Баку 19°C
Я счастлив, что прошел школу Гейдара Алиева
Беседа публициста Эльмиры Ахундовой с председателем Комитета Милли Меджлиса по труду и социальной политике Хады Раджабли
От автора:
25 ноября - юбилей моего друга, замечательного человека, активного общественного деятеля, многолетнего депутата Милли Меджлиса, председателя Комитета по труду и социальной политике Хады Муса оглу Раджабли.
Я знакома с Хады муаллимом более 25 лет, с тех самых пор, когда пришла в Совет министров в качестве заместителя руководителя пресс-службы. Он работал тогда заведующим отделом по работе с беженцами. Это был, пожалуй, один из самых трудных участков государственного строительства, и выбор Хады Раджабли в качестве руководителя отдела был не случайным. Этот человек в советское время прошел школу великого Гейдара Алиева и обладал всем необходимым для руководителя набором качеств - умением оперативно принять решение, компетентностью, грамотным подходом к общению с людьми, собранностью и высокой трудовой дисциплиной.
Позже я стала депутатом Милли Меджлиса и вот уже 12 лет работаю в Комитете по труду и социальной политике под непосредственным руководством Хады Раджабли. Без преувеличения можно сказать, что этот комитет вынес на своих плечах тяжесть подготовки, обсуждения и принятия судьбоносных законопроектов, определяющих сегодня уровень социального развития в стране.
Я всегда наблюдала за тем, как Хады муаллим ведет заседания или общественные обсуждения того или иного законопроекта, как общается с коллегами по работе, как держится во время приема избирателей. У него можно было поучиться - открытости и искренности, коммуникабельности и умению оперативно решить проблему, высокой исполнительской дисциплине. Позже, работая над многотомником о жизни и судьбе нашего общенационального лидера Гейдара Алиева, я поняла, что многие качества Хады Раджабли приобрел за годы работы под непосредственным руководством Гейдара Алиева.
Хады муаллим и сегодня трудится в Милли Меджлисе с той же самоотдачей, что и в молодые годы. Вот лишь некоторые цифры: в год в комитет лично на имя Хады Раджабли поступает около 1500 обращений от населения, в месяц он принимает в среднем около 70-80 человек, за годы его руководства комитет подготовил и принял около 120 законопроектов (!), а два из них Организация Объединенных Наций приняла в качестве модельных законов. Кроме того, Хады Раджабли является доктором политических наук, профессором Академии государственного управления при Президенте Азербайджана. А еще он член научного совета и председатель выпускной экзаменационной комиссии этого престижного высшего учебного заведения. Честно говоря, его неистощимой энергии можно только позавидовать!
Я от души поздравляю своего друга и коллегу со знаменательным юбилеем и желаю ему еще долгие годы с той же энергией и таким же оптимизмом служить на благо родной страны.
Представляю вниманию читателей интересное и во многом поучительное для нынешних поколений руководителей интервью с Хады Раджабли, которое я сделала во время работы над многотомником «Гейдар Алиев. Личность и Эпоха».
Эльмира Ахундова: - Когда вы вошли в ряды партийно-советской номенклатуры?
Хады Раджабли: - В августе 1969 года на пленуме ЦК Компартии Азербайджана Гейдар Алиевич поставил целый ряд наиважнейших задач, в том числе и касающихся коренного преобразования азербайджанского села. Он особо подчеркнул, что азербайджанские национальные кадры должны формироваться не только из представителей Баку, но и регионов, так как для руководства республикой нужны были люди «от земли», знающие психологию азербайджанского труженика. Это был очень важный момент.
В 1970-м, спустя год после августовского пленума, я вступил в ряды Коммунистической партии. В то время я был рабочим на хлебозаводе в Лянкяране. Одновременно учился заочно в Москве, в Институте пищевой промышленности. И представьте себе, в феврале 1971 года я, простой рабочий парень, сразу стал вторым секретарем Лянкяранского горкома комсомола. Это был результат настоящего перелома, созданного Гейдаром Алиевым в кадровой политике. В то время мне было всего 23 года. Несмотря на должность второго секретаря, никто никаких поблажек не давал. Через некоторое время я отслужил в армии, а после возвращения меня рекомендовали на должность первого секретаря горкома комсомола и вызвали в ЦК КП для беседы.
Дальновидность Гейдара Алиевича заключалась в том, что он тогда в свою номенклатуру включал и первых секретарей горкомов комсомола. Он сам их принимал, беседовал с ними, и после этого утверждал кандидатуру для избрания.
