Баку 23°C
В Армении сохраняется система супер-премьер-министра - Революционная диктатура
По словам лидера партии «Светлая Армения» Эдмона Марукяна, силовые структуры не могут находиться вне парламентского контроля.
За это решение блок «Елк» раскритиковал Сержа Саргсяна, и Никол Пашинян оказался под прицелом критики. В соответствии с проектом структуры кабинета министров правительства, силовые структуры и Комитет госдоходов остаются в подчинении премьер-министра.
Решение о выведении силовиков из-под парламентского контроля было принято еще в период президентства Роберта Кочаряна. Начиная с этого этапа, в Армении президентская система правления перестала существовать в классическом смысле, и вся власть была сосредоточена в руках одного человека. Практика Роберта Кочаряна продолжилась Сержем Саргсяном, даже в условиях, когда в глаза общественности пускали пыль, что конституционными поправками 2015 года осуществляется переход к парламентской системе управления, которая считалась более демократичной.
На самом деле, свойство демократии в том, какой контроль парламент и общество имеют над силовиками. Если эти контрольные механизмы не работают, риски авторитаризма очень высоки, независимо от того, кто является первым лицом в государстве, президент или премьер-министр.
Судя по новому проекту о структуре правительства, даже в контексте институционального мышления в Армении ничего не изменилось: сохраняется система супер-премьер-министра, и мы должны полагаться только на ту надежду, что Никол Пашинян не допустит ошибок или произвола. Это само по себе рискованная ситуация, потому что после естественного снижения высокого рейтинга Пашиняна также произойдет конфликт между обществом и силовиками на институциональном уровне. Постреволюционная «доброта» последних – только результат высокой популярности Пашиняна.
Другая проблема – это оптимизация министерств, осуществляемая без концепции, проводящаяся адаптировано к политической конъюнктуре или конкретным лицам. Никол Пашинян с сегодняшней кадровой базой не может осуществлять эффективное управление, посредством так называемых супер-министерств. Мы не будем поддаваться искушению упоминать конкретные имена, но отметим, что если за прошедшие 7 месяцев министры не могли справиться с одним или двумя своими сферами, можно ожидать совершенного бездействия и кризисной ситуации, когда сфера координации этих людей удвоится.
Во времена Сержа Саргсяна эта институциональная ситуация называлась «личная власть». Этот режим утверждался, чтобы позволить криминальной олигархии править. К счастью, революция предотвратила такой сценарий, но не изменила институциональное мышление и ту систему, зародыши которой закладываются сегодня, и которая похожа на диктатуру революционной команды, практически не связанную с классической демократией или парламентской системой.
За это решение блок «Елк» раскритиковал Сержа Саргсяна, и Никол Пашинян оказался под прицелом критики. В соответствии с проектом структуры кабинета министров правительства, силовые структуры и Комитет госдоходов остаются в подчинении премьер-министра.
Решение о выведении силовиков из-под парламентского контроля было принято еще в период президентства Роберта Кочаряна. Начиная с этого этапа, в Армении президентская система правления перестала существовать в классическом смысле, и вся власть была сосредоточена в руках одного человека. Практика Роберта Кочаряна продолжилась Сержем Саргсяном, даже в условиях, когда в глаза общественности пускали пыль, что конституционными поправками 2015 года осуществляется переход к парламентской системе управления, которая считалась более демократичной.
На самом деле, свойство демократии в том, какой контроль парламент и общество имеют над силовиками. Если эти контрольные механизмы не работают, риски авторитаризма очень высоки, независимо от того, кто является первым лицом в государстве, президент или премьер-министр.
Судя по новому проекту о структуре правительства, даже в контексте институционального мышления в Армении ничего не изменилось: сохраняется система супер-премьер-министра, и мы должны полагаться только на ту надежду, что Никол Пашинян не допустит ошибок или произвола. Это само по себе рискованная ситуация, потому что после естественного снижения высокого рейтинга Пашиняна также произойдет конфликт между обществом и силовиками на институциональном уровне. Постреволюционная «доброта» последних – только результат высокой популярности Пашиняна.
Другая проблема – это оптимизация министерств, осуществляемая без концепции, проводящаяся адаптировано к политической конъюнктуре или конкретным лицам. Никол Пашинян с сегодняшней кадровой базой не может осуществлять эффективное управление, посредством так называемых супер-министерств. Мы не будем поддаваться искушению упоминать конкретные имена, но отметим, что если за прошедшие 7 месяцев министры не могли справиться с одним или двумя своими сферами, можно ожидать совершенного бездействия и кризисной ситуации, когда сфера координации этих людей удвоится.
Во времена Сержа Саргсяна эта институциональная ситуация называлась «личная власть». Этот режим утверждался, чтобы позволить криминальной олигархии править. К счастью, революция предотвратила такой сценарий, но не изменила институциональное мышление и ту систему, зародыши которой закладываются сегодня, и которая похожа на диктатуру революционной команды, практически не связанную с классической демократией или парламентской системой.
