Баку 21°C
Повышается роль Азербайджана в качестве ключевого союзника в региональных процессах-Гюльнара Мамедзаде
Данные тезисы были озвучены в докладе, представленном на организованной Институтом каспийского сотрудничества международной конференции «Каспийский регион в контексте кризиса международной системы права и безопасности» 19 июня 2014 года в Москве.
Вопросы безопасности Каспийского региона, как и любого другого региона мира, сегодня невозможно рассматривать в отрыве от целого ряда взаимосвязанных процессов глобального порядка. Формирующийся многополярный мир требует определения нового миропорядка и новых правил международной политики, которая по своему содержанию, целеполаганию и конфигурации уже переросла существующий формат и требует нового оформления.
Поэтому главная движущая сила текущих процессов, это, как представляется, реализация глобального курса на фундаментальное реформирование системы международного права, которое уже не отвечает современным критериям развития и безопасности.
Очевидно, что ведущие геополитические факторы будут наращивать напряженность в мире, и, как правило, в фокусных странах, к которым можно отнести, в том числе, пространство СНГ, включая страны Каспийского региона.
Украина стала первой в СНГ жертвой нового витка обострившейся мировой конкуренции. Так как украинский кризис получил развитие на этапе становления неприемлемого для западного мира евразийского проекта, в котором Украине отводилась одна из главных позиций, как, впрочем, и в программе ЕС «Восточного партнерства».
Как показали события вокруг Украины, формат отношений США и ЕС с Россией на прежних условиях невозможен. Так как создание ЕАЭС во главе с Россией, как бы этому проекту не противодействовали основные геополитические конкуренты, – это уже развивающаяся реальность, следующий этап оформления которой займет порядка трех-пяти лет, и именно в этот период возможна интенсификация борьбы ведущих центров сил, в том числе через призму предлагаемых ими региональных стратегий. Или на предмет участия в тех или иных проектах энергетической или военно-политической направленности.
Региональные стратегии, предлагаемые извне, без должного понимания специфических и ментальных характеристик того или иного региона, способны обострить системные противоречия, аккумулированные в большинстве, в частности, постсоветских стран за последние годы. Конкретный пример – рафинированная программа «Восточного партнерства» ЕС, ставшая катализатором тех событий, которые сейчас разбирают всем миром.
Хотя, зачастую на этих противоречиях и выстраиваются принудительные схемы вовлечения тех или иных стран в свои проекты. Однако подчинение западным инструкциям не всегда является гарантией безопасности, о чем свидетельствует трагический опыт обкатанной практики свержения режимов в Ираке и Ливии.
Уже на примере Сирии Россия, в частности, получив поддержку Китая, продемонстрировала меры противодействия технологиям устранения неугодных режимов или лидеров тех или иных стран, ибо фактор определенной очередности явно просматривается. И не только применительно к РФ, страны Центральной Азии, или, например, Кавказа, возможно, также могут фигурировать в этом формате.
Интервенция под прикрытием несоответствия обусловлена не столько непривлекательностью того или иного главы государства, сколько геостратегической или ресурсной привлекательностью страны.
Наши страны, возможно, и далеки от идеала, но это внутренний вопрос, который общества имеют право решать путем эволюционных или иных преобразований, но, желательно, без деструктивного вмешательства внешнего фактора.
Сценарные планы западных стратегов периодически обновляются, в зависимости от собственных провалов и достижений. Провальные действия на одном направлении оперативно компенсируются дестабилизацией ситуации – на другом. Последний пример – обострение ситуации в Ираке. Не исключается здесь воздействие внешнего фактора, а именно манипуляции при помощи мусульманских союзников США на Ближнем Востоке.
По этой спирали может быть рано или поздно раскручен сценарий, который затронет непосредственно интересы Каспийского региона, на котором сфокусированы вопросы энергетической и военно-политической безопасности целого ряда стран и регионов.
Поэтому будут продвигаться, причем любой ценой, отвечающие интересам глобальных экспериментаторов модели и стратегии, если не придет, или пока не придет, понимание, достигнутое, к сожалению, ценой многочисленных жертв, что эффективное управление современным миром возможно лишь на условиях партнерства, а не противостояния.
Но это долгий, многовекторный, и, возможно, безуспешный процесс. Украина, в частности, переживет еще ряд политических кризисов, тем более, в этой стране нет ярких политических лидеров, и пока не предвидится. Раздираемая внешними и внутренними противоречиями «фокусная» Украина в конечном итоге вряд ли станет полноценной частью того или иного проекта, и скорее всего ценой жестоких потерь будет искать свою собственную модель, но это, как уже было отмечено, долгий процесс, который растянется на годы, возможно в пределах лет пяти.
