Слабости сильного пола

ПО СЛЕДАМ ПРЕМЬЕРЫ
Месяц прошел после той самой июньской субботы, когда в Русском драматическом театре имени Самеда Вургуна состоялась премьера прошедшего с большим успехом спектакля «Комедия одиночества» по объединенным под одним названием двум новеллам французского писателя Патрика Бессона - «Таксист» и «Диалог животных». А я вот, даже с какой-то необычной, упоительной поспешностью записывая впечатления о них, все никак не доберусь до конца...
Очень уж значимым воспринимается одно только обстоятельство - сообщение о том, что произошло это событие не по календарному плану, а как проявление творческой инициативы, воодушевившей его автора на такой серьезный исследовательский проект, что заслуживает отдельного разговора. Не только ради того, чтобы хоть кому-то напомнить, как усилиями неравнодушной личности можно все успешнее идти вперед и выше. Нет, конечно, не только. С редкой ныне готовностью одолеть еще одну, следующую профессиональную ступень, решить более сложную, чем прежние, творческую задачу - с этим у Фуада Османова все давно в порядке. Здесь дело в другом.
В том, что данная постановка стала не просто продолжением его богатой на творческие поступки биографии в сочетании с традиционно наработанными и используемыми театром средствами выразительности. Как событие она встала вровень с теми театральными явлениями, которым суждено уверенно вникать в значимые проблемы современности, а режиссер - заслуженный артист Азербайджана Фуад Османов, обратившись к интерпретации произведений французского писателя Патрика Бессона, вольно или невольно по-своему привлек внимание к волнующим вопросам, отягощающим психологическое состояние конкретного человека, его собственного выбора, личностной ответственности перед окружающими и перед собой.
Привлек как-то очень проникновенно, зримо показав внутреннее состояние участников драмы, которых лишь с оговоркой называешь общим словом «персонажи», в работе над образами которых не может быть места примитивно простым и традиционным решениям. Тут изначально элитарный, философски значимый проект, и судить о нем можно и нужно с таких позиций. Это честь для тех, кто его осуществил, для верного исконной миссии театра, не впервые прикоснувшегося к проблеме ОДИНОЧЕСТВА ЧЕЛОВЕКА в густонаселенной среде себе подобных. Не умеющих и не желающих понимать друг друга и, наоборот, о проявляющих собственную инициативу во имя внимания к самому наболевшему, к нестерпимо волнующим обстоятельствам…
Беседовали мы совсем не долго, но емко - сколько сошлось в памяти незабываемых подробностей о многолетних буднях, где буквально сплелись имена персонажей и фамилии исполнителей, названия пьес, сенсационно смелых замыслов, сложных проектов, встреч с дотоле неизведанными, волнительными ожиданиями и вселявшими веру в себя победами всего коллектива, не огорченного тем, что в такой сфере ничто не происходит случайно, а покой лицедеям даже не снится. Иначе откуда же за едва раскрывшимся для волнительной премьеры занавесом и сегодня такое особое доверие зала и участников к актеру с 30-летним стажем, впервые вставшему за режиссерский пульт, недавно решившемуся вынести на суд коллег и зрителей подспудно созревавшую в нем достойную его вкуса и опыта мечту, как оказалось, по-своему тоже работавшую… на него. И работавшую не зря.
Потому, наверное, мы и начали беседу издалека - с биографии, многое объясняющей, как подступаются к глобальной теме собственного выбора. Здесь - про только на первый взгляд спонтанный выбор драматургического материала о судьбах героев постановки, а фактически приглашение в мир постоянных раздумий о своем месте в жизни.
Родился 6 марта 1964 года. В 1983-м окончил народное отделение легендарного Бакинского хореографического училища. В 1986-1990 годах учился в мастерской профессора Университета культуры и искусства, народной артистки Шафиги Мамедовой. В РДТ пришел в 1990-м, на должность актера. Сыграл много самых завидных ролей, всякий раз запоминающихся внутренней культурой, чутким попаданием в образ, органичной пластикой, прекрасно поставленным голосом и, конечно же, актерским обаянием. Всегда оставаясь профессиональным хореографом, в театре Фуад Османов знаменит еще и как мастер танцевальных дивертисментов, украшающих драматические спектакли.
