Как азербайджанский художник привез интарсию из России в Азербайджан

Интарсия Джебраила Гулиева «Святая Мария и Спаситель» хранится в государственной коллекции Ватикана, его коллекция «Гобустан» была скуплена японцами, а «Лес в Рублевке» не остался не замеченным россиянами. Азербайджанский художник смог удивить редкой техникой художества по дереву не только соотечественников, но и зарубежных ценителей искусства. А возник интерес к интарсии у Джабраила Гулиева совершенно случайно и неожиданно, когда он работал дизайнером в России и строил особняки в престижных районах Москвы. Корреспондент «Москва-Баку» встретился с Джабраилом Гулиевым в его новой мастерской, расположенной в «Восточном базаре» и расспросил о том, как создаются необычные картины из древесины.

- Интарсией я увлекся 22 года назад и у меня на то время не было учителей. А получилось все неожиданно, в Москве, куда я поехал на работу в качестве декоративного дизайнера со своей командой. Мы участвовали в строительстве особняков в престижных районах - Рублевке, Барвихе. Очень много работ делалось из древесины, и я часто находил на них необычный рисунок, нанесенный самой природой. Ребята обычно браковали древесину с пятнами, разводами, меняя же она привлекала. Как художник, я видел в них небо, море, птиц. Стал собирать такие «отходы» в небольшие пейзажи. Все неплохо получалось, и я продолжил изучать технологию сушки, обработки древесины. Парадокс, но все это время я даже не знал, что есть такое искусство, называемое интарсия! Это потом, когда мои работы увидели искусствоведы, они рассказали о старинном искусстве интарсии, которое зародилось в Италии в 15 веке. Мне стало интересно, и я стал читать о нем в интернете. К этому времени я уже три года создавал картины из древесины.

- У вас, наверняка, было профессиональное образование?

- Я закончил Художественное училища имени Азима Азимзаде, где обучался живописи. А после армии поступил на факультет скульптуры в Институт искусств в Баку. Но так получилось, что профессионально ни скульптурой, ни живописью я не занялся. Знаете, среди стольких знаменитых живописцев и скульпторов выделиться сложно, я бы затерялся, стал одним из многих. Мне же хотелось заняться чем-то интересным, редким и только моим.

- Какая из первых работ запомнилась больше всего?

- «Абшерон», которую я собрал, работая над особняком в Москве. На этой картине были море, скалы, зонтики. Я просто так сильно скучал по родному Абшерону, где прошло мое детство, по даче в Новханы, которая находилась у берега моря.

- А времени хватало, чтобы работать дизайнером в то же время посвящать себя искусству?

- В Москве я проработал 12 лет, успевал и деньги зарабатывать, и интарсией заниматься. Признаюсь, первые пять лет я на этом искусстве ничего не заработал, наоборот, все тратил на нее. Покупал станки, разные инструменты. Потом мне пришлось сделать выбор - либо остаюсь в России и занимаюсь дизайнерской деятельностью, либо же становлюсь мастером интарсии и возвращаюсь в Баку. Я выбрал творческий путь. Потому что живу этим искусством. В России я хорошо зарабатывал, но в душе всегда хотел творить.

- С чего начинается создание картины в технике интарсии?

- Первое - это сюжет. Иногда я сам его придумываю, и тогда подбираю древесину по нужным тонам и текстурам. А порой попадает такой обрезок, который сразу же вдохновляет, и я знаю, как могу его применить. Природа сама все предусмотрела, просто надо увидеть и положить нужный элемент в нужное место. Все работы в интарсии в единственном экземпляре, их невозможно повторить. Если у вас есть картина в интарсии, знайте, что ни у кого похожего такого не будет.

- Где берете материал для работы?

- Когда работал в Москве, то узнал, что можно из-за границы заказать африканскую, азиатскую древесину, а они самые яркие и колоритные. Потом уже заказывал их в Баку, а еще многое находил в районах Азербайджана. Мне же много древесины не надо, достаточно несколько веток, чтобы я из него стружки настрогал. Я никогда не рубил дерево, нельзя наносить вред природе. К тому же замечу, что самые необычные цвета у высохших деревьев.

