Отрицательный персонаж

СОБЕСЕДНИК
Гость газеты «Каспiй» - оперный исполнитель Авез Абдуллаев. Своим баритоном он уже давно покорил европейского слушателя, а его концертно-гастрольный график расписан на несколько лет вперед. Лучшие оперные театры мира борются за его внимание, а вот в родном азербайджанском театре он, к удивлению поклонников, был исключен из основного состава солистов.
Авез Абдуллаев - народный артист Азербайджана, с достоинством представляет свою родину во всем мире, гордится своим происхождением. Но темой нашей беседы стал сам исполнитель, его внезапно раскрывшийся талант, его голос и планы на будущее.
- Давайте расскажем читателям о вашем пути в классическую музыку. Ведь он был достаточно необычен.
- Да, пожалуй, он действительно необычен… Я окончил авиационный институт по профессии инженер-механик. Отслужив в армии, решил, что нужно заняться чем-то по душе. Это был период моего увлечения восточной философией, и в процессе медитаций я вдруг обнаружил, что у меня есть голос. Благодаря добрым людям, тогда и начался мой путь на сцену. Волею случая, я познакомился с Земфирой Вердиевой, возглавлявшей в то время «Общество женщин Азербайджана», которая настояла на моем обучении в Консерватории, куда я был зачислен без экзаменов. Там я отучился три года в классе народной артистки Фидан Гасымовой, а будучи студентом третьего курса стал солистом Азербайджанского государственного театра оперы и балета. В театре я проработал лет 8, последние два года из которых выступал в Европе.
- Как вы попали на мировую сцену?
- Мне тогда очень помог композитор Ризван Садырханов. Он устроил мне прослушивание в одном из оперных театров Чехии, после чего мне сразу предложили контракт на несколько лет. Но я отказался, так как работа в нашем театре для меня была приоритетна и очень престижна, и согласился просто сотрудничать с этим театром. Мне посчастливилось освоить очень сложный серьезный драматический репертуар, способствующий моему росту как актеру и певца. На один из спектаклей в Чехии были приглашены несколько агентов, успешно работающих в Европе, и я получил от них несколько интересных предложений.
- Какие сцены вы уже покорили?
- Я пел в Чехии, Словакии, Франции, Германии, Австрии. России, Чили. На днях намечаются гастроли в Аргентину, Швейцарию, Норвегию и Россию.
- Есть сцены, при выходе на которую вы испытываете особый трепет?
- Так всегда было здесь, на сцене нашего Оперного театра, потому что я знаю, как азербайджанская публика скучает по хорошим современным оперным постановкам. Здесь, в Баку, я всегда относился к выступлениям с каким-то трепетом, плюс - родные стены передавали определенную энергетику, и хотелось из кожи вон вылезти и проявить себя на все 100 процентов.
- А наш зритель отличается от зарубежного?
- Не хочу никого обидеть, но наш зритель, конечно, обделен. Оперный репертуар в Азербайджане и за рубежом абсолютно несравнимы… И это очень печально. Вообще, я считаю, что у нас в стране кардинально неверный подход к оперному искусству, и надеюсь, что он изменится. Общеизвестно, что опера и Оперный театр - это визитная карточка любой страны. Ведь это синтез всех искусств: это и балет, и классическая музыка, и работа художников… вплоть до современных технологий.
- У Азербайджана есть возможности и хороший потенциал. Почему тогда все на таком не очень хорошем уровне?
- Опера считается элитным видом искусств. Неслучайно, когда главы государств едут на официальные встречи, в культурную программу, которую они с собой везут, обязательно входят оперные певцы. Это дорогой вид искусства, требующий вложений, но у нас молодая страна и мы верим, что все еще впереди. Мне бы очень хотелось, чтобы эта сфера в Азербайджане развивалась такими же семимильными шагами, как и многие другие.
- Что вы слушали до того, как пришли в классику, и как относились к этой музыке?
- Честно говоря, прежде я классическую музыку даже не воспринимал. Слушал в основном попсу, джаз и др. А когда «прорезался» голос, увлекся творчеством Рашида Бейбутова и Бюль-Бюля, порой даже пытался подражать им. Но это не моя природа - у них тенор, а у меня баритон. Потом «переключился» на Муслима Магомаева и начал искать себя…
- Помимо оперного пения, чем бы вы еще хотели заниматься в будущем?
- Мне очень интересна оперная режиссура, и, возможно, я когда-нибудь этим займусь. Но это потом. Не хочу думать об этом, пока всего не перепою.
- Говорят, что в классической музыке случайных людей не бывает. Но вы открыли свои способности случайно, в роду у вас музыкантов нет. Получается, что это мнение неверно?
- Занимаясь восточной философией, понимаешь, что все неслучайно, все в мире закономерно, и на все есть свои причины. В моем случае мне просто стало очень интересно, а я вообще по жизни стараюсь заниматься тем, что мне интересно. В свое время я работал и в офисах, и на кухне, и с бумагами возился, но понял, что это не мое, и я не могу проявить себя там в полной мере.
- А на сцене вы можете себя проявить?
- Да, могу. На сцене я ощущаю себя, как рыба в воде.
- Авез на сцене и в жизни - это один и тот же человек?
- Перевоплощаться, конечно, приходится, так как 90 процентов моих ролей - это отрицательны персонажи. Для баритона характерны или злодеи, или убийцы, или тираны. Надеюсь, мои близкие не думают, что и в жизни я тоже такой. Хотя, конечно, роль оставляет свой отпечаток, и порой приходится потом очень долго вылезать из «шкуры» персонажа.
- То есть, вы продолжаете играть свою роль уже в жизни?
- Нет, не продолжаю играть, но энергетика роли остается.
- У вас есть любимые партии?
- Они мне все нравятся, хоть герои и отрицательные. Но в них вся соль спектакля. Они создают тот фон, без которого не было бы видно положительных персонажей.
- А положительные роли у вас в репертуаре есть?
- Есть. К примеру, я играю Фигаро в «Севильском цирюльнике». Интересная роль, но меня она не очень увлекает. Если честно, мне больше интересен драматический жанр, нежели комедия.
- Как вы приходите в себя после очередной роли?
- Нужен отдых, которого в последнее время становится все меньше. Поэтому бывают моменты депрессии, которые откладываются потом на здоровье. Во время отдыха я стараюсь просто побыть какое-то время в тишине наедине с собой и природой. И насколько тяжелой была роль, настолько же долгим будет период восстановления. Алкоголь я не употребляю, поэтому приходится восстанавливаться, так сказать, естественным путем.
- Певцам необходимо беречь свой голос. Вы следуете общепризнанным правилам?
- Нет, я не люблю жить с какими-то страхами и опасениями. Есть певцы, которые сохранили себя и поют в 70 и даже 80 лет на большой сцене. Но мне кажется, что лучше пропеть до 50 лет как мужчина, чем до 100…
- Но ведь про баритон говорят, что чем он старше, тем лучше, как хорошее вино…
- Да, потому, что все баритоновые партии, как правило, принадлежат взрослому поколению героев. Это или отец, или старший брат, или еще кто-то другой. Так что моему амплуа возраст только на пользу… Ну, посмотрим, как сложится.
Виктория ТРЕТЬЯКОВА