Главная миссия жизни - служение театру

ПАМЯТЬ
Весть о том, на 69-м году жизни скончался этот выдающийся актер, а затем и сообщение, что церемония прощания с народным артистом Азербайджана Юрием Балиевым пройдет в среду, 28 марта, с 12.30 до 14.30 в Кафедральном соборе Святых жен-мироносиц, после чего он будет предан земле во Второй аллее почетного захоронения, глубоко опечалила не только его коллег по Русскому драматическому театру и тысячи поклонников его таланта, но и представителей актерского братства Азербайджана и деятелей нашей культуры.
Во многом и потому еще, что он, один из самых востребованных актеров, занятых в сегодняшнем репертуаре театра, можно сказать, до последних дней, практически каждый вечер выходил на подмостки, чтобы вновь и вновь вносить лепту большого, украшающего спектакль мастерства и обаяния в жизнь театра и общественности азербайджанской столицы. И в нынешнем сезоне был одновременно занят в таких постановках текущего репертуара, как «Семь красавиц» по Низами Гянджеви, «Маскарад» М.Ю.Лермонтова, «Казанова. Уроки любви», «Али и Нино» и даже в новом, сравнительно недавно поставленном на него и любимицу публики, народную артистку Людмилу Духовную спектакле «Бульвар Сансет», где ему досталась на редкость сложная в психологическом отношении роль, на которую, как и на другие, театру придется теперь подбирать и вводить дублеров из числа молодых актеров.
Кстати, совсем недавно, в минувшем декабре, участвуя в рождественском фестивале в Санкт-Петербурге, артистка РДТ Натаван Гаджиева и артист театра «Йух» Абдулгани Алиев показали спектакль «Последний пылко влюбленный», подготовленный именно Юрием Балиевым в качестве наставника по актерскому мастерству, любившего делиться знаниями и опытом с молодыми коллегами. О чем, как и о многом другом, вспоминают и рассказывают все, кто ну никак не может поверить в то, что его больше нет рядом с нами. Когда больно ранят и бередят душу воспоминания о каждой детали общения с ним, дополняющей его светлый образ.
Так же, как и мне однажды в дополнение к богатейшим впечатлениям от каждой сыгранной им роли довелось в доверительной беседе проникнуть в суть обаяния этой личности на сцене и в жизни, о чем сегодня так хочется вспомнить, делясь с окружающими уникальными подробностями рассказанной мне биографии. Конечно же, поучительной не только для служителей Мельпомены, но и показавшей истоки благородства личности, обладавшей чувством собственного достоинства и оставившей достойный след в полюбившейся профессии и сердцах тех, для кого был и остается предметом глубокого почитания. Помню, беседу с народным артистом Азербайджана о магии театра я начала так:
- Прежде чем приступить к разговору о том, как начиналась ваша дорога на сцену вообще и в РДТ в частности, хочу немного расспросить вас, Юрий Николаевич, о том, что условно назовем особенностями выбора и азами актерской школы, что воспринимаю как продолжение разговора о том, в каких муках рождаются роли, каких усилий требует процесс создания спектакля даже на стадии зарождения мысли о нем, чего стоят ожидания реакции зрительской аудитории…
- Исторически сложилось, что одни играют для других.
- Значит, удовлетворение фанатически преданных своей профессии актеров, всего творческого состава труппы зависит от того, как зрители воспримут то, что им предлагается, от того, насколько зрители способны увидеть, прочесть, понять, вынести, запомнить, усвоить?
- Не удивляйтесь, но на такой пространный вопрос я отвечу коротко: театр, и РДТ в не меньшей степени, чем остальные (самые достойные), просто задает вопросы зрителям, чтобы отчасти самому и отвечать на них.
- Получается, что вы, исполнитель, вслед за драматургом домысливаете ситуацию - вернее, побудительные к ее развитию мотивы, всего-навсего давая зрителям пищу для раздумий?
- Конечно!
- Только и всего? Следует ли ради этого ломать голову?
- Голову ломать следует всегда - иначе скучно жить в любой профессии, в любых условиях. А зрители воспринимают все как хотят, как могут... Наша профессия предусматривает самоотверженную преданность на грани самоистязания... только и способного принести радость и счастье существования. Нам самим. Нас никто не заставляет делать это, да еще любить и страдать за каждого героя!
- Тем более что герои нередко бывают такими мерзкими...
- А актер должен стараться оправдать в глазах зрителей и его, отрицательного.
- У вас все было так?
- Было и есть - вы же видите моих героев и можете судить о них сами...
Да, нечто артистическое было в этом мальчике, которому в четыре года мама сшила черкеску, чтобы в ней он лихо танцевал на сцене Дворца культуры имени Ф.Дзержинского и запомнил на всю жизнь, как билось его сердечко, когда сидевшие в зале так громко хлопали ему.