Его яркие, законченные танцевальные партитуры со своей концепцией органично связаны с проектом в целом и никогда не выглядят инородными вставками или номерами-пустышками, безусловно характеризуя его как системно мыслящего мастера композиции и обладателя собственного стиля, как постановщика и режиссера, кому в театре дали зеленый свет в тот же момент, когда он вслух сказал о желании испытать себя и в том, к чему привели выработавшиеся в хореографическом амплуа режиссерское мышление, музыкальный вкус, идеи и навыки.
Мне ясно, откуда это, но все-таки вопрос (от имени читателей) задаю:
- С чего бы?
- Началось давно. Двадцать лет назад вырезал из журнала «Театр» за 1997 год заметку о том, что некий талантливый актер-кукольник поставил и сыграл моноспектакль по произведению Патрика Бессона, где герой - вдовец Морис делает вид, будто разговаривает с котом, а на самом деле ведет беседу с самим собой в надежде услышать хоть какое-то подтверждение того, что в возможной его дружбе с некоей знакомой женщиной нет никакого предательства по отношению к покойной супруге, а точнее - к ее памяти. Что-то резануло тогда, взволновало, и с тайной надеждой примерить это на себя отправил листочки-вырезки в ящичек с бумагами.
- В долгий ящик, чтобы, как мы умеем, забыть навсегда!
- А вот и нет! Как видите… Положил с мыслью когда-нибудь сыграть, использовать как сценарий для моноспектакля, где сам себе режиссер, персонаж и огромный черный кот по кличке Боб. А как видите, заручившись разрешением руководства РДТ, вернулся к нему уже в качестве постановщика спектакля из двух самостоятельных частей с несколькими действующими лицами и всеми атрибутами сценического произведения.
- Как встретил вашу творческую заявку главный режиссер, что сказал?
- Александр Яковлевич Шаровский сказал: «Не вопрос!».
- Здорово!
- Какой-то опыт, конечно, есть, но стоило взяться… и столько проблем свалилось. Самое трудное - ощущение огромной ответственности, заботы о цели, смысле, послевкусии, которое непременно должно остаться у каждого зрителя.
- Свидетельствую: оно осталось. И самое терпкое, не отпускающее. Что может быть большей удачей…
- Когда определились, ближе к концу постановочного процесса главреж пришел к нам на репетицию. Он практически одобрил все и даже поблагодарил.
- Сказал, что основные контуры обозначились, видны результаты кропотливых режиссерских поисков, необходимой тональности, а актерские находки и осмысления, интонации, детали, характеризующие персонажей и их самоощущение в ансамбле, вошли в кровь и плоть...
- Откуда вы это взяли? Он такого не говорил!
- Вам не говорил, а мне очень даже сказал… после премьеры.
- Спасибо!
- Меня всегда интересуют именно такие подробности. Иначе кому нужна телеграфная информация, к примеру, просто о выпуске спектакля. Хочу знать, как и даже для чего все это делается. Расскажете?
- Могу, но зачем пересказывать-повторять то, что мы уже показали. Теперь судить вам, зрителям. Лучше уж вы расскажите читателям ваши впечатления о том, как наши усилия без видимых театральных швов смотрятся со стороны.
- С моей?
- Конечно! Мы всегда с интересом читаем отзывы СМИ на наши труды.