У Азербайджана богатая природа. Оказалось, что в Огузе растет дерево сараган, его древесина золотистого цвета. А в Лянкяране есть дерево нил, которое нигде в мире больше не растет и считается ценной породой. Пробовал все фруктовые деревья, выяснил, что самая красивая текстура у вишни и груши, она красноватая, фейхоа обладает зелено-серым оттенком, а граната – желто-зеленым.

- В процессе работы чувствуете энергетику дерева?

- Обязательно. Однажды один уважаемый человек, посмотрев мои работы, сказал, что у меня в мастерской можно зарядиться хорошей энергетикой. И все это благодаря натуральному материалу. Ведь эти деревья столетиями жили в природе, впитывая энергию леса. Теперь они эту энергию возвращают. В интарсии у них появляется вторая жизнь.

- За сколько времени создается одна работа?

- По-разному. Например, над «Веткой хурмы» работал больше двух месяцев. На поиск нужного оттенка древесины, подборку подходящей текстуры, вырезку и сбор картины порой уходит несколько месяцев, а иногда и лет.

- А бывало такое, чтобы дерево не поддавалось вам?

- Конечно же, дерево - магический материал. Иногда, когда задуманное не осуществляется, чувствую, что нужен другой подход. Есть незаконченные работы, я откладываю их в сторону, когда чувствую, что чего-то не хватает. Возвращаюсь к ним через полгода уже с новым взглядом и тогда все складывает. В интарсии сложно исправлять ошибки, тут ведь не замажешь холст, как в живописи. Нужно все начинать с самого начала.

- Как часто заказывают картины в технике интарсии?

- У интарсии появились свои поклонники не только в Азербайджане, но и в других странах. Недавно турецкая компания для своего руководителя заказала у меня огромную композицию. В турецкой Кападокии в одном из старинных отелей стены украшены моими работами. Много моих работ в частных коллекциях России. Когда еще работал в Москве, создал серию работ «Лес в Рублевке», которую сразу же раскупили. Мои работы хранятся в частных коллекциях 15 стран.

- У вас в мастерской представлена серия работ на тему Гобустана - одного из самых известных в мире историко-археологических заповедников, который включен в список культурного наследия ЮНЕСКО. Ощущение, что вы создали их из камня…

- Многие, видя эту коллекцию, спрашивают, как я собрал камни из Гобустана? (смеется)). На самом деле, это древесина.

- А как пришла идея Гобустана?

- Благодаря японцам. Одна японская компания, работающая в Баку попросила меня о подарках для своих гостей из Токио, «их будет много, 30 человек, поэтому нужны небольшие картины», - сказали мне. Я подумал, может связать сюжет с Ичеришехер или Янардагом, а потом узнал, что японцы любят посещать Гобустан. Мой взгляд остановился на опилках, собранных в мешки в мастерской. На самом деле, я собирался их выбрасывать, но тут заметил, что они идеально повторяют цвет гобустанских скал. И до сих пор многие думают, что эти картины сделаны не из дерева, а камня.

- На свои работы вы ставите еле заметные подписи. Это все от скромности?

- Стараюсь ставить незаметные подписи, чтобы они не мешали композиции. Ну зачем акцентировать на своем имени?

- Но вы ведь довольны своими работами?

- Чувствую, что год за годом я прибавляю в этом мастерстве. Иногда сравниваю свои последние работы с теми, что делал 10 лет назад, и понимаю какой большой прогресс произошел, и я не боюсь в этом признаваться. Картины получаются более естественными, к тому же, до сих пор нахожу в процессе работы такие тонкости, о которых раньше не знал. Я ведь нигде не учился интарсии, сам находил информацию и все еще считаю, что стою на пороге этого искусства.

- Хотели бы провести персональную выставку?

- 10 лет назад я впервые представил свою персональную выставку. Тогда обо мне все узнали, писали публикации, даже было снято несколько документальных фильмов об искусстве интарсии. Сейчас я собрал достаточно работ для очередной персональной выставки, которая станет для меня своеобразным отчетом перед самим собой. Я прошел трудный путь к этому искусству и рад, что занимаюсь любимым делом.