Размышления старого поэта

ПРОЗА
В сердце перебирая лучших друзей моих,
С гордостью имя Вургуна я назову среди них.
С ним я в одну эпоху боролся, любил, творил,
С ним я до поздней ночи о будущем говорил.
Гафур Гулам,
народный поэт Узбекистана
Он никак не мог заснуть. К тому же беспрерывно кашлял. Лег на спину, предался воспоминаниям. Лежал недолго, встал, принялся прохаживаться по дому.
Поэт уже был стар. Полученное после полудня письмо из Азербайджана расстроило его. Вытащил письмо из груды других, в который раз перечитал его. От него ждали слова, настойчиво просили поделиться воспоминаниями о дорогом друге Самеде Вургуне.
Мысленно старый Гафур Гулам перенесся к встречам в Москве, Баку, Ташкенте. Думал, с чего бы начать, но не подошел к письменному столу, не взялся за перо и бумагу. Задумчиво взял с полки папку со стихотворением, посвященном ему молодым начинающим поэтом. Попались на глаза строки: «Переселится из мира и наш караван». В сердцах даже упрекнул автора. «Что это так рано начал писать о смерти, небытии? Почему не замечает восхождения в наш век, прекрасные дни?». Вдруг вспомнил последнюю беседу с Самедом Вургуном в Москве.
- Гафур ака, в нашей судьбе тоже есть родство, схожесть, как и в судьбе обоих народов.
- О чем ты, Самед бек?
- Да все о том же. И ты в шесть лет лишился матери, как я, а вскоре потерял и отца. Все, как у меня.
- И чего это пришло тебе на ум, Самед ага? Ты что-то говорил про наши народы?
- Да, Гафур ака, судьбы наших народов… Мы, узбеки и азербайджанцы, братья по вере, лишь немного разнятся наши языки. Народы - наши учителя, но в то же время и ученики. На протяжении многих лет твои и мои предки проводили дни и ночи на песчаных крышах. Уповая на Всевышнего, вглядываясь в небо, верили неведомому глазу, божеству. Арабский халифат, монгольские захватчики, иранские шахи, турецкие султаны казнили на виселицах наших отважных братьев: «Пройди под моим знаменем. Произнеси молитву, иначе отрублю голову свинцовым мечом».
- Верно, брат мой, народы наши перенесли много бед. Но доблестные сыновья не позволили уничтожить наши язык, историю. Ты видел Мухтара, Самед ага?
- Какого Мухтара, сына Омархана имеешь в виду? Слава ему! Я воскресил Вагифа, а он - Абая. Ты знаешь, он завершил работу над большим произведением, над которым работал 15 лет. Немного замешкался над названием, но я сказал ему: «Не стоит изобретать что-то сверхъестественное. Назови произведение просто «Абай». Наш талантливый писатель Эйюб Аббасов уже приступил к его переводу. Меня безгранично обрадовал этот большой роман, рожденный на мусульманском Востоке. Вы тоже займитесь переводом. Это очень важное дело. Эх, брат ты мой, обрадовался я безмерно…
- Когда возвращаешься в Баку?
- Завтра или послезавтра. Говорят, в Баку уже вовсю идет подготовка к моему юбилею. Как у нас говорят: в доме невесты свадьба, а жених в неведении...
- Перешагнул через полстолетия, брат мой.
- Еще нет. Немного осталось. К тому же между жизнью и смертью - только один миг. Неизвестно, доживем ли еще до утра.
- Так не говори, Самед бек, у тебя есть клятва. Не забывай о ней.
- Что за клятва, когда это я поклялся тебе, Гафур ака?
- «Сто лет буду жить, не помру…». Мы, выходцы с Востока, обязаны дорожить клятвой.
- У нас есть одна поговорка, наверное, и у вас она бытует: «Человек предполагает, а Бог располагает». Последнее время очень беспокоюсь, плохо сплю по ночам, вижу какие-то странные сны. Думаю, изменения грядут в моей жизни.
- У вас много хороших врачей - может, покажешься им?
