Баку 23°C
Халида Халид: «Теперь никто из них не стучится в мою дверь и даже не звонит...»
Начать жизнь «с белого листа» практически невозможно. Ведь, даже если человек и переворачивает страницу книги своей жизни, прошлое почти всегда будет его преследовать. Без прошлого нет будущего. Все что с тобой было все равно останется в твоей памяти, пусть даже ты поменяешь место жительства, работу, друзей, изменишь имя.
Есть вещи, которые бы очень хотелось изменить, вернувшись в прошлое, но, увы, это невозможно.
Сегодня она пытается забыть все. Пытается забыть те дни, когда ей пришлось испытать такое, что, по ее словам, под силу не каждому мужчине, не говоря уже о женщине.
19 мая 2013 года ученый-востоковед, научный сотрудник Института литературы имени Низами Национальной академии наук Азербайджана Халида Халид была освобождена из иранской тюрьмы. МИД Азербайджана подал две ноты, требуя освободить своих граждан.
Халида Халид, которой волею судьбы и иранских властей, пришлось провести 32 дня в иранской тюрьме, через год после ужасных событий рассказала Vesti.Az о пережитых днях, трудностях, «друзьях» и о том, как трудно смеяться сквозь слезы.
Итак, откровения Халиды Халид.
Я стала ненавидеть число 32. Оно вызывает у меня страх. 32 дня я провела в иранской тюрьме. Неописуемое чувство. Ты просыпаешься, воздев руки к небесам, просишь Аллаха: «Храни моих детей, не дай мне умереть на чужбине».
Вы можете представить ситуацию, когда каждое утро Вам задают один и тот же вопрос: «Вы шпион?». И так продолжается 32 дня. Ты сам начинаешь в себе сомневаться: «Неужели я шпион?». Сейчас это смешно. Но тогда было не до смеха.
Я не забуду тот день, когда меня вызвали на допрос, а по радио звучал «Yanıq Kərəmi». Когда я попросила приставов убавить звук, они сказали, что это музыка звучит для меня. Специально ли они это сделали или нет, но было невыносимо. Позже, уже, будучи в Баку, мне объяснили, что это было психологическим давлением.
Все эти 32 дня я благодарила Аллаха. Каждый день. Молилась за то, чтобы с моими детьми ничего не случилось. Когда я приехала на Родину, первое, что они мне сказали, так это то, что они не верили в мою виновность. Хотя вокруг них были люди, которые старались уверить их в том, что их мать – шпион и предатель.
В иранской тюрьме были удалены все снимки из моего фотоаппарата, отобраны все документы, которые мне там удалось собрать. Но им ведь не удалось стереть все из моей памяти, не так ли?
Те «друзья», которые окружали меня во время застолий, не оказались рядом, когда были мне нужны. Теперь никто из них не стучится в мою дверь и даже не звонит. Что тут поделаешь? Виновата я сама.
Мне казалось, что я не в тюрьме, а в плену. Повезло, что не в армянском. Иначе я бы не могла беседовать с вами. Что самое ужасное, ты не знаешь, в чем ты виновата. Ибо будучи уверенной в своей невиновности, ты находишься среди людей, которые пытаются доказать тебе обратное.
Когда я вернулась в Баку, меня то и дело предупреждали о том, что мой телефон прослушивается. Я встречала предупреждения со смехом: «Мне нечего скрывать от государства. Я предана Родине».
В иранской тюрьме со мной обращались хорошо. Почему-то эти мои слова стали объектом издевательств. Но, ответьте мне на вопрос: «Зачем я должна выдумывать мифы?». Возможно, ждали от меня сенсации, даже не задумавшись о том, что речь идет о моей судьбе. В моей жизни могло произойти что-то страшное, и я боялась…
Да, сегодня очень многие ждут от меня книг, но никто не интересуется тем, почему я не могу их выпустить. Я не буду искать спонсора, кланяться кому-то в ноги. Нет, все это мне чуждо и противно.
Беспокоюсь за своих детей. Я горжусь ими, они не сломались. Теперь им очень обидно, когда обо мне пишут всякие гадости. Но правда дороже всего, и я ее сказала…
Очень боялась, всякое думала, а вдруг меня заставят сказать что-либо негативное об Азербайджане, сами понимаете, я – женщина, многое могло бы случиться. Даже о самоубийстве думала. Такого и врагу не пожелаешь.
Помню, когда я задала вопрос иранскому следователю о том, почему в Иране относятся ко всем с подозрением. Заявила ему о том, что в Азербайджане такого нет. И даже пригласила его в Баку, представляете?
Был один молодой надзиратель, который называл меня «hacıxanım» и даже приносил воду, чтобы я совершила омовение перед молитвами.
В 32-ой день, когда я совершила намаз, меня доставили в Высший Тебризский Суд. Как только меня начали допрашивать, я начала подозревать, что мучения уже позади. Как только я приехала в посольство Азербайджана в Иране, чуть не потеряла сознание.
Даже будучи в Баку, я боялась позвонить своим детям. Боялась, что они забеспокоятся. Чего же скрывать? Я сама была на грани сумасшествия.
