила академию, я дала себе слово когда-нибудь выйти на сцену оперного театра. Однажды я решилась подойти к директору театра с просьбой организовать мне прослушивание. Буквально через несколько дней меня прослушали и предложили спеть партию Виолетты в опере Верди «Травиата».
Первая роль на сцене - и такая сложная для начинающей певицы, причем повествующая о драме женщины. В мои 23 года это надо было еще и сыграть. Они сказали: учите, мы посмотрим. Я подготовилась очень быстро, за месяц. Ежедневно занималась и с Гюльахмедовой, прорабатывая буквально каждую деталь.
- Трудно было?
- Нет, потому что любила оперу, мечтала петь. Работала в полную силу и с большим желанием. Мне кажется, если есть желание и талант, ничто перед ними не устоит, все препятствия будут сметены.
8 мая 2011 года состоялась премьера - я тогда еще не была солисткой театра, мне просто дали шанс проявить себя. Вообще, театр - такое явление, которое пропускает через себя как сквозь сито, остается самый сильный, талантливый. Сцена никого не сможет обмануть. И вот день премьеры, мой первый выход на театральную сцену. Перед началом спектакля звучит увертюра. Я сижу, я - Виолетта, сейчас откроется занавес, а я слышу, как от волнения у меня в ушах стучит. Открывается занавес, и я вижу вокруг сплошную темноту и ничего больше. Был страх, что не услышу музыку, так билось сердце и таким сильным было волнение. Но спела. После этого меня взяли в театр солисткой, начались другие постановки.
- Постойте! Такая работа была проделана, такое волнение… а реакция зрителей? Они же, наверное, долго аплодировали, потом подходили, что-то говорили… Не хотите об этом рассказать?
- Конечно, аплодировали. Ко мне даже подошли мои консерваторские педагоги и сказали: «Афа, ты так играла и пела, что нам казалось, мы смотрим фильм, а не оперу». А одна из них сказала: «Виолетта, ты так умирала, что я не могла остановить слезы!».
- А что было потом?
- Потом были Мими в «Богеме», Леонора в «Трубадуре», оперы «Отелло», очень красивая, моя любимая опера Пуччини «Иль табарро» («Плащ»), которую у нас в Баку поставили немцы, образы Манон Леско, Дездемоны и другие. А на днях на сцене нашего оперного театра я исполнила партию Недды в опере Леонкавалло «Паяцы». У меня много гастрольных поездок, выступаю со многими известными оркестрами и дирижерами мира, являюсь приглашенной солисткой Белградского, Белорусского, Узбекского и других оперных театров.
- Афаг, какая школа пения вам ближе - итальянская или русская?
- Конечно, итальянская. И в Италии педагоги говорили, что у меня итальянская манера исполнения, бельканто. Один из дирижеров сказал: «У вас абсолютно традиционная итальянская манера пения». Летом, когда я выступала от Азербайджана в Риме на музыкальном фестивале, у меня спрашивали, итальянка ли я. Тот же вопрос мне задали на итальянском телевидении.
- А есть оперная партия, о которой вы мечтаете?
- Это не мечта, а желание. Ну, конечно, Тоска. Но для нее я пока слишком молода. Для создания этого образа надо обрести мудрость. Надо быть Тоской. Она ведь не Мими, не Леонора, не Дездемона, не Манон… Это совсем другая женщина, это пик оперы. Пока даже не хочется прикасаться к этому образу, хотя партию Тоски я знаю.
- Наверное, у вас есть любимая певица, кумир, которому вы поклоняетесь?
- Это, конечно, Мария Каллас - она потрясающая, такие певицы рождаются только один раз. Когда я училась рисованию в колледже, у меня был диск с записью арий Чио-Чио-сан и Тоски в ее исполнении. Этот диск был у моего дяди в машине, и я попросила его для себя. Я тогда не знала, что такое ария, не понимала, что за «песню» она поет. Я впервые слышала оперное пение. Слушала и думала: господи, как же это прекрасно!
У нее божественный голос, волшебный, магический. Тогда уже я почувствовала, что он не похож ни на какой другой, а еще - что у нее есть душа. Она пела не механически, а от души. Мария Каллас - вершина оперного пения, которой никто в мире не достиг. Хотя есть великолепные певицы, например, Анна Нетребко, испанка Айлин Перес и другие. В мире много хороших певиц, но они не Каллас, душа которой отражается, растворяется в ее голосе. Я закрываю глаза и все вижу в ее голосе. Вся драма - в ее голосе.
- За что вы получили звание заслуженной артистки?