- Несколько раз проходил обследование. Мнения расходятся, никто не может установить точный диагноз. Говорят, простуда, бронхиальная астма, что-то еще… Немного полежал у Мустафы бека (М.Топчибашев - Авт.), ты его знаешь. Он будто чурается меня, ничего конкретно не говорит. Гафур ака, ты, слава Аллаху, хорошо выглядишь, хоть и лишился волос на голове. Эх, дожить бы до марта следующего года…
- Самед ага, не мучайся понапрасну, ничего нет у тебя. Клянусь, ты похож на лянкяранского тигра. А что это?
- Больше полугода хочу вручить тебе свою новую книгу. Вот теперь представился случай, прошу.
- Позволишь прочитать автограф?
- Конечно.
…Заложив руки за спину, старый поэт прогуливался по улицам Ташкента, пребывая в плену добрых воспоминаний. Он даже не слышал приветствия встречных прохожих. Несколько раз зажглись, а потом окончательно погасли огни в саду Гюлистан.
- Самед, - сказал Гафур Гулам, - в поэзии моим первым учителем был твой соотечественник Сеид Рза Ализаде. Он преподавал мне, Гамиду Алимджану, Иткиру Рашиду, знаменитому ныне академику, моему другу Вахиду Абдуллаеву в самаркандской начальной школе. В 1930 году будучи в Баку давал интервью вашей газете «Коммунист». Тогда сказал, что в мир поэзии вступил благодаря произведениям Гусейна Джавида, М.А.Сабира.
Сеид Рза Ализаде рассказывал о встречах с Сабиром в Шамахе в 1906 году. Мы, учащиеся, с восхищением слушали его повествование о родственных связях с Узеир беком и постановке его произведений в Узбекистане. Сеид Рза был азербайджанцем, но родился в Самарканде в 1887 году. В черные дни 1937-го ему навесили ярлык «английского шпиона». Восемь лет провел в лагерях. Сеид Рза скончался 24 декабря 1945 года от разрыва сердца.
Гафур Гулам остановился под шуршащей листьями ивой. Он тяжело дышал. Ласковый взгляд его был устремлен поверх дерева, на светившиеся на небе звезды. Затем зашагал, пристально всматриваясь во двор утопавшего в ярком свете дворца. Вдруг остановился. Расчувствовался, вспомнив радостные дни, проведенные на первом пленуме юбилейного комитета Навои в 1940 году в Ташкенте, совместное фото. Неоднократно благодарил аксакала Садраддина Эйни. Хорошо, что Эйни своим зорким взглядом отыскал Самеда:
- Подойди, сфотографируемся, - сказал он.
У всех было приподнятое настроение. Фотокорреспондент газеты «Красный Узбекистан» выстроил в один ряд Максуда Шейхзаде, Гамида Араслы, Садраддина Эйни, Гафура Гулама. Он отошел назад, чтобы снять фото, но вдруг Мирзо Турсунзаде проворно встал между Араслы и Самедом…
Поэт думал:
- Мой Ташкент - счастливый город, ибо здесь оставил свой след Самед ага. Навечно запечатлятся в стенах этого дворца культуры его мысли, голос. Счастлива древняя Страна огней - Азербайджан, потому что есть у нее такой мастер, как Самед Вургун.
- Гафур ака, ты что-нибудь слышал о наших баяты?
- Не очень много.
- В четырехстишиях баяты кроется целая поэма.
У меня ты погостил,
Честь по чести участил.
И вновь заглянешь на денечек,
Я б вовек не отпустил.
Когда речь заходила о Самеде Вургуне, старый Гафур Гулам всегда вспоминал это четверостишие. Гибель двух друзей сильно потрясла его. Один из них - убитый бандитами Гамза Хакимзаде, другой - Самед Вургун.
…Баку, 12 мая 1956 года. Величественное здание Театра оперы и балета имени М.Ф.Ахундзаде будто воспламеняется от разноцветных огней. Людской поток заполонил огромный салон. Не нашедшие места стоят в проходах. Взоры всех устремлены на сцену. Наполовину раздвигается бархатный занавес. Зрители аплодируют стоя. Видные представители советской поэзии - Берды Кербабаев, Гафур Гулам, Расул Гамзатов и другие выступают с пламенными речами, поздравляют юбиляра. В центре сцены одиноко стоит покрытое бархатом кресло, предназначенное для юбиляра.
