• четверг, 28 Марта, 22:16
  • Baku Баку 13°C

Индийский след

26 сентября 2014 | 18:35
Индийский след

Советская власть широко практиковала идею создания культа святых, канонизируя различных большевистских деятелей и устраивая их захоронение в местах, для этого, безусловно, не предназначенных. Яркий тому пример - 26 бакинских комиссаров. Вся история вокруг них - типичная советская пропаганда. Подобным образом коммунистическая власть пыталась крепить дружбу народов Кавказа. Не случайно в числе тех, кто был канонизирован в пантеоне на бывшей площади комиссаров в Баку, а также кому были поставлены бюсты в Советском Азербайджане, ведущее место занимал знаменитый интернациональный квартет: азербайджанец Азизбеков, грузин Джапаридзе, русский Фиолетов и армянин Шаумян. Собственно говоря, только эти четверо и были известны большинству жителей СССР, именно их портреты они видели на многочисленных плакатах. Время показало всю порочность и несостоятельность подобного искусственного способа культивирования братской дружбы народов СССР.
При написании данной статьи мы не претендовали на какую-либо сенсацию в вопросе о судьбе т.н. 26 бакинских комиссаров. Цель ее - стереть некоторые «белые пятна» в этой истории, о которых в течение 70 лет было запрещено говорить в советской историографии в силу господствовавшей в ней официальной версии событий 1918 года. Недавно выявленные из архивных фондов материалы позволили узнать ряд интересных подробностей о тех, кого перевозили с 207-й версты Закаспийской железной дороги между станциями Перевал и Ахча-Куйма и торжественно похоронили в Баку 8 сентября 1920 года в закрытых, сверху обитых цинком деревянных гробах. В данной статье мы попытаемся рассмотреть некоторые не освещенные в советской историографии подробности гибели т.н. 26 бакинских комиссаров и версию о том, что некоторые из них все-таки не были расстреляны, а увезены англичанами в Индию.
Напомним, что всего по делу 26 комиссаров состоялось три процесса. Первый судебный процесс был проведен выездной сессией Ревтрибунала Туркестанского фронта 19-26 апреля 1921 года в Красноводске. Тогда была осуждена большая группа тех, кого обвинили в непосредственном участии в расстреле комиссаров (Яковлев, Герман, Седов, Баклеев, Долгов и др.). Второй процесс состоялся 17-27 апреля 1926 года в Баку. Выездная сессия военной коллегии Верховного суда СССР рассмотрела дело главы ашхабадского эсеровского правительства Федора Фунтикова, задержанного в январе 1925 года на хуторе Ляпичево Нижневолжского края. Рассмотрение дела велось под председательством члена Военной коллегии Верховного суда СССР П.А.Камерона. Членами суда были М.Б.Касумов и И.И.Анашкин. Государственное обвинение поддерживал помощник прокурора Верховного суда СССР С.И.Кавтарадзе, защищали Фунтикова два адвоката - Кланк и Сарумов. Наконец, третий процесс - по делу машиниста Щеголютина, ведшего специальный поезд к месту расстрела комиссаров, - состоялся 1-6 марта 1927 года в Баку.
Основным материалом при написании данной статьи явились материалы судебного процесса по делу Федора Фунтикова. Нет сомнений, что данный процесс больше был рассчитан на решение большевиками своих долговременных внутри- и внешнеполитических задач, чем стремлением докопаться до истины и наказать виновников гибели комиссаров. Достаточно вспомнить, что начало 20-х годов того периода, когда в СССР стала складываться однопартийная политическая система, сопровождалось репрессиями против бывших политических противников большевиков. Среди подобных партий были также эсеры. Политический процесс над социалистами-революционерами, проведенный в 1922 году, фактически положил конец легальной деятельности партии. Подобные процессы были проведены не только в советской России, но и в других национальных окраинах, в том числе и в Азербайджане. Арест главы эсеровского правительства Закаспия Фунтикова в 1925 году и начавшийся над ним судебный процесс был одним из последних аккордов этой политической кампании. Было ли необходимо вновь устраивать шумный процесс по делу комиссаров после судебного процесса 1921 года в Туркмении, до и в ходе которого были уничтожены непосредственные исполнители расстрела комиссаров, а оставшиеся на свободе объявлены вне закона? Нет сомнений, что при существующей советской судебной системе, где обвиняемые были лишены элементарных прав на защиту, показания у них добывались под физическим воздействием, документы фабриковались, а многие из них, которые могли навести тень на официальную версию о гибели комиссаров, просто уничтожались. Судебный процесс над Фунтиковым, где в основном слушались показания косвенных свидетелей, а остальные, подобные Микояну, Сурену Шаумяну, лишь повторили сказанное ранее, преследовал цель окончательно спрятать концы и увековечить образ комиссаров-мучеников, которым позже поклонялось несколько поколений советских граждан. Наконец, данный процесс должен был иметь также эффект внешнеполитической пропаганды, направленной прежде всего против Англии.