- Что ж, попробую и я…
«Таксист», или урок на 45 минут
Начну с того, что по форме новелла «Таксист» отражает уникальную слабость людей именно со случайными попутчиками делиться самым сокровенным… В поезде, едва расположившись в купе, или в такси. По мотивам железнодорожных откровений сама в свое время написала и опубликовала на очень злободневные темы новеллы и эссе «У меня есть папа, есть!», «Осознай, и обретешь!», «Учительница «милая» моя», «Берегите мужчин!», а еще запомнила «на всякий случай» несколько оригинальных сюжетов из тех, что практически повседневно после мимолетных «обменов мнениями» остаются в памяти именно у таксистов, в своем городе знающих все и обо всех. Уступая разве что редким литераторам, по впечатлениям которых написаны пронзительные бестселлеры, водители во многом стали душеприказчиками и духовниками как минимум половины человечества, знающими о «внутреннем мире» сограждан не меньше, чем иные социологи.
В новом спектакле именно об этом очень проникновенно, мудро и зрелищно рассказывает нам театр…
На сцене в полной темноте только и угадывается контур фрагмента тесной автомобильной кабины, в миг вспыхивающей всеми цветами радуги в тот момент, когда на сиденье рядом с водителем усаживается пассажир. И вот уже все здесь словно по мановению волшебной палочки, хоть и понарошку, приходит в «движение».
По задумке самого режиссера и художника-постановщика Александра Федорова персонажи оказываются в обстановке карнавальной феерии, где в условиях более чем оживленных парижских улиц и перекрестков и по лицам сидящих в машине задорно снуют разноцветные блики светофоров и фар мчащихся навстречу легковушек, звучит смешанный со звуками улицы натруженный скрежет тормозящих на ходу колес-покрышек, а внутри из вмонтированного в панель рядом с бардачком радиоприемника плавно стелятся обволакивающие звуки шансона и задушевных импровизаций - подобранных самим режиссером записей задушевной музыки, динамично оживляющей маленькое статичное пространство «кабины». Все как всегда, взаправду и - как-то вдруг - совсем по-другому.
Это когда на такой банальный, закономерный вопрос водителя «Куда едем?» пассажир картинно, подчеркнуто равнодушно, как бы пресекая ожидаемое удивление, отвечает, что пока не знает. Именно таким образом обозначив завязку спектакля, после которой обычно и начинается то, что составит его сюжет, интригу, суть и идею. Но не в данном случае. И не на сей раз. Теперь - мы уже знаем - автор, режиссер и актеры, явно не скрывая намерения оригинальным образом держать публику в напряженном неведении, вкладывают в уста персонажей минимум текста, по которому практически невозможно понять, кто есть кто, что с ними происходит и для чего все это затеяно. И это здесь имеет особый смысл, настоятельно вовлекая зрителей в личный поиск ответов на эти вопросы, тем самым подчеркивая, что в театр ходят отнюдь не для того, чтобы расслабиться и отдохнуть.
Едва таксист начинает по-театральному накручивать круги-километры, не заставляет себя ждать и оказавшийся словоохотливым пассажир по имени Ришар. Только вот скоро обнаруживается, что предназначенные вниманию зрительской аудитории его эмоциональные монологи, полные нервозной и невразумительной озлобленности и угроз в чей-то адрес, совсем неинтересны и даже непонятны залу. Да и не соответствуют эти вспышки гнева, с грубыми, выдающими неудачника и циника выражениями, облику элегантного, явно образованного, красивого, с бархатным баритоном молодого человека, будто специально оговаривающего себя.
Рядом с таким и я, к примеру, не дожидаясь выводов с огромным тактом прочитавшего материал режиссера, не увидев и половины спектакля, решила было назвать будущий отзыв о нем призывным восклицанием «Пусть достойными будут пути, которые мы выбираем!», имея в виду ну прямо-таки недостойные мужчины эмоциональные высказывания, не лучшим образом характеризующие героя в исполнении актера, которому, как выяснится впоследствии, поручено воссоздать портрет некоего современника в непростых условиях нашего противоречивого века. Причем воссоздать средствами театра, удивив, как там изначально принято, достойной творческой правдой с ее зоркой обоснованностью, не обращаясь к художественному вымыслу, а радуя исключительно психологическими озарениями.