По салону разносятся перешептывания: «А где сам поэт?» - «Самед Вургун болен, он не придет» - «Говорят, слушает дома по радио все выступления»… Неужели, это финиш полувекового пути поэта? Пламенный стихотворец мужественно прошел эту дорогу, но не сумел преодолеть получасового расстояния, чтобы присутствовать на собственном юбилее. Без него проходит вечер радости, торжества. Поздравляют его бакинский нефтяник, садовод из Губы, хлопкоробы из Мугани. Пришедшие знают, что поэт слушает все выступления, поэтому завершают свою речь словами: «Поздравляем вас с 50-летием, желаем долгих лет жизни, здоровья, новых творческих успехов во славу советской поэзии». Каждый раз услышав слово «здоровье», брат поэта Мехтихан содрогается, устремляя взор в одну точку, берет в руки лист бумаги, исписанный дрожащим почерком. На листе - слова Самеда, адресованные читателям. От имени поэта он читает благодарственное письмо:
«Дорогие и уважаемые товарищи! Вы потратили много труда, чтобы торжественно отметить 50-летний юбилей рядового советского поэта. Примите приветствия и глубокую благодарность от меня за ваши почтение и любезность.
Я всегда гордился тем, что являюсь рядовым членом партии коммунистов, строящей под алыми знаменами коммунизм, дарующий человечеству мир как солнце. За все, что создал, я благодарен священным и романтическим идеалам коммунизма.
Перед армией советской литературы и культуры еще стоят большие задачи. Созданную в ураганах эпохи социалистическую культуру мы должны возвести на самую высокую ступень человеческой культуры. Я надеюсь и от души верю, что армия литературы и культуры азербайджанского народа покорит новые горизонты за достижение отмеченной цели и порадует будущие поколения!
Дорогие читатели! По некоторым обстоятельствам я не могу принять участие в сегодняшнем собрании. Однако
Пускай глаза не видятся с глазами,
От сердца к сердцу тянутся пути.
Прошу вас передать мои приветствия и благодарность приехавшим из Москвы и Ленинграда, других братских советских республик коллегам по перу, участвующим в собрании дорогим друзьям.
Спасибо! Желаю вам самого дорогого в жизни - здоровья.
Уверен, в ближайшем будущем мы встретимся на поле борьбы.
Ваш Самед Вургун».
Высокий смуглый парень взволнованно говорит с трибуны о дружбе с Самедом Вургуном, о его месте в мировой и советской поэзии. Иной раз неожиданно читает популярные в туркменских аулах его стихи.
- Я, - говорит он, - передаю вам приветствия от выращивающих обильный урожай в туркменских степях сестер, отцов и матерей, детей, Самед Вургун ага.
Затем поднимает вверх руку и торжественно провозглашает:
Пока жив мир, будет жить и Самед,
Сердце его будет биться всегда.
Туркменский поэт Кара Сеитлиев давно покинул трибуну, но аплодисменты не смолкали. Зрители не дают возможности ведущему назвать имя следующего оратора. Ведущий топтался на месте, несколько раз делал знак залу, но собравшиеся и не думали успокаиваться.
К трибуне неспешно приближается дагестанский поэт Расул Гамзатов. Сын гор зычно произносит:
- Желаю вам орлиной жизни, крепко обнимаю и целую. Да наступит время, когда ваш путь проляжет в Дагестан с его отвесными скалами.
Затем развязал узелок в руке, вынул серебряные дагестанские бокалы и положил их на стол президиума, где уже выстроились вращающаяся в виде глобуса стеклянная модель нефтяной скважины, шелковые узбекский и туркменский халаты, сувенирные книги, сотканный ковер с портретом Самеда.
С места встает ведущий:
- Слово для выступления предоставляется героине поэта - Басти Багировой.
Немного сдвинув на затылок черный платок с белой каймой, Басти обернулась к креслу, на котором будто восседает юбиляр:
- Дорогой поэт! 20 лет назад ты посвятил моей жизни произведение, что подвигло меня на новые трудовые свершения. Я работала с кетменем на пашне, а ты на творческой стезе создал шедевр. Мои волосы поседели на ниве, а твои - за письменным столом. Каждое твое произведение откликается в наших сердцах, потому что твое сердце бьется в унисон с сердцами рядовых тружеников, ты мыслишь вместе с нами. Ты всегда рядом с Маней Керимовой, Сарваном Салмановым, мастером Мурадом, другими своими героями. Их сердца бьются в твоих произведениях. Счастлив поэт, который живет думами о своих героях! Мечтаю, чтобы ты написал новые прекрасные произведения о дошедшей до преклонных лет Басти, других героях.