То есть, проекты, структурированные на концепции одного полюса «глобального управления» более не могут быть действенными. Но западные игроки, привыкшие к практике доминирования, действуют путем исключения той же России, тогда как это априори уже невозможно, тем более с учетом набирающей силы евразийской интеграции и усиления восточного тренда во внешнеполитической концепции РФ. Подобная тактика при нынешнем раскладе сил будет неизбежно приводить к конфронтации.
В частности, глава внешнеполитического ведомства РФ высказался против «скатывания в русло примитивных схем прямолинейного противостояния между Россией и Западом». «Второе издание холодной войны в современном глобальном мире невозможно»,— заявил глава МИД РФ. Но здесь хотелось бы дополнить, что если второе издание холодной войны и невозможно, то второе, третье и последующее издание настоящей войны вполне возможно. А то, что мы наблюдаем в той же Украине сегодня, где гибнут люди, к какому изданию войны можно отнести?
В принципе, опять же анализируя процессы в Украине, здесь важно отметить, что настроения в том же Киеве относительно РФ, еще задолго до начала конфликтной ситуации, носили потенциально напряженный характер. Но при должных усилиях российской дипломатии, в том числе мягкой силы, о которой много говорили, но, наверное, недостаточно применяли, можно было бы минимизировать этот антироссийский тренд, и тогда, может быть, дипломатическое ведомство РФ в Киеве не подвергли бы столь оскорбительным нападкам.
В этой связи остается надеяться, что ситуация в других, тем более близких к нашим границам, регионах, в том числе на Каспии, не приведет к аналогичным сценариям.
Ситуация вокруг Украины интенсифицировала энергетические проекты, связанные со странами Каспийского региона. Кризис в отношениях Россия-Запад усиливает процессы в направлении строительства Транскаспийского трубопровода, а это создает еще один блок противоречий между Западом и РФ. И не только, здесь важно учитывать позиции таких крупных стран, как Иран, в частности. Имеют свои интересы в данном регионе также Турция и Китай.
В этой связи повышается актуальность региональной интеграции. На данном этапе в Каспийском регионе постепенно формируются как серьезные риски возникновения локальных конфликтов, способных дестабилизировать регион и создать условия для появления тех самых третьих сил, в любом формате, так и благоприятные предпосылки для снятия политических барьеров и экономической интеграции. И в двустороннем, и в пятистороннем формате, которыми необходимо воспользоваться.
Именно Каспийский регион, имеющий массу противоречий и неурегулированный статус Каспия, как ни парадоксально звучит, может продемонстрировать в перспективе эффективную региональную модель, если главы государств прикаспийского региона проявят политическую волю, и уже на Астраханском саммите будет подписано политическое соглашение по безопасности.
Важно учитывать, что сейчас формируются новые региональные лидеры, к которым уже можно отнести такие страны, как Азербайджан - на Южном Кавказе, Казахстан - в Центральной Азии, с которыми предстоит считаться и крупным игрокам. Перед Ираном и Турцией также открываются новые перспективы геополитического выбора и наращивания потенциала регионального лидерства.
В этом контексте также важно акцентировать внимание на позиции Азербайджана, который на основе выверенной дипломатической и энергетической стратегии превратился в одно из ключевых государств региона. Азербайджан выступает с инициативой реализации ряда крупнейших энергетических и коммуникационных проектов. Соответственно, повышается роль Азербайджана в качестве союзника с точки зрения интересов ведущих мировых игроков.
Со своей стороны Азербайджан последовательно работает на улучшение отношений с прикаспийскими странами - РФ, Ираном и Туркменистаном, и, соответственно, с Казахстаном, о чем свидетельствует география последних визитов и прозвучавших заявлений на уровне руководства стран.
Недавно состоялся значимый для всего региона визит президента АР Ильхама Алиева в Тегеран, который в позитивном смысле можно назвать переломным во взаимоотношениях двух стран и сотрудничестве между ними в плане стабилизирующего влияния на ситуацию в регионе.
Наметился положительный тренд и во взаимоотношениях Баку и Ашхабада, в том числе через призму тюркской интеграции и на предмет совместного участия в энергетических проектах, что, возможно, позволит в перспективе минимизировать существующие между странами противоречия по ряду каспийских месторождений.
С начала года также обозначились новые положительные тенденции в формате отношений Азербайджана с Россией: Баку никогда не понижает значимость российско-азербайджанских отношений, и даже периодические обострения не носят фатальный характер.