И лидерство в драматических кружках, в народных театрах домов культуры в поселках имени Разина и Сабунчи, в Доме офицеров флота на Баилово, которые рьяно посещал влекомый жаждой играть перед публикой юноша, - что это как не извечная, заложенная в некоторых природой потребность лицедейства? Как не талант, порождающий честолюбие в лучшем понимании этого слова и в конце концов определяющий осознанный выбор профессии и жизненного пути?
Во всяком случае, уже с детства Юрий Николаевич малым довольствоваться не собирался: окончив среднюю школу, несколько лет подряд упорно ездил в Ленинград, чтобы поступить в один из самых престижных театральных вузов, готовый до победы участвовать в конкурсах - способности были, не было мест для всех желающих...
«А почему бы вам не показаться в Ярославле - там один из лучших в стране театр, отличная театральная школа... - сказал как-то Балиеву кто-то из членов приемной комиссии. - У вас хорошие данные, а здесь столько претендентов...»
Этот совет и определил судьбу юноши - он не только поступил в действительно достойный театральный вуз, но на первом же экзамене по истории встретил абитуриентку из Самары - Наташу, ставшую его супругой и коллегой на всю жизнь, вместе с которой они прошли суровую школу выживания не только в профессии...
- Чем стал для вас Ярославский театральный институт?
- Всем! Подчас питаясь килькой с черным хлебом, мы после теоретических занятий в аудиториях с трех часов дня до половины двенадцатого ночи (когда уходил последний автобус в сторону малокомфортабельного общежития) на износ работали с педагогом-мастером, но уходили буквально окрыленными.
- Чем?
- Тем, что каждый день открывали что-то новое в себе, в профессии.
- Чему же вас там учили?
- Прежде всего, наверное, умению... учиться. Получил роль - изволь за текстом пьесы разглядеть биографию персонажа - что было с ним до начала действия, кто он там, в душе, на что способен и так далее. Мы как бы играли в игру «познай себя» - учились осознанно обострять зрение, слух, осязание. Неустанно работая над этюдами, тренировали воображение, способность ощущать импульсы, воспроизводить самые разные события, явления, которые потом как пазлы укладывались в нечто общее, существенное.
- Вроде как спортсмены накачивают мышцы?
- У актерского мастерства свои тонкости и способы тренировок, пожалуй, более затратные, чем в спорте. Ведь театр занимается человековедением, и актер моделирует психологические факторы - внешние и внутренние.
- Оттого-то и хочется постоянно продолжать это «самоистязание», что результат дается силой огромного напряжения, всегда предназначенного для показа другим?
- Возможно, именно так можно объяснить актерскую «ненасытность».
- Вот вы сказали, что «каждая роль - белый лист», и мне подумалось, что насытить достойного актера может не количество ролей, а только их качество...
- И правильно подумалось!
- Давайте поговорим о тех, что принесли удовлетворение.
- …и доставили больше мук. С удовольствием.
- Кстати, вы ведете учет сыгранных ролей?
- Если вы имеете в виду записи, то нет, не веду. Интересные роли занимают так много места в сознании, в душе, что и сами по себе никогда не изгладятся из памяти...
- Что труднее играть - главные роли или те, что почему-то называют второстепенными?
- Так ставить вопрос, по-моему, неправомерно. В спектакле любой персонаж несет нагрузку и для чего-то нужен автору, постановщику. В условиях относительной импровизации даже в четко выстроенном действии у актера есть маленькие хитрости, позволяющие ему, как у нас говорят, тянуть одеяло на себя.
- Вы имеете в виду приемы привлечения внимания зрителей к себе любимому...
- Конечно. Так вот в том и состоит культура сценического мастерства, чувство меры, вкус, чтобы не допускать диспропорции, не нарушать соотношение участников, расставленные акценты, часто только и определяющие успех работы целого коллектива.
- А удовлетворение? Аплодисменты, цветы?
- По мне, главное - не терять чувство собственного достоинства. Остальное приложится...
- Если учесть, что вас знают и любят зрители, вы удостоены звания народного артиста Азербайджана, вас приглашают сниматься в кино, можно уверенно сказать, что убеждения вас не подводят. Часто ли приглашают в кино?
- По житейским меркам - не так уж часто. Но когда оглядываешься назад, оказывается, сделано немало.
- Назовем?
- Еще в 80-е снялся у Алова и Наумова в картине «Тегеран-43», в 2006-м приглашал Бортко на «Дело чести». Были «Взлетная полоса», «Вооружен и очень опасен», «Гала», интересный эпизод в «Дронго», «Судьба государя», «Яддаш»...
- Мне очень понравилась картина Октая Миргасымова «Колдун» («Оvsunçu») - там у вас большая и психологически сложная роль. Но театр - это родное...
- Безусловно.
- Запоминается роль начальника таможни в спектакле «Роллс-ройс Ее Величества» по пьесе Максуда Ибрагимбекова...