- Какой же он счастливый мастер, - вспоминавший все это Гафур Гулам глубоко вздохнул. - Его герои, современники уже вошли в историю.
Последнее прощание… Гафуру Гуламу очень тяжело было вспоминать об этом. Он не мог забыть глаза больного Самеда Вургуна, в которых он видел бушующий огонь, глубину прозрачных родниковых вод. «Напишу, - подумал он. - Напишу о наших встречах в Москве, спорах о литературе, обо всем напишу».
Вдруг вспомнил слова, произнесенные в микрофон на юбилейном вечере Самеда. Заложив руки за спину, встал, словно прислушался к собственным словам:
- Самед джан! Когда я уезжал из Ташкента, многие просили узнать о состоянии твоего здоровья и немедленно сообщить им по телефону. Я безотлагательно выполнил просьбу троих близких мне людей - нашего друга, поэта Максуда, моей жены Михрам ханым и ученицы 8-го класса, дочери Алмас.
Самед! Дорогой брат! Пусть живет в веках твоя полная любви к жизни поэзия, призывающая нас к труду и братству!
О мой по крови близкий, по духу родной поэт,
Не хватит ли вспоминать нам о горестях прежних лет?
Вечно живи в народе, звонкий певец труда,
Будь как на небе славы утренняя звезда.
Будь как душа ребенка доверчив, чист и пытлив,
Будь как глаза героя бесстрашен и прозорлив,
Будь бескорыстно щедрым в строгом своем труде,
И слово твое правдивое отклик найдет везде!
Спустя 15 дней - 27 мая в половине восьмого вечера по радио передали скорбную весть: после продолжительной болезни ушел из жизни Самед Вургун. Как и во всем мире, это горькое известие потрясло в солнечном Узбекистане Зульфию, Гафура Гулама, Шохрата, Максуда Шейхзаде, Айбека, Абдуллу Гаххари. Едва вернувшиеся с юбилея поспешили обратно, чтобы участвовать в похоронах поэта.
Потрясенный смертью Вургуна, сын гор Расул Гамзатов в дни прощания с поэтом грустно сказал: «Дорогие друзья! Сегодня азербайджанская земля, как родная мать, скорбит по своему сыну. В память о талантливом поэте и прекрасном гражданине Самеде Вургуне вместе с азербайджанским народом склоняют свои головы и народы Дагестана. Азербайджан и Самед Вургун неразделимы. Азербайджан и Самед Вургун - понятия единые, ибо Самед Вургун олицетворял собой самые лучшие качества родного народа - его скромность, отвагу, глубокий ум и всесторонний талант.
Ушел от нас седой орел азербайджанской поэзии, отец и сын азербайджанской советской литературы. Однако невозможно похоронить Самеда. Невозможно оторвать любимого поэта от народа. Вечно будет жить его вспыхивающая в пылкой душе мужественная поэзия, рожденная могучим талантом».
* * *
В интервью Гафура Гулама, опубликованном 1 мая 1965 года в газете «Узбекистан маданиети», четко прослеживаются дружеские и творческие связи видных представителей азербайджанского и узбекского народов.
- Говорят, вы были с Самедом Вургуном близкими друзьями?
Он, услышав имя Самеда Вургуна, глубоко взохнул:
- Самед, Самед… Он был талантом с головы до ног. Он был рожден для поэзии.
Затем встал, достал из шкафа книгу и начал перелистывать.
- Кто на этом снимке?
- Конечно, это Самед Вургун вместе с вами.
- Вы читали мое стихотворение «Моему брату Самеду Вургуну»?
- Да, читал. Это стихотворение часто читают в Азербайджане на литературных вечерах, посвященных памяти Самеда Вургуна.
Поэт стал читать наизусть одно из четверостиший этого стихотворения:
Когда я вспоминаю самых близких друзей,
Самед, твое имя я вспоминаю с грустью.
С тобою вместе я творил, вместе жил в этом мире,
Мое сердце спокойно, глаза смотрят зорко.
Народный поэт Узбекистана Гафур Гулам скончался 12 июля 1966 года.
Шамистан НАЗИРЛИ
5 июня 1979 года