Не дать погаснуть свече

ВЗГЛЯД
Религия, равно как и наука, искусство, литература, - составные культуры каждого народа, и поэтому абсолютно правильно уделять внимание событиям культурной жизни, религиозным датам, об одной из которых хотелось бы рассказать на примере собственных, порой субъективных, наблюдений.
10 сентября в этом году совпал с тем же числом мухаррама - первого месяца исламского летоисчисления, и этот день испокон веков вписан в календарь нашей страны черным цветом. А на вопрос «почему черным?» попробуем ответить.
Религиозный ликбез из далекого детства
Мои детство и юность пришлись на атеистический период нашей истории - с пионерским галстуком, который так хотелось побыстрее сменить на комсомольский значок, с группой продленного дня в школе, хотя какая группа в силах даже на секунду продлить отпущенные нам двадцать четыре часа? Куда нам, смертным, вмешиваться в Божий промысел.Детство прошло в небольшом дворике, что располагался в самом верху улицы Энгельса, упиравшейся перпендикулярно в Советскую, с трамваем и мостовой, покрытой булыжником. Чуть выше, где сейчас памятник Нариманову, был фонтан и смотровая площадка, откуда открывался неповторимый вид на город. Неповторимый потому, что повторить его, не снеся сотни безликих строений последнего десятилетия, невозможно, как и невозможен снос этих самых строений.
Пригородного поселка Ахмедлы тогда еще не было, а там, где располагался так называемый Черный город, горели факелы нефтеперегонных заводов, корабли в бухте всегда стояли против ветра, причем служба погоды их заранее оповещала, и мы, детвора, также заранее, по кораблям, узнавали о наступлении норда - хазри.
В том дворе, с окнами квартир только во двор, что облегчало жизнь мам - дети всегда на виду, - мирно соседствовали представители многих национальностей. Это я сейчас понимаю, что существовали представители разных народов, а тогда никто об этом даже не задумывался. Жила здесь даже самая что ни на есть француженка, баба Шарлотта, как ее называла детвора, Бог весть зачем оставшаяся жить в Баку после революции. Были, естественно, кроме мусульман (так и никак не иначе называли в моем детстве себя азербайджанцы, что соответствовало нормам ислама о единой нации - умме), также русские, евреи и даже одна семья узбеков. Помню только, что главу узбекского семейства звали Разум, а единственную дочь - Рубабой. Хорошо помню и то, что каждый год осенью c родины оказией «нашим» узбекам посылали большую пахучую дыню, которая в тот же день делилась ровно на столько долей, сколько было семей в нашем доме. По чуть-чуть, но справедливо.
Мы, дети, клявшиеся в то время Лениным и Сталиным, отмечавшие исключительно Новый год, 1 мая и 7 ноября, мало что знали о праздниках религиозных, хотя соседи и угощались хадийем - кашей из злаков на Ашуру, пахлавой и шекербурой на Новруз и в обратном порядке куличами на пасху. Религиозный ликбез восполнялся в нашем сознании исключительно днем Ашура, когда мы с ребятами украдкой от родителей убегали на шахсей-вахсей, даже не сознавая, для чего. Причем все убегали, независимо от национальности, и то, что происходило во дворе мечети Тезе пир, не оставляло нас безучастными.
Помню, как уже затемно (знал, что достанется от родителей, но не возвращался, боясь пропустить самое интересное) на лестнице, ведущей к входу в мечеть, появился худой человек в белом одеянии, с белой бородой и сам какой-то прозрачный что ли, - одним словом, неземной.
Уважение к традиции
«Шейх уль-ислам», - словно вдохнула воздух толпа, и сразу установилась тишина, будто вобрав в себя воздух, все разом нырнули в воду. Шейх начал говорить, а меня, мало вникавшего в суть его повествования, донимала только одна мысль: интересно, питается ли этот человек тем же, чем и мы, простые смертные, или у них, посвятивших жизнь служению, иная пища, иначе как ему удается оставаться таким бесплотным что ли, как мне казалось. Сейчас таких, наверное, и не встретишь.
В день Ашуры и последующие три, семь и вплоть до сорокового траурных дней не слышна была во дворе громкая речь, телевизоры и радиоприемники, если передавался концерт, выключались, а бабушка, стоило рассмеяться, прикладывала указательный палец к губам, возведя текущий момент до особого торжества и драматизма. Нам, детям, трудно было понять, как можно продолжать оплакивать, пусть даже самого имама, после стольких веков, когда уже стянулись раны войны, завершившейся всего каких-то пятнадцать лет назад. Оказывается, можно и, что самое главное, нужно.
Что для истории тысяча лет? Ровным счетом ничего, а произошедшая в местечке Кербала трагедия, самопожертвование внука пророка, членов его семьи и ближайшего круга сподвижников лишь подтверждает сакральный смысл случившегося. Опять же, Божий промысел.
