• пятница, 29 Марта, 08:37
  • Baku Баку 5°C

Блокадницы из Ленинграда Валентина Касумова: «Я не представляю своей жизни без Азербайджана, Баку стал моей родиной» (Фото)

25 января 2021 | 17:16
Блокадницы из Ленинграда Валентина Касумова: «Я не представляю своей жизни без Азербайджана, Баку стал моей родиной» (Фото)
Ленинград - единственный в мировой истории город с многомиллионным населением, который выдержал почти 900-дневное окружение врага во время Великой Отечественной войны. 27 января отмечается День полного освобождения города от фашистской блокады. В числе тех, кто стойко перенес все ужасы блокадного Ленинграда - уроженка города на Неве, а ныне - бакинка Валентина Касумова. «Это был ад на земле», - вспоминает в беседе с корреспондентом «Москва-Баку» те события Валентина Касумова. Но судьба наградила ее за страдания – свою вторую родину она обрела в Баку, выйдя замуж за бакинца.
- Каким вы запомнили первый день войны?
- Когда началась Великая Отечественная война, мне было 7 лет. Помню, как 22 июня взрослые, прослушав объявление по радио, вдруг разволновались. Женщины стали плакать. Мы, дети, не понимали, что происходит, но чувствовали: в Ленинград пришло большое горе. Я была у мамы одна. Мама, Анна Чиркова, работала на заводе «Большевик» и была председателем месткома. В военные годы это предприятие бесперебойно снабжало армию орудием, минами, снарядами.
Когда завод эвакуировали, мама отказалась уезжать из Ленинграда. Говорила, что война скоро закончится, советская армия не допустит, чтобы фашисты хозяйничали на нашей земле. Тогда она и не догадывалась, что всем нам предстоит пережить. Все тяготы войны легли на ее хрупкие плечи. Мой отчим ушел на фронт, прошел всю войну и, вернувшись спустя несколько лет, пропал без вести. Отец - Михаил Корешов, с которым мама развелась практически накануне войны, в 1944 году был объявлен «врагом народа». Он работал в составе группы специалистов, испытывавших оружие на полигоне. Его с коллегами арестовали по обвинению в антигосударственной деятельности и на долгие 10 лет сослали в трудовой лагерь на Соловках.
- Блокадный Ленинград вы застали, будучи маленькой девочкой. Какие воспоминания остались у вас о тех поистине страшных днях?
- Практически сразу после объявления о начале Великой Отечественной войны из магазинов исчезли продукты. Ввели карточную систему. Нам, жителям Ленинграда, пришлось многое преодолеть. Главная цель была - выжить. Продовольствия в городе катастрофически не хватало, так как немецкие войска уничтожили Бадаевские продовольственные склады, обеспечивавшие не только город, но и часть армии.
В первую блокадную зиму в Ленинграде стоял лютый мороз - до минус 43 градусов. Гитлеровцы разрушили все важные системы для существования: водопровод, электричество, центральное отопление. Город подвергался постоянным артиллерийским обстрелам и бомбежкам с воздуха. Взрывной волной выбивало стекла в окнах. Жители закрывали дырки одеялами, коврами, тряпками. Но с очередным ударом все это вновь срывало. Поначалу мы с мамой прятались от взрывов в подвале дома, где жили. А однажды узнали, что во время одного из воздушных обстрелов разрушилось соседнее здание, в подвале которого остались десятки женщин и детей. Раскапывать завалы было некому - мужчины были на фронте, а женщины и старики так ослабли, что не могли поднимать тяжелые камни. И тогда мама решила: «Когда вновь начнут бомбить город, мы останемся в своей квартире. Если нам суждено погибнуть - лучше умереть в родных стенах».
Я навсегда запомнила свой «блокадный» адрес: Ленинград, Петроградский район, улица Кропоткина, дом 11, квартира 86. Мы жили на четвертом этаже, и вечерами я часто наблюдала за воздушными боями в городском небе. Электричество и тепло уже отключили. Единственным спасением стала печь-«буржуйка», с помощью которой можно было отопить жилье. Жгли что только могли: мебель, книги, паркет, ненужные вещи. И все равно дома было невыносимо холодно, а уснуть практически невозможно.
Помню, как однажды до самого утра я следила за ночным небом, в котором шла ожесточенная схватка между советским и немецким истребителями. Мне было так страшно, что к утру стала заикаться.
- Тем не менее даже в суровых условиях блокады ленинградцы старались выстоять и остаться людьми. Как ваши земляки поддерживали друг друга?
