Аргументы истории

ИССЛЕДОВАНИЕ
В последнее время в некоторых СМИ разгорелась дискуссия относительно Сефевидского государства. За комментариями корреспондент газеты «Каспiй» обратился к ведущему научному сотруднику отдела средневековой истории Азербайджана Института истории Национальной академии наук Азербайджана доктору философии по истории Наргиз Aхундовой.
- Наргиз ханым, что вы можете сказать по поводу последней полемики относительно Сефевидского государства?
- Дело в том, что это довольно обширная тема, освещающая важный и славный период отечественной истории. В первую очередь рассмотрим личность основателя государства.
Шах Исмаил Хатаи - один из величайших тюркских правителей и полководцев, создатель могущественной на Востоке Сефевидской империи, потомок героического рода основателей суфийского ордена Сефевийе в Ардебиле. Этот незаурядный властитель-герой в 1501 году в 14-летнем возрасте сумел поднять войска гызылбашей во имя борьбы за трон Азербайджана.
- Что помогло шаху Исмаилу Хатаи достичь такого успеха?
- Здесь необходимо подчеркнуть роль идеологии гызылбашей. Основатель сефевидского рода шейх Сефи ад-Дин (1252-1334) в первую очередь известен как создатель влиятельного суфийского ордена в Азербайджане. При этом не стоит умалять значимости суфийских орденов, сыгравших в свое время важную, если не первостепенную, роль в деле распространения ислама среди различных народов в Малой Азии, Египте, Центральной Азии, Африке. Наиболее популярными из них в ту эпоху являлись бекташийа и мавлавийа в Турции и Сефевидский орден в Азербайджане. Согласно сочинению «Саффат ас-сафа», составленному в XIV веке дервишем Таваккулем ибн Бaззазом Ардебили, шейх Сефи во время его странствий звался «тюркским святым», или «тюркским старцем» (пири-тюрк). Он слыл просвещенным и авторитетным суфием. Обладая талантом красноречия, пири-тюрк привлекал широкие массы не только в Азербайджане, но и за пределами его и Ирана - в Константинополе, Сирии, Ливане, Индии. Его считали великим мистиком, что обеспечивало ему большое число приверженцев. Он проповедовал свое учение в рамках этической и религиозной точек зрения, заложив таким образом основы религиозной власти, которая просуществовала еще 80 лет после его смерти и по сути своей явилась фундаментом для установления новой политической власти Исмаилом Сефеви.
В 1334 году сын Сефи ад-Дина - Садр ад-Дин (1334-1392) - соорудил впоследствии в честь отца большой комплекс в Ардебиле. Исключительная верность гызылбашских мюридов этого ордена была продемонстрирована еще при гибели шейха Хайдара, отца Исмаила, в битве с Аггоюнлу в союзе с ширваншахом Фаррухом Йасаром. Этот эпизод весьма впечатляюще описан историком Фазлуллахом ибн Рузбихан Хунджи в «Тарих-и аламара-йи Амини». Несмотря на то, что автор труда относился к шиизму Сефевидов с большой неприязнью, тем не менее, он не может оставаться равнодушным к героизму мюридов Хайдара: «Стрела, выпущенная рукой Судьбы, вонзилась в шейную вену мятежного шейха (Хайдара). Видя шейха в бессознательном состоянии, суфии по необходимости решили спастись бегством и отступить… Они окружили шейха и покинули битву, все еще пытаясь вести тыловые бои… суфии сняли шейха с его коня и как пожирающий падаль волк охраняет свою добычу, образовали круг вокруг него и пытались отбить и задержать (нападающих). Но их силы иссякли, и витязи Аггоюнлу прорвали их круг. Несчастные суфии удалились, оставив раненого шейха… в руках врагов… Увидев, что шейх мертв, суфии немедленно, как (смертники) возвратились в битву и храбро сражались. Ни одному смертному не приходилось видеть войско, которое бы так сражалось после потери своего предводителя…».
Наш историк Октай Эфендиев указывает, что «по уставам дервишских орденов того времени мюрид был обязан жертвовать своим имуществом, семьей и даже жизнью, если этого требовал его религиозный наставник, шейх». Поэтому, говоря об Исмаиле, автор отмечает: «Связь шаха с гызылбашами была более тесной и идеологически прочной, чем обычная связь государя с подданными… Шах любим и почитаем своими людьми подобно богу, и в особенности - своими воинами, многие из которых вступают в битву без оружия, надеясь, что их владыка Исмаил убережет их в бою».
Как отмечал французский исследователь Жан Обен, «Исмаил, опираясь на тюркские племена, гызылбашей-мюридов, создал могучее государство, включающее в себя Азербайджан, позднее - весь Иран, нынешнюю Армению и Ирак Арабский». Жан Обен приводит свидетельства французского дезертира из османской армии, который в 1507 году в течение трех дней находился в лагере Исмаила: «Все они обожают Софи (шах Исмаил) и считают его святым и пророком». Здесь же Обен приводит высказывания итальянца Гиовани Рота, посетившего сефевидский двор в 1505 году: они обожают Софи (Исмаила - Ред.) как Мухаммеда, не называют его шахом, принцем, а считают святым».