Пророк посадил в безводной пустыне древо ислама, а имам Хусейн, не нашедший глотка воды для собственного ребенка, не дал ему засохнуть, полив собственной кровью и кровью близких. Сколько об этом сказано, написано, как воспета суть произошедшего великим Физули, но мы-то в том нашем атеистическом детстве об этом ничего не знали. О принадлежности к имаму, а значит, и шиитскому толку ислама мы только догадывались. Взрослые, боясь за нас и за себя, в первую очередь, только намекали, давая детскому воображению дорисовывать образ мучеников ислама самим. Помню, стоило только скрестить руки на груди, как мама или бабушка почти со злостью приводили их в положение «по швам», как это принято при молитве шиитов. Отец - партийный работник, когда я задавал ему вопросы на эту тему, только уклончиво отвечал, мол, я, как и все карабахцы без исключения, исторически шиит. Дай-дай, как мы называли мужа тети - Кямиля Мехтиева, моряка, капитана первого ранга, коренного бакинца и родственника Мир Мовсум ага (в то время он еще был жив и все его звали Ət ağa), подмигивая, говорил по-русски, хотя мы общались всегда по-азербайджански: «Нас мало, но мы в тельняшках!»
Да, шиитов на самом деле меньше, но именно на шиизм, на Иран, Ирак, Сирию, Йемен направлено острие атак Запада. И Азербайджан, если присмотреться, не обойден этим «вниманием» стороной. Оказывается, так же как шииты не могут предать забвению событие 10 октября 680 года (более тринадцати веков прошло!) в Кербале, так и американские президенты последних десятилетий ну никак не могут «простить» шаху Исмаилу возведение шиизма в ранг государственной религии. И как только они терпят наличие памятника Хатаи в центре Баку, непонятно. Хотя и это понятно.
Много лет назад отец снимал на лето дом в Шуше, где семья отдыхала во время летних каникул. В те годы Ашура приходилась на лето, город накануне (Шами гарибан) не спал, несмотря на запреты властей, по улицам проходило траурное шествие, а около каждого дома стоял стол с халвой и шербетом - пей, ешь, все во имя имама.
Божий промысел

Увиденные картины того времени, словно сошедшие с полотен Верещагина и Гагарина, все еще перед глазами, а шрам на лбу - отметка причастности к событиям многовековой давности. Все-таки не простил и нам Запад приверженности шиитскому имаму, если Шуша, насильно отторгнутая, продолжает оставаться плененной.
Английский исследователь ислама Джон Спенсер Тримингэм в своей книге «Суфийские ордена в исламе» так описывает переломный момент исламской истории: «Шейх Хайдар под влиянием снизошедшего на него божественного откровения убедил своих сторонников носить алую шапку с обернутой вокруг нее чалмой в двенадцать складок, символизирующую двенадцать имамов, из-за которой их стали называть тюркским термином кызылбаш («красноголовые»), а шах Исмаил, чьим боевым кличем был «Аллах! Аллах! Ва Али валийу-л-лах», сделал шиитское верование о двенадцати имамах государственной религией».
В наши дни, во всяком случае у нас в Азербайджане, не найдешь человека, носящего чалму в двенадцать складок, да и вообще головной убор не только у мужчин, но нередко и у женщин остался в прошлом - здесь и скульптор Фуад Абдурахманов, автор памятника «Освобожденная азербайджанка» постарался. Но сегодня в день Ашуры в мечетях по-прежнему был слышен боевой призыв шаха Исмаила «Аллах! Аллах! Ва Али валийу-л-лах», по-прежнему хозяйки готовят хадий, а в старых кварталах города, чудом избежавших сноса, и в бакинских селах можно видеть вынесенные на улицу столики с поминальным угощением - эхсаном по имаму, которым может быть даже стакан обыкновенной воды. Это сегодня, а в прошлом в один только Ордубад были проведены с гор 73 родника в честь имама Хусейна и еще 72 шехидов, погибших в битве. Также и Физули провел воду к усыпальнице самого имама в Кербале и завещал похоронить себя здесь же.
Утром десятого числа я вновь, как и каждый год, побывал в мечети Тезе пир. Да, совсем немноголюдно было здесь, редеют ряды тех, кому небезразлична история ислама. Не так уж много у нас искренне верующих людей, в черную дыру атеизма продолжает сползать молодежь. Но не в количестве дело, как говорится, нас мало, но мы в тельняшках! А когда встречаешь на улицах нашего города арабов в шортиках и с бутылкой пива в руке, а рядом супругу, укутанную с головы до пят во все черное плюс черные очки, понимаешь, что не все у нас так уж и плохо.
Баку исторически был городом, свято хранившим традиции имамата. В Актах, собранных Кавказской археографической комиссией под руководством ее председателя А.Берже, в разделе о населении Баку указывается, что подавляющее большинство населения - шииты. Обратите внимание, не мусульмане, а именно шииты, которые, по утверждению французского исследователя ислама Анри Массэ, и есть те, кто следует сунне пророка. Такое положение дел сохранялось и после присоединения Северного Азербайджана к России, и во время социалистического строя. Но нравственный вакуум, образовавшийся после распада СССР, быстро заполнился всякого рода миссионерами различных сект - кришнаитами, адвентистами седьмого дня, ваххабитами и другими, что и вытеснило шиизм с его привычных позиций, а многочисленные средства массовой информации в наши дни если и посвящают репортажи или статьи исламской тематике, то это больше напоминает сказки дедушки Пири - опять же из моего детства, не более.
С учетом сказанного именно день Ашуры - десятое число месяца мухаррам - не дает погаснуть свече шиизма в людских сердцах, напоминая, что нас хоть и мало, но постоять за себя мы все еще в силах. Равно как имам Хусейн с небольшим отрядом против многотысячного войска, погибнув, остался в истории победителем. И это тоже самый настоящий Божий промысел.
Зульфугар ФАРЗАЛИЕВ