Баку 25°C
Филипп Экозьянц: «Нагорный Карабах – это земля Азербайджана»
Эксклюзивное интервью Oxu.Az с украинским исследователем, историком, известным блогером Филиппом Экозьянцем.
– Будучи армянином по национальности, ответьте мне, пожалуйста, вы согласны с тем, что Нагорный Карабах – это земля Азербайджана?
– Нагорный Карабах - это земля Азербайджанской Республики, без сомнений. Исторически это - территория Азербайджана, одной из самых крупных провинций Персии. Большая часть населения была мусульманской, меньшая - христиане (не только армяне). Если говорить о простом народе или, как его называют еще, низших слоях населения, то генетически мы, считаю, однородны, и разделение на народы является искусственным и самим народам приносит только лишь ущерб. К сожалению, этот ущерб во всех отношениях мы получаем сегодня в Нагорном Карабахе.
– Вы открыто говорите, что Карабах – земля Азербайджанской Республики, имея свою историческую трактовку происхождения двух народов. Приходится ли вам расплачиваться за такие суждения? Не каждый армянин открыто признает то, что сегодня оспаривают в Армении и в армянской диаспоре.
– Расплачиваться приходится, но это временно. По своему жизненному опыту я знаю, что в правде больше всего нуждается тот, кто ее боится. Уверен, скоро многое изменится. Я не на пустом месте делаю свои выводы, и факты в конце концов все решат. И те, кто сегодня ненавидит меня за мою позицию и за мои суждения, уверен, станут лучшими помощниками в моей работе. Даст Бог.
– Вы верите в ближайшее разрешение карабахского конфликта?
– Да.
– Можете ориентировочно, на ваш взгляд, назвать сроки начала реализации мирного плана? Или вы говорите о военном разрешении конфликта?
– Сроки назвать не могу, они мне неизвестны. Я знаю, что нам нужно простить друг друга. Именно простить. У нас нет иного выхода, нам ведь еще жить и жить вместе. Простить, как бы это ни было тяжело. Моему народу мешает это сделать фальшивая история, именно она является камнем преткновения, болезнью нашей. Я стараюсь делать все что могу, чтобы мы скорее излечились от нее. Что нужно азербайджанцам для этого, мне неизвестно. Это известно только самим азербайджанцам.
– Говорить о прощении можно, когда имеет место вина. В чем виноваты армяне, мы знаем. А разве азербайджанцы в чем-то виноваты перед армянами? Разве они выгоняли армян со своих земель?
– Повторюсь, я знаю, что мешает армянам, чтобы простить азербайджанцев: мешает искаженное видение истории и так называемых исторических прав. Может быть, отрекшись от виртуальности, армяне поймут, что азербайджанцы перед ними не виноваты, может быть, нет. И я говорю в третьем лице об армянах сейчас потому, что речь идет о мнении всего народа, а не о частном (моем, например). Возможно, азербайджанцы поймут, что простой армянский народ виноват только в том, что он обманут; возможно, нет. Нужно пройти путь, чтобы ответить на эти вопросы. Одного моего ума здесь слишком мало.
– Если бы сегодня от вас зависело решение конфликта, с чего бы вы начали его решать?
– Простите, я понимаю этот вопрос как несерьезный.
– Ну почему же? Мне интересно знать, какими вы видите первые шаги двух сторон на пути решения конфликта? Вот есть МГ ОБСЕ, у них есть разного рода предложения, есть иные посредники и желающие ими стать. Что могли бы предложить вы?
– Нужно сначала собрать самых старых и уважаемых людей из азербайджанцев Нагорного Карабаха и армян Нагорного Карабаха, которые знают два языка – азербайджанский и армянский. И дать им возможность говорить без свидетелей и журналистов в течение многих дней, недель. Готовить для них еду, ухаживать за ними, и ждать, когда они захотят всем нам что-нибудь сказать. Сколько бы времени им ни понадобилось.
– При всем уважении, у вас очень хорошее предложение. Возможно, даже лучшее с отсылкой к традициям кавказцев уважать мнение аксакалов. Но в реалиях сегодняшнего дня разве оно не кажется вам маловероятным?
– Нет. Только оно реально. А вот все остальное маловероятно, что бы ни обещали политики.
– Вы действительно верите в то, что спустя столько лет после начала конфликта, когда выросли целые поколения не видящих и ненавидящих друг друга людей, возможно примирить народы?
– Я верю, я уверен, я ни мгновения не сомневаюсь в этом. Вся история говорит о том, что народы примиряются. Так будет и у нас.
– Что лично вы готовы для этого сделать? Вы готовы стать тем человеком, кто отправится в Армению и будет убеждать тамошних людей, власти, вернуть Азербайджану некогда оккупированные территории и начать строить отношения по новой?
– Я делаю то, что считаю самым важным в нынешней обстановке. Нагорный Карабах – это частный случай (прошу прощения за это определение, я понимаю, что для вас это родная земля, но речь идет о более серьезной проблеме, точнее, о системе, с которой столкнулся и Нагорный Карабах). Совсем недавно случилась трагедия в Османской империи, еще раньше в Персии, причем дважды - в XVIII и XIX веках. Если мы не разберемся в самом механизме, с помощью которого нас разделяют и уничтожают, то рано или поздно весь мир станет Нагорным Карабахом. Могу добавить только то, что главными гарантами безопасности армян и азербайджанцев могут быть только армяне и азербайджанцы. Мы соседи. Соседи ближе всех.
