Навстречу перевороту

СИТУАЦИЯ
История с народностью рохинджа получает не просто международную огласку - генеральный секретарь ООН Антониу Гутерриш лично призвал власти Мьянмы дать гражданство либо какой-нибудь другой приемлемый правовой статус непризнанному мусульманскому сообществу численностью в миллион человек.
Формальный повод
Они не граждане Мьянмы, да и самоназвание «рохинджа» местные власти считают незаконным, поскольку по своему языку, обычаям, культуре и внешнему виду эти люди практически ничем не отличаются от читтагонгских бенгальцев, живущих на юго-востоке Бангладеш. Потому и требуют у них соответствующую запись «бенгалец», в этом случае и паспорт можно получить - точь-в-точь как в бытность британской колонии. В итоге лет пять назад ситуация с противостоянием вылилась в жестокий конфликт, причем отличились в нем обе стороны, но все же виноваты власти, поскольку была задействована армия, и солдаты бесчинствовали неимоверно.
Кроме того, в Мьянме (для нас привычнее бывшее название - Бирма) несколько десятилетий свирепствовала хунта, да и сейчас полувоенное государство, где у оборонительного ведомства особый статус. То есть за это время на территории штата Ракхайн, где и проживают компактно рохинджа, были созданы все условия для появления совершенно бесправного безграмотного протестно настроенного контингента. Отсюда и растут ноги экстремистской идеологии, делающей из массы боевиков, а если им кто-то приплатит за стрельбу и неповиновение законам, так это и вовсе радость для неучей.
И нужно ли удивляться, что промытые мозги, а главное - страх и покорность местным боевикам, которые постоянно рядом, в отличие от солдат, которые придут и уйдут, а значит, никого не защитят, заставляют рохинджа воспринимать мьянманских военных как угрозу их относительно спокойному существованию. Ясно, что солдаты будут искать боевиков, и, возможно, все закончится стрельбой. Поэтому есть большой вопрос: от кого люди бегут в Бангладеш? Но боятся они, скорее всего, именно прихода силовиков.
Страх и безысходность
Страх и безысходность - вот главная характеристика состояния, в котором сегодня пребывают эти люди (прежде всего - ни в чем не повинные женщины, старики и дети), когда из числа имеющихся вариантов для них «оба хуже». При этом обратите внимание на основную массу тех беженцев, которых показывают на фотографиях в интернете, - это в основном незащищенная часть населения, а молодых и здоровых мужчин среди беженцев как раз очень мало.
Более того, как пишут мьянманские СМИ, с малограмотными людьми в анклавах рохинджа активно работают - в том числе выдают им на пути следования иностранных миссий плакаты с текстом, который они сами, в силу неграмотности, никогда бы не написали, а также пускают слухи, что тех, кто пострадал в результате конфликта, переселят в другую, более дружественную им страну.
Думается, теперь понятно, почему Бангладеш не торопится помогать соплеменникам (а тех, кто в эту страну все же попал, вообще хочет поселить на необитаемый остров), а Малайзия и Индонезия делают это очень дозированно, помещая их, как правило, в фильтрационные лагеря и ограничивая контакты с местным населением. Да и местные военнослужащие отнюдь не ангелы. Некоторые конфликты при наличии агрессивно настроенного населения, вооруженного в том числе длинными ножами, были фактически неизбежны. Так что нужно бы согласиться с тем, что с регулярной армии за подобные случаи избиений и издевательств над людьми (прежде всего - над детьми и женщинами) должен быть особый спрос.
Маленький штрих
В принципе, мусульманская умма Мьянмы очень миролюбива и толерантна, и все вопросы между ней и буддистами выяснены или почти выяснены много поколений назад, и теперь представители разных религий живут рядом (хотя, конечно, не без проблем). Мусульмане «вписаны» в местную жизнь и свободно себя в ней чувствуют, никто не мешает муэдзинам призывать с минаретов народ к молитве, и многие буддисты делают своим единоверцам замечание, если они прилюдно едят в мусульманском квартале в дневное время в дни месяца Рамазан. Буддистскому монаху ничего не стоит обратиться к мусульманину, сидящему со швейной машинкой на улице, если у его сумки сломалась застежка, - и случается, мусульманин из уважения к служителю религии сделает свою работу бесплатно.
То есть многочисленные примеры и прецеденты есть, а экстремисты бывают в любом сообществе, как и бытовой национализм. Но нынешний всплеск буддистского экстремизма в Мьянме произошел именно после событий в штате Ракхайн в 2012 году. Некоторые буддисты, глядя на своих друзей-мусульман, начали подозревать в них тех же самых экстремистов, какими являются их единоверцы-рохинджа (точно так же, как после появления так называемого ИГ у некоторых европейцев проснулась исламофобия).
У рохинджа берут интервью, публикуют фотографии их сожженных домов. На снимках - такие же несчастные лица, как и те, что гуляют сегодня по просторам интернета с рассказами о притеснениях рохинджа. И все чаще в сообщениях мьянманских СМИ появляются сообщения: «К югу от Маундо больше не осталось ракхайнских деревень… индийских деревень…». А читатели в Мьянме делают выводы, что нынешний всплеск насилия был нужен армии и чиновникам именно для того, чтобы очистить от прежних жителей новые зоны обитания для себя. Что они после этого думают, читая, например, о митингах в поддержку рохинджа по всему миру?
Есть ли решение этой проблемы? Власти Мьянмы считают, что если они дрогнут и под давлением извне пойдут на какие-то уступки, это только ухудшит ситуацию (не говоря уж о политическом самоубийстве тех, кто примет такое решение, что чревато кровавой нестабильностью в стране). Военные Мьянмы и без того считают, что гражданское правительство Аун Сан Су Чжи зашло слишком далеко, фактически вынеся этот вопрос на международный уровень и пригласив для выработки рекомендаций бывшего генсека ООН Кофи Аннана.
То есть вполне возможен сценарий военного переворота, а насилие в отношении народности исламского вероисповедания - лишь предлог для его свершения.
Фидан САЛМАНЛЫ