Маэстро кисти

МАСТЕР
Наш гость - заслуженный художник Азербайджана Исмаил Мамедов, востребованный профессионал, известный не только у себя на родине, но и далеко за ее пределами. Его отличает не только тонкий вкус, но и фанатичная преданность делу. Видимо, это и есть залог его успеха...
За его высокохудожественными произведениями стоят недели, а порой и месяцы кропотливой работы. В его мастерской царит особая атмосфера, заставляющая время замедлить свой бег, а нас - задуматься о ценности настоящего искусства, к счастью, все еще существующего в наш стремительный век цифровых технологий.
Вчера Маэстро кисти отпраздновал свой очередной день рождения, с чем мы спешим его поздравить желая творческих успехов.
- Исмаил муаллим, помните ли вы свою первую картину? Когда и как она была написана, в каком возрасте и при каких обстоятельствах?
- Моя покойная мама хранила альбомы с моими рисунками, которые в дальнейшем передала мне. Это были первые картинки, которые я рисовал, будучи еще воспитанником детского сада. Художеством их, конечно, трудно назвать. Но мне очень запомнилась одна работа, нарисованная уже в школьные годы. В первом классе я получил от учительницы задание по лепке на свободную тему и вылепил композицию с плетнем, на которой висел кувшин: с одной стороны его хотела сбить змея, а с другой - змею прогонял мальчик с палкой. Я до сих пор отчетливо помню ту работу, а борьба и противостояние злу стало с тех пор моим кредо на всю жизнь.
- Вы были примерным учеником?
- Даже очень. Увлекался точными науками, любил математику и даже ходил в высшую математическую школу. А в четвертом классе обратился к маме с просьбой записать меня в кружок рисования и стал заниматься во Дворце пионеров. В общей сложности я занимался четыре года - два последних посвятил лепке, мечтая стать скульптором. Но в год моего поступления в художественное училище имени А.Азимзаде (1963), скульптурный факультет, к сожалению, был закрыт. Чувство пластики у меня сохранилось на всю жизнь, но освоив цвет, я не смог его оставить, так как полюбил всем сердцем.
- Вы очень многогранны и, помимо живописи, занимались и другими видами искусства. Расскажите о них поподробнее.
- Наверно, я не мог уместиться в рамки одной живописи и, несмотря на то, что окончил живописный факультет Ленинградского института живописи, скульптуры и архитектуры имени Е.И.Репина, занимался книжной графикой, и до 90-х годов прошлого столетия иллюстрировал детские книги. Помимо этого, 12 лет я посвятил работе в театре. В 1996-ом впервые пришел в Азербайджанский драматический театр художником-постановщиком, а с 1998-го, стал главным художником Театра музыкальной комедии, а также оформил четыре спектакля Русского драматического театра имени Самеда Вургуна. В целом за 12 лет работы я смог поработать более чем над сорока спектаклями. А еще - монументальное искусство. В 80-х я работал над тремя крупными проектами. Ни одна из этих работ, к большому сожалению, не дожило до сегодняшних дней. Первое - фотоателье «Ретро»,находящееся на площади фонтанов, второе - кооперативное кафе, которое мы с другом расписывали азербайджанскими миниатюрами, а третье - кинотеатр «Азербайджан», где на площади 200 кв.м. были изображены 160 типажей из истории нашего кино. Дальше я, освоив компьютерную графику, вместе с друзьями сделал 4 рисованные карты с архитектурными объектами.
Еще один вид искусства, которым я увлекаюсь, - монотипия. Первую свою работу в этом стиле я написал в 1996 году. То были тяжелые времена, краски нужно было экономить. а когда пишешь на холсте, то под конец на палитре ее остается еще много. Мне было очень жаль ее, и тогда я решил попробовать приложить к палитре бумагу и сделать монотипию-оттиск. Результат понравился, и на следующий день я проделал то же самое уже на стекле, где нарисовал масляными красками образ и затем перенес его оттиском на бумагу. Изображение получалось зеркальным. С одного изображения я делал 4-5 оттисков. В дальнейшем я стал дорабатывать эти работы цветом и пятнами. Так у меня получилась целая серия монотипий под названием «Мои цветные сны».
- К чему, все-таки, больше лежит душа?
- Я себе часто задаю этот вопрос и, наверно, большее удовлетворение я получаю, когда пишу на холсте. Стоит начать работу на холсте, оторваться уже не могу, так как испытываю от процесса огромное наслаждение.
- Как вы относитесь к критике?
- Как такового критического отношения к моему творчеству особо и не было. Некоторые, правда, сожалели, что я чересчур распыляюсь - графика, театр… В то время, как все силы можно было отдать только живописи и достичь еще большего. Но я не разделяю этого мнения - хочу так жить и не могу по-другому.