Сначала нас, нескольких кандидатов, принял заведующий орготделом ЦК Исмаил Насруллаевич Аскеров, проконсультировал и подготовил для беседы с первым секретарем. Затем мы пошли к Гейдару Алиевичу. Вот как я позднее написал об этом в одной из своих статей: «Впервые на прием к Гейдару Алиеву я попал 4 июля 1972 года в 18.30. Выходец из бедной семьи, не имеющий никакой поддержки за спиной, я был рекомендован на пост первого секретаря горкома комсомола города Лянкяран. Предстоящий прием я представлял себе как сухую схематичную встречу. Однако стал свидетелем беседы, проходившей в живой, даже какой-то домашней обстановке. Меня поразило обаяние личности Гейдара Алиева. Глава республики, сразу найдя общий язык с молодыми людьми, пришедшими к нему на прием, продемонстрировал глубину знания человеческой психологии, помог нам преодолеть скованность, проистекающую из его ауры и характера его должности, смог направить беседу в русло свободного, но весьма делового разговора. Наставления, которые я получил во время той беседы, созданные им условия, возможность обменяться с ним мыслями стали для меня первыми уроками школы Гейдара Алиева. Последующие многочисленные личные встречи с ним, его выступления на съездах, пленумах, конференциях, осуществление получаемых от него указаний были для меня неповторимыми, незаменимыми жизненными университетами».
Э.А.: - А что он говорил вам на этой первой встрече?
Х.Р.: - Он говорил, что надо быть честным и порядочным. Это было его главной заповедью. В конце каждый из нас должен был выступить с ответом. И я тогда сказал ему: «Я умру, но буду работать честно». «Ты не умирай, - ответил он, улыбнувшись, - но работай честно». У нас в Лянкяране присказка такая: умру, но сделаю то-то. Поэтому я ему так ответил.
И он все остальные годы следил за моей работой. 70-е годы - это время возрождения всех регионов Азербайджана, в том числе и южных. Во-первых, Лянкяран стал всесоюзным огородом. Для этого нужны были большие капитальные вложения, умение определять основные направления деятельности, напряженная работа всех звеньев партийно-хозяйственного аппарата. Пленумы ЦК Компартии Азербайджана принимали решения, например, по овощеводству. Для реализации этих решений следовало изыскать большие финансовые средства, организовать переработку продукции. Личность Гейдара Алиевича, его умение аргументировать свои предложения, обоснованные требования, которые он ставил перед Москвой, способствовали тому, что Азербайджан получал дополнительное финансирование. А в итоге мы направляли в Россию ранние овощи, развивали не только производство сельхозпродукции, но и промышленную переработку.
Лянкяранское село преображалось на глазах. Всюду строились новые дома, в каждом населенном пункте возводились Дома быта, пансионаты, спортивные сооружения, села были стопроцентно газифицированы. Все это происходило благодаря развитию овощеводства.
Представляя в Москве те или иные экономические проекты, Гейдар Алиевич одновременно включал в этот проект вопросы инфраструктуры, строительство сельских дорог, школ, больниц. Таким образом, возрождение села шло по двум направлениям: первое - экономическое, второе - изменялся социально-культурный облик села. Шло то самое сближение города и деревни, о котором в то время много говорили.
Главным направлением работы комсомольских организаций было воспитание подрастающего поколения: идеологическое, трудовое, военно-патриотическое, нравственное. Так же, как он принимал меня в свое время, так и я проводил прием в первичные организации, подбирал для работы с молодежью инициативных, честных, порядочных людей. То есть подбор кадров осуществлялся по нравственным, деловым качествам.
В то время для воспитания у молодежи высоких нравственных качеств «строителей коммунизма» в Лянкяране активно внедрялись новые традиции и обряды. Например, праздники урожая, фестивали песни, книги, фольклорные праздники. Основным застрельщиком всех этих акций, на которые собирался чуть ли не весь район, была молодежь, комсомольцы.
Ежегодно мы подводили трудовые итоги, награждали людей - это было и материальным, и моральным стимулом. В тот период в азербайджанском селе заработная плата была почти в два раза выше, чем у городских рабочих. Это имело очень большое значение для возрождения азербайджанской глубинки.
Всеми этими акциями мы воспитывали людей. Мы повсюду искали примеры высоких нравственных качеств, в том числе и в религии. Потому что религия учила: не воруй, будь честным, правдивым, помогай слабому. Подобные элементы общечеловеческой морали мы находили и в прошлом, и в настоящем, в нашей истории, народных обычаях, и именно на них старались воспитывать юношей и девушек.
Кадры, которые выросли в те годы из комсомольской среды, и сегодня занимают высокие посты, трудятся на благо независимого Азербайджана, потому что прошли могучую школу Гейдара Алиева.
Я расскажу, как он наблюдал за моей работой. В 1976 году меня приняли в Закавказскую Высшую партийную школу. Он контролировал каждого, кто поступал туда, следил за учебой партийных кадров. Меня избрали старостой группы, а окончил я ВПШ с красным дипломом. Сразу взял кандидатскую работу, писал на актуальную тему о взаимоотношениях СССР и ООН. Правда, защитил диссертацию уже много позднее, в 1997 году.
При всей своей занятости Гейдар Алиевич следил за учебой партийных кадров, тем, кто учился плохо, делал замечания, заставлял подтягиваться. Во время учебы мы ни в чем не нуждались, жили в благоустроенных общежитиях, получали зарплату - я, например, имел полную зарплату первого секретаря горкома комсомола.
После окончания высшей партшколы меня взяли собкором по Южной зоне в орган ЦК КП Азербайджана, газету «Бакинский рабочий». Язык у меня был, конечно, не ахти каким литературным, я ведь по образованию технарь, школу окончил на азербайджанском языке, но старался, да и коллектив газеты во главе с главным редактором Окуловым меня поддерживал.