Есть мнение, что в репертуаре исполнителя роли пассажира Ришара - актера Мурада Мамедова, успевшего много сделать в Русском драматическом театре, еще не случалось такой психологически сложной и потому приносящей особое чувство победы партии, как роль неординарного и в некотором роде загадочного героя из «Таксиста» (которого поначалу не только я приняла за антигероя). Ныне, думаю, встреча актера с такой ролью у Мурада произошла, и это в актерской биографии - праздник навсегда. Тем более памятный, что успех он разделил в дуэте с коллегой Рамилем Алиевым, впервые сделавшим заглавную роль на уровне, воспринимаемом как эталонное, органичное попадание в образ главного героя с его невероятно многозначительными подтекстами, тактичным отношением к партнеру по пьесе (очень важная находка для исполнителя партии «человека из обслуги», усвоившего девиз «Клиент всегда прав!», знающего, где, когда и что сказать. Как и цену ох каких выразительных пауз, за которыми внутренний такт добротной личности, практически знающей о мироздании больше многих других.
И когда режиссер-постановщик Фуад Османов скромно, как бы невзначай роняет фразу, что над проектом в целом и с каждым исполнителем работал с очень большим удовольствием, вспоминаешь, как от начала до конца представления ощущаешь, что Рамиль Алиев и есть привычный для нас двуязычный добродушный старожил, добропорядочный отец семейства, владеющий секретами общения с разными клиентами, знающий, когда и о себе можно вставить мудрое, столь нужное здесь и будто невзначай упомянутое словечко в противопоставление другой жизненной позиции, а на самом деле одним касанием поднимающее громадный пласт противоречий человеческого сообщества. Которым посвящен и виртуозно сделанный без назиданий и лозунгов одноактный, всего на сорок пять минут, спектакль, исподволь привлекающий редкой лаконичностью, противостоящей сегодняшней болтливости, отменяющей потребность размышлять ради хотя бы элементарных логических выводов.
Да, теперь, по завершении спектакля, мы уверенно говорим, что они воспринимаются как предмет нешуточных событий, явлений и волнений, когда-либо подаренных произведением искусства.
День за днем переделывая написанное под влиянием постепенно открывавшихся «словесных» закономерностей, готовых составить логическую цепочку событий и их мотивацию, вплоть до того, кто на самом деле этот приятный Ришар, так старавшийся выглядеть хуже, чем есть на самом деле, куда и почему не спеша ехал на ночлег. О такой кропотливой работе не пожалеешь, если решаешь не вдруг понять, почему авторы до конца держали в тайне развязку, приглашая зрителей - без слов! - все понять самим. В том числе почему спектакль, в центре которого пассажир, называется «Таксист» и, по сути, рассказывает о человеке этой скромной профессии, мудром и значимом уже тем, что мгновенно понял все, едва увидев дверь скромного парадного подъезда, в которую воровато шмыгнул Ришар. Долго ли додумывать такое таксисту, читающему тайны родного города как открытую книгу, да еще знающему, что здесь живет милая многим особа - из тех, что у нас с некоторых пор иронично, но без злобы и ехидства называют женщинами с пониженной социальной ответственностью. Которая (и это для таксиста не секрет) предоставляет Ришару ночлег… после того как от нее уйдет самый поздний клиент. Таксист во время беседы в машине многое понял...
А тут и додумывать нечего - мигом сердцем прочитает его биографию - мало ли он встречает сегодня достойных ребят разного возраста, которых выставили из дома, лишили семейного уюта и запретили видеться с детьми только за то, что не соответствуют нынешним меркам, по которым чуть ли не официально мужчина объявлен добытчиком и подлежит изгнанию, если не соответствует этому оскорбительному статусу. К числу каковых таксист, надо полагать, по многим параметрам причислил и того, с кем, увлеченно беседуя и недоумевая, в этот поздний час доставлял пассажира по указанному адресу. Можно было предположить, что с интересом ожидавшаяся развязка, конец спектакля не будут веселыми и счастливыми, но то, каким авторы представления предъявили его зрителям, превзошло все ожидания - и понятно, почему.