- Это хорошая возможность сделать комическую зарисовку на наши нравы и порядки - автор тонко выписывает и ситуацию, и характер…
- Чувствуется, что вас развеселила возможность выступить в несвойственном амплуа…
- Вам так показалось? Но я ведь в жизни совсем не такой, как на сцене.
- А какой?
- Ну, скажем, не такой серьезный, как кажется... Иногда с иронией отношусь даже к тому, о чем говорю. Подчас интересно балагурить - компанейскому человеку легко входить в контакт.
- С партнерами?
- И с ними тоже. Главное иметь внутренний личный, не навязанный извне театр, собственный кодекс чести, тогда не рубишь с плеча, стараешься постепенно подобраться к нужному слову, к интонации.
- Вы имеете в виду неординарное мышление...
- Скорее привычку познавать себя и других - как персонажей, так и окружающих.
- Интересно!
- Так оттачивается вкус, крепнет потребность подпитывать себя не только новыми впечатлениями, но и делать новые открытия.
- …которые актеру нужны постоянно…
- Причем только личные, символизирующие рождение индивидуальности.
- И все это вам необходимо в работе? Но внутренние раздумья часто носят лирическую окраску.
- Почему же? Громкое слово потому звучит пафосно, что адекватного синонима авторы просто не подобрали. Но человеку публичной профессии необходимы и гражданственный стержень, и пафос, и к месту сказанное, а еще лучше - верно произнесенное слово, без которого не обойтись в любом спектакле, в том числе лирическом и комедийном. Оно помогает возвысить значимость постановки, оправдать появление ее героев...
- И Сатаны в спектакле «Квартиранты ада» по пьесе Эльчина тоже?
- О, это очень интересная работа! В пьесе и спектакле «Квартиранты ада» 1937 год - некая отправная точка, фон, позволяющий предметно поговорить вовсе не о злосчастных репрессиях, нет! Это возможность на примере конкретных фактов поговорить о человеке вообще и в частности об участниках кровавых событий. Возможно, не только тех, 30-х годов. О том, что вообще происходило с человеком в условиях террора, осуществлявшегося авантюристами, задумавшими переустроить мир, присвоив себе функции господа Бога... которого сами воинственно и злобно отвергали.
- По мне, главные персонажи спектакля - Мужчина (в исполнении народного артиста Сафы Мирзагасанова) и Женщина (заслуженная артистка Мелек Аббасзаде) - люди, которым судьба в лице по сути безымянного Гостя, которого играете вы, подарила потребность облегчить душу ценой собственного разоблачения.
- Да, моего персонажа автор неспроста по ходу пьесы именует то Дьяволом, то Сатаной или Люцифером, не отождествляя с каким-то определенным существом, но наделяя полномочиями помочь каждому, кто хочет познать смысл существования и определить свою роль во времени и пространстве.
- Что и говорить, это совсем не просто - вывернуться наизнанку, не соблазнившись обелить себя любимого, и Мужчина отчаянно ищет оправдание собственной подлости, но вот этот Гость! И откуда он знает все про всех, почему так умело вынуждает шаг за шагом признаваться в трусости и малодушии, с содроганием перечислять слагаемые собственной вины перед соотечественниками, которые и по его вине - чиновника от власти - пали жертвой событий, обелявших одиозный строй того времени...
- Автор явно Мужчине дает шанс хотя бы под давлением Гостя, действительно знающего все обо всем, очиститься от скверны, вздохнуть полной грудью, надеясь, что под новогодние звуки курантов ненавистный 1937-й канет в лету и все забудется. А нам - встретившись с существом, хотя бы по воле драматурга заглянувшим в собственную мятущуюся душу, которую, как говорится, бес попутал, - не поверить ему. Но, увы... Человеку свойственно успокаивать свою совесть, дабы избавиться от преследующего чувства вины, а тем более за такое предательство, как ложный оговор, после которого лучших людей уводили на расстрел или высылали в Магадан.
- Как вы думаете, почему герою не помогло саморазоблачение?
- Скорее всего, потому что он не понял глубины своего греха - покаяния не произошло. Лишь разговоры.
Вот так… Тогда мы с Юрием Николаевичем еще долго и о многом рассуждали: он - как мыслящий человек и вдумчивый актер, более всего о театре и своих по-философски многосложных, формировавших его жизненное кредо ролях, а я - как журналист, восхищенный встречей с такой масштабно мыслящей личностью, чья каждая новая работа начиналась с чистого листа, прочитываемого с гражданских позиций и с чувством ответственности перед аудиторией в роли исследователя, которому предстоит раз за разом нести со сцены в зрительный зал облагораживающие знания о мире. Более всего думающий о том, чтобы молодые актеры, буквально влюбленные в старшего коллегу, талантливого друга помнили то, чему исподволь был достойным примером замечательный человек, народный артист Азербайджана Юрий Николаевич Балиев.
Галина МИКЕЛАДЗЕ