Люблю свою Родину безвозмездно. Буду ее любить, если даже умру от голода. Любовь к Родине - либо есть, либо нет. Не правда ли?
Есть вещи, которые бы очень хотелось изменить, вернувшись в прошлое, но, увы, это невозможно.
Сегодня она пытается забыть все. Пытается забыть те дни, когда ей пришлось испытать такое, что, по ее словам, под силу не каждому мужчине, не говоря уже о женщине.
19 мая 2013 года ученый-востоковед, научный сотрудник Института литературы имени Низами Национальной академии наук Азербайджана Халида Халид была освобождена из иранской тюрьмы. МИД Азербайджана подал две ноты, требуя освободить своих граждан.
Халида Халид, которой волею судьбы и иранских властей, пришлось провести 32 дня в иранской тюрьме, через год после ужасных событий рассказала Vesti.Az о пережитых днях, трудностях, «друзьях» и о том, как трудно смеяться сквозь слезы.
Итак, откровения Халиды Халид.
Я стала ненавидеть число 32. Оно вызывает у меня страх. 32 дня я провела в иранской тюрьме. Неописуемое чувство. Ты просыпаешься, воздев руки к небесам, просишь Аллаха: «Храни моих детей, не дай мне умереть на чужбине».
Вы можете представить ситуацию, когда каждое утро Вам задают один и тот же вопрос: «Вы шпион?». И так продолжается 32 дня. Ты сам начинаешь в себе сомневаться: «Неужели я шпион?». Сейчас это смешно. Но тогда было не до смеха.
Я не забуду тот день, когда меня вызвали на допрос, а по радио звучал «Yanıq Kərəmi». Когда я попросила приставов убавить звук, они сказали, что это музыка звучит для меня. Специально ли они это сделали или нет, но было невыносимо. Позже, уже, будучи в Баку, мне объяснили, что это было психологическим давлением.
Все эти 32 дня я благодарила Аллаха. Каждый день. Молилась за то, чтобы с моими детьми ничего не случилось. Когда я приехала на Родину, первое, что они мне сказали, так это то, что они не верили в мою виновность. Хотя вокруг них были люди, которые старались уверить их в том, что их мать – шпион и предатель.
В иранской тюрьме были удалены все снимки из моего фотоаппарата, отобраны все документы, которые мне там удалось собрать. Но им ведь не удалось стереть все из моей памяти, не так ли?
Те «друзья», которые окружали меня во время застолий, не оказались рядом, когда были мне нужны. Теперь никто из них не стучится в мою дверь и даже не звонит. Что тут поделаешь? Виновата я сама.
Мне казалось, что я не в тюрьме, а в плену. Повезло, что не в армянском. Иначе я бы не могла беседовать с вами. Что самое ужасное, ты не знаешь, в чем ты виновата. Ибо будучи уверенной в своей невиновности, ты находишься среди людей, которые пытаются доказать тебе обратное.
Когда я вернулась в Баку, меня то и дело предупреждали о том, что мой телефон прослушивается. Я встречала предупреждения со смехом: «Мне нечего скрывать от государства. Я предана Родине».
В иранской тюрьме со мной обращались хорошо. Почему-то эти мои слова стали объектом издевательств. Но, ответьте мне на вопрос: «Зачем я должна выдумывать мифы?». Возможно, ждали от меня сенсации, даже не задумавшись о том, что речь идет о моей судьбе. В моей жизни могло произойти что-то страшное, и я боялась…
Да, сегодня очень многие ждут от меня книг, но никто не интересуется тем, почему я не могу их выпустить. Я не буду искать спонсора, кланяться кому-то в ноги. Нет, все это мне чуждо и противно.
Беспокоюсь за своих детей. Я горжусь ими, они не сломались. Теперь им очень обидно, когда обо мне пишут всякие гадости. Но правда дороже всего, и я ее сказала…
Очень боялась, всякое думала, а вдруг меня заставят сказать что-либо негативное об Азербайджане, сами понимаете, я – женщина, многое могло бы случиться. Даже о самоубийстве думала. Такого и врагу не пожелаешь.
Помню, когда я задала вопрос иранскому следователю о том, почему в Иране относятся ко всем с подозрением. Заявила ему о том, что в Азербайджане такого нет. И даже пригласила его в Баку, представляете?
Был один молодой надзиратель, который называл меня «hacıxanım» и даже приносил воду, чтобы я совершила омовение перед молитвами.
В 32-ой день, когда я совершила намаз, меня доставили в Высший Тебризский Суд. Как только меня начали допрашивать, я начала подозревать, что мучения уже позади. Как только я приехала в посольство Азербайджана в Иране, чуть не потеряла сознание.
Даже будучи в Баку, я боялась позвонить своим детям. Боялась, что они забеспокоятся. Чего же скрывать? Я сама была на грани сумасшествия.
Люблю свою Родину безвозмездно. Буду ее любить, если даже умру от голода. Любовь к Родине - либо есть, либо нет. Не правда ли?