Позже узнал, что первый секретарь ЦК читал мои собкоровские материалы, по некоторым даже принимались соответствующие решения. Тогда ведь к публикациям в газетах относились очень серьезно, и иные статьи могли решить судьбу самого влиятельного партийного чиновника.
Через некоторое время в моей судьбе произошел крутой поворот: меня, корреспондента газеты «Бакинский рабочий», назначили председателем горисполкома Лянкярана. Работая в журналистике, я думал, что обо мне уже забыли, что с партийной работой придется распрощаться навсегда. Но когда Гейдару Алиевичу направили несколько кандидатур на должность председателя горисполкома, он выбрал мою. Меня срочно пригласили к нему на беседу. Это был 1980 год, мне тогда было 33 года.
И он опять говорил о чистоте, порядочности. Дал понять, что весь этот период наблюдал за мной, что я соответствую его критериям. Должность председателя горисполкома нередко связана со взятками, различными злоупотреблениями: это ведь распределение квартир, машин, всякого дефицита. И он меня напрямик спросил: «Сможешь ли ты удержаться от соблазнов?». Это был редкий случай, когда такой молодой человек назначался на столь высокую должность. Мне предстояло возглавить исполком в большом городе, где часто бывают гости из вышестоящих организаций, из ЦК КПСС, из-за рубежа. Я, честно говоря, внутренне немного трусил. Но, тем не менее, пообещал оставаться верным линии борьбы с негативными явлениями.
И вот я - председатель горисполкома. Боюсь, очень боюсь. Боюсь власти, открывшихся возможностей, к тому же у меня и дома были проблемы. Надо отремонтировать квартиру, одеть жену, детей. Ведь это все соблазны. Как говорится, и хочется, и колется. Все возможности в руках, но я себя сдерживаю. С одной стороны, здесь играли роль нравственные принципы, привитые в семье с детства. Когда мне на праздники покупали хорошую одежду, бабушка говорила: «Не выходи в ней во двор, а вдруг у соседского ребенка нет обновки, не тычь ему в глаза своей». Жена всегда одевалась очень скромно, она даже стеснялась надевать кольца, серьги, которые я подарил ей в день помолвки, чтобы народ не сказал: «Вот, жена председателя горисполкома разоделась и пришла на свадьбу». И еще признаюсь откровенно - во мне говорил страх. Я боялся, что Гейдар Алиевич разочаруется во мне, подумает, будто я не сдержал своего слова.
Одним словом, выкладываюсь, делаю все, чтобы проявить себя с лучшей стороны. Через полгода первый секретарь Лянкяранского горкома партии Иса Алиевич Мамедов идет на повышение секретарем ЦК по сельскому хозяйству. Уходя из Лянкяранского горкома, он предложил Гейдару Алиеву две кандидатуры на свое место - Дильрубы Джамаловой и мою. Гейдар Алиевич все взвесил и остановился на кандидатуре Джамаловой. Я проработал к тому времени всего полгода, и, наверное, он посчитал, что меня еще рано выдвигать.
До этого Дильруба ханым была вторым секретарем, я - председателем горисполкома, то есть мы с ней занимали равные должности. А теперь она поднялась ступенькой выше. Поэтому, наверное, и ее требования ко мне были выше, чем у кого-либо. Это меня и напрягало, и в то же время помогало стать еще более собранным, дисциплинированным.
Через год мои документы затребовали в ЦК, а в конце декабря 1981-го пригласили в Центральный Комитет для беседы. Гейдар Алиевич взял меня в ЦК в организационный отдел. Мне доверили очень серьезный участок: курацию Шеки-Загатальской зоны. Я пришел в отдел после Рамиза Энверовича Мехтиева и работал под его руководством. Это была очень ответственная работа. Фактически я мог решить судьбу любого первого секретаря из этой зоны.
Однажды я был в Загатале, руководителем райкома там работал Надир Абдурахманов. Когда я приезжал в район, то обычно обедал с первым секретарем райкома. С этим у нас в ЦК тоже было строго, Рамиз Энверович говорил: «Когда кушаете в районах, берите квитанцию, платите за все сами». Иногда, каюсь, я эту инструкцию нарушал. Потому что, будучи председателем горисполкома, принимал гостей, обедал с ними и ни у кого квитанции не просил. Считал, что это оскорбление. И вот мы вышли с Надиром Абдурахмановым прогуляться на свежем воздухе. А у меня часы на руке более чем простые, костюм очень скромный. Между тем в Шеки-Загатальскую зону распределяли много импортных товаров - они орехи продавали на экспорт. И Абдурахманов говорит мне: «Хады Мусаевич, может, подберем вам часы, костюм соответствующий. Разрешите по-дружески…». Я ему откровенно сказал: «За все эти годы мне удалось заработать нечто очень важное - чистое имя. Ты меня, пожалуйста, не искушай». Подобные ситуации случались и с руководителями других районов. Я с ними был строг в этом отношении, так что поведение мое можно назвать безукоризненным. Мы старались соблюдать нравственные заповеди, приверженцем которых был Гейдар Алиевич. Тем более что первый секретарь ЦК контролировал каждого инспектора, знал, кто чем дышит. От него ничего не могло ускользнуть.