- Вы пишите по вдохновению или…
- Да, есть такая птица - вдохновение, которая летает рядом и иногда садится на плечо. В этот момент ты должен быть в рабочем состоянии, чтобы успеть передать выстраданное. Если птица не сядет в момент написания картины, то в дальнейшем работа может не быть хорошо воспринята ценителями. Вдохновение - оно как влюбленность, чувство трудноописуемое, как тепло на душе от хорошей музыки.
- А вы с годами не нашли общий язык со своей птицей? Может, ее можно как-то прикормить, чтобы она чаще залетала?
- Нет, она не поддается дрессировке.
- И вы никогда не знаете, когда она вас посетит?
- Я иногда предчувствую этот момент. В последние годы театр отнимал у меня очень много энергии, сил на живопись не хватало, и птица словно сторонилась меня. Но сейчас, уже более зрелым и опытным путем я могу отключится от всего ненужного и сконцентрироваться на самом главном Надеюсь, что эта птица меня посетит, пока я буду работать над новыми сериями картин.
- Приступая к работе над новой картиной, вы изначально знаете, какой она будет и следуете плану или додумываете ее в процессе?
- Так сложилось, что у меня в работе два пути. Первый - это когда я сразу знаю каким будет холст и, видя конец, иду к нему, не сворачивая. Второй же путь больше подходит к беспредметным картинам, когда ты работаешь не мозгом, а какими-то сердечными ощущениями Допустим, начиная писать, в зависимости от гнетущего или радостного состояния, я подбираю цвет, а в процессе работы дорабатываю и добавляю что-то. Все это рождается импульсивно, и появляется произведение, смотря на которое, ты понимаешь, что ни точку, ни линию поменять местами невозможно, они именно там, где должны быть и заряжены положительной энергией.
- Музыка вам помогает в работе или вы предпочитаете творить в тишине?
- При создании беспредметных картин я часто слушаю джазовые композиции. При тонких работах предпочитаю включать мугам. Но, даже работая в полной тишине, внутренняя музыка все равно присутствует, и ты невольно перекладываешь ее на холст. Потому, что музыка и изобразительное искусство - родные брат и сестра.
- Есть ли у вас любимый цвет?
- Не знаю. Наверно рыже-красновато-коричневый, эти оттенки очень часто присутствуют в моих работах.
- А есть среди ваших работ нелюбимые картины?
- Нелюбимых нет. Есть трудные, с которыми я бьюсь долгое время и не могу закончить, но и они не нелюбимы. Назвав какую-то из работ нелюбимой, я могу обидеть ее. В каждую работы мы вкладываем частичку души и хотим, чтобы зритель, который ее увидит, не остался равнодушным и смог зарядиться от нее положительной энергией.
- Как, по-вашему, художественный вкус можно воспитать?
- Чтобы воспитать вкус, надо, чтобы он был изначально заложен Богом. И воспитывать его нужно в хорошем окружении. Посещать музеи, галереи и выставки, смотреть альбомы, знакомиться с произведениями мастеров прошлого. Необходимо знать не только сегодняшних художников, но и вчерашних, позавчерашних и так далее. Именно их работы будут воспитывать вкус и, чем раньше человек начнет знакомство с ними, тем более тонким и изысканным это вкус будет.
- Как вы относитесь к молодым художникам?
- Многие из них очень талантливы. Но те, кто своим стилем выбрали абстрактную живопись, под которой нет основы, им кажется, что это очень легко, они быстро рисуют и считают свои работы шедеврами. Кроме этого, я с опаской отношусь к акциям, когда художники рисуют на глазах у зрителя. Я не отношу подобные вещи к большому искусству.
- Вы можете назвать себя счастливым человеком?
- Думаю, что да. Хоть я и обделен некоторыми моментами бытового счастья, которые доступны моим сверстникам. Я не могу себе позволить беспечно тратить бесценное время, отпущенное на короткую человеческую жизнь. Но я счастлив тем, что выбрал тот вид искусства, который не зависит от коллектива. На мой взгляд, художники самые счастливые люди. Я горжусь, что могу оживить пустые холсты. Ведь каждый раз, натягивая холст на подрамник, ты уже относишься к нему, как к живому существу.
- Вам не жалко расставаться со своими работами?
- Художник продает свои картины не для того, чтоб шиковать, а чтобы купить краски и не думать о хлебе насущном на завтрашний день. Деньги, которые отпускаются на картины, тратятся художником очень быстро, а сама работа остается. Историей доказано - если работа написана с любовью, то с годами ее ценность возрастает. Тоже самое и с картинами, написанными нашими современниками. Конечно, я не хочу сказать, что каждый, кто взял кисть, может называть себя художником, и его работы представляют ценность. Но есть и те, кто отдает своим работам душу и пишет, можно сказать, «кровью» - вот их нужно как-то поддерживать. Если нам что-то дано свыше, то не мы не имеем права унести это с собой в могилу.
Виктория ТРЕТЬЯКОВА