- Это было так неожиданно для меня. Я была тогда в Минске на рождественском форуме, в котором принимали участие многие солисты СНГ. Я представляла Азербайджан, готовилась выйти на сцену, до выхода оставалось три минуты, и вдруг звонок из Баку: «Поздравляем! Господин Президент Ильхам Алиев издал указ о присвоении вам звания…». Я спросила: «Вы шутите?». Ответили: «Посмотрите газету». Я была в шоке, заплакала, и слышу, как эту новость уже объявляют зрителям. Когда вышла на сцену, весь зал мне аплодировал. Это было четыре года назад.
- Афаг, неожиданный вопрос: легко ли быть оперной певицей?
- Быть оперной певицей очень тяжело. Надо много над собой работать. Недостаточно иметь только голос, оперная певица - это не голос, вернее - не только голос, а еще и актерское мастерство, чувство сцены, язык, грамотность и много других качеств, которыми она должна обладать.
- Наверное, это и особое внутреннее состояние, восприятие жизни?
- Да, например, в обычной жизни я реалистично смотрю на многие вещи. Все должно быть на своем месте и соответствовать назначению. Например, фортепиано существует для занятий музыкой, а не для украшения. Я работаю не для того, чтобы зарабатывать, а чтобы наслаждаться работой. Я очень требовательна в работе, на репетициях, занятиях, халтуру категорически не принимаю, ценю профессионализм. Ведь смысл нашей работы в том, чтобы дарить людям радость, удовольствие, наслаждение, а это случается только в том случае, когда плоды нашего труда совершенны.
- Можно ли профессию оперного певца сравнить с какой-либо другой - в чем ее главное отличие? Может, это лишний вопрос…
- Нет, совсем не лишний. В каждой профессии есть свои трудности, можно столкнуться с негативными или позитивными сторонами жизни, а театр - это уже сама жизнь. Мы вытаскиваем на свет, рассказываем, что происходит в жизни наших героев, роли которых мы играем. Все, что происходит в жизни общества и каждого человека, самые различные события, ситуации - все это мы выносим на сцену. Свою личную жизнь я не смогу рассказать, но театр играет вашу, мою, его, ее жизни. Это очень трудно - показать жизнь одного человека, разные периоды его жизни, события, ситуации - за два-три часа сценического времени.
- Эта профессия, наверное, совершенно меняет внутренний мир человека. Вы сейчас при всей вашей молодости наверняка уже не тот человек, каким были до прихода в театр…
- Конечно, я уже совсем другой человек. Трудности жизни всему учат. Иногда мне говорят, что мои мысли и чувства старше моего возраста. Это не я их такими делаю, это изнутри идет. Наверное, дает себя знать накопленный за годы жизненный и сценический опыт, преодоление препятствий. Я люблю преодолевать трудности. Иногда люди говорят: почему так случилось? А я говорю иначе: да, случилось, значит, мне надо и через это пройти… Очень хорошо, что так случилось, я благодарю людей, которые чинили мне препятствия, благодаря этому я многому научилась. Это обогащает жизненный опыт, усиливает голос, пение, мысли, режиссерское видение, учит лучше «читать» людей.
- Единственное, что не поняла, - «режиссерское видение». Разве певцу это необходимо?
- Я играю не как актриса: вначале бросаю режиссерский взгляд и из общей картины спектакля «вытаскиваю» свою роль.
- Может быть, вы когда-нибудь станете режиссером?
- Гюльджахан ханым мне как-то сказала: « Я хочу дать тебе мою книгу, чтобы ты училась, тебе режиссерскому делу тоже надо учиться - у тебя все для этого есть. У тебя такие эмоции внутри, все должно раскрыться. Не останавливайся!». Недавно я была на ее могиле и разговаривала с ней. Знаете, все, что мне предсказывала Гюльахмедова, на сегодняшний день сбылось. Потому что она меня «читала», знала. Она сказала: «Ты будешь еще лучше, ты можешь стать самой сильной, только не останавливайся, не бойся, у тебя есть для этого характер». Я дала ей слово.
- Расскажите о планах на будущее…
- Планов очень много, но заранее не стоит о них говорить. Главное - хочу учиться, заниматься, совершенствоваться. Я должна много работать. Нельзя терять ни одной минуты, ни одного часа.
- Кто сообщил вам о награждении премией международного фонда?
- Позвонили из Москвы, поздравили. Я была очень удивлена. Поверьте, обо всех своих наградах, в том числе о президентской стипендии, я до последнего момента ничего не знала. Все было неожиданно. Конечно, я благодарна за высокую оценку моего труда, но воспринимаю эти награды как аванс за будущие свои работы.
Должна сказать, что наш Президент Ильхам Алиев и первый вице-президент Мехрибан Алиева создали прекрасные условия для творческой молодежи, и я благодарна за это руководству республики, Министерству культуры и нашему театру. А нам, молодым, надо не успокаиваться на достигнутом, работать и постоянно творчески развиваться.
Интервью вела
Франгиз ХАНДЖАНБЕКОВА