Через два года меня направили в крупный промышленный и сельскохозяйственный район - Шеки - первым секретарем горкома партии. Мне было тогда 36 лет.
Э.А.: - Говорят, что даже уехав в Москву, он следил за своими кадрами.
Х.Р.: - Непременно. Кстати, расскажу вам интересный эпизод, связанный с отъездом Гейдара Алиева на работу в Москву. Мы, 11 инструкторов и инспекторов ЦК, жили в общежитии партшколы. Семья, жена и двое детей находились в районе. Обычно ведь работников ЦК брали из Баку, а Гейдар Алиевич сломал эту традицию. Он вообще изменил всю ауру в аппарате ЦК. Так вот, моя комната в общежитии была своего рода штабом, потому что в ней стоял телевизор. Все мы в тот вечер собрались в этом «штабе» и допоздна гуляли, отмечая новое назначение Гейдара Алиевича. Это был единственный случай, когда мы нарушили установленный порядок в общежитии, где каждый следил друг за другом и при случае докладывал «наверх». Гуляли до самого рассвета, радуясь, что наш руководитель уезжает в Москву на такую высокую должность. В 9 утра мы все, сонные, пришли на работу. Тогда даже жвачек не было, чтобы запах перегара забить. Через час Рамиз Мехтиев проводит аппаратное совещание. Мы постарались сесть подальше, чтобы он не заметил, какие мы «хорошие» с похмелья. И тут Рамиз Энверович объявил, что, уезжая, Гейдар Алиевич поручил выделить нам квартиры. И все 11 молодых сотрудников ЦК тогда получили прекрасные квартиры. Я до сих пор живу в квартире, выделенной мне Гейдаром Алиевым.
Когда я работал в Шеки первым секретарем райкома, на столе всегда стояла его фотография. Он не разрешал свои большие портреты вешать на стену. И в те годы я старался не нарушать обещание, которое дал ему: слыл одним из лучших первых секретарей, за время работы в Шеки получил два ордена, был делегатом съезда КПСС, числился на хорошем счету. Мне часто доверяли выступать на пленумах. Гейдар Алиевич гордился, что я его воспитанник.
А в 1989 году, когда началась вся эта заваруха, когда разрушался СССР, многие его кадры поснимали с должностей, преследовали, не давали работы. Меня направили в Совмин, и я там начал почти с нуля, рядовым референтом. А после возвращения Гейдара Алиевича к руководству республикой я был назначен завотделом по работе с беженцами Кабинета министров.
Вспомню еще один, очень знаменательный для меня случай.
В 1999 году отмечали 30-летие со дня избрания Гейдара Алиева руководителем Азербайджана. Во Дворце спорта была организована выставка, посвященная этой дате. Он ходил, осматривал все стенды. Я стоял у стенда Лянкярана, надеялся, что президент подойдет и к нам. Вдруг вижу, он проходит мимо. Отошел уже шагов на тридцать. Я подбежал к Ильхаму Гейдаровичу, попросил его сказать президенту, чтобы он заглянул и в наш уголок. Гейдар Алиевич вернулся, подошел к стенду. Я сказал ему: «Лянкяранский народ очень обязан вам, вы для нас много сделали». Он отошел в сторону, ткнул в мою сторону пальцем и громко сказал: «Моя самая большая заслуга перед лянкяранцами - это Хады Раджабли». И стал рассказывать всю мою биографию. Я все боюсь, что он в чем-то собьется. А он все помнил до мельчайших деталей.
В нашей семье Гейдар Алиевич самый уважаемый человек. Ему же я обязан и переменами в личной жизни. Со своей будущей супругой я познакомился на одном из комсомольских мероприятий: она была общественницей, работала секретарем комитета комсомола в педучилище имени Сабира. Так вот, на следующий день после того как Гейдар Алиев утвердил мою кандидатуру на пост первого секретаря горкома комсомола, мы с ней пошли и зарегистрировались. А потом на память от него мы получили квартиру.
Э.А.: - Что вам дали годы работы в команде Алиева?
Х.Р.: - Прежде всего - высокую исполнительскую дисциплину. Это было одним из его главных требований. Второе - организованность. Организовать себя и организовать вокруг себя других. Третье - нравственные качества, которые были во мне заложены генетически и развились в соответствии с его требованиями. Мы постоянно находились в ауре его высокой требовательности. Я 12 лет работаю депутатом парламента, возглавляю Комиссию Милли Меджлиса по социальной политике, и ни один министр не может сказать, что я у него что-то просил. Наверное, это все и позволило мне до сегодняшнего дня остаться на плаву. Кто сейчас работает из той когорты? Сахиб Алекперов, Зейнал Нагдалиев, Эльдар Азизов, Ариф Рагимзаде. Все они отличаются теми высокими нравственными и деловыми качествами, которые привил им Гейдар Алиевич. Кто был верен его требованиям, смогли сохранить себя. Кто нарушал, - те на каком-то этапе выпали из активной жизни. Я счастлив, что прошел школу Гейдара Алиева и не разочаровал его.