Среди допрошенных в ходе процесса по делу Ф.Фунтикова одним из основных свидетелей проходил сын Степана Шаумяна - Сурен. Сразу оговоримся, поскольку приводимые Суреном Шаумяном в книге «Бакинская коммуна» (Баку, изд. Истпарта, 1927 г.) факты об аресте и дальнейшей судьбе комиссаров несколько отличаются от показаний, данных им в ходе следствия по делу Фунтикова, то мы их приводим в сопоставлении.
Так, согласно показаниям Сурена Шаумяна на процессе по делу Федора Фунтикова, после последней, третьей попытки побега большевиков во главе со Степаном Шаумяном из Баку 14 августа 1918 года они благодаря усилиям правительства Центрокаспия были возвращены обратно и заключены в Шамахинскую (32 человека), в книге «Бакинская коммуна» Шаумян приводит цифру (34), и Баиловскую тюрьмы (С.Шаумян, его сын Сурен и Г.Корганов). Из показаний Сурена Шаумяна становится также известно, что примерно через десять дней в связи с усиленным обстрелом территории Шамахинской тюрьмы со стороны наступающих на город турецких войск, находящиеся в ней 32 заключенных были переведены в Баиловскую тюрьму. Таким образом, общее число арестованных составило 35 человек (в книге С.Шаумян приводит число 37).
11 сентября 1918 года в газете «Знамя труда» было опубликовано постановление от 7 сентября 1918 года Чрезвычайной следственной комиссии правительства Центрокаспия за подписью председателя М.Васина и его заместителя Далина. Согласно постановлению, состоявшему из 10 пунктов, Шаумян, Корганов, Коганов, Джапаридзе, Констандян, Петров обвинялись в том, что, занимая высокие должности, они не предприняли меры по созданию армии и обеспечению защиты Баку, в самый трудный момент пытались бежать, захватив с собой оружие, броневики, пулеметы, снаряды, продовольствие, тем самым оставив население города без средств обороны от наступающих германо-турецких войск. Кроме того, комиссары обвинялись в попытке насильственного свержения существующей власти (т.е. Центрокаспия - Авт.).
Как видно из постановления, комиссарам вменялись в вину прежде всего должностные преступления, а также те, которые они совершили после установления в Баку 1 августа 1918 года власти правительства Центрокаспия. В постановлении не было даже намека на геноцид против мирного населения в различных районах Северного Азербайджана в марте-апреле 1918 г., организованный Степаном Шаумяном и его соратниками, сопровождавшийся гибелью десятка тысяч людей, в том числе детей, женщин и стариков. По всей вероятности, если бы не наступление на Баку азербайджано-турецких войск в середине сентября 1918 года, то по отношению к Шаумяну и его компании, исходя из вышеназванного постановления, правительство Центрокаспия применило бы по законам военного времени самое суровое наказание, вплоть до расстрела. Это был бы ощутимый удар по позициям большевиков на Кавказе в ответ на объявленный ими 5 сентября 1918 года «красный террор». Но стремительное развитие событий, падение правительства Центрокаспия и занятие Баку азербайджано-турецкими войсками 15 сентября 1918 года позволили комиссарам временно уйти от заслуженного наказания и бежать из города на судне «Туркмен».
Согласно показаниям Сурена Шаумяна, после приплытия судна 17 сентября 1918 г. в порт Красноводск большевики были арестованы представителями местного эсеровского правительства по указке адъютанта Т.Амирова - Рубена Гегамяна. Хотя по показаниям Сурена Шаумяна, в порту Красноводска было арестовано 35 человек, однако позже в составленном списке содержащихся в заключении лиц всего числилось 38. Из них 21 - в Красноводской тюрьме, а остальные 17 - в арестном доме. Причем среди содержащихся в арестном доме в одной компании оказались Степан Шаумян (а также оба его сына - Авт.), П.Джапаридзе, А.Микоян и И.Фиолетов.
Продолжение следует
Ильгар НИФТАЛИЕВ
banner

Советуем почитать