– Будучи армянином по национальности, ответьте мне, пожалуйста, вы согласны с тем, что Нагорный Карабах – это земля Азербайджана?
– Нагорный Карабах - это земля Азербайджанской Республики, без сомнений. Исторически это - территория Азербайджана, одной из самых крупных провинций Персии. Большая часть населения была мусульманской, меньшая - христиане (не только армяне). Если говорить о простом народе или, как его называют еще, низших слоях населения, то генетически мы, считаю, однородны, и разделение на народы является искусственным и самим народам приносит только лишь ущерб. К сожалению, этот ущерб во всех отношениях мы получаем сегодня в Нагорном Карабахе.
– Вы открыто говорите, что Карабах – земля Азербайджанской Республики, имея свою историческую трактовку происхождения двух народов. Приходится ли вам расплачиваться за такие суждения? Не каждый армянин открыто признает то, что сегодня оспаривают в Армении и в армянской диаспоре.
– Расплачиваться приходится, но это временно. По своему жизненному опыту я знаю, что в правде больше всего нуждается тот, кто ее боится. Уверен, скоро многое изменится. Я не на пустом месте делаю свои выводы, и факты в конце концов все решат. И те, кто сегодня ненавидит меня за мою позицию и за мои суждения, уверен, станут лучшими помощниками в моей работе. Даст Бог.
– Вы верите в ближайшее разрешение карабахского конфликта?
– Да.
– Можете ориентировочно, на ваш взгляд, назвать сроки начала реализации мирного плана? Или вы говорите о военном разрешении конфликта?
– Сроки назвать не могу, они мне неизвестны. Я знаю, что нам нужно простить друг друга. Именно простить. У нас нет иного выхода, нам ведь еще жить и жить вместе. Простить, как бы это ни было тяжело. Моему народу мешает это сделать фальшивая история, именно она является камнем преткновения, болезнью нашей. Я стараюсь делать все что могу, чтобы мы скорее излечились от нее. Что нужно азербайджанцам для этого, мне неизвестно. Это известно только самим азербайджанцам.
– Говорить о прощении можно, когда имеет место вина. В чем виноваты армяне, мы знаем. А разве азербайджанцы в чем-то виноваты перед армянами? Разве они выгоняли армян со своих земель?
– Повторюсь, я знаю, что мешает армянам, чтобы простить азербайджанцев: мешает искаженное видение истории и так называемых исторических прав. Может быть, отрекшись от виртуальности, армяне поймут, что азербайджанцы перед ними не виноваты, может быть, нет. И я говорю в третьем лице об армянах сейчас потому, что речь идет о мнении всего народа, а не о частном (моем, например). Возможно, азербайджанцы поймут, что простой армянский народ виноват только в том, что он обманут; возможно, нет. Нужно пройти путь, чтобы ответить на эти вопросы. Одного моего ума здесь слишком мало.
– Если бы сегодня от вас зависело решение конфликта, с чего бы вы начали его решать?
– Простите, я понимаю этот вопрос как несерьезный.
– Ну почему же? Мне интересно знать, какими вы видите первые шаги двух сторон на пути решения конфликта? Вот есть МГ ОБСЕ, у них есть разного рода предложения, есть иные посредники и желающие ими стать. Что могли бы предложить вы?
– Нужно сначала собрать самых старых и уважаемых людей из азербайджанцев Нагорного Карабаха и армян Нагорного Карабаха, которые знают два языка – азербайджанский и армянский. И дать им возможность говорить без свидетелей и журналистов в течение многих дней, недель. Готовить для них еду, ухаживать за ними, и ждать, когда они захотят всем нам что-нибудь сказать. Сколько бы времени им ни понадобилось.
– При всем уважении, у вас очень хорошее предложение. Возможно, даже лучшее с отсылкой к традициям кавказцев уважать мнение аксакалов. Но в реалиях сегодняшнего дня разве оно не кажется вам маловероятным?
– Нет. Только оно реально. А вот все остальное маловероятно, что бы ни обещали политики.
– Вы действительно верите в то, что спустя столько лет после начала конфликта, когда выросли целые поколения не видящих и ненавидящих друг друга людей, возможно примирить народы?
– Я верю, я уверен, я ни мгновения не сомневаюсь в этом. Вся история говорит о том, что народы примиряются. Так будет и у нас.
– Что лично вы готовы для этого сделать? Вы готовы стать тем человеком, кто отправится в Армению и будет убеждать тамошних людей, власти, вернуть Азербайджану некогда оккупированные территории и начать строить отношения по новой?
– Я делаю то, что считаю самым важным в нынешней обстановке. Нагорный Карабах – это частный случай (прошу прощения за это определение, я понимаю, что для вас это родная земля, но речь идет о более серьезной проблеме, точнее, о системе, с которой столкнулся и Нагорный Карабах). Совсем недавно случилась трагедия в Османской империи, еще раньше в Персии, причем дважды - в XVIII и XIX веках. Если мы не разберемся в самом механизме, с помощью которого нас разделяют и уничтожают, то рано или поздно весь мир станет Нагорным Карабахом. Могу добавить только то, что главными гарантами безопасности армян и азербайджанцев могут быть только армяне и азербайджанцы. Мы соседи. Соседи ближе всех.