От автора:
25 ноября - юбилей моего друга, замечательного человека, активного общественного деятеля, многолетнего депутата Милли Меджлиса, председателя Комитета по труду и социальной политике Хады Муса оглу Раджабли.
Я знакома с Хады муаллимом более 25 лет, с тех самых пор, когда пришла в Совет министров в качестве заместителя руководителя пресс-службы. Он работал тогда заведующим отделом по работе с беженцами. Это был, пожалуй, один из самых трудных участков государственного строительства, и выбор Хады Раджабли в качестве руководителя отдела был не случайным. Этот человек в советское время прошел школу великого Гейдара Алиева и обладал всем необходимым для руководителя набором качеств - умением оперативно принять решение, компетентностью, грамотным подходом к общению с людьми, собранностью и высокой трудовой дисциплиной.
Позже я стала депутатом Милли Меджлиса и вот уже 12 лет работаю в Комитете по труду и социальной политике под непосредственным руководством Хады Раджабли. Без преувеличения можно сказать, что этот комитет вынес на своих плечах тяжесть подготовки, обсуждения и принятия судьбоносных законопроектов, определяющих сегодня уровень социального развития в стране.
Я всегда наблюдала за тем, как Хады муаллим ведет заседания или общественные обсуждения того или иного законопроекта, как общается с коллегами по работе, как держится во время приема избирателей. У него можно было поучиться - открытости и искренности, коммуникабельности и умению оперативно решить проблему, высокой исполнительской дисциплине. Позже, работая над многотомником о жизни и судьбе нашего общенационального лидера Гейдара Алиева, я поняла, что многие качества Хады Раджабли приобрел за годы работы под непосредственным руководством Гейдара Алиева.
Хады муаллим и сегодня трудится в Милли Меджлисе с той же самоотдачей, что и в молодые годы. Вот лишь некоторые цифры: в год в комитет лично на имя Хады Раджабли поступает около 1500 обращений от населения, в месяц он принимает в среднем около 70-80 человек, за годы его руководства комитет подготовил и принял около 120 законопроектов (!), а два из них Организация Объединенных Наций приняла в качестве модельных законов. Кроме того, Хады Раджабли является доктором политических наук, профессором Академии государственного управления при Президенте Азербайджана. А еще он член научного совета и председатель выпускной экзаменационной комиссии этого престижного высшего учебного заведения. Честно говоря, его неистощимой энергии можно только позавидовать!
Я от души поздравляю своего друга и коллегу со знаменательным юбилеем и желаю ему еще долгие годы с той же энергией и таким же оптимизмом служить на благо родной страны.
Представляю вниманию читателей интересное и во многом поучительное для нынешних поколений руководителей интервью с Хады Раджабли, которое я сделала во время работы над многотомником «Гейдар Алиев. Личность и Эпоха».
Эльмира Ахундова: - Когда вы вошли в ряды партийно-советской номенклатуры?
Хады Раджабли: - В августе 1969 года на пленуме ЦК Компартии Азербайджана Гейдар Алиевич поставил целый ряд наиважнейших задач, в том числе и касающихся коренного преобразования азербайджанского села. Он особо подчеркнул, что азербайджанские национальные кадры должны формироваться не только из представителей Баку, но и регионов, так как для руководства республикой нужны были люди «от земли», знающие психологию азербайджанского труженика. Это был очень важный момент.
В 1970-м, спустя год после августовского пленума, я вступил в ряды Коммунистической партии. В то время я был рабочим на хлебозаводе в Лянкяране. Одновременно учился заочно в Москве, в Институте пищевой промышленности. И представьте себе, в феврале 1971 года я, простой рабочий парень, сразу стал вторым секретарем Лянкяранского горкома комсомола. Это был результат настоящего перелома, созданного Гейдаром Алиевым в кадровой политике. В то время мне было всего 23 года. Несмотря на должность второго секретаря, никто никаких поблажек не давал. Через некоторое время я отслужил в армии, а после возвращения меня рекомендовали на должность первого секретаря горкома комсомола и вызвали в ЦК КП для беседы.
Дальновидность Гейдара Алиевича заключалась в том, что он тогда в свою номенклатуру включал и первых секретарей горкомов комсомола. Он сам их принимал, беседовал с ними, и после этого утверждал кандидатуру для избрания.
Сначала нас, нескольких кандидатов, принял заведующий орготделом ЦК Исмаил Насруллаевич Аскеров, проконсультировал и подготовил для беседы с первым секретарем. Затем мы пошли к Гейдару Алиевичу. Вот как я позднее написал об этом в одной из своих статей: «Впервые на прием к Гейдару Алиеву я попал 4 июля 1972 года в 18.30. Выходец из бедной семьи, не имеющий никакой поддержки за спиной, я был рекомендован на пост первого секретаря горкома комсомола города Лянкяран. Предстоящий прием я представлял себе как сухую схематичную встречу. Однако стал свидетелем беседы, проходившей в живой, даже какой-то домашней обстановке. Меня поразило обаяние личности Гейдара Алиева. Глава республики, сразу найдя общий язык с молодыми людьми, пришедшими к нему на прием, продемонстрировал глубину знания человеческой психологии, помог нам преодолеть скованность, проистекающую из его ауры и характера его должности, смог направить беседу в русло свободного, но весьма делового разговора. Наставления, которые я получил во время той беседы, созданные им условия, возможность обменяться с ним мыслями стали для меня первыми уроками школы Гейдара Алиева. Последующие многочисленные личные встречи с ним, его выступления на съездах, пленумах, конференциях, осуществление получаемых от него указаний были для меня неповторимыми, незаменимыми жизненными университетами».