Только со сжатым сердцем и со слезами на глазах можно воспринять этот ярко выраженный контраст, невольно сравнивая самодовольную поступь картинно захлопнувшего дверь скромного подъезда импозантного красавчика, с победным видом покинувшего даму полусвета, и воровато проскользнувшего прямо из машины человека, минуту назад велеречиво, с напускной горделивостью разглагольствовавшего о высоких материях, не умея скрыть почти детскую обиду на всех подряд.
Да, развеселый конец не состоялся, как и не планировался. Зато осталось мощное впечатление - из тех, что крайне редкие, но навсегда. И сродни тем, что венчают глубокие драмы вселенского масштаба в немых сценах, какими гордятся великие классические шедевры, здесь в живом дыхании соприкоснувшись с настроением общественной значимости. Как воплощенные театром образы многообразия, гармонично объединившего здесь талантливое прочтение реалий драматургом, режиссером и актерами-исполнителями, пригласив каждого зрителя по-своему прочитать спектакль об одиночестве вообще, об одиночестве мужчины, которому - признаемся честно - в последнее время живется особенно тягостно. Особенно с тех пор, как их публично оскорбляют безапелляционным словечком «добытчик», отказывая самым умным, талантливым, увлеченным достойным делом, любящим и духовно богатым в праве на потребность состояться как личность. Право слово, приглашение оглянуться и осознать, звучащее к месту и ко времени.
Сколько их, априори оскорбленных, и в 40 лет не готовых решиться на женитьбу при сформулированном стандартном прайс-листе и остающихся без семьи и детей или вынужденных через суд добиваться права общения с сыновьями и дочерьми, которых нередко «воспитывают» чужие дяди, активно возделывая почву под нравственный беспредел по имени Одиночество.
Диалог животных
Теме одиночества, и тоже мужского, посвящен второй спектакль «Комедии одиночества», показанный во втором акте под названием «Диалог животных», несколько слов о котором здесь уже написано в самом начале. Да, Мориса, героя новеллы «Диалог животных», что стала вторым актом «Комедии одиночества» и в то же время самостоятельным спектаклем, которого в постановке Фуада Османова играет народный артист Азербайджана Сафа Мирзагасанов, жертвой времени не назовешь. Он не просто из другой эпохи. Он из мужчин, для кого верность - одна из святых человеческих ценностей, ради которой, не раздумывая, идут на самые тяжелые испытания. Он принимает самостоятельное решение и осознанно делает свой выбор и тогда, когда для этого приходится пережить нешуточные терзания и отказаться от грез, долго согревавших его заледеневшую в одиночестве душу.
Сам, не ссылаясь на судьбу, ни перед кем не оправдываясь и никого не осуждая, он даже в мыслях не отыскивает повод отказаться от очень непростого, трудного для него решения и поступка. Именно поступка, отказаться от которого имеет полное право, но, уверенный, что такое не для него, хоть и после борьбы с собой, не откажется по-любому. Из личного принципа - тем более. И, хорошо понимая, как это жестоко, неотступно помнит, что жестоко… лишь по отношению к самому себе. А это в порядке вещей… для таких, как он. Возможно, и как пример для других, кто теряет веру в незыблемость самостоятельного выбора, ответственного для мужчин выбора. Но ведь есть еще верные этому «убеждению» представители сильного пола и этой уважаемой касты, знающие силу чести, собственного достоинства, гордости и верности, никем не униженные, способные на, в общем-то, такие естественные свершения, которые почему-то с некоторых пор называют подвигами! Есть представители исчезающей - увы! - плеяды плоть от плоти романтиков, окруженных аурой духовности, на которой держится мироздание. Но об этом поговорим в следующий раз...
Галина МИКЕЛАДЗЕ