Для России, на фоне украинского кризиса и западных санкций, актуализируется вопрос нового прочтения системы стратегического партнерства на постсоветском пространстве.
В этой связи Россия заинтересована в более устойчивом диалоге с Азербайджаном, учитывая растущие способности Баку влиять на многие процессы в регионах Кавказа, Каспия, договариваться по ситуации на Ближнем Востоке, а также в контексте отношений с Турцией и Ираном.
В ходе визита в Баку главы МИД РФ С. Лаврова, судя по прозвучавшим заявлениям, Россия и Азербайджан, как два региональных лидера, сверили свои приоритеты и возможности по ряду актуальных направлений международной политики и двусторонних отношений.
В том числе, на ближневосточном направлении. В совместном заявлении главы МИД РФ и АР обозначили события в Ираке и Сирии как широкомасштабную угрозу, в том числе затрагивающую интересы Европы. Не исключено, что совместные усилия ведущих каспийских государств способны дифференцировать позиции ряда европейских стран, с учетом их экономических интересов.
То есть, обновление двусторонней повестки между основными региональными игроками, к которым уже в этой или иной степени можно отнести каждую из стран Каспийского региона, это обстоятельство, в совокупности с другими факторами влияния, может подвинуть страны Каспия к принятию политического соглашения по Каспию, последовательному снятию проблемных моментов и углублению экономического сотрудничества.
Достижение максимально эффективных договоренностей на уровне Каспийского региона позволит в дальнейшем в качестве целостной системы рассматривать более масштабные региональные стратегии, в частности, в формате ЕАЭС.
Для каждой из стран региона ответ на главный вопрос в контексте выбора региональных стратегий – это определенная гарантия решения проблем безопасности, как внешнего, так и внутреннего характера. И здесь каждая страна, в дополнение к общему пакету, предложит свой собственный. В случае с Азербайджаном – решение карабахского вопроса. Поэтому страны, выступающие со своей региональной стратегией, должны найти оптимальную модель сотрудничества с партнерами в формате ЕАЭС.
Данные тезисы были озвучены в докладе, представленном на организованной Институтом каспийского сотрудничества международной конференции «Каспийский регион в контексте кризиса международной системы права и безопасности» 19 июня 2014 года в Москве.
http://casfactor.com/ru/int/44.html#sthash.6sLoO5Zr.dpuf
Гюльнара Мамедзаде,
Гендиректор АМИ «Новости-Азербайджан»,
представитель Института Каспийского Сотрудничества в Баку
Вопросы безопасности Каспийского региона, как и любого другого региона мира, сегодня невозможно рассматривать в отрыве от целого ряда взаимосвязанных процессов глобального порядка. Формирующийся многополярный мир требует определения нового миропорядка и новых правил международной политики, которая по своему содержанию, целеполаганию и конфигурации уже переросла существующий формат и требует нового оформления.
Поэтому главная движущая сила текущих процессов, это, как представляется, реализация глобального курса на фундаментальное реформирование системы международного права, которое уже не отвечает современным критериям развития и безопасности.
Очевидно, что ведущие геополитические факторы будут наращивать напряженность в мире, и, как правило, в фокусных странах, к которым можно отнести, в том числе, пространство СНГ, включая страны Каспийского региона.
Украина стала первой в СНГ жертвой нового витка обострившейся мировой конкуренции. Так как украинский кризис получил развитие на этапе становления неприемлемого для западного мира евразийского проекта, в котором Украине отводилась одна из главных позиций, как, впрочем, и в программе ЕС «Восточного партнерства».
Как показали события вокруг Украины, формат отношений США и ЕС с Россией на прежних условиях невозможен. Так как создание ЕАЭС во главе с Россией, как бы этому проекту не противодействовали основные геополитические конкуренты, – это уже развивающаяся реальность, следующий этап оформления которой займет порядка трех-пяти лет, и именно в этот период возможна интенсификация борьбы ведущих центров сил, в том числе через призму предлагаемых ими региональных стратегий. Или на предмет участия в тех или иных проектах энергетической или военно-политической направленности.
Региональные стратегии, предлагаемые извне, без должного понимания специфических и ментальных характеристик того или иного региона, способны обострить системные противоречия, аккумулированные в большинстве, в частности, постсоветских стран за последние годы. Конкретный пример – рафинированная программа «Восточного партнерства» ЕС, ставшая катализатором тех событий, которые сейчас разбирают всем миром.
Хотя, зачастую на этих противоречиях и выстраиваются принудительные схемы вовлечения тех или иных стран в свои проекты. Однако подчинение западным инструкциям не всегда является гарантией безопасности, о чем свидетельствует трагический опыт обкатанной практики свержения режимов в Ираке и Ливии.