Э.А.: - А что он говорил вам на этой первой встрече?
Х.Р.: - Он говорил, что надо быть честным и порядочным. Это было его главной заповедью. В конце каждый из нас должен был выступить с ответом. И я тогда сказал ему: «Я умру, но буду работать честно». «Ты не умирай, - ответил он, улыбнувшись, - но работай честно». У нас в Лянкяране присказка такая: умру, но сделаю то-то. Поэтому я ему так ответил.
И он все остальные годы следил за моей работой. 70-е годы - это время возрождения всех регионов Азербайджана, в том числе и южных. Во-первых, Лянкяран стал всесоюзным огородом. Для этого нужны были большие капитальные вложения, умение определять основные направления деятельности, напряженная работа всех звеньев партийно-хозяйственного аппарата. Пленумы ЦК Компартии Азербайджана принимали решения, например, по овощеводству. Для реализации этих решений следовало изыскать большие финансовые средства, организовать переработку продукции. Личность Гейдара Алиевича, его умение аргументировать свои предложения, обоснованные требования, которые он ставил перед Москвой, способствовали тому, что Азербайджан получал дополнительное финансирование. А в итоге мы направляли в Россию ранние овощи, развивали не только производство сельхозпродукции, но и промышленную переработку.
Лянкяранское село преображалось на глазах. Всюду строились новые дома, в каждом населенном пункте возводились Дома быта, пансионаты, спортивные сооружения, села были стопроцентно газифицированы. Все это происходило благодаря развитию овощеводства.
Представляя в Москве те или иные экономические проекты, Гейдар Алиевич одновременно включал в этот проект вопросы инфраструктуры, строительство сельских дорог, школ, больниц. Таким образом, возрождение села шло по двум направлениям: первое - экономическое, второе - изменялся социально-культурный облик села. Шло то самое сближение города и деревни, о котором в то время много говорили.
Главным направлением работы комсомольских организаций было воспитание подрастающего поколения: идеологическое, трудовое, военно-патриотическое, нравственное. Так же, как он принимал меня в свое время, так и я проводил прием в первичные организации, подбирал для работы с молодежью инициативных, честных, порядочных людей. То есть подбор кадров осуществлялся по нравственным, деловым качествам.
В то время для воспитания у молодежи высоких нравственных качеств «строителей коммунизма» в Лянкяране активно внедрялись новые традиции и обряды. Например, праздники урожая, фестивали песни, книги, фольклорные праздники. Основным застрельщиком всех этих акций, на которые собирался чуть ли не весь район, была молодежь, комсомольцы.
Ежегодно мы подводили трудовые итоги, награждали людей - это было и материальным, и моральным стимулом. В тот период в азербайджанском селе заработная плата была почти в два раза выше, чем у городских рабочих. Это имело очень большое значение для возрождения азербайджанской глубинки.
Всеми этими акциями мы воспитывали людей. Мы повсюду искали примеры высоких нравственных качеств, в том числе и в религии. Потому что религия учила: не воруй, будь честным, правдивым, помогай слабому. Подобные элементы общечеловеческой морали мы находили и в прошлом, и в настоящем, в нашей истории, народных обычаях, и именно на них старались воспитывать юношей и девушек.
Кадры, которые выросли в те годы из комсомольской среды, и сегодня занимают высокие посты, трудятся на благо независимого Азербайджана, потому что прошли могучую школу Гейдара Алиева.
Я расскажу, как он наблюдал за моей работой. В 1976 году меня приняли в Закавказскую Высшую партийную школу. Он контролировал каждого, кто поступал туда, следил за учебой партийных кадров. Меня избрали старостой группы, а окончил я ВПШ с красным дипломом. Сразу взял кандидатскую работу, писал на актуальную тему о взаимоотношениях СССР и ООН. Правда, защитил диссертацию уже много позднее, в 1997 году.
При всей своей занятости Гейдар Алиевич следил за учебой партийных кадров, тем, кто учился плохо, делал замечания, заставлял подтягиваться. Во время учебы мы ни в чем не нуждались, жили в благоустроенных общежитиях, получали зарплату - я, например, имел полную зарплату первого секретаря горкома комсомола.
После окончания высшей партшколы меня взяли собкором по Южной зоне в орган ЦК КП Азербайджана, газету «Бакинский рабочий». Язык у меня был, конечно, не ахти каким литературным, я ведь по образованию технарь, школу окончил на азербайджанском языке, но старался, да и коллектив газеты во главе с главным редактором Окуловым меня поддерживал.