Возможно, эта особая связь между гызылбашами и государем сыграла весьма важную роль в столь блестящих победах сефевидской державы. Иными словами в авангарде создания Сефевидского государства лежала сильнейшая религиозно-идеологическая основа, что было весьма важно с точки зрения той эпохи.
- Какова была цель Исмаила, когда он впервые поднял свою армию?
- Борьба за азербайджанский трон. Указание Обена, как и многих других исследователей, на то, что «Исмаил создал могучее государство, первоначально включавшее в себя Азербайджан», а позднее Иран, имеет большое значение для отечественной науки. Официальные сефевидские историографы Хондемир, Хасан бек Румлу, Искендер бек Мунши и другие, освещая события начала XVI века, отмечали, что Исмаил и гызылбаши всегда боролись «за трон и царство Азербайджана». Так, у Мунши указывается, что когда шах Исмаил поднимал свое знамя борьбы и обратился к своим мюридам: «За что вы будете бороться: за овладение Гюлюстаном или за трон Азербайджана?», те единогласно приняли решение в пользу азербайджанского царства. При этом нигде не упоминается о существовании в это время «иранского» или «персидского» трона или царства. Кембриджские авторы правильно обозначают дату основания государства Исмаила 1501 годом, когда произошла коронация Исмаила в соборной мечети Тебриза. К этому моменту Иран еще не был завоеван шахом Исмаилом. И только через два года после создания государства, в 1503 году, шах Исмаил был вынужден двинуться на юг против Мурада Аггоюнлу, вступая тем самым на территорию Ирана. Хотя известный иранский историк Насрулла Фальсафи и воспринимает Азербайджан как часть территории Ирана, тем не менее, пишет: «…Он (Исмаил) был внуком Хасан бека Туркмана Аггоюнлу и по праву считал себя законным наследником этой династии. Его приверженцы, как известно из всех историй периода, также были в основном из племени туркман и татар. Даже после восшествия на престол он презирал иранское происхождение и язык - две главные основы нации. Тюркский язык он сделал официальным языком иранского двора. Следовательно, созданием единого государства шах Исмаил не ставил себе целью восстановление национального и политического единства Ирана». Поэтому Сефевидское государство нельзя считать персидским.
Еще в 80-е годы XX столетия даже западные ученые (на примере немецкого исследователя Ганса Ремера) приходят к выводу, что «все меньше и меньше современных историков придерживается традиционного взгляда на Сефевидскую империю как на персидское национальное государство».
- Что вы можете сказать по поводу происхождения и языка Сефевидов?
- Здесь привлекает внимание важный момент: шах Исмаил отводил своему тюркскому происхождению, и особенно языку. Некоторые зарубежные ученые ошибочно причисляли Сефевидов к персам (Машкур, Шейбани), другие (например, кембриджские авторы) считают, что Исмаил сочетал в себе происхождение обоих предков - туркманского и иранского. Однако, как мы уже отмечали, корни Исмаила восходят к основателю суфийского ордена Сефевийе, тюркскому суфию (пири-тюрк). Исследователь Г.Ремер пишет: «Исмаил рассматривал себя законным наследником своего деда - Узун Гасана Аггоюнлу». Дед Исмаила, шейх Джунейд, был женат на сестре Узун Гасана - Хадидже Бегим, а отец Исмаила, шейх Хайдар, - на дочери Узун Гасана. Как видно, о персидском происхождении Исмаила и его династии говорить не приходится.
Что касается языковой принадлежности, то на этот счет, пожалуй, наиболее ярко говорят исследования британского лингвиста Эдварда Брауна. Он свидетельствует, что доктор Поль Горн на основе многочисленных рукописей составил сокращенный обзор «Персидских диванов» Селима, который позднее был напечатан в Берлине и в 1904 году преподнесен экс-императором Германии в дар последнему султану Абд уль-Хамиду. На основе этих диванов, а также тюркских поэм Исмаила, рукописи которых имелись у автора, Э.Браун провел подробный анализ. Так, освещая напряженные взаимоотношения между султаном Селимом Йавузом и шахом Исмаилом I, указывал: «Хотя вечный конфликт между Ираном и Тураном был знаком каждому образованному персу и тюрку из классической «Шахнамэ» Фирдоуси, султан Селим в военной переписке апреля 1514 года олицетворяет себя с легендарными персидскими царями - Фируддином, Хосровом, Дарием, в то время как Исмаил отождествляется с тюркским легендарным властителем Турана Афрасиабом».
Далее британский автор подмечает: «Примечательно, что, демонстрируя свой отменный поэтический талант, султан писал диваны на фарси, в то время как Исмаил, действуя под псевдонимом Хатаи, составлял свои поэмы на тюркском языке». Более того, говоря об «интенсивном использовании тюркского языка Сефевидами», ученый отмечает: «Основу гызылбашской армии составляли семь племен: Шамлу, Румлу, Мосуллу и др., все они были достаточно влиятельны, и почти без исключения - тюркские. Боевой клич этой армии звучал не «Да здравствует Персия!», а «О, мой духовный наставник и учитель, кому я служу» на тюркском языке. И после смерти Исмаила, и спустя век, и даже после того как столица Персии была перенесена на север - в Исфахан, тюркский оставался главным языком, на котором говорил двор Сефевидской империи».
Лятиф ШАМХАЛ