Уже на примере Сирии Россия, в частности, получив поддержку Китая, продемонстрировала меры противодействия технологиям устранения неугодных режимов или лидеров тех или иных стран, ибо фактор определенной очередности явно просматривается. И не только применительно к РФ, страны Центральной Азии, или, например, Кавказа, возможно, также могут фигурировать в этом формате.
Интервенция под прикрытием несоответствия обусловлена не столько непривлекательностью того или иного главы государства, сколько геостратегической или ресурсной привлекательностью страны.
Наши страны, возможно, и далеки от идеала, но это внутренний вопрос, который общества имеют право решать путем эволюционных или иных преобразований, но, желательно, без деструктивного вмешательства внешнего фактора.
Сценарные планы западных стратегов периодически обновляются, в зависимости от собственных провалов и достижений. Провальные действия на одном направлении оперативно компенсируются дестабилизацией ситуации – на другом. Последний пример – обострение ситуации в Ираке. Не исключается здесь воздействие внешнего фактора, а именно манипуляции при помощи мусульманских союзников США на Ближнем Востоке.
По этой спирали может быть рано или поздно раскручен сценарий, который затронет непосредственно интересы Каспийского региона, на котором сфокусированы вопросы энергетической и военно-политической безопасности целого ряда стран и регионов.
Поэтому будут продвигаться, причем любой ценой, отвечающие интересам глобальных экспериментаторов модели и стратегии, если не придет, или пока не придет, понимание, достигнутое, к сожалению, ценой многочисленных жертв, что эффективное управление современным миром возможно лишь на условиях партнерства, а не противостояния.
Но это долгий, многовекторный, и, возможно, безуспешный процесс. Украина, в частности, переживет еще ряд политических кризисов, тем более, в этой стране нет ярких политических лидеров, и пока не предвидится. Раздираемая внешними и внутренними противоречиями «фокусная» Украина в конечном итоге вряд ли станет полноценной частью того или иного проекта, и скорее всего ценой жестоких потерь будет искать свою собственную модель, но это, как уже было отмечено, долгий процесс, который растянется на годы, возможно в пределах лет пяти.
То есть, проекты, структурированные на концепции одного полюса «глобального управления» более не могут быть действенными. Но западные игроки, привыкшие к практике доминирования, действуют путем исключения той же России, тогда как это априори уже невозможно, тем более с учетом набирающей силы евразийской интеграции и усиления восточного тренда во внешнеполитической концепции РФ. Подобная тактика при нынешнем раскладе сил будет неизбежно приводить к конфронтации.
В частности, глава внешнеполитического ведомства РФ высказался против «скатывания в русло примитивных схем прямолинейного противостояния между Россией и Западом». «Второе издание холодной войны в современном глобальном мире невозможно»,— заявил глава МИД РФ. Но здесь хотелось бы дополнить, что если второе издание холодной войны и невозможно, то второе, третье и последующее издание настоящей войны вполне возможно. А то, что мы наблюдаем в той же Украине сегодня, где гибнут люди, к какому изданию войны можно отнести?
В принципе, опять же анализируя процессы в Украине, здесь важно отметить, что настроения в том же Киеве относительно РФ, еще задолго до начала конфликтной ситуации, носили потенциально напряженный характер. Но при должных усилиях российской дипломатии, в том числе мягкой силы, о которой много говорили, но, наверное, недостаточно применяли, можно было бы минимизировать этот антироссийский тренд, и тогда, может быть, дипломатическое ведомство РФ в Киеве не подвергли бы столь оскорбительным нападкам.
В этой связи остается надеяться, что ситуация в других, тем более близких к нашим границам, регионах, в том числе на Каспии, не приведет к аналогичным сценариям.
Ситуация вокруг Украины интенсифицировала энергетические проекты, связанные со странами Каспийского региона. Кризис в отношениях Россия-Запад усиливает процессы в направлении строительства Транскаспийского трубопровода, а это создает еще один блок противоречий между Западом и РФ. И не только, здесь важно учитывать позиции таких крупных стран, как Иран, в частности. Имеют свои интересы в данном регионе также Турция и Китай.
В этой связи повышается актуальность региональной интеграции. На данном этапе в Каспийском регионе постепенно формируются как серьезные риски возникновения локальных конфликтов, способных дестабилизировать регион и создать условия для появления тех самых третьих сил, в любом формате, так и благоприятные предпосылки для снятия политических барьеров и экономической интеграции. И в двустороннем, и в пятистороннем формате, которыми необходимо воспользоваться.