Позже узнал, что первый секретарь ЦК читал мои собкоровские материалы, по некоторым даже принимались соответствующие решения. Тогда ведь к публикациям в газетах относились очень серьезно, и иные статьи могли решить судьбу самого влиятельного партийного чиновника.
Через некоторое время в моей судьбе произошел крутой поворот: меня, корреспондента газеты «Бакинский рабочий», назначили председателем горисполкома Лянкярана. Работая в журналистике, я думал, что обо мне уже забыли, что с партийной работой придется распрощаться навсегда. Но когда Гейдару Алиевичу направили несколько кандидатур на должность председателя горисполкома, он выбрал мою. Меня срочно пригласили к нему на беседу. Это был 1980 год, мне тогда было 33 года.
И он опять говорил о чистоте, порядочности. Дал понять, что весь этот период наблюдал за мной, что я соответствую его критериям. Должность председателя горисполкома нередко связана со взятками, различными злоупотреблениями: это ведь распределение квартир, машин, всякого дефицита. И он меня напрямик спросил: «Сможешь ли ты удержаться от соблазнов?». Это был редкий случай, когда такой молодой человек назначался на столь высокую должность. Мне предстояло возглавить исполком в большом городе, где часто бывают гости из вышестоящих организаций, из ЦК КПСС, из-за рубежа. Я, честно говоря, внутренне немного трусил. Но, тем не менее, пообещал оставаться верным линии борьбы с негативными явлениями.
И вот я - председатель горисполкома. Боюсь, очень боюсь. Боюсь власти, открывшихся возможностей, к тому же у меня и дома были проблемы. Надо отремонтировать квартиру, одеть жену, детей. Ведь это все соблазны. Как говорится, и хочется, и колется. Все возможности в руках, но я себя сдерживаю. С одной стороны, здесь играли роль нравственные принципы, привитые в семье с детства. Когда мне на праздники покупали хорошую одежду, бабушка говорила: «Не выходи в ней во двор, а вдруг у соседского ребенка нет обновки, не тычь ему в глаза своей». Жена всегда одевалась очень скромно, она даже стеснялась надевать кольца, серьги, которые я подарил ей в день помолвки, чтобы народ не сказал: «Вот, жена председателя горисполкома разоделась и пришла на свадьбу». И еще признаюсь откровенно - во мне говорил страх. Я боялся, что Гейдар Алиевич разочаруется во мне, подумает, будто я не сдержал своего слова.
Одним словом, выкладываюсь, делаю все, чтобы проявить себя с лучшей стороны. Через полгода первый секретарь Лянкяранского горкома партии Иса Алиевич Мамедов идет на повышение секретарем ЦК по сельскому хозяйству. Уходя из Лянкяранского горкома, он предложил Гейдару Алиеву две кандидатуры на свое место - Дильрубы Джамаловой и мою. Гейдар Алиевич все взвесил и остановился на кандидатуре Джамаловой. Я проработал к тому времени всего полгода, и, наверное, он посчитал, что меня еще рано выдвигать.
До этого Дильруба ханым была вторым секретарем, я - председателем горисполкома, то есть мы с ней занимали равные должности. А теперь она поднялась ступенькой выше. Поэтому, наверное, и ее требования ко мне были выше, чем у кого-либо. Это меня и напрягало, и в то же время помогало стать еще более собранным, дисциплинированным.
Через год мои документы затребовали в ЦК, а в конце декабря 1981-го пригласили в Центральный Комитет для беседы. Гейдар Алиевич взял меня в ЦК в организационный отдел. Мне доверили очень серьезный участок: курацию Шеки-Загатальской зоны. Я пришел в отдел после Рамиза Энверовича Мехтиева и работал под его руководством. Это была очень ответственная работа. Фактически я мог решить судьбу любого первого секретаря из этой зоны.
Однажды я был в Загатале, руководителем райкома там работал Надир Абдурахманов. Когда я приезжал в район, то обычно обедал с первым секретарем райкома. С этим у нас в ЦК тоже было строго, Рамиз Энверович говорил: «Когда кушаете в районах, берите квитанцию, платите за все сами». Иногда, каюсь, я эту инструкцию нарушал. Потому что, будучи председателем горисполкома, принимал гостей, обедал с ними и ни у кого квитанции не просил. Считал, что это оскорбление. И вот мы вышли с Надиром Абдурахмановым прогуляться на свежем воздухе. А у меня часы на руке более чем простые, костюм очень скромный. Между тем в Шеки-Загатальскую зону распределяли много импортных товаров - они орехи продавали на экспорт. И Абдурахманов говорит мне: «Хады Мусаевич, может, подберем вам часы, костюм соответствующий. Разрешите по-дружески…». Я ему откровенно сказал: «За все эти годы мне удалось заработать нечто очень важное - чистое имя. Ты меня, пожалуйста, не искушай». Подобные ситуации случались и с руководителями других районов. Я с ними был строг в этом отношении, так что поведение мое можно назвать безукоризненным. Мы старались соблюдать нравственные заповеди, приверженцем которых был Гейдар Алиевич. Тем более что первый секретарь ЦК контролировал каждого инспектора, знал, кто чем дышит. От него ничего не могло ускользнуть.