- Была взаимовыручка, взаимопомощь. Обессиленные и изможденные, когда каждое усилие давалось с большим трудом, люди создавали добровольческие бригады, ходили по квартирам, искали одиноких и беспомощных детей и стариков, кто нуждался в госпитализации и помощи. Брали шефство, транспортировали в лечебные учреждения. Помню, с наступлением зимы водопроводные трубы замерзли, и чтобы хоть как-то согреться, мы сожгли практически всю мебель. Нужно было экономить на тепле. И тогда мама договорилась со знакомыми о совместном проживании. Мы переехали в одну из комнат коммуналки, в которой поставили четыре кровати и печь-«буржуйку». Я с мамой, ее двоюродная сестра Людмила с новорожденным ребенком и соседки с детьми. Пытались хоть как-то согреться, но от недоедания постоянно мерзли. Так ослабли, что было сложно передвигаться по комнате. Очень скоро от голода умер сын Людмилы.
- Но что-то светлое происходило в эти дни с вами?
- Чтобы как-то подбодрить жителей, не прекращалось радиовещание. Оно транслировало новости или же звук обычного метронома. Это был символ надежды, вечно бьющегося сердца непокоренного города. Еще по радио часто передавали различные литературные и музыкальные передачи, которые я с удовольствием слушала. Радио давало возможность хоть на время забыть о голоде, страданиях и смерти.
В середине 1942 года маме удалось найти работу в столовой при местном заводе. Невероятное везение по тем временам. Это означало, что мама сможет получать на несколько граммов больше хлеба, а я буду посещать детский сад, организованный при заводе. В садике нас было 12 одинаково худых детей с прозрачной кожей и грустными глазами. Помню, один из мальчиков предложил мне дружить, а я спросила, как его зовут. «Меня зовут Фриц», - ответил он. Оказалось, Фриц - сын местных немцев, которых не успели выслать из Ленинграда. Конечно же, я, как советская девочка, дипломатично отказала Фрицу.
Долгие 872 дня, а именно столько длилась блокада Ленинграда, жители города боролись за жизнь. Многие так и не дожили до 27 января 1944 года, когда военная блокада была прорвана советскими войсками. Радостную новость сообщили по радио. Помню, как обессиленные и истощенные ленинградцы выходили на улицу и молча наблюдали за безоблачным небом, в котором не были слышны звуки немецких истребителей.
- Как сложилась ваша судьба после войны? Как оказались в Баку?
- Когда мне было 16 лет, я мечтала о коньках. Но послевоенное время было тяжелое, и мама не могла позволить себе сделать мне такой дорогой подарок. Как-то подруга рассказала, что в Академии художеств, где учится ее старший брат, открылся бесплатный каток и можно взять конки напрокат. После занятий мы с ней побежали на каток. Надели коньки и начали кружить по льду. Помню, как присела передохнуть на скамейку, а ко мне подсел красивый брюнет. «Что делает такая маленькая девочка в нашем вузе?», - спросил он. «И вовсе я не маленькая!», - чуть не обиделась я.
Молодого человека звали Надир Касумов. Бакинец, которого за особый талант послали учиться в Ленинград. Спустя десятилетия Надир станет одним из лучших живописцев Азербайджана и получит звание «Народного художника». Мы стали дружить, вместе посещать выставки. Телефона в коммунальной квартире, где мы с мамой жили, не было, и мы с Надиром общались посредством писем.
Через год Надир пригласил меня провести летние каникулы в Баку. Помню мое первое бакинское лето на даче у сестры Надира. Яркое солнце, прохладное море и много фруктов. Мама Надира, Пери-Джахан ханым, с первого взгляда поняла, что наши с ее сыном отношения закончатся браком. Когда каникулы завершились, и мы засобирались обратно в Ленинград, Пери-Джахан ханым обняла меня и сказала: «Будьте счастливы! Если у вас родится мальчик - назовите его Энвером». Так звали старшего брата Надира, который пропал на войне.
Долгие годы она надеялась, что однажды ее сын вернется домой. Когда родился наш с Надиром первенец, мы назвали его Энвером. Спустя три года на свет появилась дочь Эльмира. Тогда же мы переехали с семьей в Баку. Этот город стал моей родиной. Я уже и не представляю своей жизни без Баку, без Азербайджана. Я считаю себя бакинкой. Живу здесь 70 с лишним лет. У меня большая дружная семья: три внука и пять правнуков. Я не люблю рассказывать им об ужасах блокадного Ленинграда. Чем больше времени проходит с той даты, тем меньше человек осознает весь ужас того, что мы пережили. Современное поколение вряд ли когда-нибудь по-настоящему сможет оценить невероятный масштаб трагедии, произошедшей во время блокады Ленинграда.
banner

Советуем почитать