Именно Каспийский регион, имеющий массу противоречий и неурегулированный статус Каспия, как ни парадоксально звучит, может продемонстрировать в перспективе эффективную региональную модель, если главы государств прикаспийского региона проявят политическую волю, и уже на Астраханском саммите будет подписано политическое соглашение по безопасности.
Важно учитывать, что сейчас формируются новые региональные лидеры, к которым уже можно отнести такие страны, как Азербайджан - на Южном Кавказе, Казахстан - в Центральной Азии, с которыми предстоит считаться и крупным игрокам. Перед Ираном и Турцией также открываются новые перспективы геополитического выбора и наращивания потенциала регионального лидерства.
В этом контексте также важно акцентировать внимание на позиции Азербайджана, который на основе выверенной дипломатической и энергетической стратегии превратился в одно из ключевых государств региона. Азербайджан выступает с инициативой реализации ряда крупнейших энергетических и коммуникационных проектов. Соответственно, повышается роль Азербайджана в качестве союзника с точки зрения интересов ведущих мировых игроков.
Со своей стороны Азербайджан последовательно работает на улучшение отношений с прикаспийскими странами - РФ, Ираном и Туркменистаном, и, соответственно, с Казахстаном, о чем свидетельствует география последних визитов и прозвучавших заявлений на уровне руководства стран.
Недавно состоялся значимый для всего региона визит президента АР Ильхама Алиева в Тегеран, который в позитивном смысле можно назвать переломным во взаимоотношениях двух стран и сотрудничестве между ними в плане стабилизирующего влияния на ситуацию в регионе.
Наметился положительный тренд и во взаимоотношениях Баку и Ашхабада, в том числе через призму тюркской интеграции и на предмет совместного участия в энергетических проектах, что, возможно, позволит в перспективе минимизировать существующие между странами противоречия по ряду каспийских месторождений.
С начала года также обозначились новые положительные тенденции в формате отношений Азербайджана с Россией: Баку никогда не понижает значимость российско-азербайджанских отношений, и даже периодические обострения не носят фатальный характер.
Для России, на фоне украинского кризиса и западных санкций, актуализируется вопрос нового прочтения системы стратегического партнерства на постсоветском пространстве.
В этой связи Россия заинтересована в более устойчивом диалоге с Азербайджаном, учитывая растущие способности Баку влиять на многие процессы в регионах Кавказа, Каспия, договариваться по ситуации на Ближнем Востоке, а также в контексте отношений с Турцией и Ираном.
В ходе визита в Баку главы МИД РФ С. Лаврова, судя по прозвучавшим заявлениям, Россия и Азербайджан, как два региональных лидера, сверили свои приоритеты и возможности по ряду актуальных направлений международной политики и двусторонних отношений.
В том числе, на ближневосточном направлении. В совместном заявлении главы МИД РФ и АР обозначили события в Ираке и Сирии как широкомасштабную угрозу, в том числе затрагивающую интересы Европы. Не исключено, что совместные усилия ведущих каспийских государств способны дифференцировать позиции ряда европейских стран, с учетом их экономических интересов.
То есть, обновление двусторонней повестки между основными региональными игроками, к которым уже в этой или иной степени можно отнести каждую из стран Каспийского региона, это обстоятельство, в совокупности с другими факторами влияния, может подвинуть страны Каспия к принятию политического соглашения по Каспию, последовательному снятию проблемных моментов и углублению экономического сотрудничества.
Достижение максимально эффективных договоренностей на уровне Каспийского региона позволит в дальнейшем в качестве целостной системы рассматривать более масштабные региональные стратегии, в частности, в формате ЕАЭС.
Для каждой из стран региона ответ на главный вопрос в контексте выбора региональных стратегий – это определенная гарантия решения проблем безопасности, как внешнего, так и внутреннего характера. И здесь каждая страна, в дополнение к общему пакету, предложит свой собственный. В случае с Азербайджаном – решение карабахского вопроса. Поэтому страны, выступающие со своей региональной стратегией, должны найти оптимальную модель сотрудничества с партнерами в формате ЕАЭС.
Данные тезисы были озвучены в докладе, представленном на организованной Институтом каспийского сотрудничества международной конференции «Каспийский регион в контексте кризиса международной системы права и безопасности» 19 июня 2014 года в Москве.
http://casfactor.com/ru/int/44.html#sthash.6sLoO5Zr.dpuf
Гюльнара Мамедзаде,
Гендиректор АМИ «Новости-Азербайджан»,
представитель Института Каспийского Сотрудничества в Баку