Через два года меня направили в крупный промышленный и сельскохозяйственный район - Шеки - первым секретарем горкома партии. Мне было тогда 36 лет.
Э.А.: - Говорят, что даже уехав в Москву, он следил за своими кадрами.
Х.Р.: - Непременно. Кстати, расскажу вам интересный эпизод, связанный с отъездом Гейдара Алиева на работу в Москву. Мы, 11 инструкторов и инспекторов ЦК, жили в общежитии партшколы. Семья, жена и двое детей находились в районе. Обычно ведь работников ЦК брали из Баку, а Гейдар Алиевич сломал эту традицию. Он вообще изменил всю ауру в аппарате ЦК. Так вот, моя комната в общежитии была своего рода штабом, потому что в ней стоял телевизор. Все мы в тот вечер собрались в этом «штабе» и допоздна гуляли, отмечая новое назначение Гейдара Алиевича. Это был единственный случай, когда мы нарушили установленный порядок в общежитии, где каждый следил друг за другом и при случае докладывал «наверх». Гуляли до самого рассвета, радуясь, что наш руководитель уезжает в Москву на такую высокую должность. В 9 утра мы все, сонные, пришли на работу. Тогда даже жвачек не было, чтобы запах перегара забить. Через час Рамиз Мехтиев проводит аппаратное совещание. Мы постарались сесть подальше, чтобы он не заметил, какие мы «хорошие» с похмелья. И тут Рамиз Энверович объявил, что, уезжая, Гейдар Алиевич поручил выделить нам квартиры. И все 11 молодых сотрудников ЦК тогда получили прекрасные квартиры. Я до сих пор живу в квартире, выделенной мне Гейдаром Алиевым.
Когда я работал в Шеки первым секретарем райкома, на столе всегда стояла его фотография. Он не разрешал свои большие портреты вешать на стену. И в те годы я старался не нарушать обещание, которое дал ему: слыл одним из лучших первых секретарей, за время работы в Шеки получил два ордена, был делегатом съезда КПСС, числился на хорошем счету. Мне часто доверяли выступать на пленумах. Гейдар Алиевич гордился, что я его воспитанник.
А в 1989 году, когда началась вся эта заваруха, когда разрушался СССР, многие его кадры поснимали с должностей, преследовали, не давали работы. Меня направили в Совмин, и я там начал почти с нуля, рядовым референтом. А после возвращения Гейдара Алиевича к руководству республикой я был назначен завотделом по работе с беженцами Кабинета министров.
Вспомню еще один, очень знаменательный для меня случай.
В 1999 году отмечали 30-летие со дня избрания Гейдара Алиева руководителем Азербайджана. Во Дворце спорта была организована выставка, посвященная этой дате. Он ходил, осматривал все стенды. Я стоял у стенда Лянкярана, надеялся, что президент подойдет и к нам. Вдруг вижу, он проходит мимо. Отошел уже шагов на тридцать. Я подбежал к Ильхаму Гейдаровичу, попросил его сказать президенту, чтобы он заглянул и в наш уголок. Гейдар Алиевич вернулся, подошел к стенду. Я сказал ему: «Лянкяранский народ очень обязан вам, вы для нас много сделали». Он отошел в сторону, ткнул в мою сторону пальцем и громко сказал: «Моя самая большая заслуга перед лянкяранцами - это Хады Раджабли». И стал рассказывать всю мою биографию. Я все боюсь, что он в чем-то собьется. А он все помнил до мельчайших деталей.
В нашей семье Гейдар Алиевич самый уважаемый человек. Ему же я обязан и переменами в личной жизни. Со своей будущей супругой я познакомился на одном из комсомольских мероприятий: она была общественницей, работала секретарем комитета комсомола в педучилище имени Сабира. Так вот, на следующий день после того как Гейдар Алиев утвердил мою кандидатуру на пост первого секретаря горкома комсомола, мы с ней пошли и зарегистрировались. А потом на память от него мы получили квартиру.
Э.А.: - Что вам дали годы работы в команде Алиева?
Х.Р.: - Прежде всего - высокую исполнительскую дисциплину. Это было одним из его главных требований. Второе - организованность. Организовать себя и организовать вокруг себя других. Третье - нравственные качества, которые были во мне заложены генетически и развились в соответствии с его требованиями. Мы постоянно находились в ауре его высокой требовательности. Я 12 лет работаю депутатом парламента, возглавляю Комиссию Милли Меджлиса по социальной политике, и ни один министр не может сказать, что я у него что-то просил. Наверное, это все и позволило мне до сегодняшнего дня остаться на плаву. Кто сейчас работает из той когорты? Сахиб Алекперов, Зейнал Нагдалиев, Эльдар Азизов, Ариф Рагимзаде. Все они отличаются теми высокими нравственными и деловыми качествами, которые привил им Гейдар Алиевич. Кто был верен его требованиям, смогли сохранить себя. Кто нарушал, - те на каком-то этапе выпали из активной жизни. Я счастлив, что прошел школу Гейдара Алиева и не разочаровал его.
